- Вот собака! И сколько ты еще собирался слушать мою болтовню?
- Не хотелось прерывать.
- Блин, придурок, - говорит он с улыбкой. - Ну и как?
- Пока не знаю. Договорились встретиться.
Он с довольным видом откидывается на подушки:
- Отлично!
- Это еще ничего не значит, - говорю я.
- Ну, ясное дело.
- Нет, правда.
- Конечно.
Мы оба улыбаемся.
- Отличный был день, а? - говорю я.
- Лучше не бывает.
Он откидывается на спину и натягивает на себя одеяло.
- Мне надо отдохнуть, - говорит он, - приходи завтра, если сможешь.
- Конечно, - говорю я и поднимаюсь, чтобы уходить, одновременно обдумывая слова Уэйна. Черт его знает, может, в этом что-то и есть, а может, он просто обкурился.
- Джо, - говорит он, - не забывай о том, что случилось с койотом, после того как он решил не бежать над пропастью.
- А что с ним случилось?
Уэйн улыбается криво и слегка безумно:
- На него упал гребаный рояль.
Спустившись на первый этаж, я обнаруживаю, что в гостиной меня поджидает миссис Харгроув.
- Хочу тебе кое-что показать, - говорит она. Она проводит меня через вереницу стеклянных дверей в кабинет, который полностью заставлен нераспечатанными коробками, большими и маленькими. На упаковке - названия крупных магазинов, торгующих по интернету. Тут есть все: электроника и сувениры, музыка и книги, одежда и обувь. Я поворачиваюсь к миссис Харгроув, которая смотрит на коробки с подозрением, неприязненно морща лоб.
- Что это? - спрашиваю.
- Он покупает всякие вещи, - говорит она шепотом, как будто раскрывает страшную семейную тайну, - круглые сутки. Заказывает все это через свой проклятый компьютер.
- Зачем?
- Откуда я знаю? - говорит она срывающимся голосом. - Я каждый день получаю посылки. А когда они приходят, он не желает их открывать. Положи, говорит, сюда.
Я в замешательстве смотрю на коробки. Их, наверное, штук сорок, а то и пятьдесят, они лежат на полу беспорядочными кучами.
- А вы его спрашивали? - говорю я.
- Конечно спрашивала, - полуговорит-полушипит она. - Он ничего не отвечает. Не думаю, чтобы он вообще помнил, как их заказал.
- Мне кажется, это у него из-за его болезни, - говорю я. - От нее бывает какое-то слабоумие.
Она измученно смотрит на меня.
- Что же мне делать со всеми этими вещами? - говорит она, переводя взгляд на не дающие ей покоя коробки. - Что прикажете с ними делать?
Я вскоре ухожу, а она по-прежнему в полной безысходности стоит перед грудой нераспечатанных посылок.
Глава 19
1987
Буш-Фолс назвали в честь пары среднего размера водопадов, питавших реку Буш в лесу неподалеку от бульвара Портерс. Про эти водопады ходила такая история: будто бы однажды парочка старшеклассников заехала на машине на обрыв над водопадами, чтобы уединиться. Когда их поцелуи достигли определенного накала, девушка в порыве страсти предложила своему возлюбленному доказать его любовь к ней и прыгнуть в водопад, пообещав, что в награду он получит ее девственное тело. Он, конечно, немедленно кинулся в стремительную ледяную струю, и его понесло к водопадам. Тут версии расходятся: одни рассказчики утверждают, что сей подвиг он совершил голышом, другие - что полностью одетым. Кто-то говорит, что он сломал руку об один из торчавших из воды камней у подножия водопада, кто-то - что он вынырнул невредимым. Вокруг этих и других деталей ведутся нескончаемые споры: поколение за поколением обсуждает их с жаром толкователей Талмуда, но все сходятся на том, чем эта история завершилась. Парень, мокрый и дрожащий, с победой возвратился в машину и обнаружил свою подругу на заднем сиденье восхитительно обнаженной - она была готова исполнить свою половину сделки и согреть его сладостным теплом невинного пока тела.
Не удивительно, что та часть леса, которая непосредственно примыкала к водопадам, стала излюбленным местом для свиданий. И если ты - девчонка и пока не готова, чтобы к тебе притронулись, то лучше обходи водопады стороной, потому что если уж ты соглашаешься ехать к водопадам, считай, ты сказала "да". Ну а если ты - парень и пока не готов проявить инициативу, то откуда ты вообще такой взялся? С хорошей периодичностью самые отчаянные парни в состоянии крайнего гормонального возбуждения кидались в бушующие воды, заручившись предварительно соответствующим обещанием со стороны подруг. Иной раз дело заканчивалось летальным исходом, но такие случаи только подогревали ажиотаж, и со временем сложился следующий обычай: если во время вашего свидания кто-то прыгнул в водопад, то вы просто обязаны были если не вступить в настоящий половой акт, то, по крайней мере, серьезно продвинуться в ваших обычных утехах.
Этому правилу и последующим поправкам к нему на удивление ревностно следовали подростки обоих полов: никакие распоряжения властей не соблюдались так неукоснительно, как этот негласный общественный договор. Как игра в бутылочку в пятом классе, он как бы создавал правовое и коммуникационное поле в области развития сексуальных отношений, где иначе царил бы полный хаос. Оглядываясь назад, кто-то может сожалеть о потере девственности на заднем сиденье автомобиля: вроде бы не романтично и пошло. В основном, конечно, такие вещи беспокоили девчонок, парни были готовы заниматься сексом хоть в мусорном баке. Но если это произошло у водопадов, ты как бы продолжал давнюю традицию, освященную временем. В этом сквозил перст судьбы, словно местность эта была историческим наследием, любовным талисманом буш-фолских подростков.
Мы с Карли расстались с девственностью именно там, на заднем сиденье отцовского "понтиака"; был холодный январский вечер, падавший снег, словно полог, накрыл запотевшие окна, из динамиков звучал "Беззаботный шепот" Джорджа Майкла. И по сей день при звуках начальных аккордов этой песни я немедленно вспоминаю тот вечер. Что хотите говорите про секс на заднем сиденье, но тридцать миллионов возбужденных подростков не могут ошибаться. "Подними-ка на секунду эту ногу. А теперь руку вот сюда. Так нормально? Нет, не так. Немного повыше. Ой, прости, пожалуйста. Сейчас, сейчас: вот, теперь хорошо". Нам пришлось совершить много неловких движений, прежде чем все проникло куда надо, и только я вошел в ритм, как откуда ни возьмись в моем сознании возник роскошный образ распластанной Люси в бикини, и я извергнулся в Карли, словно бушующий вулкан.
- Прости, - сказал я, страшно краснея, - ты, наверное, не успела ничего почувствовать.
Карли беззаботно улыбнулась и подарила мне теплый поцелуй, отметая тем самым все мои извинения.
- Главное, мы это сделали, - победно объявила она.
- Больно было? - спросил я.
- Совсем не так, как мне говорили, - сказала она. - Я всегда подозревала, что вся эта пропаганда - только для того, чтобы мы подольше оставались девственниками.
Я засмеялся и сказал, что люблю ее. Она ответила тем же, и очень скоро мы повторили попытку. На этот раз я смог продержаться подольше, доведя ее до шумного, необузданного оргазма.
- М-м-м, - проурчала она после, лежа у меня на груди, - на этот раз гораздо лучше.
- Все для вашего удовольствия, - сказал я, чувствуя себя настоящим сексуальным гигантом, хотя член мой скукожился у нее внутри, как черносливина.
- Вот что, - сказала Карли, свернувшись калачиком в моих объятиях. - Теперь будем заниматься этим круглые сутки.
Подростки, впервые вкусившие секса, подобны Колумбу, причалившему к берегам Нового Света: хотя у них под самым носом разгуливают миллионы местных жителей, они все равно убеждены, что являются первооткрывателями. Мы занимались этим повсюду: в отцовской машине, в джакузи ее родителей, в моей кровати, пока отец был на работе, а однажды - в кабинке женского туалета в торговом центре, чего я никому не посоветую. Нас ничто не могло остановить. В течение какого-то времени мы практически всегда пребывали либо в состоянии прелюдии, либо послевкусия, и жизнь была прекрасна. Но тут Сэмми с Уэйном сошлись, и все полетело к черту.
По всей видимости, не одни мы с Карли погрузились в пучину необузданного подросткового секса. Совершенно без нашего ведома Сэмми с Уэйном проходили свою собственную школу сексуального опыта, только им приходилось это делать втайне ото всех. Они даже не сказали мне, что снова начали разговаривать. Я узнал об этом вместе со всеми, когда ничего не подозревающая мать Уэйна, ярая христианка, вошла однажды вечером в его комнату и застала их с Сэмми обнаженными и разгоряченными. Подробностей последовавшей неприятной сцены я не знаю, но кончилось все тем, что Уэйна выставили из дома. Несколько ночей он провел в доме Сэмми, но когда миссис Харгроув узнала, что Уэйн живет с ним, она ворвалась в дом Хаберов, требуя, чтобы ее сын немедленно проследовал за ней и прямиком отправился к священнику. Уэйн к матери выходить отказался, и в конце концов Люси пришлось захлопнуть перед ней дверь и даже запереть на замок - потому что ярость миссис Харгроув грозила перерасти в насилие.
Элейн Харгроув простояла на морозе добрый час, громогласно оплакивая своего сына и костеря Сэмми и Люси, пока соседи наконец не вызвали шерифа Мьюзера. Он появился через десять минут и в итоге жарких переговоров смог убедить практически невменяемую женщину сесть к нему в машину. После этого он постучался к Люси и настоял на встрече с Уэйном, который засвидетельствовал, что отнюдь не находится в доме вопреки собственной воле, как утверждает его мать. Мьюзер отвез мать Уэйна домой, по дороге наслушавшись, конечно, порядком от обезумевшей женщины, и посоветовал мистеру Харгроуву обратиться к семейному врачу за успокоительным. Тем же вечером доблестный шериф сообщил своему сыну, Мышу, что не желает, чтобы тот после игр и тренировок мылся в одном душе с гомосексуалистом. Наверняка отец еще из комнаты не успел выйти, как Мыш уже схватился за телефон, и наутро вся школа знала про Сэмми и Уэйна.
Когда вечером мне позвонила Карли и сказала, что узнала эту новость от подруг, я был просто ошеломлен, и это при том, что я уже знал, что они геи - вот насколько я преуспел в отрицании действительности! Отец еще не вернулся с работы, и машина была у него, поэтому я схватил велосипед и, не помня себя, понесся в гору, на которой стоял дом Сэмми, а внутри у меня самыми низкими нотами рояля ухал страх. Когда Люси открывала мне дверь, Уэйн с Сэмми были в гостевой комнате и смотрели комедийный сериал. От одного взгляда на меня, взмокшего и охваченного паникой, с ее лица сползла улыбка.
- О нет, - проговорила она, закрывая глаза. Казалось, что она сейчас упадет в обморок, и я протянул руку, чтобы подхватить ее.
- Он не вынесет этого снова, - сказала она, пытаясь справиться с подступающими слезами, а у меня в голове пронеслось: "Снова?"
Поскольку ни Уэйн, ни Сэмми не смогли найти сил даже для того, чтобы сообщить мне, что они помирились, то уже потому, что я не удивился, увидев их вместе, они поняли: что-то случилось.
- Что случилось, Джо? - неуверенно спросил Уэйн, а Сэмми просто в страхе глядел на меня.
- Они узнали, - сказал я, задыхаясь после отчаянной велогонки. - Все узнали.
- Что узнали? - переспросил Уэйн, но было ясно, что он понял. С минуту никто ничего не говорил, а потом Сэмми произнес: "Чертов Мьюзер", - и откинулся назад в смиренном унынии. В это время по телевизору героиня поцеловала парня, а потом отвесила ему звонкую пощечину, после чего послышался закадровый смех.
- Я просто хотел вас предупредить, - сказал я, - ну, до того, как вы завтра придете в школу.
- Черт, черт, черт, черт, черт, - негромко произнес Уэйн безо всякого выражения на лице.
- Уэйн, - сказал Сэмми.
- Черт! - закричал Уэйн, вскочив на ноги. - Мне нужно отсюда убираться.
- Я с тобой, - сказал Сэмми, собираясь встать.
- Нет, - сказал Уэйн. - Я хочу побыть один.
Он взял с кухонного стула свою куртку и выскочил за дверь.
Глаза Сэмми наполнились слезами.
- Беги за ним, - сказал он мне. - Его это может убить.
- А как же ты?
Сэмми поднял на меня глаза, по щекам у него текли слезы, и я в жизни не видел ничего более жалостного.
- Все и так знали, что я - педик, - сказал он негромко, и мне на мгновение захотелось его просто удушить. Вместо этого я развернулся и побежал к дверям, бросив на ходу Люси что-то нечленораздельное. Люси же как стояла в прихожей, так и продолжала стоять, уставившись в стенку с застывшим выражением на лице.
Когда я выскочил на улицу, Уэйна уже не было. И велосипеда тоже.
На дорогу до дома у меня ушло полчаса, и, к моему удивлению, дома я обнаружил отца, дожидавшегося меня на кухне с хмурым видом. Удивил меня не хмурый вид, а тот факт, что отец меня дожидался.
- Только что звонил тренер, - медленно заговорил он, рассеянно сжимая свои крупные пальцы так, что суставы хрустели.
- Ну и?..
- Он сказал, что Уэйн Харгроув - гомосексуалист. Он и тот парень, который работал летом на прессе.
- Какого черта ему было тебе с этим звонить? - спросил я.
- Он хотел подтверждения.
- Тренер что, на свидание его хочет пригласить?
- Джо, хватит паясничать, - мрачно сказал отец. - У тренера целая команда мальчиков, он за них отвечает. Дело-то серьезное.
- Это никого, на хрен, не касается, - сказал я.
Он пристально посмотрел на меня, а потом слегка наклонил голову, внезапно сраженный новой мыслью.
- А ты, часом, не голубой? - спросил он, глядя на меня искоса.
- А что это ты вдруг заинтересовался моей сексуальной жизнью?
- А ну отвечай, живо! - заорал он, ударив кулаком по столу.
Я облокотился о кухонную дверь и вздохнул.
- Папа, - тихо сказал я, - у меня девушка есть.
Он удивленно уставился на меня.
- Серьезно, что ли? - произнес он, на мой взгляд, уж слишком скептически.
- Спасибо за доверие.
- Ну, я же не знал, - сказал он с облегчением.
- Даже не знаю, почему эта тема ни разу не всплыла во время наших долгих задушевных разговоров.
- Как ее зовут?
- Прошу тебя, - сказал я, направляясь наверх, - не утруждайся.
- Куда это ты собрался?
- Травку курить. Вот видишь: ты много чего про меня не знаешь.
Я увидел отражение его лица в напольном зеркале в прихожей: он стоял с открытым ртом и в оцепенении смотрел мне в затылок. Ясно, что должно пройти еще несколько лет, прежде чем он снова затеет со мной серьезный разговор.
Уэйн объявился примерно в час ночи - он кинул мне в окно несколько камешков. Я спустился, чтобы открыть ему, и мы на цыпочках поднялись в мою комнату. Он рухнул на мою кровать, все еще дрожа, кожа у него на лице задубела от мороза.
- Никак не могу собраться с мыслями, - сказал он, нервно подпрыгивая на кровати и дуя на руки, - то мне кажется одно, а то другое. Иногда я думаю, что через пару дней все само собой пройдет, а иногда - что жизнь никогда уже не будет прежней.
Я с грустью склонялся к последнему, но подумал, что сейчас говорить этого не стоит.
- Может, тебе несколько дней не ходить в школу? - сказал я. - Пока все не уляжется.
- Все будут про это говорить, перешептываться у меня за спиной.
- А как же Сэмми?
- Да пошел он куда подальше, - яростно произнес он, - это же он во всем виноват. Я ему говорил, что в моей комнате опасно, а ему хоть бы хны.
С меня было довольно подробностей.
- Послушай, - ты же звезда баскетбола. Если такого козла, как Мыша, держат в команде только потому, что его папаша шериф, то уж тебя-то…
- Мыш не спит с мужчинами, - возразил Уэйн.
- С женщинами он тоже не спит, насколько всем известно, - сделал я слабую попытку пошутить.
- Плохи дела, Джо, - сказал Уэйн, откидываясь на мою кровать. - Это как гребаный кошмарный сон.
- Что ты хочешь сделать?
Уэйн прикрыл глаза рукой и медленно выдохнул.
- Я хочу проснуться, старик, - сказал он, грустно качая головой. - Просто хочу к чертовой матери проснуться.
На следующее утро я оказался центром всеобщего внимания: и пока я пересекал школьный двор, и потом в коридоре, когда я шел к своему шкафчику, - повсюду меня преследовала пугающая тишина. Ученики стояли группками и шептались, но как только я приближался, все замолкали и таращились на меня, и взгляды были всевозможные: от вопросительных до обличающих. Уэйн решил денек отсидеться в моей комнате, и, еще не дойдя до шкафчика, я уже понял, что это было правильное решение. За те две минуты, что я провел в школе, я начал задыхаться от взглядов и шепотков, - можно только пытаться представить себе, каково было бы Уэйну. У шкафчика меня ждала Карли, и я чуть не разрыдался, когда она меня поцеловала.
- Ты в порядке? - спросила она.
- Не очень.
- Хочешь, прогуляем школу и сходим куда-нибудь?
Именно этого мне и хотелось, но я покачал головой.
Пока Уэйн и Сэмми залегли на дно, я считал себя обязанным быть здесь и отслеживать ситуацию. Кроме того, это было и в моих интересах: лучше пусть все видят, что я как ни в чем не бывало занимаюсь своими делами и скрывать мне нечего, чем заодно, по ассоциации, сочтут геем. Карли взяла меня за руку и крепко ее сжала.
- Наверное, сегодня лучше от тебя не отходить, - сказала она, и я почувствовал, как к глазам у меня подступили горячие слезы. Я поцеловал волосы Карли и сжал ее руку по дороге в класс и вдруг страшно разозлился на Уэйна и Сэмми. Все шло так хорошо, зачем нужно было взять и все на фиг испортить?
В середине второго урока меня вызвали к Дугану. Перед дверями его кабинета ошивались Шон с Мышем.
- Это правда, про Харгроува? - спросил Шон, преграждая мне путь к Дугану.
- Что правда? - спросил я.
- Говорят, что он - дон Педро, - сказал Шон.
- Не знаком с такой терминологией.
- Ну, этот, меньшевик, - с готовностью пояснил Мыш. - Пидор.
- Уэйн - не пидор, - пылко ответил я.
- Нам один надежный источник сообщил, что твой дружок - гомосек, - сказал Мыш, недобро ухмыляясь. По языку и литературе у него было два, но в области оскорбительных кличек для геев он был ходячим словарем.
- А чего ты так возбудился, Мыш? - сказал я. - Ты так много рассуждаешь про пидоров, что остается только гадать, какова твоя роль в этой меньшевистско-большевистской схеме.
С лица Мыша сползла улыбка, он угрожающе шагнул вперед и взял меня за грудки.
- Что ты сказал? - проскрежетал он сквозь сжатые зубы.
- Какое слово непонятно?
Он швырнул меня к шкафчикам, да так, что у меня зубы хрустнули.
- Козел недотраханый, - сказал он.