Неправда, неправда, - повторял про себя Иштван, - ведь она… Однако в глубине души таилась горькая уверенность в том, что он ей теперь не нужен. Это была уже другая женщина, женщина; которой он не знал. Тем временем обряд продолжался. Угас интерес, гости расселись на траве, мужчины и женщины отдельно, вполголоса велись разговоры, которых он не понимал. Тереи почувствовал, что на него обращают внимание, бросался в глаза его вечерний костюм, он был единственным европейцем, который остался, превысив то время, которое было обозначено на позолоченном бланке пригласительного билета.
Тереи подошел к мисс Уорд, такой же, как он чужой в окружающей их толпе.
- Как вам нравится бракосочетание?
- Уж больно долго. И к тому же удивительно грустный обряд, - задумчиво сказала она. - Пожалуй, я сбегу.
- Где вы живете?
- Здесь, я хотела в гостинице, но они настояли на том, чтобы я осталась у них. - Больше ничего интересного не будет. Брамин читает поучения, благословляет молодую пару.
- А вы остаетесь?
- Нет. Тоже хочу сбежать.
Они пошли вместе. Их не пытались удержать, никто не провожал. На молодоженов падала тень жреца, тройной круг сидящих белел в рассеянном свете, темные головы терялись на фоне зелени, люди выглядели как узлы с бельем, небрежно связанные, брошенные на траву, - картина из дурного сна.
- Вы первый раз в Индии?
- Да, я приехала в центр ЮНЕСКО. По профессии я врач-окулист.
- Самое лучшее место для практики, - раздался сзади голос Капура, - даже если вы выколете пациенту глаза, он благословит вас, поскольку наконец-то им здесь кто-то занялся.
- Но ведь вы, же тоже врач? - возмутилась она.
- Этим я зарабатываю себе на жизнь, я не могу себе позволить заниматься филантропией. Лечу тех, кто платит. Чем большую цену я назначаю, тем больше верят в эффективность моих советов и в меня, как врача, и выше ценят свое здоровье.
- А бедные?
- Остаются в вашем распоряжении, - галантно развел руками Капур.
У дома поднялся какой-то шум, они услышали звон бьющегося стекла. Неожиданно в дверях веранды показался Рам Канвал, которого поддерживал слуга.
- Пусти меня, - Канвал пытался вырваться из его рук, - я сам пойду… О, господин советник! - обрадовано воскликнул художник, словно призывая Тереи в свидетели. - Я поставил пустой бокал, а он наклонил весь поднос, и все полетело на пол.
- Посуда бьется к счастью. Хорошая примета, - кивал головой Капур. - У нас невесте под ноги бросают глиняные горшки, разбивают о порог дома черепки… Чтобы только призвать счастье.
Деликатно, но решительно слуга толкал перед собой тощего художника, что-то говоря ему на хинди.
- Уже пора спать, надо идти домой, - перевел доктор.
- Хороший совет, - согласился Тереи, - не будем дожидаться, чтобы нас отсюда попросили… Спокойной ночи, мисс Уорд.
Она подала ему руку, которую Иштван машинально поднес к губам, почувствовав въевшийся в кожу запах дезинфекционных средств.
- Мы еще увидимся. Индия только с виду такая большая.
- Буду рада, - вежливо ответила мисс Уорд. Тереи взял: под руку художника, помахал доктору, и они вышли на площадь перед дворцом. Снова на них хлынул аромат субтропической ночи. Было пусто. Огромные бабочки с шумом неутомимо выписывали восьмерки вокруг фонарей.
Водители спали в неосвещенных машинах, положив худые ноги на спинки сидений. Некоторые сидели в открытых автомобилях и, покуривая, сплетничали о своих хозяевах.
- У меня к вам большая просьба, - начал художник. Алкоголь придал ему смелости, он стал назойливым, без конца останавливаясь на пути. - Я не могу с пустыми руками вернуться домой… Одолжите двадцать рупий.
- Даже сорок, - легко согласился Тереи.
- Как только я продам какую-нибудь картину, сразу отдам, клянусь.
Автомобиль был пуст. Советник нажал на сигнал, резкий, механический вой разбудил шоферов. Они подходили, бесстыдно зевая, наконец, появился кем-то вызванный Кришан.
- Раджа вроде бы большой господин, а нам риса выделили, словно воробьям, - показал он на плоский, как доска, живот. - Пусто, даже бурчит…
Кришан вывел машину на дорогу, огни фар искрами отражались от стволов деревьев.
Дождь насекомых хлестал по фарам машины. Когда они подъехали к дому, чокидар спустился с веранды.
- Всё в порядке, - доложил он, стукнув о землю бамбуковой палкой, как прикладом винтовки.
- Кришан, отвезешь господина в Старый Дели.
- Хорошо, сааб.
Художник долго, многословно прощался, пожимал руку Тереи липкой от тростникового сиропа ладонью.
Иштван ждал, когда машина отъедет. Этого требовала вежливость. На потолке веранды, около лампочки, притаились белесоватые ящерицы, там было лучшее место для охоты. Проходя по веранде, он всегда задирал голову и подозрительно смотрел: не упадёт ли ему какая-нибудь из них на голову. Но они держались крепко.
- Спокойной ночи, сааб, - встал по стойке смирно сторож.
- Спокойной ночи.
Ему не следовало желать "спокойной ночи" чокидару. Слуги обязаны высказывать добрые пожелания, а он должен их принимать и молчать, этого требовал обычай. Закрыв дверь, Иштван увидел огни своей машины.
Уже возвращается. Кришану неохота было везти индийца, и он высадил его на ближайшем углу. Однако у Тереи не было сил позвать шофера и дать ему взбучку. Впрочем, он знал, как Кришан будет оправдываться: художник сам не хотел ехать дальше, он любит ходить пешком, теплая, хорошая ночь, жалко машину, пришлось бы так далеко ехать… Пусть прогуляется, быстрее протрезвеет.
II
Кондиционер, охлаждающий воздух, размеренно шумел. Тереи сидел за письменным столом, заваленным кипами газет и деловых бумаг. Беспорядок напоминал ему редакцию в Будапеште, где на столе с трудом могла поместиться пишущая машинка, на которой ему приходилось печатать множество разного рода дурацких материалов, а снизу доносилось похожее на отзвук града, бьющего по жести подоконника, постукивание линотипов. Прибегали ребята в вытертых до блеска халатах и бросали на стол еще влажные полосы корректур, остро пахнущих типографской краской. Злясь на то, что ему мешали писать, Иштван сбрасывал корректуру на пол. Выбитый из колеи, он вставал, курил сигареты и топтал смятые полотнища бумаги, чтобы через какое-то время поднять их и, расправив, просмотреть внимательным редакторским глазом.
Тереи не любил, когда уборщица наводила у него порядок, он прекрасно ориентировался в том, где лежат статьи, которые надо просмотреть, чья фотография спрятана в толстом словаре. Он и в Дели пытался работать по такому же принципу. Его подход к работе пришелся по вкусу послу, который утверждал, что в посольстве только он может себе позволить иметь пустой стол.
Без стука открылась дверь, и показалось приятное лицо Юдит Кеде.
Тереи притворился, что ее не видит, а внимательно разглядывает лысую голову вождя на портрете, поэтому она постучала карандашом в дверную раму.
- Проснись, Иштван.
- Ты прямо как привидение. Заходи. Что случилось?
- Жаль мне тебя. Похоже, ты погибнешь молодым и к тому же с позором. Тебя вызывает чрезвычайный и полномочный.
Тереи не спеша встал.
- Можешь особо не торопиться, я к нему впустила какого-то индуса.
Иштван любил секретаршу посла, она была приветлива и хорошо к нему относилась. То, что Юдит сидела в приемной у Деда, поднимало ее престиж среди окружающих: сотрудники посольства считались с ее мнением, за спиной у нее шептались, что она выполняет какие-то доверительные поручения, сообщает послу обо всем происходящем в посольстве и дает оценки своим коллегам. Как-то раз Иштван спросил ее об этом. Она ответила:
- Я тебе в чем-то навредила? Нет? Так сиди тихо и не вмешивайся в чужие дела. Во всяком случае я эти сплетни опровергать не собираюсь, будет лучше, если меня станут бояться.
А сейчас она дружески стукнула Иштвана по плечу, как похлопывают лошадь, которой предстоит взять препятствие.
- Держись…
- Неужто дела мои так плохи? - удивленно наклонил голову советник.
Он встал, вынул из бумажной папки два документа, поскольку заодно ему надо было получить согласие Коломана Байчи на показ фильма о рисовых коммунах на Дунае. Впрочем, Дед любил, когда спрашивали его совета, в эти моменты он чувствовал себя важным и нужным человеком.
Посол поздоровался с советником, приподняв отвислый подбородок. Рослый, тяжеловатый, с маленькими глазками и редкими седеющими волосами, которые немного топорщились на проборе, он производил впечатление сильного человека. Когда-то, в минуту откровенности, посол объяснил Тереи, почему с должности директора большого завода им. Сталина он ушел в дипломаты:
- У меня тяжелая рука, а поскольку ее тяжесть испытали многие, мне пришлось на некоторое время исчезнуть… Сами знаете, что у нас недостаточно крикнуть, чтобы воз тронулся, надо и за кнут взяться.
В посольстве Коломан Байчи пытался снискать расположение сотрудников, а иногда даже проявить к ним прямо-таки отеческую заботу, он постоянно расспрашивал о здоровье жен и детей. Тереи посол несколько раз обещал вызвать семью, но выдача паспортов почему-то задерживалась. Илона не настаивала, оба мальчика начали учиться, в Нью-Дели, естественно, не было венгерской школы. Английским ребята не владели; а пока выучили бы, пришло бы время уезжать, тем более, что постоянно поговаривали о кадровых изменениях и прибытия очередных курьеров ждали почти как катастрофы.
- Садитесь, товарищ, - посол указал на место у столика, где сидел, сжавшись, тщедушный индиец, в очках, с копной жирных волос, видно было, что он их недавно причесал. - Это наш советник по культуре, все остальные вопросы вы решите с ним.
Тереи пожал холодную ладонь в пятнах фиолетовых чернил на длинных пальцах, оба не подали вида, что уже неоднократно встречались. Советник не счел нужным проинформировать о намерениях индийца не только министерство, но даже посла, настолько они казались ему нелепыми.
- Господин Джай Мотал - известный литератор, он хочет написать о нас книгу, чтобы показать индийцам новую народную Венгрию, наши достижения, социальные завоевания… Правда, он уже познакомился с нашими брошюрами, но этого ему недостаточно, он хотел бы взять интервью у руководящих деятелей, посмотреть на нашу жизнь изнутри. Запишите его данные и надо будет выслать шифровку в министерство, определить, на каких условиях его могут принять. Посол говорил торжественно, наклонив голову в сторону индийца, тот тоже ответил на поклон, уже предвкушая близкую победу.
- Как вы представляете свое пребывание, что вы хотели бы увидеть?
- Я хотел бы написать толстую книгу, поэтому мне придется путешествовать по Венгрии не менее трех месяцев. Надеюсь, вы оплатите пребывание в вашей стране, гостиницы, питание…
- А проезд?
- Наиболее удобным был бы рейс "Эйр Индия" до Праги. Если такой вариант вам покажется слишком дорогим, я мог бы вернуться через Польшу и ГДР, я побывал уже в их посольствах, они также обещали помочь…
- О них вы тоже хотите написать толстые книги? - мягко спросил Тереи.
- Если уж я совершаю такое далекое путешествие, то, мне кажется, я в состоянии справиться с этой задачей, - Джай Мотал перевернул свои ладони жестом танцовщицы. - Они готовы меня принять, но вся проблема в том, кто оплатит билет.
- На каком языке вы пишете?
- На малаялам. Я бежал с Цейлона… Выступал за присоединение острова к Индии.
- Сколько книг вы написали?
- Три, небольшие…
- Какой тираж?
- Их не напечатали, у нас трудно найти издателя, к тому же мне пришлось скрываться, меня преследовали. Англичане хотели посадить меня в тюрьму.
Посол, внимательно прислушивавшийся к разговору, спросил:
- А на что вы жили, ведь не на литературные заработки?
- Тесть был владельцем рисовой мельницы, кроме того, мы давали в долг деньги под хорошие проценты.
- А должники отдавали?
- Куда им деваться, - усмехнулся он наивности советника. - Мы в заклад брали ювелирные изделия, в конторе стояли запечатанные ларцы с драгоценностями.
- Так вы, выходит, практически ничего не печатали? - советник упрямо возвращался к главной теме их разговора.
- Печатался я много, - индиец показал на пожелтевшие вырезки из газет, старательно наклеенные на куски картона, потрепанные от частого демонстрирования, со следами жирных пальцев, похожие на карты, которыми шулера пользуются на ярмарках, - Это статья о Польше, эта о Чехословакии, а эта о вас, она напечатана по-английски, можете проверить, как я доброжелательно пишу о Венгрии.
Советник наклонился и без труда узнал целые фразы, взятые из брошюрки о высшем образовании в Венгрии, которую раздавали во время съезда ЮНЕСКО.
- Как вы представляете популяризацию Венгрии в Индии, кто эту книгу издаст?
- Ее можно издать в Мадрасе тиражом в тысячу экземпляров. А поскольку посольство будет ее распространять, то, вероятно, заранее закупит восемьсот штук и выплатит мне гонорар? Тогда я легко найду издателя, ведь он ничем не рискует.
- Какая часть населения говорит на языке малаялам? - заинтересовался посол.
- Ну, около двадцати миллионов. У нас прекрасная литература. Великие поэты, история почти в две тысячи лет.
- Не лучше ли издать по-английски, тогда ее прочтет интеллигенция всей Индии… - предложил советник.
- Могу написать и по-английски, - быстро согласился гость.
- Заманчивое предложение, - постучал сигаретой о край пепельницы посол. - Какой гонорар вы рассчитываете получить?
- Две рупии, - заколебался он, внимательно вглядываясь в тяжелое одутловатое лицо Байчи, - ну, полторы с каждого проданного тома…
- Вы сюда включаете и те экземпляры, которые взяло бы посольство?
- Конечно.
- Мы должны получить согласие министерства, - решил посол, - думаю, что решение будет положительным.
- Так, значит, я поеду? Когда этого можно ожидать? - Поездка по стране должна быть запланирована, необходимо найти переводчика, а еще лучше переводчицу, - улыбнулся посол. - Женщины в такого рода работу вкладывают больше души… Зайдите к нам через месяц, возможно, мы уже что-то конкретное будем знать. Спасибо за готовность сотрудничать с нами.
Молодой человек хотел еще что-то сказать, но советник уже встал, приглашая к выходу, церемонно проводил его в секретариат заговорщически подмигнув Юдит, которая что-то печатала на машинке.
Но от цейлонского писателя не так просто было избавиться собравшись с духом, он попросил Тереи подарить ему пачку венгерских сигарет, поскольку его дочь их коллекционирует, модное хобби…
- Возьми мои, - предложила Юдит, - пачка почти пустая…
- Нет, милостивая государыня, - возмутился Джай Мотал, - упаковка не должна быть нарушена… Это так же как с марками - оборван уголок - и самый ценный экземпляр уже никуда не годится.
- Хорошо, сейчас я вам найду, - она открыла ящик письменного стола. - Может, вы хотите разные? Я дам несколько сортов сигарет.
- Я рад, что вы меня понимаете, какая радость будет у ребенка, - он распихивал пачки по карманам. - Другие девочки будут ей завидовать.
В холле Джай Мотал еще спросил, может ли он взять несколько иллюстрированных издании, разложенных на столике, ему хотелось бы изучить материал о Венгрии. Тереи велел курьеру собрать пачку журналов. Советнику уже казалось, что он окончательно попрощался с посетителем, как вдруг Мотал повернулся, придерживая раскрытую дверь, из которой била волна горячего воздуха, и обиженно спросил:
- Надеюсь, вы меня отвезете на автомобиле на Коннахт-Плейс? Так всегда поступают в русском посольстве. Я от них получил целую корзину разных консервов и вин на праздник Дивали, моя жена - шаль, а дочка большой блок сигарет; они помнили о всей моей семье. Я очень люблю русских, это великий народ. И вас тоже люблю, будьте так любезны, вызовите машину.
Советник вызвал Кришана, чтобы тот отвез индийца.
Жара была нестерпимой, слепящий свет тяжестью наваливался на плечи, даже вернувшись в темный вестибюль посольства, Иштван чувствовал горячую ткань пиджака на спине, словно он прислонился к кафельной печи.
- До перерыва счет 1:0 в пользу Деда, - шепнул он Юдит, - пожелай мне ни пуха, ни пера.
Тереи постучал в дверь, вошел, услышав дружелюбное ворчание; Посол посмотрел на него взглядом разъяренного быка, он с кем-то говорил по телефону. Похоже, с домом, поскольку разговор шел по-венгерски. Наконец, Байчи нежно положил трубку, так, словно боялся раздавить ее тяжелой рукой.
- Что еще скажете, советник? - начал он, выдержав паузу. - Индус пришел жаловаться, что вы его обманываете.
Тереи слушал спокойно, не спеша с объяснениями, он вынул из пачки сигарету, вставил ее в костяной мундштук.
- Можно закурить?
- Ну, конечно, курите. Для того и делают сигареты. Сдается мне, что вы только в таких вопросах и спрашиваете моего разрешения, вспоминаете о моем существовании… Что касается новых знакомств, ночных посиделок в клубе, то вам мое мнение безразлично. Ну, что вы на меня так смотрите? Скажите что-нибудь.
Тереи медленно выпустил струю дыма. Только не нервничать, надо сначала узнать, в чем его обвиняют, чтобы неловкой защитой не открыть слабых мест.
- Думаю, товарищ посол, что вы хороший психолог…
Тот поудобнее устроился за письменным столом, подозрительно глядя на советника. Но любопытство победило и он не выдержал:
- Вероятно, у вас совесть нечиста, раз вы начинаете мне льстить, говорите смело, я и так кое-что знаю. Дели - большая деревня, сплетни разносятся быстрее, чем голуби.
- Вы сразу поняли, товарищ министр, чего стоит этот писака. Он хочет, как все, уехать отсюда, сбежать… Ходит по посольствам и побирается, ведь он же не умеет писать.
- А то, что он нам показал?
- Взято из пропагандистских брошюр.
- Но ведь его печатают?
- Я знаю весь механизм. Нагар мне рассказывал. Он приносит такой текст, сует журналистам, обещая, что даст им заработать… Потом с вырезками бежит к нам и требует гонорара за популяризацию нашей страны, получает тридцать рупий, десять берет себе. Питается крохами. Его волнует лишь одна мысль: выехать за наш счет в Европу, забыть о нищете, голодных взглядах жены и дочерей, скудном обеде, считанных сигаретах, постыдной пустоте в кармане. Вы сразу его разгадали, спросив, сколько он издал книг и каким тиражом…
Проглотит комплимент или возмутится? Он должен помнить, кто задал эти вопросы. Байчи молчал, сморщив лоб.
- Бедняга. Однако русским он зачем-то нужен.
- Они дают ему готовые статьи, которые Мотал печатает под своей фамилией, платят ему за имя, хотя и так им не удается напечатать того, что им нужно. Мелкая рыбешка без авторитета… Сам вычеркивает острые места, а потом говорит, что цензура кромсала статью…
- Но все же он был борцом за свободу. Англичане хотели его арестовать, он бежал с Цейлона…
- Я собрал данные. Надо всегда спрашивать индусов из другой касты, они друг друга презирают. Он сидел за ростовщичество и за растрату отданных на хранение вещей. Сам он даже не был виноват, так решила семья; он бежал, а они все свалили на него. Родственники обещали присылать ему денежное пособие, но в последнее время что-то переводы стали редко приходить.
- Откуда вы все это знаете? Из достоверных источников?