- Знаешь, я бы не хотел, чтоб ты считал, будто я читаю тебе нотации. Мы с тобой просто общаемся, дискутируем, я высказываю свое мнение, делюсь убеждениями. Но это не лекции. Я не хочу, чтобы ты расценивал это как лекции, - проникновенно сказал Флиппер.
- Да какая уже разница, как я смотрю на твои высказывания.
- Разница в восприятии. Когда человек слушает кого-то и думает, что его поучают, это автоматически задевает его самолюбие. Но когда он ощущает себя полноценным участником дискуссии, то способен прислушаться к своему собеседнику и может даже принять его мнение.
Да, но ты изначально повел себя так, будто умней тебя не сыскать на всем белом свете. Мнение о тебе уже сложилось, и твои речи трудно воспринимать по-другому.
- Так было надо. И еще дело в том, что ты сам принял позицию, которая сильно отличается от позиции подготовленного оппонента. Хотя в твоем положении это вполне объяснимо.
Странно, но Флипп как будто изменился в лучшую сторону. В его голосе чувствуется уважение, говорит он серьезно с полнотой чувств. Не пытается съязвить и указать на мою ничтожность. В целом, его манера общения кардинально изменилась. Теперь это не самолюбивый эгоист, а участливый друг. Такие резкие перемены даже как-то настораживают.
- Говоришь, так было надо. Я даже не спрашиваю, кому и зачем, уверен, ты все равно не дашь вразумительный ответ.
- Так же уверен, как и в том, что не носишь с собой спички?
Интересно, он никогда ничего не говорит просто так, его слова всегда несут какой-то глубокий смысл или наталкивают на размышления.
- Ладно. Зачем было нужно?
- Чтобы тебе помочь, - ни секунды не раздумывая, ответил Флипп.
- Кому это было нужно? - без паузы задал я второй интересующий меня вопрос.
- Тебе, - беспристрастно указал он на меня.
Охренеть! Он впервые дал четкие ответы на конкретные вопросы, при этом не загадал новых загадок. Но мне все равно ничего не ясно.
- Иди домой. Денис, ты, действительно, чертовски устал, - интонацией заботливого отца сказал Флиппер.
После этих слов у меня к горлу подкатил ком, а на глазах навернулись слезы.
- Я пытался, я хотел, но ничего не выходит, постоянно что-то случается. Я бежал, убегал от всех, лишь бы попасть домой, - произнес я дрожащим голосом.
Вот именно, мы бежим не к цели, а от проблем, что заставляет нас сосредотачиваться не на достижении желаемого, а на рутине настигающих неприятностей, тем самым привлекая новые трудности и отдаляя сокровенный результат. Не убегай, а просто иди домой.
- Но решетка, она закрыта. Я видел, как он замкнул ее.
- Вспомни про спички.
Я встал с кровати, взялся обеими руками за прутья калитки и толкнул ее от себя, та со скрипом и сопровождающим его эхо, открылась наружу.
Слезы падали со щек, и ,казалось, я слышу, как они ударяются об пол.
ГЛАВА 17
Не оборачиваясь, я иду по коридору, все больше погружаясь в темноту.
После пятиминутного шествия во мраке, наконец, дошел до конца коридора. Закончился он большей металлической дверью, состоящей из двух частей. Нащупал ручку, надавил на нее и дверь открылась.
Развернувшаяся передо мной панорама, надавила на сентиментальные ноты моей души так, что у меня начали дрожать губы, и скупой плач едва не срывался на рыданье.
Эта дверь открылась во двор дома, в котором я живу. А конкретно, я стою напротив своего подъезда, и меня от него отделяют каких-то сто - сто пятьдесят метров.
По хрустящему снегу, которым укрыта земля, дрожа от холода, направился к подъезду, на третьем этаже которого располагается моя квартира.
Подошел к входной двери, на домофоне набрал известный мне код. Раздражающий меня раньше писк, оповещающий об открытии двери, в этот раз ласкал мне слух.
Поднимаясь по ступенькам, почувствовал, как у меня задрожали ноги.
Я не стал подниматься на лифте, не потому что живу невысоко, мне просто захотелось насладиться запахом подъезда, надышаться этим воздухом, на какое-то время задержаться в этой атмосфере ожидания.
Подойдя к двери своей квартиры, я на секунду озадачился тем, как ее открыть, но поучительный опыт со спичками не дал затянуться размышлениям. Я сунул руку в карман и сразу же нащупал в нем ключ.
Проворачивая ключ в замочной скважине, волнуюсь, как девственник перед первым сексом.
Два до боли знакомых щелчка, хруст дверной ручки - и квартира нараспашку.
Вот он вкус, а точней запах достижения цели, осуществления неистово желаемого.
Но запах этот какой-то странный, да и на вид не совсем то, что ожидалось. Да, квартира моя, по крайней мере, дверь точно. Планировка тоже та, но в квартире пусто. Совершенно, абсолютно, совсем ничего! Обоев нет, стены выкрашены в белый цвет, и запах. Запах не тот, к которому я привык за пять лет жизни в этой обители. Пахнет, как в больнице, ни больше, ни меньше.
Из комнаты, где, по идее, раньше была кухня, доносится звук, сильно похожий на тот, что издает кардиограф. Я иду туда, удары моего сердца учащаются, и через мгновенье оно бьется в один такт с противным пиканьем.
От увиденного мое тело покрылось мурашками и, без преувеличения, волосы на голове зашевелились.
Я вижу себя, лежащего на больничной койке в пустой белой комнате. На мне кислородная маска, от тела и рук к монитору тянутся проводки. Глаза, слава Богу, закрыты, иначе я кончился бы на месте.
Казалось бы, такая мелочь, но увидеть свой взгляд не в зеркале, а со стороны, при таких обстоятельствах, жутко до обморока, хотя и самих обстоятельств достаточно, чтобы шокировать до оцепенения.
- Ну вот, ты и дома, - беззвучно подошел Флипп.
- Да, но…
- Ты же домой хотел, вот ты здесь.
- Что со мной, - спросил я у него, как спрашивают тяжелобольные у лечащего врача.
- А ты как думаешь?
- Я в коме? Со мной что-то произошло, -начал я прокручивать в голове типичный сценарий, - а ты…
- Да, ты в коме, твоя душа мечется между этим и тем светом, а я - твой ангел хранитель, - начал Флиппер с серьезным видом, но потом расплылся в улыбке, - меньше смотри телевизор - не будет всякая фигня в голову лезть.
Я посмотрел на него с недоумением.
- Ладно, с тебя, пожалуй, хватит, - сказал Флипп, - пришло время нам попрощаться. Веди себя хорошо.
Только он произнес последнее слово, как в глазах резко потемнело, ноги подкосились и я упал на пол. В ушах эхом переливались последние слова Флиппа "веди себя хорошо, веди себя хорошо. Хорошо веди себя, хорошо "
ГЛАВА 18
Глаза открылись. Я в комнате с прозрачными стенами и потолком, за которыми ясное небо и белоснежные облака. Лежу на кровати, прикованный широкими ремнями с мягкой подкладкой. Я голый, весь утыкан тысячей тонюсеньких как волос, иголок. На конце каждой из них горят индикаторы светло-голубого цвета. На голове стеклянный венец, светящийся таким же цветом.
Возле меня какие-то люди в синих медицинских халатах.
Меня охватила неконтролируемая паника, я начал дергать руками, пытаясь освободиться.
- Так, он вернулся, - сообщил незнакомый голос.
- Два кубика ..., - распорядился кто-то из них, - все в порядке. Снимаем обруч.
С головы сняли эту штуку, непонятного происхождения и все индикаторы погасли. Милая барышня вонзило в мое плечо иглу, ввела какой-то препарат, и я погрузился в состояние полудрема.
Отстегнули ремни, переложили с кровати на передвижную кушетку и куда-то покатили.
Разум начал проясняться. Я уже в довольно уютной комнате, похожей по интерьеру на гостиничный номер дорогого отеля.
- Здравствуйте, Денис Олегович. Как Вы себя чувствуете? - вошла в комнату девушка с подносом в руках, - вот, выпейте, - протянула она мне стакан с водой и две таблетки.
- Что это? - спросил я.
- Пейте, а то начнется жуткая головная боль, - настояла она.
- Где я?
- Простите, мне некогда, я должна идти к другим пациентам. Но Вы не переживайте, скоро Вас отведут к профессору. А пока отдыхайте.
Я проглотил таблетки, запил их водой. Девушка забрала стакан и вышла из комнаты. Не успел я прикинуть, что к чему, как вошел высокий мужчина. Из угла комнаты подкатил кресло-каталку к кровати.
- Здравствуйте, - сухо произнес он.
- Здравствуйте.
- Давайте попробуем в нее забраться, -предложил он.
Я попытался подняться, но это оказалось не так просто. Я настолько ослаб, что с трудом могу сжать кулак. Но с помощью долговязого мне удалось залезть в инвалидное кресло.
Он выкатил меня в светлый коридор и доставил по нему к кабинету с табличкой "Симонов А.В.".
- Дальше, думаю, Вы справитесь сами, - равнодушно сказал мужчина.
Я, приложив некоторые усилия, фалангами дрожащей руки постучал в деревянную дверь.
Через несколько секунд дверь открыл седой мужчина. На вид ему лет шестьдесят. Он разговаривает по мобильному телефону и не обращает на меня никакого внимания. На нем - шикарный костюм, на руке - дорогие часы.
После минуты моего пребывания в дверном проеме, он соизволил посмотреть на меня и, не прекращая вести оживленную беседу с кем-то там по мобильнику, махнул мне рукой, приглашая въехать вовнутрь.
Я даже обрадовался такому обращению, так как вновь почувствовал себя среди "своих". Такое поведение сотрудников учреждения указывало на то, что я на родине. А на данный момент для меня и это - уже большая радость.
- Да, да, хорошо. Не беспокойтесь, я Вам лично перезвоню. Всего доброго, до свидания, - наконец закончил он телефонный разговор.
Он закрыл дверь в кабинет, затем вернулся за красивый резной стол и, усаживаясь за него, открыл лежащую среди бумаг папку.
- Итак, Лукьянов Денис Олегович, - произнес он, не отрывая взгляд от документов.
- Здравствуйте, - выразил я свое нетерпение.
- Здрасте, здрасте, - невозмутимо поприветствовал он меня.
- Я хочу , - начал я предложение, до конца не решив как его построить.
Нет, вначале я хочу облегчить Вам мыслительный процесс, - перебил он, - у Вас сейчас уйма вопросов и полная неразбериха в голове, так что лучше начну я.
Я развел руками, соглашаясь с его предложением.
- Меня зовут Симонов Алексей Владимирович, профессор психологи и директор центра методической психологии. Хотя мы уже с вами знакомились.
- Я Вас не помню, - не выдержал я, - извините, я Вас перебил, продолжайте я слушаю.
- С полной уверенностью скажу, что Вы не только меня не помните, но еще дня два ничего не вспомните. Зато на третий, максимум на четвертый, память полностью восстановится. А чтоб до этого момента Вы себя не замучили догадками, кто Вы, где и как, я постараюсь пролить свет на череду безумных событий. Впрочем, как Вы того так давно желаете.
Я напрягся от того, что он заговорил практически моими словами.
- Не переживайте, я не читаю Ваши мысли, людям этого не дано. После того как Вы меня дослушаете, многое для Вас станет ясным и все встанет на свои места, - поспешил меня успокоить профессор, - итак, Вы находитесь в центре методической психологии. Наша специализация - позитивное влияние на психику человека при помощи новейших разработок, позволяющих нетипично воздействовать на подсознание.
Я выкатил глаза и закачал головой, всем видом показывая, что не совсем въезжаю, о чем он.
- Проще говоря, мы возвращаем нашим клиентам вкус жизни. Помогаем взглянуть на нее другими глазами, совершить переоценку ценностей. Ну и, заодно, развлечься.
- То есть, это все...?
- Да, все что Вы пережили - фактически сон, который мы тщательно контролировали и корректировали. Отличие только в том, что все события происходили в режиме реального времени.
- Вы хотите сказать, что я здесь находился столько времени?
- Если быть точным, три месяца и пять дней. Все это время вы находились в горизонтальном положении, прикованным к кровати.
- Вот почему я сейчас такой немощный.
Именно потому. Из-за этого Вы в инвалидной коляске, и какое-то время Вам понадобится на восстановление. Но я думаю это мизерная плата за бесценный опыт и неповторимые впечатления.
- Да уж, впечатления дорогого стоят. Иногда казалось, они могут стоить жизни, - поддержал я, - а что если на одном из этих впечатлений сердце не выдержало бы, и я бы врезал дуба?
- Я же Вам говорю, манипуляционный сон непрерывно контролировался нашими сотрудниками, уровень адреналина регулировался в зависимости от этапа программы. Да и потом, Вы же не умираете, когда Вам снятся кошмары.
- Но это не совсем одно и то же, все было как наяву, даже физические ощущения. Мне было реально больно. Как вообще такое возможно?!
- Новейшие разработки. И хочу заметить, болевой эффект воссоздать куда проще, чем все остальное.
М-да, наука на месте не стоит.
- Почему я каждый раз оказывался не в тюрьме так в психушке, на острове , то скованный, то связанный? С чем это связанно?
- Человек так устроен, что для того чтоб его подвигнуть на какие-то конкретные действия, заставить шевелиться и начать вынимать, извиняюсь, задницу из болота, в которое он влез благодаря своему образу жизни, надо лишить его чего-то значительного, - заговорил профессор манерой Флиппа.
Мне стало не по себе. Будто со мной снова разговаривает Флипп. Его появление сейчас было бы совсем неуместным.
- Вы говорите прям как...
- Как Флиппер? - перебил профессор, - это не должно Вас удивлять, ведь это не я, как он, а он говорил моими словами. Я его создал. И отправил Вам в помощь, но при этом его задача заключалась исключительно в том, чтобы побуждать к движению, а не быть проводником.
Я, умудренный опытом, не стал слова профессора пропускать мимо ушей.
- Человек, на самом деле, достаточно уязвимое существо и имеет целый ряд слабостей, на которые в нужный момент можно надавить как для пользы дела, так и наоборот. Веревки, наручники, замки и решетки - это не просто средства ограничения физических действий. С их применением человек лишается нечто большего. Его свобода в моральном плане подвергается такому стеснению, что он даже не подозревает, какие процессы происходят в его подсознании, - читал мне теперь настоящую лекцию настоящий профессор.
- Знаете, раньше я бы Вас не понял, но сейчас..., - сказал я.
- Ну, значит, не зря мы Вас мучили, - засмеялся профессор, видимо поняв, что увлекся начиткой лекционного материала.
Он встал из-за стола, подошел к окну, где застыл в глубокой задумчивости.
Ему наверняка есть о чем подумать. Профессор все-таки, специалист в области психологии.
- И Вы всем пациентам один и тот же сон крутите? - спросил я.
Нет, - категорично ответил профессор, -манипуляционная программа подбирается для каждого индивидуально. Вы не помните, но перед тем, как покинуть мир бодрствующих, Вы заполнили многочисленные тесты, которые указали на то, какие примерно события Вам необходимы для достижения положительного результата.
Я обрадовался тому, что услышал логичное объяснение нелогичному беспределу, вмешавшемуся в мою жизнь по собственному желанию или как сказал, оказывается, профессор устами Флиппа, по своей вине.
Действительно, все встало на свои места. От души отлегло и стало спокойно и хорошо, несмотря на то, что я помню только этот оздоровительный сон и имею лишь общее представление о своей прошлой жизни.
- А что с моей памятью, профессор?
- Для получения максимального эффекта мы стираем память, оставляя только те моменты, которые необходимы для того, чтобы остро ощутить ужас лишения и в тоже время спровоцировать неимоверное желание вернуть все обратно. Другими словами, мы создаем искусственную амнезию, - спокойно пояснял профессор, - подумайте сами, какой был бы эффект, знай Вы, что с Вами происходит? Вы отнеслись бы к этому как к спектаклю, где играете главную роль. А то, что амнезия продолжается еще несколько дней после пробуждения, это побочный эффект, который, к сожалению, пока нам не удается устранить.
- Как я стал пациентом Вашей клиники?
- Ну, во первых, это не клиника, а центр методической психологии и, во вторых, Вы не пациент, а клиент методического центра.
- Странно, девушка, которая приносила мне таблетки, назвала меня пациентом.
- Ирочка? Она недавно пришла к нам из областной больницы, там она медсестрой работала, привычка осталась.
- Понятно, - вздохнул я, - в таком случае, каким образом я стал клиентом Вашего центра?
Что ж, все очень просто и довольно банально. Вас застиг врасплох кризис среднего возраста. Исходя из Вашей анкеты, у Вас была бурная и насыщенная во всех отношениях жизнь. В итоге, вкус этой жизни стал приторным, и Вы решили обратиться к нам, желая разобраться в себе. Что касается того, как Вы о нас узнали, то, кажется, Вы увидели рекламу на каком-то телеканале. Так, по крайней мере, написано в Вашей анкете.
Я удовлетворенный тем, что получил ответы на все интересующие меня вопросы, расслабился и испытал небывалую легкость. Казалось, что после этой, без преувеличения, чудо-терапии в таком состоянии я буду пребывать до конца своих дней.
Профессор посмотрел на часы. По его лицу можно было понять, что прием окончен.
- Что ж, Денис Олегович, надеюсь, Вы остались довольны результатом и нам максимально длительное время не придется встречаться на профессиональной почве.
- Я, конечно, не помню, но думаю, что не ожидал такого эффекта, - выразил я свой восторг, - я могу сегодня поехать домой?
- Нет, до полного восстановления памяти Вы останетесь у нас, - сказал профессор, - да и потом, если бы Вы помнили сколько заплатили за это удовольствие, то из жадности не захотели бы уходить до последнего. К тому же, у нас хорошо, завтра у Вас по программе экскурсия по центру. Обещаю, Вам будет интересно.
Ладно, поверю Вам, Алексей Владимирович.
Профессор нажал на кнопку внутреннего телефона.
- Слушаю Вас, Алексей Владимирович, - раздался голос из динамика.
- Артем, зайди ко мне, - сказал профессор.
- Сейчас иду, Алексей Владимирович.
Профессор открыл кожаный дипломат, положил в него какие-то бумаги.
В кабинет вошел парень, который меня сюда доставил.
- Артем, будь добр, проводи Дениса Олеговича в его комнату, - распорядился профессор.
- Конечно, Алексей Владимирович.
- Отдыхайте, Денис. Попробуйте немного поспать, - обратился ко мне профессор, - я понимаю, что Вы выспались на три месяца в перед, но естественный сон сейчас для Вас очень полезен.
Молодой человек отвез меня обратно в номер и помог перебраться на кровать.
- Денис Олегович, если Вам что-то понадобится, вот здесь на стене кнопка вызова помощника. Здесь DVD и пуль от телевизора, диски в тумбочке, - помог он мне сориентироваться, - отдыхайте. Если что, не стесняйтесь жать на кнопку.
Спать мне не хотелось, поэтому рекомендации профессора я решил проигнорировать. Тем более положительные эмоции и какой-то необъяснимый восторг переливался в моей душе, прерывать это состояние сном я счел кощунством.