Вот тебе и перемена обстоятельств. Наверняка приоритеты поменялись. Теперь, в место того чтобы трахнуть сексуальную малолетку, которая весь вечер крутила перед ним задницей, он хочет, чтоб эта ситуация разрешилась для него с минимальными последствиями. И, я уверен, хочет он этого куда больше, чем минутой раньше желал добраться до ее интимных мест.
Все было бы гораздо проще, знай он наверняка, что его ждет. Будь он уверен в том, что его помурыжат пару часов в ментовке и отпустят на все четыре стороны, то чувствовал бы себя гораздо спокойней. Но неизвестность, поистине, есть самое страшное, так как является плацдармом для воображения, которое в критических ситуациях способно довести до инфаркта, работая в самом фатальном режиме.
В отличие от перепуганного юноши меня не страшат последствия. Я не думаю ни о чем глобальном и не терзаю себя попытками предугадать ожидающую меня участь. Более того, я не собираюсь ждать никакой участи. У меня есть твердое намерение осуществить свое желание. Я хочу домой! Это единственное, что для меня сейчас имеет значение. А ворвавшихся и спеленавших меня ОМОНовцев я расцениваю исключительно как препятствие, которое надо преодолеть на пути к достижению цели.
- Вставай, - пнул меня ногой в бок, один из участников "маски-шоу".
Со скованными за спиной руками, это сделать не так просто, но я справился с поставленной задачей.
Боец молча схватил меня за локоть и потащил на выход.
Выйдя из клуба, я быстро оценил обстановку и сделал выводы.
Обстановка - у входа "черный ворон", в который, как овец, загружают задержанных. Вывод - надо делать ноги, пока сам не очутился в будке этой "скотовозки".
После того как я морально был готов к схватке с ужасным гоблином, сопровождавший меня спецназовец не казался таким уж страшным и непобедимым.
Так, для начала надо вырваться из рук этого конвоира. Затем каким-то образом его нейтрализовать и с максимальной скоростью побежать туда, где смогу как можно быстрей скрыться из вида, а дальше по обстоятельствам.
Учитывая то, что на моих руках наручники, за меня могут сыграть только скорость и фактор неожиданности.
Одним резким рывком я освободился от опеки и отскочил в сторону. Боец, как надрессированный пес, сразу же бросился вслед за мной, но явно не ожидал того, что я не стану убегать, а наоборот сделаю шаг ему на встречу.
Он машинально поднял руки вверх, принимая бойцовскую позу. По-видимому, его мышечная память по ходу дела сработала на защиту. Но, к его сожалению, приготовилась защищать не то место.
Я же, сделав короткий шаг левой ногой, не теряя ни секунды, правой зарядил ему промеж ног.
К счастью для меня, одна истина остается неизменна. Сколько не тягай железо в тренажерном зале, в одном месте мышечной массы не нарастить. Яйца не накачаешь.
Теперь уже не мышечная память, а ощутимая боль заставила поменять положение его тела. Руки стремительно направились вниз, к месту, ставшему эпицентром болевых ощущений.
Я, так же не забывая о том, что скорость в этой ситуации не менее важна чем эффект неожиданности, бросился бежать к ближайшим домам, в надежде скрыться во дворах.
Конечно, со свободными руками скорость бега могла бы быть куда выше, но вариантов на данный момент было не много.
Бегу, не оборачиваясь, но всем своим нутром ощущаю - за мной гонятся.
Забежал за дом и оказался во дворе. Куда дальше?
Выбор велик, один открытый подъезд, подвал, из которого валит дым, детская площадка, на которой ракета и деревянный домик или мусорные баки.
Я отчетливо понимаю, что нахожусь не на экзамене в каком-нибудь учебном заведении, где мне предложены тесты с вариантами ответов, и лимит времени на размышления аж никак не сорок пять минут.
Тот факт, что на какое-то время я визуально недоступен для моих преследователей, не стал поводом для того чтобы медлить.
Совершенно интуитивно, не взвешивая и не сопоставляя, я рванул к мусорным бакам, не смотря на то, что они дальше, чем тот же подвал.
Повернувшись спиной к наименее заполненному баку, запрыгнул на его ребро задницей, благо баки были невысокими, и махом обеих ног опрокинул себя вовнутрь. И застыл в том же положении, в котором приземлился на помои.
Очень скоро возгласы бегущих за мной милиционеров нарушили тишину, царившую в ночном дворе и дали понять, что они совсем близко.
- Где он? Ты его видишь? - раздался чей-то запыхавшийся голос.
- Что тут увидишь, темень такая! - раздосадовался другой, - посмотри в подвале, я в подъезд. Выходи, сука, мы тебя все равно найдем!
Интересно, додумаются они сюда заглянуть или нет? В любом случае дергаться поздно, остается ждать, пока они уйдут или найдут меня здесь. И что-то мне кажется, если найдут, то не забудут меня "поблагодарить", что заставил их в помоях ковыряться.
- Свалил все-таки. Падла! - расстроился выходящий из подъезда, - ладно, сержант, возвращаемся. Хрен с ним.
Шаги удалились, и наступила тишина. Я еще какое-то время полежал без движения, потом поднялся на столько, чтобы только одна голова выглядывала. Вокруг никого.
Завалился на спину, поджал ноги. Немного усилий и руки спереди, хоть и по-прежнему скованы наручниками. Ну, как бы там ни было, так передвигаться значительно легче.
Выбрался из бака и, оглядываясь по сторонам, на полусогнутых, поспешил подальше отсюда.
Завернул за угол дома, и совсем внезапно передо мной встал образ в камуфляже и маске.
Резкая боль, берущая свое начало от гениталий, пронзила мой организм.
Тот самый омоновец, которого я опечалил таким же болезненным образом, сейчас поквитался со мной.
Следующий удар не заставил себя долго ждать. Подошва его ботинка отметилась на моей груди с такой силой, что на ногах я долго не задержался.
Упав на землю, я свернулся в клубок, закрывая голову руками, на тот случай если этому обиженному защитнику правопорядка показалось не достаточно двух ударов для того, чтобы выплеснуть всю свою злость.
Одновременно я приготовился выслушать его мнение относительно моей персоны. Заранее можно предположить, что речь пойдет про то, на какое животное я похож, насколько я здоров в моральном и физическом плане, и скорей всего он будет утверждать, что я отношусь к людям нетрадиционной сексуальной ориентации.
- Ах ты, пидорас конченый. Ты что, козлина, себе там удумал? Возомнил себя крутым героем "Джеймса Бонда"? Дегенерат пиздоватый, - завопил он, приближаясь к моему скрученному на земле телу, - поднимайся, урод, - заехал ногой по ребрам.
Я откатился немного в сторону, дабы не угодить под еще один удар, и начал вставать на ноги.
- Давай, вставай, - подбодрил он еще одним пинком в спину.
Так с периодическими толчками и подзатыльниками мы вернулись к машине.
А вот и инициативный сержант уже мчится ко мне.
- Ну что, ублюдок, набегался? - процедил он, - я из-за тебя по подвалам! Ну, подожди, гандон, приедем в отделение, я тебя перевоспитаю.
Запихнули меня в будку грузового автомобиля, куда уже битком натрамбовали людей разного пола и возраста, но объединенных одним желанием пойти этим вечером в один ночной клуб.
Дверь закрыли снаружи, стало совсем темно.
Я сел на пол, уперся лбом в поджатые к груди колени, пальцы рук сцепил за затылком.
Внутри будки темно хоть глаз выколи, но отнюдь не тихо. Возгласы возмущенных пассажиров этого "халявного такси" сливались в один базарный гул.
Плачь какой-то испуганной девушки, крики с угрозами в адрес сотрудников милиции перепившего мужика и смех подростков пофигистов разрывали мою разболевшуюся от многочисленных подзатыльников голову.
- Скоты! Они у меня права человека наизусть выучат!
- Уроды, они мне нос разбили.
- Слушай, отлично отвисли. Только мне, по-моему, руку вывернули.
- Да у этих монстров мышцы в место мозгов. Дали команду "фас" и все, спасайся кто может.
Раздаются голоса, но я не слышу о чем плачут или смеются мои попутчики, понимаю только, что все они говорят на русском языке.
Поразительно, но я не испытываю страха. Казалось бы, перспектива после приезда в участок встать перед ответом за тот марафон, который я устроил, должна напугать любого. Тем более что жестокость и изобретательность ментов не нуждается в повышении квалификации.
Но, не смотря ни на что, я спокоен и по прежнему не отказываюсь от решения убежать, даже если мне придется перепробовать все возможные варианты.
ГЛАВА 16
- Мэрав тэ пьяв. -Лэ.
- Пало тыро састыпэн!
-Тэ дэл о Дэвэл э бахт лачи!
Я моментально уловил, что слышу уже не родную речь, да и резкая смена запаха говорила о том, что произошли перемены.
Поднял голову. Я в кибитке с цыганами. Они говорят о чем-то своем между собой, не обращая на меня внимание.
Наручников на мне нет. Одет тоже уже по-другому, в синюю потертую робу.
Да здравствует очередное перемещение. Вот тот самый случай, когда во всем надо искать что-то хорошее. Пускай продолжается череда непонятных телепортации и вполне возможно, что я окочурюсь в одном из этих что ли миров, но на данный момент мне не грозит жестокая расправа от рук озлобленных на меня милиционеров.
По крайней мере, уровень безопасности здесь значительно выше. Хотя, еще не известно, чего можно ожидать от этих, на первый взгляд ,миролюбивых скитальцев.
В любом случае надолго задерживаться здесь не стоит. А лучше, вообще не задерживаться.
Через рваный брезент, которым обтянута повозка видно, что вслед за нами, неспешно тянется целый табор. Кто пешком, кто верхом на лошади.
Идея родилась сама собой, и я не стал медлить с воплощением ее в жизнь.
Выскочил из кибитки, подбежал к ближайшему наезднику, каким оказался мелкий цыган. Стащил его с лошади и, забравшись на взволнованную кобылу, ударил ей пятками по ребрам.
Строптивое животное тут же помчалось в сторону леса, никак не реагируя на мои попытки повернуть ее на дорогу.
Галопом, в буквальном смысле этого слова, домчались до густо насаженных деревьев.
Не смотря на то, что на нашем пути один за другим стали появляться препятствия, в виде завалившихся деревьев, лошадь не сбавляла скорости.
Я много раз ездил верхом, но это были конные прогулки на курортах или пьяные развлечения в каких-нибудь деревнях, не имевшие никакого отношения даже к любительскому спорту. Не говоря уже про конкур, где надо уметь хорошо держаться в седле.
В данном же случае обстоятельства заставили меня дебютировать в преодолении барьеров без предварительной подготовки и, должен признать, больших успехов в этом деле достичь мне не удалось.
Когда коняка первый раз взмыла в воздух, перепрыгивая корягу, я выпустил ноги из стремян, но удержался в седле. А вот преодоление второго препятствия закончилось предсказуемо. Я слетел с живого транспорта и, размахивая в воздухе руками и ногами, приземлился на усеянную сухими ветками землю.
Упал на спину. От удара сперло дыхание и я, как рыба на суше, открыл рот, пытаясь заглотить воздух.
Только спустя секунд десять удалось сделать полноценный вдох. Отдышавшись, не поднимаясь, повернул голову, сначала в одну, затем в другую сторону. Вокруг сосны, пеньки, сухие ветки и иголки. Умиротворяющий запах хвои.
Вот бы не думать ни о чем, и просто наслаждаться этим покоем и красотой. Это даже могло бы быть возможным, тем более что в последнее время я приобрел навыки в том, чтобы отгонять от себя ненужные мысли.
Но те же события, подарившие этот бесценный опыт, не переставали поражать своей специфической неординарностью. Поэтому отдых в сосновом бору стал невозможен из-за представшего предо мной клоуна.
Тот самый клоун, из вестибюля гостиницы, общение с которым закончилось нокаутом одного из нас.
В этот раз на его лице не сияет лучезарная улыбка. Выглядит он очень злым. Пожалуй, самым злым клоуном, которого мне когда-либо доводилось видеть.
Он припал на одно колено рядом со мной. Одной рукой взял меня за волосы, слегка приподнял мою голову, и кулаком другой руки, размашистым ударом, зарядил мне в лоб.
Перед глазами у меня появились миллионы черных точек, они постепенно затмили все вокруг, и я удалился в непонятное состояние. Я не потерял сознание, но и сознанием это назвать нельзя. Какой-то полуобморок, сопровождающийся головокружением и жуткой тошнотой.
С двух сторон меня взяли подмышки и потащили в неизвестном направлении. Кто эти носильщики - разобрать не могу, на глазах как будто серая пелена, через которую ничего не видно, только мелькающие тени и расплывчатые силуэты.
То пробивающееся, то прячущееся за деревья солнце и запах сосны дают понять, что я все еще в лесу.
Но общение с природой длилось не долго. Солнце спряталось и, что-то мне подсказывает, скрылось оно не за тучей и не за очередным деревом. Запах сырости пришел на смену аромату хвойного леса.
Пелена спала, но рассмотреть что-либо теперь сложно из-за недостатка освещения. Но я хотя бы увидел при помощи кого я передвигаюсь.
Два парня, одетые в форму, какую носили белогвардейцы во времена революции, волокут меня по длинному узкому коридору, в конце которого малюсенькое окошко, отгороженное решеткой, тем самым образуя что-то похожее на тюремный блок. В ней двухъярусная кровать, на которой - ни матрасов, ни подушек.
Занесли меня в эту клетку, бросили на пол и, не произнося ни слова, вышли из камеры. Один из "петлюровцев" замкнул калитку на ключ и так же удалился вслед за своим компаньоном.
Дрожа, как алкоголик с похмелья, еле передвигаясь, я забрался на нижний ярус металлической кровати. Железная сетка, конечно, не сравнится с ортопедическим матрасом, но в любом случае на ней куда комфортней, чем на холодном твердом полу.
Лежа на кровати, головой к жалкому источнику света, вглядываясь в черную дыру, образованную бесконечным коридором, даже не пытаюсь собрать в кучу, блуждающие в хаотичном порядке, мысли.
- Ну, как успехи в осуществлении вполне конкретного желания? - раздался голос Флиппа.
Внезапные появления моего сомнительного друга утратили свою остроту. Я не дернулся от неожиданно раздавшегося голоса, не удивился странности происходящего. Это уже просто стало нормой.
На его вопрос я предпочел не отвечать.
Он спрыгнул со второго яруса, появившись, как всегда, во всей красе. Свеженький, чистенький, выглаженный и причесанный - он являл полную противоположность мне. Его начищенные до блеска туфли стали для меня объектом вожделения. Не в том смысле, что мне захотелось снять с него туфли и забрать их себе, а просто кипело желание вернуть то время, когда сам ходил одетый с иголочки, с вычищенной обувью.
Какой все-таки парадокс - когда имеешь что-то с привычным постоянством, совсем этого не ценишь и даже не замечаешь, но стоит лишиться этих простых благ, как начинаешь страстно этого желать и стараться всеми силами вернуть.
Прав Флипп во всех отношениях, люди действительно странно устроены. Ведь всем испокон веков известны прописные истины, на счет которых написаны множества множеств пословиц и поговорок: "Имеешь - не ценишь, теряешь - жалеешь", "Все познается в сравнении", "Скупой платит дважды" и так далее.
Да это просто руководство по пользованию человеческой жизнью. Казалось бы, подчеркни для себя несколько золотых правил, не забывай им следовать, и будешь счастлив, не зависимо от того, сколько у тебя денег, какое положение в обществе ты занимаешь, красивый ты или, по мнению кого-то там, нет.
Но человек будто создан, чтобы противоречить всему тому, к чему сам же и пришел. Понимая как правильно и лучше, принимает решения и действует, получается, вопреки здравому смыслу. И это прослеживается в повседневной жизни каждого из нас, принимая облик общепринятых ценностей.
Рождаясь и вырастая в определенной среде, мы становимся участниками нелепой гонки, навязанной нам обществом с устоявшимися в нем нормами и принципами. Нас гонят вперед наши чувства и инстинкты. Мы готовы порвать жилы, только бы выглядеть успешней, богаче и красивей, чем другие, поражаясь тому на какие несопоставимые жертвы порой идем ради этого.
В этом забеге нет победителей и нет проигравших, лишь зомби, одержимые ошибочной необходимостью иметь все больше и больше. Больше денег, больше власти, больше внимания и уважения.
На каком-то этапе этого безумного состязания к нам приходит понимание того, насколько глупо тратить жизнь на бессмысленный марафон, который, как выясняется, не приводит ко всеми желаемому счастью, но по инерции продолжаем мчаться в никуда, окутанные самообманом, так как до мозга костей пропитались искусственно созданными потребностями.
- А ты хорошо выглядишь, - облокотился на решетку Флиппер.
- Не так хорошо, как ты, - парировал я.
- Я серьезно. В момент нашей первой встречи ты смотрелся гораздо хуже. А сейчас - глубокий вдумчивый взгляд, невозмутимое выражение лица, - продолжал он, - ты больше не дергаешься при моем появлении, спокойно реагируешь на все тяготы и лишения, которые тебя преследуют. Прогресс на лицо.
- Тебе не приходило в голову, что я не дергаюсь, не пугаюсь и не удивляюсь, потому что у меня не осталось на это никаких сил.
- Вполне возможно эта мысль посетила бы меня, но ты забываешь про один нюанс.
- Да-да, ты же читаешь мои мысли.
- Да. И я очень рад, что ты на конец-то начал мыслить в правильном направлении.
- Начал! Только какой в этом смысл? В этом безумии о чем не думай, все равно толка нет.
- Н-у-у , - протянул Флипп.
- Нет, не продолжай, я знаю, ты собираешься мне возразить. Хочешь сказать, что я не прав, прочесть поучительную лекцию с философским уклоном, после которой я должен взбодриться и рвануть прогрессировать дальше.
Флипп, не отрываясь от решетки, потянул руку к карману, достал из него пачку сигарет, вынул из нее одну сигарету и сунул ее в зубы.
- Спички не дашь? - попросил он у меня.
- У меня нет спичек.
- Ты в этом так уверен, потому что не куришь и обычно не носишь ни спички, ни зажигалки?
- Ну, хотя бы по этому.
- Но ты не можешь быть уверен в этом наверняка, так как давно не проверял свои карманы. Так ведь?
Я сунул руки в карманы брюк. В правом уткнулся пальцами в маленький коробок. Достал его. Действительно, у меня имелись спички, о наличии которых я не подозревал.
- Хм, фокусник, - бросил я ему коробок со спичками.
- Ты уже давно мечешься в непонятном для тебя пространстве. То голый на пляже окажешься, то в гостиничном халате в метро появишься. Ты встречался с реальными милиционерами и нереальными гоблинами. Но при всем при этом, ты все еще удивляешься маленькой коробке спичек. Забавно, правда?
- И о чем это говорит?
- Это говорит о том, что ты абсолютно нормальный человек. Гомо сапиенс, с присущими ему качествами.
- Нормальный? Ты, наверное, шутишь! Разве с нормальным гомо сапиенсом может твориться такая хренотень, о которой ты сам сейчас упомянул?
Флипп оттолкнулся от решетки, подошел к окошку, сделал еще пару затяжек и выбросил окурок.