Санитары, так же безразлично ко всему вокруг происходящему, о чем-то между собой разговаривали. Их не удивило то, что я все время своего пребывания здесь был ходячим трупом, а тут вдруг преобразился и начал разговаривать.
Хотя, это, наверное, удел врачей - следить за состоянием здоровья и протеканием болезни у пациентов. Это их должно радовать, что применяемые ими методы лечения дают свои результаты.
А санитарам что? Скрутили руки тому, кто вздумал буянить, натянули смирительную рубашку и все дела. А там пусть медсестры и врачи обкалывают его успокоительным.
Время прогулки закончилось. Все разбрелись по своим палатам.
Я окончательно освоился в своем новом состоянии. Верней в старом, которое после двух месячного перерыва успело стать новым.
По дороге в палату, в коридоре, ко мне подошел горе-космонавт, желая в очередной раз пожаловаться на свою злую мать. И с каким наслаждением я послал его на хер.
- Послушай меня, дебил тупоголовый! Еще раз приблизишься ко мне, и я отхуярю тебя так, как твоя мамаша в жизни этого не делала! - сказал я, получив от этого уйму удовольствия.
Я понимал, что он душевно больной и ни в чем не виноват, но мне надо отыграться за целый месяц насилия над моими ушами!
ГЛАВА 11
Наступило утро. Я выспался как никогда. Мне даже сон приснился, будто я дома, ко мне пришли друзья. Мы сидим у меня на кухне, пьем пиво. Потом муть какая-то, плохо помню. А еще блондинка из гостиницы приснилась, но только во сне я явно ее не убивал. Правда, кое-что другое точно с ней делал.
- А кто сказал, что ты вообще ее убивал? - услышал я знакомый голос Флиппа.
Я от неожиданности дернулся.
- Тьфу, напугал меня.
Он сидел на подоконнике, свесив одну ногу вниз, а другую поставив на него.
- Следователь сказал, - ответил я на его вопрос, потирая глаза.
- Ну-ну, верь следователям.
Что "ну-ну"?! А кому мне верить и главное во что? Пользуясь твоими советами, я вообще не задумываюсь о таких вещах.
- Умнеешь на глазах, как я посмотрю.
Он соскочил с подоконника. Прошелся к двери и обратно.
- Какие планы на будущее? - язвительно спросил Флипп.
- Никаких. Живу одним днем, - не менее язвительно ответил я.
- С одной стороны, это хорошо, но с другой, - оборвал мою фразу Флиппер.
- Что с другой? Я так понял, ты появился в моей жизни для того, чтобы подвигнуть меня на какие-то поступки или конкретные действия, - взял я на себя роль грамотея.
- Только давай без этой киношной романтики. А то сейчас начнешь: "ты послан свыше, чтобы открыть мне тайну, сказать, что я не такой как все, типа избранный, и мне выпала честь выполнить миссию, которая заключается в спасении Мира", - протянул он с издевкой, - очнись, ты в психушке и к тому же не по моей милости.
- А по чьей?! - спросил я.
- Ты опять хочешь перекинуть вину на кого угодно, лишь бы себя оправдать. Пойми, людей миллиарды! И все ищут виноватого в своих бедах, не желая заглянуть в корень проблемы, - жестикулируя руками, объяснял мне Флиппер, - а я скажу в чем дело. Если бы люди перестали искать виноватых и осознали, что они сами в состоянии предупредить неприятную ситуацию или конфликт, и больше заглядывали бы в себя, признавая, что сами ответственны за все с ними происходящее, то поверь мне, не было бы ни воин, ни разногласий. Конечно, проще всего убедить себя в том, что ты ни в чем не виноват, это она, или он, сволочь редкая, и затаить обиду. А за этим следует плохое настроение и цепная реакция, передающая негатив от одного к другому. Если это случается в кругу семьи или в рабочем коллективе, то результат - хреновая атмосфера и конфликт. А если на международном уровне, да еще и в высших эшелонах власти, то все. Пиздец. Война, - завершил он грубым, но точным выражением.
- Знаешь, а я, кажется, начал понимать, о чем ты мне толкуешь, - проникновенно сказал я.
Потом не смог сдержать улыбку, и мы вместе рассмеялись.
Я был счастлив. Я снова испытал и вспомнил, что такое здоровая и интересная дискуссия. Насколько важно при общении видеть глаза собеседника, которые наполнены пониманием того, о чем он говорит, и он обоснованно отстаивает свои убеждения.
Для того чтобы это понять и начать ценить, мне понадобилось два месяца, на протяжении которых я выслушивал, и не имел возможности оспорить, тот маразм, который несли настоящие психи и недалеко от них ушедшие сотрудники милиции.
- Ладно, на самом деле, у меня есть кой-какие планы, - вытирая слезы вызванные смехом, стараясь сделать серьезный голос, сказал я, - бежать отсюда буду.
- Оу. Смелое решение. Каким образом, если не секрет? - не теряя сарказма, поинтересовался Флипп.
- Нас иногда выводят на улицу, в прогулочный дворик. Должны каждый день, но с этим мороки больше, так что получается мы раза два в неделю на свежий воздух попадаем.
- Давай без лирики.
- Ну, хорошо. Все привыкли, что я не проявляю особой активности и со временем утратили бдительность относительно моей персоны. Санитары больше за суицидником и тайным агентом смотрят, который каждый раз через забор норовит перебраться, а я, как правило, остаюсь без внимания.
-Ну?
- Что "ну"? Пока они будут за этим шпионом гоняться, я сам через забор и перемахну. Благо, что халатность - это неотъемлемая часть русского человека. Деревьям около забора уже давно следовало бы ветки обрезать, но пьяный слесарь больницы, он же столяр, он же дворник и еще хрен знает кто, этого не сделал. Вот это и будет моей путевкой на свободу.
- Гениально! А что если тебя все-таки засекут?
- Будем надеяться, что обойдется без "если".
ГЛАВА 12
Настал тот день, когда санитары соизволили вывести нас на свет Божий.
Я так же исполнял роль неодушевленного предмета. За исключением того, что теперь не позволял обитателям здешних мест грузить меня своими параноидальными историями.
- Мне вчера врач сказал, что скоро меня выпишут и я смогу вернуться к своим оловянным солдатикам. Они, наверное, меня уже заждались. Знаешь сколько их у меня? - говорил очередной дебил, умостившись рядом со мной.
Я же незаметно, чтобы не привлекать внимание санитаров, придвинувшись к уху своего собеседника, говорил следующее.
- Слушай, кретин, тебя никогда отсюда не выпустят, а твоих гребаных солдатиков давно уже на столовые приборы переплавили.
После чего тот вскочил и в ужасе и, умываясь слезами, убежал от меня подальше.
Так, буквально за один день, я пояснил всем своим дотошным клиентам, что кабинет психотерапевта на общественных началах закрылся, и ловить здесь больше им нечего.
Всем всем по потребностям.
Любителю детских сказок я рассказал, что снежная королева растаяла и у него никогда не будет котенка. Чекисту поведал, что его секретную карту давно нашли и изъяли. Теперь он ходит в страданиях, что она пропала, но меня больше не донимает. Зоофилу пообещал открутить голову и отдать бешенной собаке, которая совершит с ней акт совокупления, и это ему почему-то не понравилось, несмотря на его страсть к животным.
В общем, я и оттянулся по-полной, и от кровососов избавился.
Как и предполагалось, шиз, страдающий манией преследования, начал карабкаться на трехметровый забор, стараясь уцепиться за выступавшую из бетона арматуру.
Его жалкая попытка к бегству сразу же пресеклась санитарами, и он как всегда закончил прогулку у себя в палате в смирительной рубашке и под дозой успокоительного.
Я тем временем медленно встал со своего места, направился к высокому каштану, который присмотрел себе в помощники. Его ветки идеально подходили, чтобы без проблем забраться по ним на забор.
А там уже, желание обрести свободу окажется сильнее страха высоты и, если не поломаю ноги при приземлении, то моя цель будет достигнута.
Но мои планы были разрушены даже не санитарами, а пациентом, который своей репликой обратил внимание санитаров на то, что я забрался на первую ветку и стремительно ползу вверх.
- Эй, немой человек, возьми меня с собой. Пожалуйста, возьми!
До этого я практически не замечал его, он вел спокойный образ жизни в этом заведении. Ходил себе взад-вперед, бормотал что-то под нос и никому лишнего беспокойства не доставлял.
Я скорей мог ожидать подвох со стороны более буйных психов, но уже разницы нет, меня заметили санитары и, в кипише от того, что у них массовый побег, рванули к дереву, на котором я был.
- Что за день такой. Их что, вообще лучше на улицу не выводить, - заорал один из санитаров.
- А ну, давай слазь оттуда, идиот несчастный, - завопил другой.
Я застыл на месте. Но не от криков взбесившихся санитаров, а для того чтобы обдумать свои дальнейшие действия.
Так, если я полезу дальше, заберусь на забор и в суматохе сигану вниз, то, как минимум восемьдесят процентов, поломаю себе ноги и тогда плакала моя свобода.
Санитары - крепкие парни, но вряд ли они кандидаты в мастера спорта по рукопашному бою. А вот я могу похвастать такими заслугами.
Пока не поднялась шумиха и вся больница не встала на уши, надо "договариваться" с этими ребятами в белых халатах, а то дело совсем из-под контроля выйдет.
Я спрыгнул с дерева и так, чтобы те опомниться не успели, влупил кулаком в голову того кто по-здоровее, что он по инерции постоял еще секунды две и свалился на землю в бессознательном состоянии.
Второй санитар опешил. Дернулся было в мою сторону, но после не решился продолжить движение.
- Парень, успокойся. Я твой друг. Никто не причинит тебе вреда. Давай я отведу тебя в твою палату, ты ляжешь, отдохнешь, - завел на свою голову типичную песню для умалишенных струсивший санитар.
Пускай мы в дурдоме, и я целый месяц походил на тихо-помешанного психа, только его слова разозлили меня еще больше. И как говорил Флиппер, всем болит лишь свое. Так почему я должен страдать от гематомы, которую собираюсь ему заделать?
- Уроды! Как вы меня все здесь достали, - процедил я сквозь зубы искреннюю ненависть.
Он все так же стоял в растерянности. Но не долго.
Вначале я сбил его с ног мощным ударом лоу-кик, который наносится голенью по ногам чуть выше колен, а за тем, уже лежащего на земле работника больницы, выключил не таким сильным, но точным ударом кулака в висок.
Встал с колена, отряхнулся. Вздохнул с облегчением, что больше никто не будет препятствовать моему побегу.
Вскарабкавшись по дереву на забор, аккуратно преодолел колючую проволоку, натянутую по всему периметру ограждения. Ухватился руками за край бетонной плиты, из которых собственно и был сооружен забор, потом повис вытянувшись в полный рост и приготовился прыгать.
Посмотрел еще раз вниз. Подо мной трава, так что приземление будет не таким уж жестким.
ГЛАВА 13
Ничего себе приземлился!
Предполагалось, что мои ноги коснутся земли в считанные доли секунды, но вместо этого полет длился как минимум секунд десять. За это время я успел испугаться до смерти. Адреналин зашкалил, перед глазами замелькало. Не разобрал что к чему, плашмя грохнулся на соломенную крышу какого-то дома или сарая. Успешно проломил ее, и окончательно мое тело зафиксировалось на деревянном столе, за которым седели и, как видимо, совершали трапезу очень сомнительно выглядевшие, вроде бы, люди.
Сидят, смотрят, как я корчусь от боли.
Не знаю, как часто им ломают крышу и падают на обеденный стол, но удивления на их лицах я не наблюдаю. Ошарашенными оттого, что им откуда ни возьмись свалился прямо на голову какой-то чувак, они не выглядят.
Я понимаю, что опять попал не пойми куда и не понятно как, но на этот раз к такого роду событию отнесся как к должному.
Действительно, советы Флиппа помогают и я больше не свожу себя с ума, пытаясь понять, что ж все-таки это за перемещения в пространстве, больше похожие на кошмарные сны, но не сны, так как сопровождаются реальной болью и все вокруг до боли реальное.
Я, держась рукой за плечо, которое больше всего повредил, сполз со стола.
Жуткие существа, где-то похожие на людей, в количестве пяти голов, ничего не предпринимая, просто следят за моими движениями.
Я же опасаясь агрессии с их стороны, не упуская из вида ни одного из них, пячусь назад ближе к выходу.
Выглядят они конечно скверно. Кожа у них какая-то неправильная - серая, больше похожая на слоновью. Волосяной покров, какого я раньше в жизни не видел. Волоски редкие, но очень толстые, на теле и на лице растут равномерно. Форма головы - эллипсообразная, приплюснутая. Маленькие свинячьи глазки. Гоблины какие-то. Судя по размерам, трое из них взрослые, и два ребенка. Но тоже внушительной величины.
Одно хоть как-то обнадеживает - глаза у них добрые. Может они травоядные?
Ни фига, на столе у них куски мяса и, что совсем не хорошо, сырого мяса.
Тот гоблин, что поменьше смотрит на меня как на игрушку, о которой давно мечтал. Улыбнулся, но меня это совсем не обрадовало.
Оказывается, улыбка не только дарит хорошее настроение и указывает на доброжелательность, но может еще и сильно расстроить. Что со мной и случилось после того, как я увидел, что эти "милые" чудовища имеют здоровенные клыки, какими не каждый хищный зверь обладает! А в сочетании с сырым мясом, это значит…
Это значит, что они едят сырое мясо огромными клыками!
Надо бежать!
Не успел я об этом подумать, как дверь сзади меня с грохотом и деревянным скрипом отворилась.
Я обернулся и понял, что все пятеро сидящих за столом гоблинов - дети, видимо, разных возрастов, так как ввалившийся в дом - в три раза больше остальных.
Вид у него очень свирепый, в глазах нет даже намека на радушие. Похоже, ему совсем не нравится то, что я зашел к ним в гости, да еще через крышу.
Теперь точно надо бежать!
Через дверь не получится, это чудище не позволит проскочить мимо него. Есть два окна. Одно совсем маленькое, сквозь него точно не пролезть, а через другое можно попробовать.
Я рванул к намеченному окну, которое на счастье не застекленное, и даже сеточки от комаров на нем нет, и без каких-либо колебаний прыгнул в него, выставив руки вперед так, будто собрался входить в воду. Но к несчастью, самый маленький обитатель хижины вцепился мне в ногу, застопорив меня на половину застрявшим в окне.
- Вот сволочь! Отцепись от меня, маленькая тварь, - запричитал я, дергая ногой, пытаясь от него избавиться.
Но недолго я трепыхался. Не вовремя пришедший здоровила схватил меня за свободную ногу, которой я старался сбить этого уродца.
Одним рывком втащил меня вовнутрь. Перехватился, взял за шею. Поднял так, что мои ноги оторвались от пола и понес к выходу.
Я, наивно попробовав освободиться, ухватил его за толстенные пальцы, хотел их разжать. Ни хрена! Зажат как в тисках!
Ему мои действия, как видимо, пришлись не по душе. Выходя на улицу, он задержался в дверном проеме. Выставил руку, в которой держал меня вперед, другой взялся за дверь и коротким резким движением меня ей и припечатал.
Я потух. Желание вырваться отпало. Фыркающий, как разъяренный бык, здоровенный гоблин закинул меня на плечо и понес куда-то.
Недолго он меня таскал. Занес в сарай, связал веревкой ноги. Подвесил вниз головой, зацепив узлом за крюк, торчащий из стены.
Я, чтобы не гневить зря этого людоеда, не шевелился, делая вид, что нахожусь без сознания.
Тот проверять не стал, вышел из сарая и закрыл дверь на засов.
Самое время сориентироваться на местности. В какое дерьмо я на этот раз влип?
- Что-то не устраивает?
- Черт, Флипп! Ты опять меня напугал, - возмутился я.
- Странный ты человек, толпы ужасных людоедов не испугался, а мое неожиданное появление тебя напугало, - засмеялся он.
- И почему я не удивлен тебя здесь видеть? - вздохнул я с иронией.
- Да потому, что сам захотел, чтобы я здесь был, - резко сказал Флипп, - как дела? Смотрю, ты далеко убежал. Кстати, я все видел. Класс! Как ты этих санитаров. Одного, другого. Джеки Чан отдыхает.
- Прекрати юродствовать, - прервал его я, - лучше скажи, что значит, я сам захотел, что бы ты здесь был? Когда я пытался удрать от этих гоблинов, то о тебе меньше всего думал.
- Скучно с тобой. Какой-то ты напряженный, взвинченный, - скривился Флипп.
Я - напряженный? С чего бы это? - перенял я его манеру общения, - вишу себе вверх ногами в вонючем сарае, куда меня притащил злобный гоблин, перед этим не забыв ебнуть дверью. Разговариваю с мнимым другом, который развлекает меня своими остроумными речами. Мне ли напрягаться? И, заметь, при всем этом, я не задаюсь тем, как я сюда попал и что за хуйня со мной происходит! - заорал я под конец своей бурной реплики.
- Ладно, не заводись, - начал успокаивать меня Филипп, - может, ты конечно обо мне и не думал, да и некогда тебе было, за этими передрягами. А вот на подсознательном уровне ты очень хотел, чтобы хоть кто-то тебе помог разобраться в том, что с тобой творится. И можешь даже не спорить. Согласись, одному тяжко с этим справляться, можно с ума сойти. Впрочем, что ты успешно и сделал, - пояснял он монотонно, но под конец не смог сдержаться, чтоб не съязвить.
Он пошарил по стеллажам, имеющимся в сарае, взял заточенную железяку, похожую на самодельный нож и подошел ко мне.
- Ну, если я, как ты говоришь, мнимый и существую только в твоем воображении, то вряд ли я смогу перерезать веревку и освободить тебя. Следовательно, пользы от меня нет и мне лучше уйти, - с откровенно поддельной грустью сказал Филипп.
- Нет, но попробовать, конечно, есть смысл, - оживился я.
- Даже не знаю. Ты же в меня не веришь.
- Режь давай, - заорал я, разозлившись на его изрядно надоевший мне юмор.
Он одним махом разрезал веревку, связывающую мои ноги.
Может нож очень острый, может веревка плохого качества, но хватило одного движения, чтобы освободить меня.
Я упал на пол. Благо руки выставить успел, немного смягчив приземление, а то мог бы себе шею свернуть.
- Скажи мне, Флиппер, тебе по кайфу надо мной издеваться? Твои дурацкие шутки, уклончивые ответы, ироничные запутанные высказывания на хрена все это? - спросил я, медленно поднимаясь с пола, - что? Нельзя без этих приколов, конкретно, вразумительно изъясняться? Тем более если я сам тебя позвал, желая найти помощь.
Понимаешь, друг мой удрученный, как ты изволил выразиться, а точней подумать, в это дерьмо ты влип сугубо по своей вине и было бы не справедливо, если бы кто-то пришел и вынул тебя из него, а ты при этом продолжал бездействовать, - говорил он интонацией нудного учителя старших классов, - поэтому будет не правильным, взять тебя за руку и, оберегая от невзгод, вывести из этого лабиринта страстей, в который ты сам себя загнал.
- Я? Сам? Но как? Опять эти твои загадки.
- А вот сейчас, вместо того чтобы философствовать на тему: как, зачем и почему, лучше бы подумал над тем, что хочет тебе поведать людоед, который сюда направляется, - так же монотонно сказал Флипп, - я лично думаю, он хочет тебя на ужин позвать. А ты как считаешь?
Действительно за дверью послышались шаги, которые трудно было не узнать.