- Запас прочности накопленный при советской власти уже закончился, - воодушевлено заговорил Леонид Алексеевич, - нового ничего не создано. Впереди я вижу сильные социальные потрясения, крах экономики и гибель страны. Именно поэтому капитал бежит из России, но это глупо, недальновидно и просто нелепо.
- Ну почему же недальновидно, - попытался возразить я, - это как раз очень разумно. Мы тут мрем от голода и войн, они там жируют.
- Нет глупо, - в азарте аж топнул ногой Леонид Алексеевич, - экономический коллапс скорее всего начнется не в России, а в США. Доллар рухнет в ближайшие годы. Американцы сами его обрушат, чтобы спасти от разорения свою страну. Все остальные останутся с никчемными и ничем не обеспеченными бумажками. Этот мировой финансовый кризис приведет к замкнутости экономик сильных государств. Каждый будет выживать в одиночку или в сильной спаянной группе, все остальные под утешающие заверения будут брошены на произвол судьбы и пусть победит сильнейший.
- Я не верю в крах Америки, - немного раздраженно заметил я, - извините, но говорить об этом глупо. Вы уподобляетесь бодрячкам кликушам из ряда "ура патриотов" это они утверждают: по пророчеству имярек США падут, мы воспрянем. Аллилуйя.
- Вы Марка Твена читали? - неожиданно спросил Леонид Алексеевич, я кивнул, немного озадаченный зигзагом его мыслей.
- Там помните в повести "Том Сойер" тетя Полли была? Так вот, - улыбнулся Леонид Алексеевич, - в год после начала финансового кризиса в Белый дом придет "тетя Полли", она одинаково выпорет розгами разыгравшихся на мировой арене Тома Сойера и негритенка Джима и отправит одного красить забор, а второго к насосу за водой. У американцев сильная промышленность, высокоразвитое сельское хозяйство, сплоченное население и вера в свои силы, это еще очень молодая энергичная и полная сил нация. Сбросив избыточный жир денежной массы, введя протекционистские пошлины на иностранные товары, они легко выживут и с минимальными потерями выйдут из кризиса. А затем еще и прилично заработают на этом. А вот те кто свой жирок хранит в действующих долларах USA зачахнут, а то и помрут от голода. А наши вертикально параллельные чинуши и их штатно откатные бизнесмены предпочитают доллар. Что они будут с ним делать заграницей после его падения? Слепцы! Один раз они уже влетели с американскими ценными бумагами, потеряли миллиарды, но смотрю, это их не чему не научило.
- Будут брать в евро, какая разница? - пожал я плечами.
- Евро умрет на следующий день после объявленной смерти доллара, - категорично заявил Леонид Алексеевич, - его поставит к банковской стенке и тут же расстреляет Германия, которой уже надоело подкармливать безвозвратными кредитами партнеров по Европе. Что остается?
- Золото и реальные материальные ценности, - уже с пробудившимся интересом предположил я.
- Золото ценно только как средство обмена, - снисходительно заметил Леонид Алексеевич, - в эпоху глобального кризиса, оно значительно утратит свою покупательную способность. Это очевидно. Ценность будут представлять продовольствие, медикаменты, одежда, оружие, средством платежа и обмена станет энергоноситель. Что до серьезных государственно-значимых материальных ценностей, то заграницей выходцам из властных кланов России их не продают уже сейчас и уж тем более не уступят в эпоху кризиса. Так что те кто сбежит от социального взрыва на теплые берега с валютой в защечных мешках, останутся там сирыми и босыми. Как в сказке их наворованные богатства обернутся никому не нужными глиняными черепками. А у нас в стране при неизбежном падении спроса на энергоносители, росте цен, бешеной инфляции, кормить население и сдерживающую его свору полиции будет просто нечем. Начнется административная дезорганизация которая быстро перерастет в панику и социальный хаос, а вот бежать от него будет некуда, все страны тут же закроют свои границы. Возможно сбегут единицы, остальных растерзает уже утратившее страх население. Все разумные люди это понимают и уже бегут пока иностранные государства еще пускают их на пороги своих домов.
- Тогда в период кризиса нас просто оккупируют, - заразившись его пессимизмом сказал я, - вооруженные силы уже уничтожены, а энергоносителей на наших территориях еще достаточно.
- Катастрофа, оккупация, гибель миллионов, вот что будет результатом продолжения коррупционной политики безумного стяжательства, которую проводят власти, - ожесточенно выкрикнул Леонид Алексеевич, - мы лишимся всего, абсолютно всего. Думаю и этих мнящих себя вечными и неприкасаемыми правителей ждет печальная судьба. Их просто из приличия отдадут под суд очередного международного трибунала, отберут все наворованное и остаток жизни они будут куковать в тюремной камере. Это произойдет невзирая на все тайные обещания, на которые столь щедры наши "дорогие" партнеры. А у нас тут действительно будут решены все проблемы и наступит полное равенство как у мертвецов в братской могиле.
- Ну это довольно фантастический сценарий, - быстро опомнился я, - вроде романа - катастрофы. Я полагаю, что власть хоть и далека от идеала, но только ради самосохранения не допустит таких событий…
- А кто ее будет спрашивать? - с заметным оттенком презрения ответил Леонид Алексеевич, - сила власти не в административном или полицейском ресурсе, сила власти в признании ее необходимости обществом. Наше общество в своей массе уже отвернулось от партии власти. Ее пока молча терпят, но уже не доверяют, любой нормальный человек вне зависимости от своих убеждений видит, что нас толкая административными и полицейскими дубинками в спину ведут к общенациональной катастрофе. Административный, финансовый, военный, полицейский ресурс это болты - стержни которые скрепляют машину государственного управления, так вот эти болты уже сгнили их источила коррупция, некомпетентность, подлое просто холуйское "чего изволите?". Пока все держится на ржавчине, толкни и все рухнет.
- Значит все, - тяжело вздохнул я, - рашке капец?
- Рашке, как ее называют космополитные толерасты, действительно капец, - жестко подтвердил Леонид Алексеевич, - А вот России? Это мы еще посмотрим. Есть черная легенда о России, дескать это искусственное созданное образование, ее народ это продажный сброд пьяниц, тупое не способное к созиданию быдло, грязь под чужими ногами, навоз, удобрение. Нам создавшим огромную страну от океана до океана, отстоявшим ее во всех войнах, первыми вырвавшимися в космос упорно внушают и все время твердят: ты свинья, свинья, скотина, свинья, падать, труп… и ждут пока мы и сами в это поверим. Есть кто в это уже поверил: они бегут, а если не могут, то спиваются или сгорают в наркотическом трансе, но есть и другие… Бежать им не куда, а выбор самый простой: или тихо подыхай под забором или сражайся. Есть еще одна легенда о России, она живет у нас в генетической памяти, когда кажется, что все потеряно, когда уже ничего не осталось кроме веры мы поднимаемся и побеждаем.
- Звучит очень красиво и волнительно, - криво улыбнулся я, - а на деле к этому готовы только единицы. Единицы из миллионов. А остальные… вот как вы, красно бояните, а на деле, - я кивнул на стол заваленный бумагами, - срете на эту Россию и ждете когда вам ее отмытую, свободную и прекрасную с поклонами поднесут на дорогом расписном блюде, а если не поднесут то и хрен с ней, одной легендой будет меньше.
- Так же как вы кстати, - желчно заметил Леонид Алексеевич.
- Как и я, - откровенно подтвердил я.
- У меня сохранено производство, - жестко возражая стал отвечать он, - еще остались квалифицированные кадры. Ради них я тут верчусь. Это база, основа, фундамент с которого и на котором можно начать новое строительство. Я сделал и делаю что могу, и пусть меня упрекнет только тот сделал больше. А если появится серьезная сила способная вывести страну из тупика и нескончаемого кризиса, я ее поддержу. Отсиживать не буду.
За окнами гостиничного номера глухая, освещенная только сполохами рекламы чужеземных товаров, ночь. Засиделись мы однако, время уже три часа. Час Быка, время когда перед рассветом особенно сильная тьма. Пора прекращать эту никчемную болтовню. Пора прекращать болтать, во всех смыслах этого выражения.
- Леонид Алексеевич! - негромко позвал я.
- Что? - глухо и устало откликнулся он.
- А вам не кажется, что именно вы эта сила и есть?
Глава четырнадцатая
Ты куда идешь страна?
Я иду тихонько на…
На работу?
На ученье?
Просто на… без уточненья
Анекдот. Автор неизвестен.
Назначено на девять, время двенадцать, а рассмотрение дела по которому я приехал в столицу, еще не начиналось. А гражданское, можно даже сказать житейское дело для участия в котором я прибыл на суд в стольный град, было по нашим временам банальным, скучным и бесперспективным.
Фирма "Х - Икс", по закону отняло у иностранного инвестора, далее именуемое Фирма "Y - Игрек", технологическое оборудование стоимостью в несколько десятков миллионов долларов USA. "Пустячок конечно, но все равно приятно" - так мне с милой улыбкой заявил служащий регионального представительства фирмы "Х". Для бизнеса в нашей стране такой отъем имущества это абсолютно нормальное и совершенно заурядное явление, но фирма "Y- Игрек" этого просто не понимала и возжаждала возмещения убытков.
Все мои уверения, что это дело тухлое, абсолютно бесперспективное и от фирмы "Х" учитывая ее особый правовой статус и весьма почтенных людей которые стоят за ее спиной они ничего не получат, были бесполезны. Инвесторы из "Y" упрямо и наивно хотели возврата денег и справедливости. Справедливости? У нас? Да еще и деньги в придачу? Да вы ребята не на бизнес форуме в Давосе сидите развесив уши, может хватит фантазировать? Хотите судиться? Я вас честно предупредил о перспективах. Все еще хотите? Ладно дело ваше. И вот я с доверенностью от фирмы "Y" сижу в коридоре столичного суда, жду денег и справедливости. Правда смешно?
Почему заурядный провинциальный юрист поехал представлять интересы инвестора в столицу я объяснять не буду, кроме прочих, сугубо частных причин, с фирмой "Х" просто не хотели связываться другие специалисты. "Не стоит ссать против ветра" - еще дома мрачно заметил мне коллега когда узнал куда и зачем я еду. Мочится (во всех смыслах этого слова) с и против "Х" я и не собирался, как говорится не та весовая категория. Но писаный (в слове "писаный" ставьте ударение как вам нравится и в любом случае не ошибетесь) закон был на стороне инвестора и мне было просто любопытно узнать чем будет мотивировать своё решение судья отказывая "Y" в иске против "Х".
Я в очередной раз посмотрел отпечатанный на бумаге список дел вывешенных в коридоре, впереди еще пятеро. Ох и не скоро нас еще вызовут. На стульях, креслах, подоконниках пластиковых окон в коридоре сидят истцы и ответчики, третьи лица, сидят просто люди, многие из которых как и я приехали из провинции. Они нервно перебирают бумаги или уже устав от всего с тупым безразличием смотрят в одну точку, вон как та женщина в дорогом мятом костюме с измученным лицом, которая отсутствующим взглядом уставилась на противоположную стену коридора. Рядом с ней стоит большая дорожная сумка с багажными корешками авиакомпании, сразу видно из аэропорта прямо в суд приехала.
- Нас еще не вызывали? - спросил подошедший представитель ответчика.
- Нет, - покачал я головой.
Молодой упитанный парень огорченно вздохнул.
- Долго еще мурыжить буду, - оптимистично утешил я его.
- Это уж как получится, - с легким самодовольством усмехнулся он и доброжелательно объяснил, - могут и ускорить, тут половина дел на стадии предварительного разбирательства, а они быстро рассматриваются. Раз, два и готово.
Между юристами представителями сторон, редко бывают личные неприязненные отношения. Как про нашу братию писал еще лорд Байрон:
Враги в суде
Товарищи в пирушке…
Хотя пировать с крайне уверенным в себе молодым человеком я не собирался, но это совсем не мешало нам, коротая время, разговаривать на нейтральные темы, ну например об отдыхе.
- Отыграю дело и в Таиланд, - делился со мной своими планами мой процессуальный соперник, - солнце, море, экзотика, девочки там просто класс и кухня тоже ничего.
- Вам нравится отдых за границей? - поддерживая беседу спросил я.
- Ну не в рашке же отдыхать, - засмеялся довольный молодой человек, - у нас многие Европу предпочитают, а я нет, мне Азия по приколу.
- Вам нравится особенности их культуры? - предположил я, - или вы увлечены учением Будды?
- Очень увлечен, - серьезно подтвердил он, - их культурой, особенно, тем что с кучей баксов на карточке там чувствуешь себя большим белым сагибом. Бери всё что хочешь!
- Для этого необязательно ехать в Таиланд, тут в столице вы вероятно чувствуете себя точно так же.
- Тут я просто клерк юридического департамента, - без малейшего смущения откровенничал мой упитанный и розовощекий коллега, - да и быть белым у нас уже опасно. Лучше уж там.
- Быть господином на пару недель? - усмехнулся я.
- А по чему бы и нет? Хоть несколько дней, но господином… - жизнерадостно засмеялся он и тут же оборвал смешок, - Это нас зовут!
Из зала суда вышла секретарь и назвала очередной номер дела. Нашего дела.
Пока шли обычные процессуальные формальности, я машинально отвечая на вопросы рассматривал судью. Если честно я сочувствовал этой уставшей до предела до прозелени на лице женщине. В день она рассматривала до сорока сложнейших дел связанных с экономическими спорами, частенько до полуночи засиживалась на работе готовя письменные решения. Я знал, что дело моего клиента будет проиграно и не держал на судью зла. Она не может просто не имеет "телефонного" права вынести решение по которому фирма "Х" будет не права. У нее просто нет другого выбора. Или есть? Выбор это добровольная или принудительная отставка, занесение в черные списки и безработица. А эта немолодая, приятная на вид и сильно уставшая женщина, наверняка имела семью ради которой высокопрофессионально крутила дышлом закона. Она выбирала свою семью, а не справедливость и не мне ее за это судить.
Формальности закончены, иск оглашен, доказательства представлены, заявленные ходатайства рассмотрены, пора выступать сторонам, мне как представителю истца первому. Я встал из-за стола и приготовился говорить, но сказать мне ничего не дали.
- Стороны, - неожиданно сказала уставшая женщина в мантии, - суд еще раз разъясняет вам право окончить дело мировым соглашением. Подумайте. Хорошо подумайте. Представитель ответчика! Я к вам обращаюсь. Думайте! Я даю вам время, решить дело миром.
Глава окончательна,
но не последняя и это ты ее допишешь…
Черные фары у соседних ворот,
Люки, наручники, порванный рот.
Сколько раз, покатившись, моя голова
С переполненной плахи летела сюда,
где Родина.
Еду я на родину,
Пусть кричат - уродина, А она нам нравится,
Спящая красавица, К сволочи доверчива,
Ну, а к нам…Родина. Ю. Шевчук
Домой я уезжал с Белорусского вокзала от него до аэропорта идет экспресс - поезд. Очень удобно, быстро, комфортно и без пробок. Купил недорогой билет. Прошелся по перрону, время есть, торопится некуда, мой рейс ночью. На здании вокзала закреплен бронзовый барельеф. На нем отлиты уходящие на фронт солдаты. В далеком роковом сорок первом году они ушли защищать страну и мало кто вернулся домой. А сейчас уже вообще почти никого не осталось. Навечно они остались только здесь, отлитые в бронзе. Навечно? Возможно их трусливые, выродившиеся не помнящие родства потомки, отнесут этот барельеф в скупку цветных металлов и на полученные гроши нажрутся вонючего суррогатного пойла до полного отупения. А может и нет. А возможно рядом будет установлен другой барельеф, как знак благодарности нашим современникам сохранившим и защитившим страну. Что и как будет, не знаю. В сознании как включили память и зазвучала песня из кинофильма "Белорусский вокзал"
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех - мы за ценой не постоим.
- Вот вы где, - легонько хлопнули меня сзади по плечу. Оборачиваюсь, это Маузер. Как всегда одет очень скромно, на лице маска наигранного безразличия. Человек из толпы, совершенно неотличимый от нее.
- Как вы меня… - недоумеваю я.
- Ну, - развел руками Маузер, - вы же сами позвонили и сказали, что возвращаетесь домой. Название вашего города знаю, откуда идет электричка в аэропорт тоже. Вот и пришел проводить. Странно как все.
- Что?
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный,
Десятый наш десантный батальон.
Десятый наш десантный батальон.
Негромко пропел Маузер и спросил:
- Вы же тоже в десантном батальоне служили?
- Только в первом, - заметил я, - и совсем в другое время. А то что вам кажется странным это всего лишь ассоциация и ничего более. В бой и ночь я уходить не собираюсь, а сомнений у меня полно.
- Это понятно, - не меняя доброжелательного выражения лица заметил Маузер, - Вадим и Юра вас проводить хотят, подождете?
Дальше мы молча прогуливались по перрону говорить было не о чем.
Нас ждёт огонь смертельный,
И всё ж бессилен он.
- Вы, что сговорились? - услышав как проговорил стихи Булата Окуджавы подошедший Вадим, возмутился я.
- Это же Белорусский вокзал, тут место такое, - ответил за него вставший рядом с ним Юра, - так и тянет стихи читать.
И тоже серьезно как письмо с фронта прочитал:
Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим.
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех - мы за ценой не постоим.
- Вот это я уж точно в книжку не вставлю, - желчно усмехнулся я, - наигранная сентиментальность, жалкие потуги показать этакую связь поколений, смешно и глупо. Да и нет никакой связи.
- Ну это не самая страшная опасность, - мягко и сочувственно улыбнулся Маузер.
- Так вы напишите о нас? - напористо спросил Юра.
- Напишу, раз уж взялся, - хмуро стал отвечать я, - только эту книжку никто не издаст, повиснет в пустотах интернета, в лучшем случае ее откроют около тысячи посетителей и тут же закроют окно "много букв". Около сотни прочитают, и только возможно с десяток подумает о прочитанном. И ничего больше.
- И то хлеб, - оптимистично отметил Вадим.
- Тем более, что этот "хлеб" вам ничего не стоил, - сварливо откликнулся я на его реплику.
- Так уж и ничего? - саркастически скривил тонкие губы Маузер.
- Послушайте Маузер, - с тяжелой неприятной насмешкой заговорил я, - вы думаете я не понимаю, что вы решили меня использовать, почти в "темную"? Только не ждите, что я опишу вас этакими "рыцарями без страха и упрека" я отнюдь не менестрель ваших действий.