Раздался телефонный звонок. Смирнов взял трубку с аппарата, молча выслушал, буркнул "Хорошо", положил трубку, повернулся к Замелькацкому:
– Если кто будет спрашивать Ариеллу, она просила передать, что она задерживается и придет позже...
У него было такое чувство, как будто его с силой швырнуло на бетонную стену. Он уже представлял ее глаза, ее лицо, как она входит в комнату... Следующие минут двадцать он думал только об одной вещи, вернее о двух... Вернее, они были взаимосвязаны: ему хотелось повесится, а от того, что повеситься хотелось очень сильно, он понимал, что кажется, – о, боже! – незаметно для него толи вчера, то ли сегодня, толи во сне, когда он спал, его отношение к Ариелле фатально изменилось!.. Он не мог без нее!..
Постепенно он взял себя в руки и так же постепенно убедил себя, что все это – бред и просто он через чур увлекся размышлениями о нечеловеческих качествах Михайлова, на которые натолкнул его писатель и как-то отсвет этих усиленных раздумий перекинулся на Ариеллу – девушку-робота! Странную, непонятную, хамоватую, которую он же сам еще вчера опасался и понимал, что лучше дела с ней не иметь. Зазвонил телефон... Молниеносно, как какой-нибудь зверек, захватывающий языком муху, он выбросил руку и поднес трубку к уху.
– Алло! – голос его едва не сорвался от возбуждения.
Ну конечно! Чего бы Ариелла стала ему звонить! Это была секретарь Сергея Васильевича...
– Артем, зайдите к Сергею Васильевичу!..
Какой к черту Сергей Васильевич! Нужен ему этот Сергей Васильевич! Вот уж некстати!.. "Хотя, – пронеслась другая мысль. – В кабинете у Сергея Васильевича будет проще пережить это нетерпеливое ожидание! Так что этот вызов – к лучшему!"
Он нервно вскочил со своего места и торопливо вышел. Смирнов посмотрел ему вслед.
Едва он вошел в небольшой холл, в котором сидела секретарь, она с веселой улыбкой сказала ему:
– Здравствуйте! Что же вы не торопитесь?!.. Вас опередил вице-президент...
Секретарь симпатизировала Замелькацкому.
В холл выходили двери кабинета Сергея Васильевича, зала для переговоров, двери кабинетов вице-президента и еще одного руководителя фирмы.
– Когда он выйдет? – спросил Замелькацкий.
– Не знаю. Вы же знаете, с этим слиянием все очень нервные. Посидите, почитайте журнальчики.
Он подошел к модернистского дизайна диванчику, обитому синей материей, сел на него, взял со столика журнал про мобильную связь, принялся механически листать.
Разглядывая рекламы он продолжал думать об Ариелле. Теперь его мысли приняли более спокойный и критический характер. В конце-концов, как бы она ему ни нравилась, сама Ариелла от него не в восторге!.. Но тут он вспомнил, что она говорила ему в метро... От всего этого можно было сойти с ума! Руки его затряслись... Он принялся читать статью про новую модель мобильного телефона. Буквы плясали перед глазами. Сосредоточиться было невозможно... Еще тяжелее было бы сейчас сидеть на своем месте и пытаться работать. Здесь, в холле возле директорского кабинета он, по крайней мере, мог на совершенно законных основаниях ничего не делать. Время шло...
Секретарь директора что-то энергично печатала на своем компьютере и с Замелькацким разговаривать не пыталась. Видно было – она очень занята...
Наконец, он посмотрел на часы: прошло уже целых двадцать минут!
– Ничего, что я здесь сижу? – спросил он.
Перестав печатать, она подняла глаза:
– А что делать? Он же вас вызвал!.. – и опять начала стучать по клавиатуре.
Он взял со столика другой журнал, – про отдых и путешествия. Изучая рекламные объявления, начал фантазировать: они с Ариеллой могли бы поехать отдохнуть... Отбросил журнал, тот с шумом ударился о столик... Секретарь директора посмотрела на него, потом, по-своему истолковав его злость, на большие часы, висевшие на стене... Торопливые удары по клавишам продолжились.
Замелькацкий развалился на диване, ослабил галстук... Сейчас он ничего не испытывал, но интересно: начнутся ли атаки, когда он войдет в кабинет директора. По идее, обязательно должны начаться. Плевать он на них хотел!.. По сравнению с тем, что произошло вчера, хуже ему уже не будет никогда!
Проклятье! Почему это случилось?! Он был нормальным парнем и вот теперь он – ...
Дверь в холл отворилась – холл был отделен от остальной части коридора перегородкой с широкими дверьми, послышались шаги... Замелькацкий повернул голову, – по отношению к тем, кто вошел, Замелькацкий сидел за углом и ему пока не было их видно, но по звуку шагов он догадался, что вошел не один человек. Отчего-то Замелькацкий взглянул на настенные часы – у двери директора он сидел уже сорок минут.
В холл вошел Фадеев с Ариеллой. Она была очень роскошно и очень вызывающе одета. Совсем не так, как одевалась она в предыдущие дни. Не так, как одеваются для работы в офисе... Словно ей предстояло отправиться на вечеринку золотой молодежи и всех там эпатировать.
Сердце Замелькацкого отчаянно заколотилось. Этот наряд ярко показывал то, что он до сих пор толи не смог, то ли постарался не заметить: она была не просто красива, она была так красива, что без сомнения на любой вечеринке была бы избрана королевой красоты!
"О, презренный засранец!"
– Мы к Васильичу!.. – проговорил директор по персоналу.
Ариелла молчала. Оба они смотрели на секретаря и Замелькацкого пока не замечали.
– Тут, между прочим, очередь!.. – произнес он. Голос его едва не дрожал от волнения.
Зачем-то он вскочил с диванчика и сделал шаг в их сторону.
Они повернулись. Ариелла смотрела на него своими большими глазами. Лицо ее ничего не выражало... Секретарь директора таращилась на нее, как на ожившую статую... По сравнению с Ариеллой она выглядела жалким заморышем, только что покинувшим сиротский приют...
– Привет! – изо всех сил стараясь выглядеть спокойным, произнес Замелькацкий.
В лице ее ничего не изменилось, она, не ответив, отвернулась и потом равнодушно уставилась на Фадеева.
Фадеев посмотрел на Замелькацкого, во взгляде его мелькнуло раздражение, тихо сказал "Привет", хотя с ним-то Замелькацкий не здоровался, и так же тихо, повернувшись к секретарю, проговорил:
– Я только что звонил Васильичу по внутреннему. Он сказал, можно зайти. – У него вице-президент! – злобно ответила секретарь. Ариелла действовала на нее, как красная тряпка на известное неумное животное.
– Он сказал, что тот сейчас выйдет.
– Тут Артем еще ждет! – с еще большей злобой произнесла секретарь и призывно посмотрела на Замелькацкого, надеясь, что тот очереди не уступит.
– Я думаю, Артем нас любезно пропустит, – тихо, но настойчиво продолжал Фадеев. – Так ведь, Артем?
– Пожалуйста! – голос Замелькацкого прозвучал неестественно.
Тут же, не дожидаясь, пока выйдет вице-президент, Ариелла с Фадеевым ринулись в кабинет. Сквозь приоткрывшуюся дверь было видно, что вице-президент по-прежнему сидит за директорским столом.
Не прошло и полминуты, как вице-президент вышел и, ответив на приветствие Замелькацкого, скрылся у себя в кабинете.
– Ужас! Эта Ариелла такая наглая!.. – проговорила секретарь. Поскольку Замелькацкий не поддержал разговора, застучала по клавиатуре.
Фадеев с Ариеллой сидели у директора невероятно долго.
– Хотите, идите!.. Как только они выйдут, я вас тут же позову!..
– Да ладно, я дождусь! Столько уж просидел... – ответил он с деланным равнодушием.
Наконец, эти двое вышли. Первой, ни на кого не глядя, через холл прошла Ариелла. Угадать что-либо по ее лицу, конечно же, было невозможно. Фадеев выглядел задумчивым. Руки он держал в карманах пиджака.
– Заходите!.. – радостно провозгласила секретарь.
Замелькацкий вошел к директору...
– ...В общем, я даю тебе небольшой срок, чтобы исправится. Мы объединяемся с "Ануал-Сервисом", штаты будут сокращены. Каждый должен доказать свою нужность фирме...
Почему-то первая мысль, которая возникла в голове у Замелькацкого, была, что каким-то образом ко всему этому причастна Ариелла: она нажаловалась на него!.. Но потом он все же начал думать более трезво – во-первых, директор вызвал его первым, когда Ариеллы еще не было в офисе, во-вторых, невозможно предположить, что она пришла жаловаться в таком непривычно разнаряженном виде и в компании с Фадеевым... Нет, она здесь не при чем!..
– Как ты работаешь с клиентами? – продолжал директор.
Если первые его слова Замелькацкий расслышал и воспринял очень четко, то все последующие доносились до него словно бы через какой-то туман, шум...
– По телефону? А надо посещать клиентов. Один день – один клиент. Как минимум. А то и два!..
Замелькацкий кивал головой и бормотал "Да, конечно!.."
На лице Сергея Васильевича возникла презрительная, раздраженная гримаса:
– Послушай, ну что ты, как проштрафившийся ученик перед директором школы?! Мне не нужны проштрафившиеся ученики!.. Мне нужны активные сотрудники, которые будут изо всех сил двигать мою фирму вперед...
"Как Маркин?!" – чуть было не сказал Замелькацкий, но сдержался. У него все же была серьезная надежда, что это всего лишь разнос, что директор в очередной раз срывает раздражение.
– Да я не как проштрафившийся ученик! Я просто с вами совершенно согласен! Я именно так и делаю! – неожиданно выпалил Замелькацкий.
– Как ты делаешь?! Ты все не так делаешь!.. – вскричал директор и ужасно побагровел.
В следующее мгновение он словно бы спохватился:
– Слушай, давай не будем заниматься вот этими спорами!.. Меня ими Маркин уже знаешь как?.. Уже вот как достал! – директор сделал красноречивый жест. – У него тоже была такая политика: я ему слово, а он мне – десять... Давай, мне некогда!..
Замелькацкий поднялся. Директор уже смотрел в свой ноутбук и словно бы не обращал на него никакого внимания. Замелькацкий вышел из кабинета.
Ему хотелось показать Ариелле, как ему на нее наплевать, но когда он вернулся к ним в комнату, Ариеллы там не было, – Смирнов сидел в одиночестве...
Забыв, что он с ним вроде как в ссоре, Замелькацкий нервно выпалил:
– А где Ариелла?
– Не знаю... Она же звонила, что задерживается!..
"Странно! Значит, она даже не зашла в комнату!.."
Шубка Ариеллы на вешалке не висела.
"А где же она разделась?! У Фадеева?!.." Тоскливое предчувствие начало охватывать его.
Замелькацкий тяжело опустился на стул... Немного посидев, все же нашел силы начать работать. Надо было поездить по клиентам... Он начал обзванивать их. Как назло, никого из тех, с кем ему нужно было договориться, на месте не было. С учетом преследовавших его в последнее время атак перспектива поездить на переговоры вовсе не воодушевляла. С другой стороны, не мог же он постоянно сидеть в офисе!.. "Хуже и позорней, чем вчера, уже не будет!" – твердил себе он.
Прошло некоторое время. По-прежнему в комнате их было только двое. Вдруг дверь раскрылась. На пороге стояла секретарь директора. Вид у нее был возбужденный.
– Вы знаете, с кем вы тут два дня сидели?!.. – воскликнула она.
Смирнов вскочил, как ошпаренный.
– Что случилось?!.. – держась одной рукой за свой стул, он уставился на секретаря. Волосы у него на макушке топорщились, торчали в разные стороны. Ноги, оставшиеся подогнутыми, образовывали вместе странную букву.
Парень, похоже, пребывал в чрезвычайно нервозном состоянии.
– Эх вы, могли бы составить выгодную партию!.. – продолжала секретарь директора радостным возбужденным тоном.
– Какую партию?!.. – вид у Смирнова был наиглупейший.
Замелькацкий наблюдал за Смирновым, за секретарем директора словно откуда-то издалека, из-за какого-то толстого мутного стекла. Тоска его уже достигла какого-то максимума и дальше ему не становилось ни лучше, ни хуже.
– Ваша Ариелла Михайлова – дочь того самого миллиардера Константина Михайлова! Телевизор смотрите?!..
– А что там?
– Он не вылезает из экрана!..
– Ничего себе!.. – Смирнов картинно опустился обратно на стул. Трудно было понять: он сыграл это движение или от известия у него, действительно подкосились ноги.
– Все, Смирнов! Можешь не беспокоиться!.. Только что из под самого вашего окна ее увез большой черный джип!.. Я сама наблюдала! Такая знаете ли недешевая машинка, поблескивающая черными боками... Уволилась!.. Попросила рассчитать ее как можно быстрее, директор пошел навстречу!
На Смирнова стоило посмотреть!.. Видимо, любовная неудача с Ариеллой казалась ему теперь еще более сокрушительной.
Секретарь директора же, напротив, находилась в прекрасном настроении: Ариелла навсегда исчезла, оставив потрясающий повод для пересудов.
– Зачем же она к нам-то устроилась?.. – в этот момент Смирнов, должно быть, вспоминал, как предлагал Ариелле протекцию.
– Капризы миллиардерши! – воскликнула с радостным хохотом секретарь и захлопнула дверь.
Некоторое время просидев в прежней позе, Смирнов вскочил и вышел из комнаты. Около получаса его не было, потом он опять вернулся.
Замелькацкий не обращал на него внимания. В каком-то полузабытьи он продолжал звонить по клиентам, – договорился с несколькими из них на сегодня-завтра, обещая вскорости перезвонить – назначить точное время. И продолжал звонить, звонить... В другом состоянии такого количества звонков он бы не сделал и за неделю. Но тут это занятие становилось единственным его спасением – что бы он делал и о чем бы думал, если бы его не было?!.. Он обзвонил даже те фирмы, которые, в общем-то, и не были и не могли быть их клиентами, – что-то писал при этом на листе бумаги: какие-то закорючки, имена... Наконец, пришлось остановиться. Звонить уже было некуда.
Когда на его столе зазвонил телефон, он машинально взял трубку, полагая, что это кто-то из клиентов. Это была Ариелла!..
– Артем, прости меня за вчерашнее. Мне нужен был повод, чтобы уйти из театра. Мне плохо, Артем, если бы ты знал, как мне плохо!.. Он давит на меня!
– Кто?
– Отец!.. Он идет... Я тебе позвоню... Папа, выйди из комнаты! – донеслось до Замелькацкого и пошли короткие гудки.
Комната несколько раз перевернулась перед глазами Замелькацкого и, покачиваясь, словно корабль на волнах, встала на свое место. Не в силах сдержаться, он разрыдался. Состояние его было таково, что он нисколько не думал, какое впечатление произведут эти слезы на Смирнова. Дикое напряжение наконец прорвалось! Как он смог вынести его?! Но теперь – все: она позвонит ему!.. Их отношения – продолжаются!..
Как человек, впервые поднимающийся с постели после долгой, тяжелой болезни, он поднялся со стула, пошатываясь подошел к окну: боже, какая прекрасная погода! Чувство беспредельного счастья душило!.. Хотелось что-то сделать, с кем-то поговорить. Он развернулся...
Смирнов во все глаза смотрел на него. Он не отводил взгляда, он смотрел на Замелькацкого необычно и неприлично пристально и долго. Замелькацкий медленно, пошатываясь, пошел к нему:
– Дружище, зачем же ты так?! А?!..
Он еще раз всхлипнул и тут Смирнов вскочил, едва не уронив стул. Он взвизгнул:
– Не прикасайся ко мне! Ты должен был предупредить!..
– Придурок, я не сталкивался ни с каким бомжом! – до него дошло, как Смирнов объяснил себе его слезы. – Ты – придурок! Зачем ты выдумаешь про меня всякие истории?!.. Что я тебе сделал?! А, скажи?!.. Скажи, я сделал тебе что-то плохое хоть раз?!..
Застывший Смирнов с ужасом смотрел на него.
Замелькацкий вышел из комнаты. Сразу за дверью он наткнулся на Сергея Васильевича и его секретаря – они медленно шли по коридору.
Только что случившийся инцидент со Смирновым не оставил в душе Замелькацкого никакого следа – ему было плевать. Невероятная эйфория владела им от пяток до макушки. Ариелла позвонила ему! Их отношения не закончились! Все остальное не имело абсолютно никакого значения!.. Встретившись взглядом с директором, он улыбнулся ему – тот смотрел с подозрением.
Не произнеся ни слова, Замелькацкий, взъерошив волосы, направился в туалет. Там он подошел к зеркалу, пустил воду из крана и начал постепенно успокаиваться. Примерно через минуту или две, после того, как он обдал лицо несколькими пригоршнями ледяной воды, провел по волосам смоченной под краном расческой, глубоко вдохнул и выдохнул, – все перестало представляться ему в столь радужном свете... Ну позвонила!.. Ну и что?!..
С другой стороны, все уже было отнюдь не таким мрачным и бессмысленным, как прежде!
17
Вернувшись в комнату, он застал Смирнова на своем месте. Тот угрюмо молчал, глядя в свой компьютер, но время от времени, когда ему казалось, что Замелькацкий совсем на него не смотрит, бросал на него короткие ненавидящие взгляды.
Замелькацкому было наплевать. Сказывалось чудовищное напряжение, в котором он провел все утро: изо всех сил честно пытался возобновить работу если и не в таком же темпе, то похожем на тот, в котором действовал до звонка Ариеллы. Ничего не получалось: ручка валилась из рук, телефонная трубка стремилась обратно на аппарат, ужасно хотелось спать. А если спать нельзя, то уж по крайней мере – сидеть и, тупо глядя в экран монитора, ни о чем не думать. Со встречами на сегодня теперь как-то ничего не складывалось, – то просили перезвонить через час, то переносили на завтра, то – на следующую неделю. Он начал лениво печатать ответ на электронное письмо, пришедшее от одного заказчика.
Затем ему позвонил директор по персоналу Фадеев, попросил зайти. Не испытывая никаких эмоций, совершенно спокойный, сосредоточенный на предстоящем разговоре – анализировал, зачем он понадобился Фадееву, – придумывая линию поведения, – он спустился вниз. Кабинет Фадеева располагался на первом этаже недалеко от входа и поста охраны.
Фадеев был совершенно спокоен, говорил тихим голосом, но в нем чувствовалась твердость:
– Вот что, дружище, давай, пиши заявление...
– Какое еще заявление?!.. – Замелькацкий был искренне удивлен. Такого развития событий он не ожидал. Он ожидал, что речь пойдет о возможности скорого увольнения, но что прямо сегодня – нет...
Директор по персоналу с иронией посмотрел на него.
– "Прошу уволить меня по собственному желанию..." – по-прежнему очень спокойно проговорил он.
– Почему?.. – Замелькацкий очень быстро справился со своей растерянностью.
– Васильич распорядился тебя уволить, – директор по персоналу уставился в стол и со скучающим видом водил пальцем по гладкой деревянной крышке.
– То есть как?..
– Слушай, тут говорят, это ты дочь миллиардера доконал? – без всякой связи с предыдущим спросил Фадеев. – Что ж ты так?..
Он опять поднял глаза и с иронической улыбкой уставился на Замелькацкого.
– То есть как доконал?.. – новый поворот разговора был не менее неожиданным, чем его начало.
– Да так, приставал к ней, домогался, не давал работать.
– Да ты что?!.. – с гневом воскликнул Замелькацкий. – А кто говорит?..
– Да говорят там... – заскучав, проговорил Фадеев и опять зачертил ногтем по крышке стола. – Коллеги твои... А кто точно я не знаю.
"Смирнов!" – пронеслось в голове у Замелькацкого.