Мы не рассказали Мэри о том, что полковник Бёрч прислал мне письмо. Это бы ее огорчило. Я никак не ожидала, что такой сильный характер, как у Мэри, окажется и таким хрупким. Но временами все мы становимся уязвимыми. Она продолжала ждать вестей от полковника Бёрча, говорить о нем и просить Маргарет описывать, как он держался в Курзале, и Маргарет ей уступала, хотя ложь причиняла ей боль. И мало-помалу румянец покинул щеки Мэри, яркий свет в ее глазах померк, плечи опять привычно сгорбились, а челюсть отяжелела. Мне хотелось плакать, когда я видела, что она в столь юном возрасте уже готова пополнить ряды старых дев.
Как-то раз солнечным зимним днем ко мне на Сильвер-стрит был нанесен нежданный визит. Я была в саду вместе с Луизой, на протяжении холодных месяцев скучавшей по садовым работам и искавшей что-нибудь, чем ей можно было бы заняться: распределяла мульчу вокруг спящих растений, проверяла луковицы, которые посадила, сгребала листья, залетевшие в сад, подстригала розовые кусты, упорно разраставшиеся. Холод не беспокоил нас, как когда-то, а на солнце вообще было удивительно тепло. Я заканчивала акварель, изображавшую вид на Голден-Кэп, надеясь, что низкое зимнее солнце позволит придать рисунку то магическое свойство, которого ему до сих пор недоставало.
Когда я добавляла облакам желтизны, появилась Бесси.
- Кое-кто хочет вас видеть, - буркнула она.
Отступив в сторону, она позволила мне увидеть Молли Эннинг, которая за все те долгие годы, что мы там жили, никогда не предпринимала попыток подняться до Сильвер-стрит.
Пренебрежительность Бесси меня рассердила. Несмотря на мою дружбу с Эннингами, Бесси со слишком уж большой готовностью разделяла взгляды остальных жителей Лайма на эту семью, даже когда достаточно узнала Мэри, чтобы вынести о ней собственное суждение. Я наказала ее тем, что встала и обратилась к ней:
- Бесси, вынеси, пожалуйста, стул для миссис Эннинг, и для Луизы тоже, а еще чай для нас для всех. - Повернувшись, добавила: - Вы не против присесть на воздухе, Молли? На солнце сегодня довольно тепло.
Молли Эннинг пожала плечами. Она, мол, не из тех, кому доставляет удовольствие сидеть на солнышке, но не станет мешать предаваться этому другим.
Я подняла брови, глядя на Бесси, которая медлила в дверном проеме, явно обозленная мыслью, что ей придется прислуживать кому-то, кого она считает ниже себя самой.
- Давай, Бесси. Сделай, пожалуйста, как я сказала.
Бесси пошла за стулом. Когда она скрылась в доме, я услышала смешок Луизы. Капризы Бесси очень забавляли моих сестер, хотя я по-прежнему беспокоилась, что она может от нас уйти, угрозу чего часто выражали ее тяжело опущенные плечи. Спустя все это время она упорно давала понять, что наш переезд в Лайм был сущим бедствием. С точки зрения Бесси, мои отношения с Эннингами - символ всего того неприличного, что было в Лайме. Бесси носила в своей груди барометр общественного мнения, по-прежнему установленный в соответствии с лондонскими стандартами.
Мне было все равно, что она думает, хотя из-за этого мы могли потерять служанку. Не заботило это и Луизу. Маргарет, полагаю, жила здесь более условной жизнью, по-прежнему время от времени бывая в Курзале, навещая другие добропорядочные семьи в Лайме и занимаясь благотворительностью. Она повсюду носила с собой баночки с кремом, который придумала для смягчения моих потрескавшихся рук, и раздавала крем всем, кто в этом нуждался.
Я указала на свой стул.
- Присаживайтесь же, Молли. Бесси принесет еще.
Молли Эннинг помогала головой - ей было неловко сидеть, пока я стою.
- Я подожду.
Казалось, она разделяла мнение Бесси, что нам не следует принимать никого из семьи Эннингов в качестве визитеров; и скорее это, а не дорога в гору удерживало ее от появления в коттедже Морли все это время. Когда ее взгляд остановился на моей акварели, я почувствовала смущение: не из-за качества рисунка, которое, как я уже поняла, не было особо хорошим, но из-за того, что нечто, до сих пор доставлявшее мне удовольствие, теперь казалось слишком дилетантским. У Молли Эннинг день начинался рано и заканчивался поздно, состоял он из многих часов работы, надрывающей спину. Она вряд ли находила время даже для того, чтобы посмотреть на этот вид, не говоря уж о том, чтобы усесться его рисовать. Что бы она ни подумала, взгляд ее ничего не выразил, но перенесся на куст роз. Луиза выглядела рядом со своими цветами менее легкомысленно, хотя и ненамного, потому что розы мало чему служили, кроме как украшению сада, и никому, кроме пчел, не доставляли удовольствия. Луиза, возможно, почувствовала то же, что и я, потому что поспешила закончить с кустом, который подравнивала, и положила на землю садовые ножницы.
- Я помогу Бесси принести поднос, - сказала она.
Когда были принесены еще стулья, столик, чтобы поставить на него поднос, и наконец сам поднос - причем все сопровождалось фырканьем и вздохами Бесси, - я начала сожалеть, что предложила выпить чаю на воздухе. Это тоже казалось легкомысленным, и я не собиралась поднимать такую суету. Потом, когда мы уселись, солнце зашло за тучу и сразу же стало холодно. Я чувствовала себя идиоткой, но была бы еще большей идиоткой, если бы сказала, что нам надо удалиться в дом, прихватив с собой чашки с чаем. Кутаясь в шаль, я обхватывала руками чашку, чтобы согреться.
Молли сидела с безучастным видом, без каких-либо замечаний предоставляя крутиться вокруг нее суматохе из чашек, блюдец, стульев и шалей. Я продолжала разглагольствовать о необычайно ясной погоде, о письме от Уильяма Бакленда, сообщавшего, что теперь он появится у нас через несколько недель, и о том, что Маргарет не может к нам присоединиться, потому что отправилась отнести баночку с кремом одной молодой матери, у которой воспалились соски.
- Полезная вещь, этот крем, - только и обмолвилась Молли.
Когда я спросила, как они поживают, она открыла причину своего к нам прихода.
- Мэри не в порядке, - сказала она. - Все время была не в порядке, как полковник уехал. Хочу, чтобы вы помогли мне это уладить.
- Что вы имеете в виду?
- С полковником я совершила ошибку. И знала, что совершаю, а все-таки совершила.
- Что вы, я уверена, что вы не…
- Мэри работала с полковником все лето, нашла ему хорошего крока и всевозможные антики для его коллекции, но ни разу не получила от него деньги. Я тоже о них не спрашивала, потому что думала, что он оплатит ее труд в конце сезона.
Я и раньше подозревала, что никакие деньги между полковником Бёрчем и семьей Мэри из рук в руки не переходили, но подтвердилось это только теперь. Возмущенная его поведением, я скрутила концы своей шали.
- Но он ничего не дал, - продолжала Молли Эннинг. - Просто уехал со своим кроком и антиками, а все, что он дал ей, так это медальон.
Я слишком хорошо знала об этом медальоне: Мэри носила его на шее, но всякий раз вытаскивала, чтобы показать Маргарет, когда они обсуждали полковника Бёрча. Там хранилась прядь его волос.
- И он ни слова не написал, с тех пор как уехал. Так что я сама ему написала. Вот где мне нужна ваша помощь. - Она полезла в карман старого пальто, бывшего на ней, а раньше, вероятно, принадлежавшего Ричарду Эннингу, и вытащила письмо. - Я его уже написала, но не знаю, дойдет ли оно до него в таком виде. Дошло бы, если бы было послано в такой городок, как Лайм, но Лондон же намного больше. Вы знаете, где он живет? - Молли Эннинг сунула письмо мне в руки. "Полковнику Томасу Бёрчу, Лондон" - вот что было написано вместо адреса.
- И о чем вы ему написали?
- Попросила денег за работу Мэри.
- Вы не упоминали о… женитьбе?
- С чего бы это я? - нахмурилась Молли Эннинг. - Ведь я не дура. К тому же это ему надо говорить, а не мне. Да, я, конечно, недоумевала насчет этого медальона, но потом не было от него вестей, так что… - Она потрясла головой, словно чтобы избавиться от глупых мыслей вроде брака своей дочери, и вернулась к более привычному для нее финансовому вопросу: - Он должен нам не только за все то время, когда отвлекал Мэри от поисков антиков, но и за те убытки, что мы несем сейчас. Это еще одна вещь, о которой я хотела рассказать вам, мисс Филпот. Мэри не находит антиков. И то плохо, что все найденное летом она отдавала полковнику. Но с тех пор как он уехал, она вообще ничего не находит. Нет, она каждый день отправляется на пляж, но ничего не приносит. Когда я спрашиваю почему, она говорит, что там ничего невозможно найти. Я несколько раз ходила с ней вместе - просто посмотреть - и увидела только то, что в ней что-то переменилось.
Я тоже это заметила, когда делала вылазку на взморье вместе с Мэри. Казалось, она не способна была так сосредоточиться, как раньше. Я видела, что ее взгляд блуждает по горизонту, по очертаниям Голден-Кэп или по отдаленным холмам Портленда, и понимала, что мысли ее в большей степени заняты полковником Бёрчем, нежели окаменелостями. Когда я спросила у нее, в чем дело, она просто сказала:
- У меня сегодня нет зоркости.
Я поняла: Мэри заботится об ином, теперь ей не до окаменевших костей на берегу.
- Что можно сделать, чтобы она снова стала искать антики, мисс Филпот? - спросила Молли Эннинг, проводя руками по коленям, чтобы разгладить свою юбку. - Вот о чем я пришла вас спросить - об этом и о том, как отправить письмо полковнику Бёрчу. Я подумала, что если я напишу и он пришлет деньги, то Мэри обрадуется и лучше будет управляться на пляже. - Она помолчала. - Я в свое время много писала писем с прошениями - ведь в Британском музее с выплатой денег не торопятся, - но никогда не думала, что мне придется писать письмо джентльмену наподобие полковника Бёрча. - Взяв свою чашку, она залпом выпила остатки чая. Подозреваю, она думала о том, как он целовал ей руку, и кляла себя за то, что попалась на его уловки.
- Почему бы вам не оставить письмо нам, чтобы мы переслали его в Лондон? - предложила Луиза.
Мы обе - и Молли Эннинг, и я - посмотрели на нее с признательностью за это тактичное решение: Молли - потому что ответственность за доставку письма по назначению перекладывалась на нас, а я - потому что теперь могла не признаваться ей, что полковник Бёрч мне писал.
- Я буду ходить вместе с Мэри на охоту, - пообещала я, - Буду за ней присматривать и постараюсь ее приободрить. - "И класть все окаменелости, что найду, ей в корзину, пока она не придет в чувство", - добавила я уже про себя.
- Не говорите Мэри про это письмо, - велела Молли, натягивая на себя пальто.
- Конечно, ни в коем случае.
Молли посмотрела на меня.
- Я не всегда склонна была доверять вам, - сказала она. - Теперь я уверена, что вы и вправду хорошо относитесь к моей дочке.
Когда она ушла, я повернулась к Луизе:
- Что мне делать?
- Подождем Маргарет, - ответила та.
Вечером, когда вернулась наша сестра, мы втроем уселись у огня и стали обсуждать письмо Молли Эннинг. Маргарет на этот раз оказалась в своей стихии. Это была одна из тех ситуаций, о которых она читала в своих любимых романах таких авторов, как Джейн Остин, с которой Маргарет давным-давно, во время нашего первого приезда в Лайм-Реджис, виделась в здешнем Курзале. Лайм-Реджис даже изображался в одной из книг мисс Остин, но я не читаю романов и не поддаюсь уговорам Маргарет, когда она просит меня прочитать хотя бы страницу. Настоящая жизнь куда запутаннее, чем любой роман, и зачастую вовсе не приводит к счастливой развязке, когда в последней главе порок наказан, справедливость восстановлена и героиню ожидает желанное замужество. Нам ли, сестрам Филпот, об этом не знать! Так что я терпеть не могла романы, которые лишь напоминали мне о том, что жизнь наша сложилась не совсем так, как нам хотелось бы.
Маргарет держала письмо обеими руками.
- О чем оно? Действительно только о деньгах? - Она вертела его перед глазами, как будто оно могло чудесным образом раскрыться и выдать свое содержание.
- Молли Эннинг не стала бы терять время на что-то еще, - сказала я, зная, что моя сестра думает не столько о деньгах, сколько о любовной тайне Мэри. - И она не стала бы лгать нам.
Маргарет провела пальцами по надписанному адресу.
- Все-таки полковник Бёрч должен его получить. Может, это письмо напомнит ему, о том, что его здесь помнят и ждут.
- Это письмо напомнит ему о том, что я так и не ответила на его просьбу, потому что, если я надпишу адрес, он поймет, что это я приложила руку, - ни у кого другого в Лайме его адреса нет.
- Речь не о тебе, Элизабет, но о Мэри, - нахмурилась Маргарет. - Ты что же, не хочешь, чтобы он получил это письмо? Или предпочла бы, чтобы он жил в полном неведении о том, как мучается его юная помощница? Разве ты не хочешь более счастливой развязки для них обоих?
- Ты говоришь так оттого, что начиталась своих романов, - набросилась я на нее, но вовремя остановилась. Я сжимала в руках экземпляр "Журнала Геологического общества", присланный мне мистером Баклендом. Чтобы успокоиться, я несколько раз глубоко вздохнула. - Я не считаю полковника Бёрча человеком чести. Если он ответит на это письмо, то он даст лишний повод несчастной девушке надеяться на благополучный исход.
- Но ты же взяла у Молли письмо, пообещав ей отправить его по почте!
- Верно, и начинаю жалеть об этом. Мне бы не хотелось принимать участие в этом деле. Это выглядит как-то унизительно! - Я понимала, что все мои доводы были очень шаткими.
Маргарет помахала конвертом у меня перед носом.
- Ты просто ревнуешь.
- Ничего подобного! - сказала я так резко, что Маргарет втянула голову в плечи. - Да это просто смешно, - добавила я, пытаясь смягчить свой тон.
Последовало долгое неловкое молчание. Маргарет положила письмо, затем подалась вперед и взяла меня за руку.
- Элизабет, ты не должна мешать Мэри обрести счастье, даже если тебе это никогда не будет суждено.
Я отняла у нее свою руку.
- Я возражаю вовсе не из-за этой чепухи.
- Тогда из-за чего же?
- Мэри - молодая девушка, из бедной семьи, совершенно необразованная, если не считать того, чему научили ее в приходской школе, - вздохнула я. - Полковник Бёрч владеет поместьем и родовым гербом. Он никогда всерьез не задумывался о браке с Мэри. Ты, конечно, это понимаешь. Понимает это и Молли Эннинг - вот почему она написала только о финансовой стороне вопроса. Даже Мэри в глубине души это понимает, хотя не хочет признать. Ты только понапрасну ее поощряешь. Он воспользовался возможностью улучшить свою коллекцию - бесплатно. Вот и все. Ей повезло, что он не обошелся с ней еще хуже. Обращение к нему с просьбой о деньгах, любая попытка возобновить отношения - все это лишь продлит ее бесплодные ожидания. Мы не должны руководствоваться в жизни какими-то отвлеченными романтическими представлениями. Надо смотреть фактам в лицо.
Маргарет просто ожгла меня взглядом.
- Даже мисс Остин никогда бы не допустила, чтобы такой неравный брак имел место в одном из ее романов, которые ты так любишь перечитывать, - продолжила я. - Если это не может произойти даже в книжке, то и в жизни, разумеется, никогда не произойдет.
Наконец-то мне удалось довести свою мысль до логического конца. У Маргарет сморщилось лицо, и она стала плакать, да так, что от неистовых рыданий начало содрогаться все ее тело. Луиза обхватила сестру руками, но ничего не сказала, потому что понимала, что я права. Маргарет так любила читать свои романы оттого, что они подавали совершенно иллюзорную надежду, будто у Мэри - или у нее самой - все еще остается шанс выйти замуж. Хотя мой собственный жизненный опыт был весьма ограничен, я знала, что ничего подобного никогда не случится. Это причиняло душевную боль, но правда, как бы она ни была жестока, лучше самой сладкой лжи.
- Это не честно, - выдохнула Маргарет, когда ее рыдания наконец стихли. - Ему не следовало уделять ей такое внимание. Проводить с ней так много времени, дарить ей медальон, целовать ее…
- Он ее целовал? - Меня пронзил укол ревности, которую я так тщательно старалась скрыть даже от самой себя.
Маргарет словно бы очнулась.
- Я не должна была рассказывать тебе об этом! Никому не должна была об этом рассказывать! Пожалуйста, ничего никому не говори. Мэри рассказала мне только потому, что… Ну, это ведь просто так восхитительно, когда говоришь об этом с кем-то еще. Ты как будто вновь возвращаешь то мгновение к жизни. - Она смолкла, думая, несомненно, о своих собственных поцелуях.
- Я ничего не хочу об этом знать, - сказала я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более спокойно.
В ту ночь я плохо спала. На следующий день, прежде чем отнести письмо на Кумб-стрит, где находилась почта, я дописала на конверте адрес полковника Бёрча. Несмотря на все мои аргументы, которые я представила в споре с Маргарет, направленные против того, чтобы поощрять продолжение связи между полковником Бёрчем и Мэри, я в итоге не смогла взять на себя ответственность за ее судьбу и вынуждена была помочь Молли Эннинг отправить это самое письмо в Лондон.
Почтмейстер взглянул на письмо, затем, подняв брови, посмотрел на меня, и мне пришлось уйти, прежде чем он смог хоть о чем-нибудь меня спросить. Уверена, что во второй половине дня уже но всему городу ходили сплетни о том, что мисс Филпот отправила письмо… "Кому бы вы думали? Да, да, этому самому полковнику Бёрчу!"
Молли Эннинг напрасно ждала ответа. Письма она так и не получила.
Я надеялась, что на этом наши дела с полковником Бёрчем закончатся и больше мы его никогда не увидим. Окаменелости свои он получил, кроме дапедиума, которого я ему и не собиралась посылать, и мог теперь обратиться к другому модному коллекционированию, например насекомых или минералов. Именно так поступают джентльмены, подобные полковнику Бёрчу.
Мне никогда не приходило в голову, что я могу случайно встретиться с ним в Лондоне. Как говорила Молли Эннинг, "Лондон - это вам не Лайм". Население Лондона составляло миллион человек, что не шло ни в какое сравнение с двумя тысячами населения Лайма, а в Челси, где, как я знала, жил полковник, я бывала очень редко, разве что сопровождая Луизу в ее паломничествах в Ботанический сад, расположенный в том районе. Никогда не думала, что волной на берег в одно и то же место может выбросить два столь разных камешка со дна моря.
Каждую весну мы отправлялись в Лондон, горя желанием хоть на какое-то время покинуть Лайм, повидать своих родных и совершить обычный обряд, состоящий из посещений друзей, магазинов, галерей и театров. Если погода не баловала, мы часто отправлялись в Британский музей, до которого от дома нашего брата было рукой подать. С ранних лет мы были неплохо знакомы с его коллекцией.