Найти то - Дия Гарина 12 стр.


– … какого черта она тут делает? – сформулировал я, терзавший всех нас вопрос, – Ведь Алекс должен был приехать за нами только через три дня.

– Да какая, блин, разница! – завелся Курицын, – Есть машина – и, слава богу!

– Только что мы с ней делать будем? Без ключей, – не выдержала Ольга.

– Взламывать!

И Витька, опустив носилки, решительно двинулся на штурм вершины японского автомобилестроения. Выбив стекло, и варварски расправившись с заоравшей на всю округу сигнализацией, он напрямую соединил провода, гоня взбалмошные электроны на свечи накала. Еще секунда и "Делика" по-женски мягко заурчала, осветив мощными фарами нашу сплоченную команду, едва держащуюся на ногах.

Пока Валентина поудобнее устраивала Степана Сергеевича на заднем сидении, пока Витька загружал в салон промокшие насквозь рюкзаки, пока я ругался с Андреем, выясняя, кто займет место впередсмотрящего, Ольга хмуро оглядывала терзаемые усилившимся ветром кусты.

– Мы не может уехать, – кусая губы, заявила она, – Нам не известно, почему он приехал раньше времени, но о том, что произошло не сложно догадаться: Алекс пошел на гору Чудес. И не дошел. Неужели мы даже не попытаемся найти его?!

Последние слова Ольга почти выкрикнула.

– Оля, родная, – я обнял ее за плечи, – Ты же сама понимаешь, что шансов найти его ночью в такую погоду, у нас практически нет. Сейчас на счету каждая минута: если мы задержимся, то Степан… Ну, ты понимаешь… Как только доберемся до города, сразу сообщим спасателям, они куда лучше чем мы организуют поиски. Да, не расстраивайся ты так, все будет хорошо!

В поисках моральной поддержки я повернулся к экстрасенсу Андрюше, по выражению лица которого можно было четко понять: да, будет хорошо. У кого угодно, только не у нас.

– Не хочу сгущать краски, – задумчиво протянул он, – но думаю, все не так уж безоблачно. Посмотрите, что с погодой твориться. Если это идет обещанный тайфун, то спасатели раньше чем через три-четыре дня здесь не появятся. А может, не появятся вообще: у них будет дел невпроворот с ликвидацией последствий стихийного бедствия.

– Что ты предлагаешь? – спросил помрачневший Витька, и я понял, что отъезд откладывается. Бросить Алекса без малейшей надежды на помощь, было выше его сил.

– Ну… Можно разделиться. Вы повезете Степана, а я останусь и попробую поискать…

– Один?! Опять?! – вырвалось у меня, – Давно заживо погребенным не работал? Хочешь еще один склад с саке раскурочить? Не пойдет! Я с тобой останусь…

– И я! – встряла Ольга.

– Ни – за – что! Ты поедешь вместе со всеми. Это – приказ мужа.

Супруга фыркнула и, высоко задрав нос, демонстративно потащила свой рюкзак из автобуса.

– Витя, да хоть ты ей скажи! – кипя от возмущения попросил я, – Тебя она почему-то слушает…

– Я – свободная женщина, и мне никто не указ!

– Ты – не свободная, ты – замужняя и…

– Брек! – вклинился между нами экстрасенс Андрюша, – Погодите копья ломать, или еще чего похуже. Дайте мне пятнадцать минут и я, может быть, смогу кое-что выяснить о судьбе Алекса. Тогда и будем решать… О’кей?

– О’кей, о’кей, – буркнул Витька, – но только пятнадцать минут. Сдается мне, что если задержимся с выездом – можем вообще отсюда не выбраться. Речки, что мы в брод проезжали, поднимутся и – ку-ку. Застрянем тут надолго.

Андрей рассеянно кивнул, находясь уже где-то не здесь, и медленно двинулся в обход микроавтобуса. Потом вернулся, поводил головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь, и напрямик двинулся к черневшему впереди склону горы Чудес, освещая себе путь укрепленным на совершенно мокрой кепке фонариком. Я на всякий случай подхватил ружье и, обреченно вздохнув, потопал за ним: вдруг опять потеряется?

– Как думаешь, что с ним случилось? – спросил я, продираясь вслед за Андреем, через какие-то двухметровые заросли, регулярно выплескивавшие порции холодной воды прямехонько мне за шиворот.

– Думаю, он приехал забрать нас до тайфуна. Иначе, как выразился многоуважаемый Виктор, мы застряли бы тут надолго. Значит с момента, как Алекс начал подъем, прошло не менее пятнадцати часов. И…

– Что "и"?

– И тогда у нас два варианта: он либо уже мертв, либо лежит без сознания. У него ведь сотрясение, могла голова закружиться. А дальше – потерял равновесие, упал, и снова треснулся головой.

– Второй вариант мне нравиться больше, – пробормотал я.

– Мне тоже. Кроме того, мои эстрасенсорные чувства подсказывают, что так оно и есть.

– А что еще они тебе подсказывают?

– Что нам сейчас придется его тащить на себе, – удовлетворенно усмехнулся Андрей, склоняясь над чем-то скрытым от меня высокой травой.

Я рванулся вперед, так, что чуть не сбил экстрасенса с ног. Звягинцев лежал неподвижно, уткнувшись лицом в сгиб руки, совсем как тогда, в гараже. Быстрый осмотр, немного успокоил нас: Алексей был скорее жив, чем мертв. Пульс хороший, дыхание слабое, но ровное.

– Точно, башкой треснулся, – Андрей закончил водить руками над Звягинцевым, – Бери его под мышки, Игорек, а я с ногами управлюсь. Ну, потащили.

И мы потащили. И тащили довольно бодро, – за шатающимися словно пьяные кустами уже различался свет фар, – когда я вдруг ощутил в груди знакомую стягивающуюся пустоту. Па-ба-ба-бам. Только очередного приступа страха нам сейчас не хватало для логичного завершения экспедиции. Стоило только представить, как мы опять разбегаемся кто куда по ночному лесу, меня холодный пот прошиб без всякого инфразвука. Но, слава богу, повторения давешнего кошмара не произошло. Возможно, потому, что инфразвук орал на всю катушку только на вершине, а сюда докатывались лишь его слабые отголоски. Сердце ухнуло в пятки лишь на какое-то мгновенье, и на этот раз контроля над собой мы с Андреем не потеряли. Подумаешь, руки немножко затряслись, что мы с похмельем не знакомы? Да мы… И тут до нас донесся женский крик, в котором слышалось столько ужаса, что хватило бы на десять инфарктов. И сразу следом жуткий рев, – рев разъяренного до последней крайности зверя.

Да простит меня Леша Звягинцев, но я как держал его, так и бросил, даже не удосужившись убедиться, что его многострадальная голова опять не соприкоснется с чем-нибудь весьма твердым. Огромными прыжками, пробивая себе дорогу в травяных джунглях, я помчался на крик, на ходу взводя ружейные курки. Когда последние кусты расступились под моим напором, мне открылась поляна, противоположный конец которой хорошо освещался фарами "Делики". В этом свете, заставлявшем косые струи дождя сверкать елочной мишурой, к спасительному автобусу летела Валентина, за которой с куда большей скоростью неслась огромная лохматая туша, оглашая окрестности жутким рыком.

"Медведь, – констатировало сознание, выдавая непривычно короткие рубленные фразы, – Взбешен инфразвуком. Метров сто. Не добью". И, изо всех сил стиснув ружье, я кинулся сокращать это проклятое расстояние, гоня прочь мысли о том, что все равно не…

Успел Витька. Безоружный он стоял там, совсем рядом, и времени выхватывать из автобуса заботливо укрытое от дождя ружье, у него уже не было. А потому он сделал единственное, что ему оставалось: шагнул между налетающим зверем и растянувшейся на мокрой траве Валентиной, сжимая обеими руками блеснувший голубой сталью нож. Увидев перед собой еще одного ненавистного двуногого, медведь поднялся на дыбы и бросился вперед, стремясь скорее сжать Витьку в своих смертельных объятьях.

Шестьдесят метров. Это предельное расстояние. Скорее всего, мои пули даже шкуру его не пробьют, только выбора у меня все равно нет. Дуплет на мгновение перекрыл даже визг Валентины потерявшей голову от ужаса, но видимого вреда зверю не причинил. Медведь лишь на мгновенье повернул голову в мою сторону. И тут Витька прыгнул сам, изо всех своих отпущенных богом сил вбивая тридцатисантиметровое лезвие в медвежье горло. Но уклониться от ответного удара огромной лапы он уже не успел. Его как тряпичную куклу приподняло над землей и отбросило в мою сторону как минимум на пять метров. Оглушительный рев раненого хозяина тайги едва не порвал мне барабанные перепонки, застывший на задних лапах зверь медленно развернулся и двинулся в сторону неподвижно лежащего обидчика.

Тридцать метров. Руки судорожно перезаряжают ружье. Я сейчас, Витька… Сейчас… Но коварный камень как живой подкатывается мне под ноги и я кувырком лечу на землю от удара выронив ружье. И на секунду изумленно замираю, услышав два выстрела. Медведь опять страшно ревет, но намерений своих не оставляет, и мне ничего не остается, как, матюгаясь, подняться и подбежав к бесчувственному Витьке уже почти в упор всадить обезумевшему зверю две пули в маленький налитый кровью глаз. Пока я опять перезаряжаю ружье, медведь укоризненно смотрит на меня единственным уцелевшим глазом, который уже начинает подергиваться смертной дымкой и, тяжело вздохнув, оседает на политую его кровью землю. Как сказал бы Звягинцев: все, аллес.

Тихо подошедшая Ольга, положила рядом Витькино ружье и обняла меня пропахшими порохом руками, а я все не мог оторвать взгляда от бесформенно груды шерсти, в которой еще минуту назад бурлила смертельно опасная жизнь.

– Вить, вставай, – тихо позвала Ольга, – Все хорошо.

И, опустившись на колени, стала нежно (на мой взгляд даже слишком нежно) гладить его плечо, располосованное четырьмя острейшими когтями. Если бы не Витькина бронебойная кожаная куртка, ему бы не поздоровилось. А так, кажется, останутся просто царапины.

– Осторожно, Оль, – нагнулся я над другом, – Осторожно. Такое падение могло ему и позвоночник повредить.

– Не-е-е. С позвоночником у него все в порядке, – безапелляционно заявил экстрасенс Андрюша, подтаскивая Звягинцева в общую кучу, – Тоже головой стукнулся. Вот ведь как получается… В прошлом году – ноги, а в этом – головы. Ничего, оклемается. Только не пора ли нам когти рвать? Да не у медведя, Игорь! Это я в фигуральном смысле: глядите, что вокруг творится.

А творилось, надо сказать, весьма неприятное. Налетавшие порывы ветра десятками ломали жалобно трещащие ветки, дождь же перерос в настоящий тропический ливень, под которым вдохнуть и то – проблема.

– Н-да…Пора сматывать удочки, – констатировал я, – осталось решить одну малю-ю-юсенькую задачку. Кто машину поведет? Все водители временно выбыли и строя.

– Я поведу, – почему-то потупилась Ольга, – Меня Витя учил… Мне осталось только вождение сдать, чтобы права получить…

– Это когда же вы успели?!!

– Ну, ты ведь в свой "Путь меча" каждый вечер путь держал, а мне до того противно стало одной дома сидеть! Дай, думаю, научусь машину водить. Вдруг ты ее потом мне купишь? Ведь ты купишь, правда? Вот я Витю и попросила. Ты ведь знаешь, как трудно мне отказать.

Та-а-ак. Оказывается, моя жена уже чуть ли не на Шумахера экзаменуется, а муж узнает об этом в последнюю очередь! Интересно, какие еще тайны скрывает от меня любезная супруга? Ладно, очухается Витька, я ему… И тут Витька сел.

– Отставить разговорчики, – пробормотал он слегка заплетающимся языком, – Пока главнокомандующий жив – он у руля. Только донесите меня до него. Пожалуй, сам я не дойду.

Как мы выбирались с этой чертовой горы Чудес, заслуживает отдельной приключенческой повести. Дважды наш автобус чуть не придавило падавшими деревьями, трижды чуть не сдуло с дороги. Один раз только Витькина сноровка спасла нас на переправе, когда машину как пушинку закружило подпитанное ливнем течение. Но больше всего беспокойства лично мне пришлось пережить, когда мы уже были на трассе и за штурвал села Ольга. Потому что у Витьки к этому времени заплыли оба глаза; один укушенный белоножкой, а другой подбитый его неудачным приземлением. Такое жестокое испытание не для всякого мужа: сидеть на переднем сидении рядом с вцепившейся в руль женой и при каждом даже пустяковом повороте твердить про себя: "Оборони царица небесная". В общем, когда мы подъезжали к приемному покою областной больницы, Витька, обращаясь к только что очнувшемуся Звягинцеву, выразил всеобщую мысль:

– Этой горой Чудес я сыт по горло. В ваши сахалинские леса меня теперь калачом не заманишь!

– А что ты скажешь на счет моря, товарищ Курицын, – хитро улыбнувшись, поинтересовался Алексей, – Я ведь выполнил обещание и кое у кого справки навел насчет японского наследия… Как вы, друзья, смотрите на то, чтобы заняться дайвингом?

Ответа обалдевшего Витьки я уже не разобрал. Потому что очнулся лежа на полу в своей квартире, сосредоточенно вслушиваясь в короткие гудки, издаваемые телефонной трубкой, выпавшей из моей занемевшей руки.

Глава 3

Сначала я аккуратно пристроил трубку обратно на телефон – не дай бог, отключат за нарушение правил эксплуатации. Затем пошел на кухню и, наверное, целый час колдовал над кофе. Мозг, перегруженный неожиданно свалившимся на него колоссальным объемом информации, требовал от хозяина бережного обращения. И я послушно не допускал в него никаких мыслей, кроме вычисления количества кофе, сахара, гвоздики, корицы, коньяка и воды, необходимых для заполнения трехсотграммовой кружки до золотистого ободка, бегущего по ее краю.

Когда же, наконец, удалось вернуть к нормальному режиму работы оба разбалансированных полушария, мною был сделаны несколько очевидных выводов. Да, память вернулась, и вернулась почти полностью, причем с захватом нескольких эпизодов прошлой жизни. Да, по закону подлости, именно те воспоминания, которые так необходимы мне в данный момент, по какой-то причине объявили себя невозвращенцами. И я как был без понятия о причинах, по которым угодил в главные действующие лица дешевого детектива, так без него и остался. И потому, черт побери, я все также не знаю, что же мне теперь делать. Вопрос вполне в духе русской интеллигенции. Что делать, что делать… Трубку снять, вот что! А не то телефон сейчас разорвется от возмущения.

– Алло.

– Привет, рыцарь джедай! – радостно возопил экстрасенс Андрюша, – С возвращением в ряды ничего не забывающих граждан нашей необъятной Родины. Как тебе экскурсия? Результативна, правда?

– Спасибо, Андрей, – искренне поблагодарил я, – Даже не знаю, что бы я делал без твоей помощи. Вот только осталась одна небольшая проблемка – я вспомнил все, кроме самого главного: что же все-таки этим козлам от меня нужно…

– Погоди-погоди… Так ты выходит не всю память вернул? – заволновался Андрей, – Черт, а я-то надеялся, что в том сейфе информация о твоем будущем хранится…

– В каком еще сейфе?

– Ах, да. Ты же не успел увидеть. Как только дверца открылась, тебя сразу в тело затянуло… А я смотрю: в твою ячейку еще и сейф несгораемый встроен. С кодовым замком. И код между прочим двенадцатизначный. Я даже не попытался его открыть, – думал в этом сейфе будущее твое припрятано. А зачем нам в будущее соваться? Вот и я говорю – не зачем! К тому же там такая сигналка навороченная, не приведи господи, ошибиться в наборе – мигом заметут. Значит, это твои самые важные воспоминания туда поместили. Интересно только кто и зачем?

– Стоп, Андрей. Подожди, дай мысли в кучу собрать. Так ты думаешь, что мне нарочно кто-то память стер?

– Не стер, а заблокировал. Если бы стер, тебе бы уже никто не помог. Значит, расчет был на то, что информация эта еще пригодится.

Н-да. Час от часу не легче. Думал я, что только две стороны в моей памяти заинтересованы, а тут еще третья объявилась. Которой выгодно, чтобы две другие с носом остались. Для чего этой третьей стороной мне и была состряпана временная амнезия. Ничего не понимаю. Ну, ничегошеньки. Как же меня угораздило угодить в такой переплет? И как теперь из него выбраться..?

– Слышь, великий и ужасный, – немного непочтительно обратился я к своему гуру, – Ты меня неграмотного вот насчет чего просвети: можно этот сейф вскрыть или нельзя?

– Вообще-то – льзя. В смысле, – можно. Только очень уж рискованно. Если напортачим с кодом – будет один шанс из миллиона удрать до того, как служба безопасности за нас примется.

– Очень мило. Как же мы этот код узнаем?

– Ну, есть у меня одна идейка… Но проверить ее, увы, можно только на месте. А в случае неудачи…

– Что в случае неудачи?

– Мы так и не выйдем из транса, который со временем перейдет в кому, – жизнерадостно заявил экстрасенс Андрюша, – А потом уже и в смерть. Тело не может долго обходиться без души.

– Очень мило. Но выхода у меня нет. Когда начинаем? Сейчас?

– Ишь, какой прыткий! Мне, между прочим, подготовиться надо. Морально и физически.

– Опять похмелье донимает? Да не пыхти ты так возмущенно в трубку. Я ведь даже отсюда перегар чую.

– Чует он! Ясночуящий выискался на мою голову! Ты лучше еще раз хорошенько подумай, – это действительно очень-очень-очень опасно…

– Андрей, я все понимаю. Тебе не следует так рисковать из-за меня. Может, я сам попробую, а? Ты мне все объяснишь и…

– И не продолжай даже! На твоих губах еще астральное молоко не обсохло, чтобы без великого и ужасного экстрасенса Андрюши совать шею в ментальную петлю. Ты без меня даже дверь астрального лифта не откроешь. Так что времени тебе даю до вечера. Не торопясь, взвесь все "за" и "против", а часиков в десять я тебе перезвоню. Вот тогда и решим окончательно. О’кей?

– Угу, – закивал головой я, даже не сообразив, что до передачи изображения в нашей стране еще как минимум лет тридцать, – Буду ждать звонка. Удачи.

– И тебе, – бросил Андрей, и задумчиво добавил, – Сегодня она Игорю Семенову очень даже понадобится.

Не прошло десяти минут после нашего разговора, как телефон зазвонил опять.

– Игорь Владимирович, доброе утро. Вы ничего не хотите мне сообщить? Насчет вашей вернувшейся памяти?

Па-ба-ба-бам! Как же я мог забыть, что мой телефон скоре всего прослушивается! Впрочем, не удивительно, по сравнению с тем, что из памяти совсем недавно выпала моя жизнь, это сущие пустяки.

– Если вы прослушивали наш разговор, то прекрасно поняли, что интересующую вас информацию, мне вспомнить не удалось. Пока. Но возможно очень скоро…

– И чем скорее тем лучше, уважаемый Игорь Владимирович. Не то, чтобы ваш сын причинял мне излишние хлопоты, но, думаю, вам самому не терпится забрать его домой. Так что вы уж постарайтесь… Только не вздумайте вести двойную игру, неблагодарное это занятие. Обычно, когда такое всплывает, конкурирующие стороны договариваются и совместно наказывают незадачливого игрока. Или членов его семьи. Надеюсь, вы меня поняли.

– Вполне, – я очень старался, чтобы голос мой звучал ровно, – Двойной игры не будет.

– Что ж, хочется верить, господин Семенов. Хочется верить…

Назад Дальше