– Поздно. Теперь Сорокин настороже и, скорее всего уже перевез Дениса в другое место. Он, конечно, сволочь последняя, но далеко не дурак. В отличие от меня. Кроме того, не могу понять каким образом, но он знает о каждом моем шаге.
– Каким образом… – передразнил меня Макаров, – Известно каким – через твою…
Тут Сашка вставил слово, которое ни за что не пропустят на печатные страницы.
– Нет. Она ведь не сообщила ему о моем визите в его резиденцию…
– И ты ей веришь?
– Верю. Наверное… Косвенно мне это сам Сорокин подтвердил по телефону, кода думал, что с Ириной беседует. Спросил наладилась ли связь… Так она объяснила ему свое недоносительство. Да, я ей верю. Тогда тем более непонятно как он узнал? Ведь кроме Ирины и тебя об этом никому не было известно…
И я бросил на друга такой взгляд, что Макаров поперхнулся кофе, которое только заварил.
– Да ты что?! Думаешь, это я?!!
– Нет-нет, – поспешил я утихомирить Макарова, наладившегося запустить в меня полупустой кружкой, – Ничего такого я не думаю. Наверное, Сорокин установил микрофоны в ее машине, потому что не слишком ей доверял. А заодно и в моей квартире… Такое возможно?
– Все возможно в нашем несовершенном мире, – философски заметил Сашка. – Особенно плохое. Для такого человека как Сорокин достать нужное "железо" не проблема.
Кстати о "достать", – задумался, – А ты не сможешь достать для меня…
– Что? Опять?! Тебе мало?!!
– Да я…
– Да ты у меня уже в печенках сидишь со своими геройскими замашками! Решил снова попытать счастья или, точнее, несчастья? Тебе, что уже известно, куда перевезли сына? Между прочим, ты мне так и не сказал, откуда узнал, что он у Сорокина…
– И не скажу, – буркнул я, оторопевший от такого натиска, – Ты забыл о возможной "прослушке". А достать мне нужно…
И, дотянувшись до лежащей на холодильнике записной книжки, я быстро накропал Макарову, что от него требуется. Сашка, несколько раз перечитал мои каракули, задумался, вздохнул, покрутил пальцем у виска, и согласно кивнул головой.
– Тебе просто нравится подкидывать мне невыполнимые задачки.
– Угу.
Придется побегать, а в моем состоянии, как ты понимаешь, это не просто. Ладно, не будем терять время. Пойду я, пожалуй…
– Спасибо, Саш. Ни пуха тебе, ни пера.
– К черту!
И мы вдвоем заковыляли к выходу.
Два дня я отлеживался, даже не спускаясь в магазин. Питался исключительно зерновыми смесями, из запасов помешанной на здоровом питании Ольги. Как ни странно, это помогло привести отбитый желудок в относительный порядок, но с этих пор я навсегда проникся отвращением к подобного рода пище. Два безумно долгих дня меня посещали самые черные мысли, итогом которых стало стремительное падение моей самооценки. Настоящий дефолт! Два дня… А утром третьего я опять был поднят с постели пронзительным дверным звонком (все никак не удосужусь сменить эту оглушительную сирену).
Она стояла в дверях, нацепив на лицо маску холодного безразличия, и изо всех сил стараясь ее не потерять. То же самое безразличие выражала и моя помятая физиономия, только не деланное, а самое настоящее. Что-то перегорело во мне, какой-то тайный предохранитель. И теперь вся эмоциональная система обесточена. Ни любовной искры, ни чувственного электрончика не пробежало по моим напрягшимся нервам. Только холодный расчетливый интерес: смогла ли Ирина достать то, что я просил?
– Я достала, – тихо и как-то обреченно произнесла она, проходя мимо меня в квартиру, – А ты уверен, что это тебе действительно нужно? ЛСД – такой же наркотик, как и остальные. Если ты привыкнешь…
– Если все пойдет хорошо – не привыкну. Не героин все-таки.
– А если нет?
– А если нет, – то тем более не успею привыкнуть, – скривился я в невеселой усмешке, – Сколько здесь?
– Три дозы, как ты и просил.
– Мы замолчали и какое-то время, просто сидели друг напротив друга, стараясь не встречаться глазами. Черт, надо заканчивать эти похоронные посиделки! И я также молча протопал на кухню, чтобы извлечь из аптечки одноразовый шприц.
– Коли. Одну дозу. Коли и уходи. Замок – английский, защелкнется сам, – мой голос был холодней жидкого азота, но Ирина, казалось, этого не заметила.
– Я должна остаться, чтобы проследить за твоим состоянием. Даже если ты не собираешься посвящать меня в свои тайны, мне все равно нужно наблюдать за тобой. Я догадываюсь, что тебе нужны галлюцинации, не знаю зачем, но нужны. ЛСД, конечно, их обеспечит, причем в большом количестве, но реакция может быть неадекватной. Вплоть до того, что ты выпрыгнешь с балкона…
– Ну и что? Тут всего-то второй этаж, – пробормотал я, лихорадочно прикидывая, насколько она права. Получалось, что на все сто. Я понятия не имею, как подействует на меня наркотик. Только несколько фраз, оброненных Андреем, составляли весь мой багаж знаний в этой области. Решив с помощью ЛСД проторить себе дорогу в астрал, я даже не подумал о возможных побочных эффектах. Ведь сознание мое будет затуманено, сумею ли я не затеряться в лабиринтах тонкого мира? Впрочем, выбора у меня нет. На то, чтобы научиться самостоятельно совершать астральные выходы, мне понадобятся недели усиленных тренировок. А в моем распоряжении остались считанные дни. Значит, воспользуемся тем, что имеем.
– Коли! – приказал я, закатывая рукав рубашки и поудобнее устраиваясь на диване – Коли и делай что хочешь: уходи или оставайся. Мне все равно.
– Зато мне не все равно, – пробормотала Ирина и, вздохнув, одним четким движением воткнула иглу в вену, – Какой коновал тебя колол? Все вены испоганил.
– Тебе лучше знать.
– Я не знаю, но могу предположить, что тебе кололи наркотики. Поэтому даже нескольких доз может быть достаточно для того, чтобы ты стал наркоманом.
– И хрен с ним. В данный момент меня это волнует меньше всего. А ты, если уж решила… остаться, – закрой рот… на замок. Не мешай… мне…
Ее тихого бормотания я не расслышал, потому что хваленый ЛСД уже начал оказывать свое коварное действие на мой организм. Ну что ж, приступим.
Честно говоря, я совсем не был уверен, что мне удастся этот трюк, что я не скачусь за грань наркотических галлюцинаций, не растворюсь в безбрежном океане видений. И был крайне удивлен, оказавшись в молочно-белом тумане перед одиноко висящей в пространстве массивной дверью. Что-то тихо звякнуло и я, приблизив руку к глазам, обнаружил, что до боли в суставах сжимаю связку ключей, которые швырнул мне Андрей, перед тем как отправить обратно на грешную землю. Осталось только найти нужный ключ…
С этой задачей справиться оказалось совсем не просто. Не знаю, как действует ЛСД в материальном мире, а здесь, благодаря его тлетворному влиянию, я оказался натуральным образом "на рогах". Как будто перед этим принял на грудь не меньше литра без закуски: в глазах двоилось, ноги не держали, голова гудела, а душа пела. В относительную норму меня привел собственный голос, который вслед за душой принялся выводить "Отвори потихоньку калитку". Услышав известный романс в моем исполнении, не очнулся бы только мертвый. А мне до этого еще далеко. Оборони царица небесная…
Пошатываясь я стоял перед дверью, перебирая связку, пока не нашел нужный ключ, памятный по прошлым посещениям. После нескольких безуспешных попыток, мне, наконец, удалось утвердить его в скважине. Поворот, еще поворот. И я, открыв скрипучую, как несмазанная телега дверь, рванулся в прыжке прямехонько в белый омут астрального лифта, пытаясь воспроизвести в голове внешний вид моей персональной ячейки. Сработало! Через несколько секунд передо мной замаячила знакомая дверца.
Еще полчаса я потратил на то, что бы при помощи отмычки вскрыть свой информационный банк. Н-да. Еще парочка таких упражнений, и можно переквалифицироваться во взломщики. Наконец, замок поддался и я, открыв ячейку, подозрительно уставился на замаячивший в глубине сейф. Ну, как опять сигнализация завоет? Нет, пока тихо. Однако, что же дальше? Шифр не известен, а подбирать его так, как Андрей, я, наверное, никогда не смогу. Пристально вглядевшись в двенадцать светящихся окошечек, мне удалось разобрать в первом так и не проявившийся до конца символ. И тут что-то мелькнуло в моем нетрезвом мозгу. Какая-то смутная ассоциация. Эти прямые черточки… Это же… Не может быть! Как просто открывался этот ларчик! Первым элементом в шифре оказалась хорошо знакомая мне руна Ас. Та, с которой начинается надпись на моей груди. Плохо соображая, что делаю (все-таки ЛСД это вам не фунт изюму), я шагнул почти вплотную к сейфу, и вдруг почувствовал, как мою грудь охватило пламя. Ничего не понимая, я попытался отскочить, но не сумел и застыл перед сейфом в странной позе, раскинув руки в стороны, как на зарядке, не будучи в состоянии пошевелиться. Мне только удалось немного скосить глаза вниз, чтобы увидеть, как из-под рубашки пробиваются наружу золотистые лучи. Лучи устремились к окошкам сейфа, и на голубом фоне начали проявляться четкие очерки рун, вырезанных год назад Вещим Могильщиком. Двенадцать. Ровно двенадцать рун. Вот он – искомый шифр. Я еще успел полюбоваться красотой ровных золотых линий и обозвать себя трижды дураком, прежде чем снова начал проваливаться в неизмеримую глубину памяти навстречу хранящимся в сейфе воспоминаниям, возвращение которых ой как дорого мне обошлось.
Глава 4
Под слепящим солнцем, основательно умытым прошедшим тайфуном, море казалось ласковым и теплым, как любимая женщина. И как любимая женщина коварно обманывало ожидания. Сунув руку в набежавшую волну, я быстро отдернул ее и, как бы между прочим, поинтересовался у Звягинцева:
– А какая тут температура воды?
– Думаю, градусов пятнадцать. Или тринадцать… Все зависит от глубины. Да не переживай ты, Игорь! Я же вам сухой гидрокостюм достал, в нем не замерзнешь.
– Он-то не замерзнет, – пробубнил Витька, – А мне твой гидрокостюм на нос не лезет.
– Ну, извини, Витя, другого размера не нашел. И так пришлось всех друзей обобрать: у одного маску, у другого ласты, а акваланг, вообще, у шефа выпросил. Под залог. Четыре колеса от "Делики" ему буду должен, если вы акваланг утопите…
– Это ты, Алекс, погорячился, – хмыкнул я, – С этим аквалангом, небось, еще во Вторую мировую войну здесь погружались. Ему же сто лет в обед!
Ольга тут же наступила мне на ногу и укоризненно покачала головой. Я и сам понимал, что напрасно обидел Алексея, он ведь старался. Не его вина, что при тотальном безденежье позволить себе современное причиндалы для подводного плавания не мог ни один из его друзей. И чтобы перевести разговор на другую тему, я, подобрав под ногами плоский обласканный морем камешек, запустил его вдоль пронизанной бликами водной глади, считая получавшиеся блины:
– Три, четыре, пять… Выплыл Игорь погулять, вдруг акула подплывает…
– Цыц! – Витька рявкнул так, что у меня на время заложило уши, – Разговорчики в строю. Не дай бог, накаркаешь!
– Да нет их здесь! – поспешил успокоить его Звягинцев, – Это в Анивском заливе уже пару лет как белых акул сетями вытаскивают. Но там вода куда теплее. А здесь, какие акулы? Только касатки да осьминоги. Так что ныряйте спокойно…
Ничего себе спокойно! Мало нам было сухопутных приключений, так теперь на морские потянуло. И все из-за витькиной неудовлетворенности. Археологической. Решив, во что бы то ни стало, привезти из этого похода хотя бы один самурайский трофей, самоуверенный Курицын согласился на предложение Алекса обследовать затонувшую японскую подлодку, которая лежала у юго-западной оконечности Сахалина, совсем рядом с берегом. И глубина была вполне подходящей: в хорошую погоду лодку можно было разглядеть с прибрежных скал. Оставалась одна загвоздка: никто из нашей команды никогда не плавал с аквалангом, а сам главнокомандующий вообще нырять не умел. И потому было решено провести для нас краткий курс обучения азам подводного плавания. Местом тренировочных погружений был выбран маленький остров М***, расположенный всего в нескольких часах хода от сахалинских берегов. Правда, акватория его не так давно была объявлена заповедником, но шустрый Звягинцев, не желая ударить лицом в грязь, достал откуда-то документы, утверждающие, что мы не кто иные, как дипломированные экологи, осуществляющие на М*** программу исследований государственной важности.
Так наша дружная компания оказались на этом живописном островке, который с приближающегося корабля, казался хорошо подстриженным зеленым газоном. Но мы очень быстро переменили свое восторженное мнение на полностью противоположное, после того, как нам пришлось пересечь остров по этой самой зеленой травке, оказавшейся по пояс и выше. И вот теперь, стоя на берегу небольшой уютной бухты, которой предстояло стать нашим домом на ближайшие несколько дней, мы лениво перебранивались друг с другом, чтобы хоть как-то скрыть свою неуверенность, если не сказать – страх.
– И чего тут бояться? – недоумевал Звягинцев, – Я же вам все показал-рассказал. Главное щелчок не прозевать, он предупреждает, что через несколько минут кислород закончится и пора всплывать на поверхность. Грузовые пояса я каждому индивидуальные подобрал. Костюм, правда, один, но не в костюме счастье.
– А в чем? – оживилась Ольга.
– В красоте. Подводный мир здесь один из красивейших. Вода – самая прозрачная в России. Смотришь на дно и кажется, что глубина всего по колено, а там метра четыре будет. Вот так. Ну, про встречу с осьминогом я уж не говорю – запомнится на всю оставшуюся жизнь.
– И много ее останется? – полюбопытствовал я.
– Ну, тебя, Игорь! – Алексей сделал вид, что обиделся, – Насмотрелся ужастиков и думаешь, что осьминоги – монстры. Не знаю как в Америке, а наши – такие милые, такие безобидные, а, главное, – вкусные! Если поймаете, обязательно попробуйте, гарантирую незабываемые ощущения! Ладно, вы устраивайтесь, а я на маяк налегке сбегаю, меня кое-что передать смотрителю просили. Да, если погранцы пожалуют, документы им покажите. И не суетитесь: экологические экспедиции здесь дело обычное. Паспорта проверят, удостоверения, что я вам дал, пропуск. И все.
Когда фигура Звягинцева скрылась за холмом, мы, глубоко вдохнув пропахший йодом морской воздух, стали ставить палатку, располосованную Витькой и старательно зашитую Ольгой. И, клянусь, каждый стежок, наложенный ею, сопровождался восхищенными охами по поводу Витькиной храбрости. Как отважно он с одним ножом на медведя бросился! Тот факт, что ее законный муж, этого самого медведя завалил, в расчет не принимался. Н-да, не будь я так уверен в Витьке, то, пожалуй, возревновал бы. Но при всей его любвиобильности, у моего друга детства было одно железное правило: жены друзей – табу. И все-таки что-то противно екало внутри, когда я ловил восхищенные взгляды любезной супруги, которыми она периодически одаривала Курицына. Совсем как сейчас, когда Витька, отыскав на берегу здоровенное бревно и закинув его себе на спину, вразвалочку приближался к нашему биваку. Загорелые плечи бугрились напряженными мышцами, увидев которые любой бодибилдер сдох бы от зависти. Нд-а-а, хорош, зараза. Я еще раз бросил хмурый взгляд на Ольгу, и, заметив, какими глазами она на него смотрит, поспешил отвернуться.
Мы уже развели костер, замерзли, окунувшись в холодное море, и согрелись, напившись Витькиного знаменитого чая, обсудили множество насущных проблем, настроили громадье планов, а я все боялся признаться себе, что здесь на безлюдном морском берегу впервые увидел в Витьке не друга – соперника. Па-ба-ба-бам.
Звягинцев вернулся часа через четыре. Даже налегке добраться до маяка, вызывающе торчащего на противоположной стороне острова, оказалось не так-то просто. Солнце уже нырнуло за горизонт, когда припозднившейся Алекс подошел к весело трещавшему костру.
– А мы здесь, оказывается, не одиноки! – доложил он нам, усаживаясь на изъеденное соленой водой бревно, – На том берегу еще одна экспедиция обосновалась. Японская. Осуществляют поход по местам боевой славы.
– Какой славы? – не выдержал я, – Разве здесь шли бои?
– Да, нет, это я для красного словца. Но японцы тут действительно жили. Если на вершину единственной горы подниметесь, увидите внизу разметку бывших рисовых полей. Давно травой все заросло, но до сих пор ровные квадраты различить можно… Так что эти японцы вроде как на родину предков явились посмотреть.
– Ну и пусть смотрят, – буркнул Витька, поднимаясь с бревна, чтобы снять давно закипевший котелок с водой для чая, – Думаю, нам не помешают. Мы ведь от них далеко стоим…
Едва прозвучало последнее слово, как Витька, опровергая сам себя, грохнулся на спину (хорошо, что не в костер), в последнее мгновенье успев руками смягчить падение. А попробуйте не упасть, если кто-то самым наглым образом выдергивает землю у вас из-под ног. Наша тройка, важно восседавшая на бревне, тоже посыпалась как горох на окатанную морем гальку, пребольно ударившись различными частями тела. А земля все еще продолжала вибрировать под нами, с каким-то утробным гулом. Пока мы обалдело переглядывались, все прекратилось также внезапно, как и началось.
– Что это было? – осведомился Витька, чертыхаясь и потирая ушибленный копчик.
– Землетрясение, – прокряхтел Алексей, поднимаясь, – баллов пять, не меньше.
– И часто тут такое бывает? Я боюсь! – призналась Ольга.
– Не бойся, это не страшно, – подбодрил ее я, хотя противные мурашки еще сновали по спине, Максимум, что может с нами случиться это оказаться погребенными в недрах палатки. Правда, Алекс?
– Конечно! Вот разве что цунами…
– Ой, мамочки! – испуганно выдохнула Ольга.
– Нд-а, Алекс, умеешь ты успокоить товарищей, – я укоризненно покачал головой.
– Да все нормально! Честное слово, все нормально. Тут сильных землетрясений быть не может по определению. Завтра вы об этом и не вспомните. Давайте лучше чай пить и ложиться. Не забыли, что я у вас в палатке четвертый лишний?
– О таком забудешь! – проворчал Витька, кляня себя за принятое решение не брать вторую палатку, так как запасные баллоны для акваланга сделали наш багаж практически неподъемным.
Ночь прошла спокойно. Но я нет-нет, да и выглядывал из палатки, обозревая тихо урчавшее море, в поисках подкрадывающегося цунами. Потом плюнул, поплотнее завернулся в спальник, заново отвоевав себе место под жарким Ольгиным боком и проспал почти до обеда. А если бы не витькины дикие крики, заставившие меня испуганно подскочить и зашарить вокруг в поисках ружья, мог бы спать до самого ужина. Выкатившись из палатки с двустволкой наперевес, я растеряно закрутил головой в поисках коварного врага, а затем облегченно перевел дух и, забросив ружье обратно в палатку, кинулся Курицыну на подмогу, оглашая окрестности азартными воплями.