- Да и я не забываю об учебе. Поведение нелегко менять! И мне, и твоему брату тоже. Но, да, я хочу, чтобы он пришел на похороны.
- Придет, он обязательный.
- Думаешь, если бы он пообещал жениться, в таком случае он бы не сбежал?
- Трудно предположить, но, наверно, не сбежал бы. Я думаю, смерть приближается, и все будто бы решились на что-то. На самом деле это Куни уже настойчиво сообщает о разлуке с этим миром.
Для меня это было понятно. Едва только я начала оформление документов для поездки в Италию и снова стала старательно листать запыленные разговорники по итальянскому языку, остановившееся время потекло и мои прежние ощущения тоже вернулись.
Печальна не смерть, а ее атмосфера.
Шок от нее.
Шок остался внутри и застыл. Что ни делай, его не растопишь. Только подумаешь, что уже можешь держаться, - уверенность исчезает при мыслях о сестре.
В то утро она, держась за голову, появилась на кухне.
Я случайно предыдущим вечером зашла в дом родителей и пила за столом кофе.
Я спросила сестру:
- Кофе будешь?
- Нет, у меня очень болит голова. - Ее голос был удивительно добрый.
Я подумала, что она скоро выйдет замуж и в будущем, когда муж вернется в дом родителей наследовать семейное дело, переедет очень далеко, поэтому и стала немного сентиментальной.
Подумала, что уже не будет ни разговоров об окне в крыше, ни реализации планов.
Почему-то с головокружительной силой воскресли воспоминания детства. Та атмосфера, и запах, и журналы, наваленные у изголовья, и многое другое. Нам было так весело, у меня даже комок подступил к горлу.
Поискав на полке травяной чай или что-нибудь от головной боли, я дала ей лекарство. Сестра, радостно улыбаясь, выпила две таблетки аспирина.
Никакого предчувствия у меня не было. Если бы было, я не стала бы этого делать.
Почему воспоминания со временем вызывают только печаль. Вынужденная составлять компанию своей мечтательной и влюбчивой сестре, я ходила с ней посмотреть на окна дома, где жила ее первая любовь. Вечером мы шли вдвоем по дороге, вставив в уши по одному наушнику от плеера, без конца слушая одну и ту же мелодию, которая нам в то время нравилась. Хотя возлюбленный сестры меня не интересовал, я стояла у его дома и смотрела вверх на свет в его окне, и у меня щемило в груди. Всегда над нами были звезды. И фары машин выглядели красиво. Мы были детьми и переживали, что к нам кто-нибудь пристанет, что нам может попасться маньяк. Однако когда мы были вдвоем, ничего страшного не происходило.
Лед в груди, высвобождая сентиментальность, начал таять.
Смерть не печальна. Мучительно, когда тебя охватывает чувствительность и становится невозможно дышать.
- Сакаи, что ты со мной сделал? Я не могу унять слез.
- Это несправедливое обвинение, - сказал он и взял меня за руку.
Его тепло помогало таянию льда.
- Сегодня плакательный день, можешь поплакать.
- Сакаи, ты любил сестренку? - спросила я.
- Нет, я приходил в больницу, чтобы сблизиться с тобой.
Я улыбнулась.
- К сожалению, я уезжаю в Италию.
- Очень жаль.
Выражение его лица не выдавало истинных чувств.
- А сестричка об этом знала? - задала вопрос я.
- Знала.
- Расскажи что-нибудь о ней.
- Хорошо, - сразу кивнул он. - Младший брат на вечеринке взял номер телефона другой девушки и засунул бумажку с номером в записную книжку. Когда он вернулся домой, бумажка вылетела, Куни сразу все поняла и на наших глазах разорвала ее вместе с книжкой.
- И что?
- Вышло так, что меня оставили ночевать. Чувствуя кожей накаленную атмосферу и полагая, что они наверняка поссорятся ночью, я заткнул уши и пораньше отправился спать. И тут я узнал, что на самом деле у Куни легкий нрав. Все было как всегда. Не то чтобы она пересиливала себя, просто как обычно. Я впервые подумал, что она - прекрасный человек. До этого я считал ее заурядной женщиной, страшной в гневе. А тут вижу: они вдвоем мило разговаривают. Что завтра будем есть? Давай угостим брата чем-нибудь вкусным.
Или купим хлеб в новой булочной у парка, или нет, давайте все пойдем куда-нибудь поесть и хорошо отдохнем. Да. Так они перешептывались, стараясь меня не разбудить.
- Представляю. В этом - вся моя сестра. - Я снова разревелась. - Почему же сегодня я все время плачу.
- Потрясение от произошедшего сейчас отступает. Время лечит все, хотя в это невозможно поверить.
- Почему ты все понимаешь?
- Если только дело касается тебя.
- Хоть ты и врешь, все равно спасибо.
Я подумала, эх, хорошо бы такой разговор состоялся при других обстоятельствах. Однако в его словах сквозила такая непринужденность, которая заставляла меня забыть обо всем.
В кафе никого не было.
Мы сели у окна и выпили по чашке кофе. Все, кроме существования сестры, было естественным. Сестра покинула мой мир, будто промелькнувший сон. Обидно, но не стыдно. Было бы справедливо желать, чтобы в нынешнем состоянии сестра побыстрее исчезла из этого мира.
- Горевать о положении Куни может каждый, - сказал Сакаи. - Но не нужно ее жалеть. Кажется, что она от этого становится еще беспомощней.
- Я тоже так думаю. Мы были дружны и счастливы. Наверно, сейчас самое тяжелое время. Мама не простудилась, ей психологически трудно. Но когда-нибудь обязательно наступит день, который принесет в нашу семью новые радости. И сейчас, вне нашей семьи, существует другая жизнь, хорошая настолько, что даже трудно себе представить. Но ждать этого я уже не хочу. Потому что сначала долго ждала, что случится чудо.
- Естественно не хочешь, - согласился Сакаи. - Все скорбят, даже чужие люди, как я. Даже те мандаринчики шокированы тем, что нет Куни.
- Такое бывает. И в больнице много подобных пациентов. Я всего наслушалась. До этого момента я не знала, что есть такой мир.
- Да. Но думай не думай, всегда происходят аналогичные вещи и многие другие.
- Ты так считаешь?
- Я стараюсь думать только о том, кого вижу, - сказал он.
Я впервые искренне улыбнулась.
И, улыбаясь, все забыла.
За окном тянулась торговая улица, загадочная музыка заглушала Моцарта, звучащего в кафе.
Пока еще теплое тело сестры дает всем время - без мечты о будущем, без надежд, без чудес - осознать, что она покидает этот мир. В этом промежутке времени я тихонько улыбалась. Здесь была вечность, красота, здесь сестра точно существовала. Считали же люди в старину, что приходит день, когда тело и мозг умирают по отдельности?
Это священное время, в котором уже не думаешь о проблемах умирающего, время поразмыслить о том, о чем обычно даже не задумываешься.
В какой-то нежданный момент и тяжесть утраты, и слезы исчезнут, и я смогу ощутить прикосновение души сестры.
Я подумала, что этот мужчина хорошо это понимает, и еще больше прониклась чувством к Сакаи. Ко мне любовь всегда приходит неожиданно. Почему я люблю человека, который заставляет задумываться о таких вещах в такое время?
- Ноябрьский вечер дарит последний запах осени, - сказал он, смотря в окно.
- Потом будем только радоваться.
- Не прилагая усилий.
На улице молодые люди, шумно обмениваясь шутками, рассматривали витрину магазина секонд-хэнд. По соседству располагалась овощная лавка, за стеклом разноцветные овощи были красиво подсвечены. Цвет хурмы и моркови. Сколько ни смотри, не насытишься цветом, который сотворили боги.
Месяц тому назад я и помыслить не могла, что буду спокойно пить кофе, отдавая дань уважения овощам. Не понимаю, что случилось? Каждый в своем сердце уже был готов тихо проводить мою сестру. Соглашаясь с неизбежностью, мы спокойно и без колебаний следовали по этому пути так, как проходит осень и наступает зима.
Звезды
В тот вечер я отправилась в фирму, где раньше работала сестра. Меня совершенно замучили раздававшиеся отовсюду соболезнования людей, с которыми я не была знакома и которых никогда не видела, но я разделяла их скорбь.
Когда я стала приводить в порядок стол сестры, женщина, работавшая рядом, сказала:
- Вы так похожи, у вас даже те же движения рук, - и начала плакать.
- Обнаженные, мы вообще копия друг друга, - ответила я, но она даже не улыбнулась.
Все, будто на похоронах, хотели прикоснуться ко мне, и это было ужасно. Впрочем, хорошо понятно: сестра была светлым, трудолюбивым человеком, хорошо разбиралась в компьютерах, при этом все держала в образцовом порядке.
Правда, в шкафу оказалось много таких вещей, которые не следовало хранить на работе - стильные лыжные ботинки и принадлежности для сноуборда, которым она недавно начала заниматься.
Когда скачала на дискету переписку сестры по е-мейлу и стала уничтожать ее личную информацию с жесткого диска, я, естественно, разрыдалась. Мужчина, коллега сестры, который помогал мне, тоже заплакал. Это было намного печальней, чем застывший взгляд Куни, подключенной к аппарату искусственного дыхания. Я поделилась своими мыслями с мужчиной, и он сказал:
- Рядом с тобой мне очень тяжело, поскольку я все время представляю себе твою сестру. Твои интонации и действия означают, что Куни не стало.
Я плохо знала, чем здесь занималась Куни - только то, что она - секретарь дирекции.
Когда умирает обычный человек, как правило, все его коллеги по работе скорбят по ушедшему. Убедившись в этом воочию, я подумала, что память о сестре надолго останется в их сердцах. Было бы проще простого обвинить в произошедшем ее большую загруженность на работе, сказать, что она отдавала ей все свои физические и душевные силы. Но это не так. Никто не виноват. Такой оказалась ее доля. А нам нужно сохранить приветливый и добрый свет, который дарила Куни.
Когда мы вдвоем, с красными от слез глазами, закончили работу, приехал отец и поприветствовал старших коллег и начальника сестры.
Несколько человек помогли нам перенести на подземную автостоянку вещи Куни. Кое-как запихав вещи в машину, я помахала рукой на прощанье. Хотя почти всех их я видела впервые, почему-то у меня возникло ощущение, будто сама здесь работаю и перетаскиваю вещи потому, что уволилась, чтобы выйти замуж.
- Папа, почему ты приехал на маленькой машине? Разве я не просила взять пикап? - задала вопрос я после того, как машина тронулась.
- Мама уехала на нем в больницу! От горя и усталости она стала плохо понимать, что делает. Когда я пришел на стоянку, осталась только эта. Ничего не поделаешь, - сказал отец.
Я сидела рядом с отцом, причудливо изогнувшись из-за обилия вещей Куни.
В таком положении я могла видеть только уличное освещение и ночное звездное небо, что было необычно и красиво.
- Ну ладно…
- Я тебя неважно слышу! - сказал отец.
- Можно я положу голову тебе на колени?
- Давай.
- Будто опять стала ребенком, - улыбнулась я.
Полные бедра отца были такими же крепкими, как раньше.
- Смотри не возбудись от присутствия молодой и красивой девушки.
- Не шути так с отцом!
Улица быстро проплывала мимо.
- Сказали, что уже скоро отключат дыхательный аппарат.
С такой же интонацией отец сообщил "Поти умер", когда погибла собака, когда-то долго жившая в нашем доме и больше всех привязанная к отцу.
- Почему же это произошло, как в плохом сне, - сказал отец.
- Плохой сон! - эхом отозвалась я.
Мы замолчали.
В машине сильно ощущался запах духов сестры, исходивший от ее вещей.
Я решила поменять свои духи на эти. Куни словно сидела на заднем сиденье, поэтому действительно казалось, будто я вернулась в детство, в то время, когда мы с семьей часто путешествовали на машине.
- Ты встречаешься с тем мужчиной? - внезапно спросил отец, и я мгновенно пришла в себя.
- С кем? Ты о том толстяке из фирмы, с которым мы вместе только что паковали вещи и плакали?
- Нет, о том подозрительном старшем брате.
- О Сакаи? Только не в таком смысле. Не говори так, он хороший человек.
- Возможно, но я с ужасом представляю, что, если ты выйдешь замуж за старшего брата, то трусливый младший снова станет мне родственником и придется с ним встречаться. Эх, только подумаю, сразу раздражаюсь.
- Наверно, этого не будет. Но я считаю старшего брата замечательным! Да и младший - человек, которого полюбила сестра, поэтому давай не будем говорить о нем плохо, даже если хочется!
- Но его побег домой - не шутка! С таким характером - и нашу дочь в невесты. Нахал!!!
Сейчас отцу требовалось сорвать на ком-то злость, решила я и перестала за него заступаться. В общем-то, я плохо знаю человека, который был женихом сестры. Во всяком случае, сестра любила его, как всегда, до безумия.
- А ты утешай себя тем, что у такого человека, на которого нельзя полагаться в критический момент, не стало невесты.
- Думай, что говоришь!
- Я хотела тебя успокоить!
- Как тяжело, как все тяжело! - Голос отца долетал до меня из живота.
Меня укачало в машине, и я снова непроизвольно заплакала. В последнее время мои слезы уже почти не были связаны с воспоминаниями. Отец понял это и замолчал.
Так мы и въехали на улицу, где я родилась и выросла.
- Мама, наверно, ужасно устала. Сегодня я, пожалуй, останусь у вас. Разберу эти вещи, - предложила я.
- Оставайся.
- Ну, тогда заодно что-нибудь приготовлю.
- Хорошо бы набэ. Хочется съесть чего-нибудь горячего.
- Если так, давай подъедем к универсаму.
А ведь нам снова может стать хорошо, подумала я.
Куни предоставляет нам время, в котором не только тяжесть утраты - все становится острее. И хорошее в этом мире делается в сто раз лучше. Каждый день происходит битва между хорошим и плохим. Я не хотела провожать сестру в последний путь с таким туманом в голове.
Музыка
Несколько дней спустя отключили дыхательный аппарат Куни и констатировали ее смерть.
Я прочитала в книге, что мозг сестры уже размягчился. Но лицо было таким, как всегда. Когда я сделала ей макияж, она еще больше стала похожа на себя. Будто собралась пойти на работу. Я прикоснулась к тональному крему, взяла зеркало - в каждой вещи я чувствовала сестру. Я надела на нее ее любимую одежду и украсила цветами, которые она любила.
Мою красивую Куни понесли на погребальный костер.
Я думала встретить это время с ясной головой - не удалось. Мои глаза отказывались смотреть на то, что было перед ними. Казалось, что все вокруг происходит как во сне. В голове была звенящая пустота, и я все делала машинально.
Сакаи, как я и предполагала, не было на похоронном обряде, но его младший брат пришел. Он остался до последней минуты, несмотря на то, что отец ударил его, а мама довела до слез. Это был настоящий поступок. Если бы на меня хоть раз так взглянули, я непременно бы захотела снова убежать домой. Мне удалось немного поговорить с ним. Он оказался неплохим человеком. Однако останется тем, с кем мы встретились при печальных обстоятельствах и вряд ли доведется увидеться вновь. Странная доля. И все-таки Куни, должно быть, радовалась его приходу. Потому что она была женщиной, которая жила любовью.
Когда сестра формально умерла, и к ней не надо было ходить в больницу, мне стало одиноко.
Я рыдала, замечая в ванной кусочек мыла в виде животного, привезенный ею в подарок из заграничной поездки, хотя он уже потерял форму и стал просто обмылком.
Время шло.
На самом деле время идет всегда, но это редко осознаешь и не обращаешь на него внимания. Я уже никогда не буду прежней. В моем мире обострилась восприимчивость, совсем как во время неразделенной любви.
Я только и делала, что всецело отдавалась изучению итальянского, поэтому преуспела в языке.
Потом я поеду учиться за границу. Буду по часам связываться с родителями, чтобы хоть чем-то поддержать их в тяжелый период. Буду стараться найти потом хорошую работу. Потребуется много сил для восстановления. Теперь у родителей осталась только я. Эта мысль меня преследовала постоянно.
Я встретилась с Сакаи в буддийском храме, а потом воскресным вечером неделю спустя. Мне казалось, что для встречи с ним почему-то подходит только вечер.
Я заметила Сакаи, и у меня отлегло от сердца просто потому, что рядом находился светлый человек, не обремененный семейными проблемами и скорбью. Я, улыбаясь, подбежала к нему.
- Когда мы сможем встретиться? - спросил он.
- Не здесь же об этом говорить!
- Как насчет воскресенья? У тебя будет время?
- Да, думаю, я буду свободна.
Мы договорились о встрече. В буддийском храме, залитом лучами солнца, царила безмятежность. Он сказал, что хочет прогуляться, и исчез среди могил.
Небо было характерного для Токио неопределенного цвета - к синему примешивалась белесость. Между могил стояли замерзшие, сухие деревья. Все, кто был на похоронах, одетые в черное, смотрелись, будто вороны. Я не чувствовала холода. Просто успокоилась, встретив Сакаи. Я впервые испытала чувство радости от того, что кто-то может поддерживать тебя только одним своим существованием. Я ощутила себя маленьким птенчиком, смотрящим в небо из гнезда. Я дала отдых крыльям в этом бесконечно расширяющемся пространстве. Только поэтому было хорошо. Наверно, только это имело значение. Сейчас и навсегда.