Он как-то опасливо принимается за красноватую жижу. Свою я почти всю съела. На самом деле она вполне себе ничего и успокаивает, как я и думала. На сырной доске лежит симпатичный клинышек "стилтона", и я делаю попытку намазать его на ломоть "чиабатты". Сыр выдержанный, рыхлый и упорно крошится мимо тарелки под стол.
- Прекрасная согласованность действий руки и глаза, Батлер, - произносит Дэн.
- Да уж, - откликаюсь я. - Мой счетчик жизней сегодня порядком понизился от этого спорта и военных маневров с Эстер.
- На вали на меня, - говорит она, по-прежнему рассматривая записную книжку, но улыбаясь.
- Все ясно, - говорит Дэн. - Счетчик жизней. Теперь мы перешли на видеоигровые метафоры.
- Да. Перешли. Так что это?
- Ладно. Я придумываю дизайн видеоигры. Это наброски.
- Но ты сказал…
- Это не для работы. Побочный проект.
Я понижаю голос до шипения:
- Не для нашей компании?
- Нет. Это… это трудно объяснить.
- Да брось ты. Ну, что трудно объяснить?
- Моя игра… Она не может существовать. Это чистый дизайн. - Дэн выдыхает, словно только что признался родителям: так, мол, и так, простите, я обрюхатил девчонку из соседнего подъезда. - Так что…
- По-моему, все игры - это чистый дизайн, - говорит Эстер. - Ни одна из них в буквальном смысле не существует. Это же просто двоичный код, правда?
Кто-то из "К"-тусовки роняет что-то на пол, раздается грохот, а потом - одобрительные возгласы и аплодисменты. Ну надо же - мне казалось, им по статусу полагается быть "клевыми"? На их месте я снарядила бы специального "трендспоттера", чтобы раскопал где-нибудь поинтереснее способ реагировать на падение тарелки в пабе/ресторане/кафетерии. Завидую ли я им? Да вроде нет. Вот мы сгрудились тут втроем, в углу, где нет ни яркого света, ни огней рампы, ничего такого; мы - кучка заговорщиков. Мы могли бы скучковаться под каким-нибудь старым балдахином, и эффект был бы точно такой же - разве что балдахин оказался бы совсем уж цветастый или дурацкий; тогда бы нас точно подняли на смех.
Дэн улыбается Эстер.
- Да, - говорит он. - Точно! Она не существует.
- Значит, ты, по сути, сделал графику для несуществующей игры? - невинно говорит она, вот только улыбка у нее хитрая, как у тощей девчонки из Дэновой книжки. Я замечаю, что Эстер не переодевалась после нашей дневной беготни, зато сменила макияж. Теперь у нее на обеих скулах два малюсеньких пятнышка розового блеска, и два крохотных синих мазка у внешних уголков глаз. Это единственные признаки цвета у нее на лице. Я осознаю, что таращусь на нее, и поспешно перевожу взгляд на противоположный угол стола. Парень в черном, кажется, смотрит на нас (на меня?), но тут же отводит глаза и возобновляет чрезвычайно серьезную, судя по лицам, беседу со своей спутницей.
- Ты идешь к куполу, - объясняет Дэн, - и игра находится у него внутри…
- Но…
- Погоди. - Он придвигает к себе сырную доску. - Ты уверена, что хочешь это услышать? Тебе может показаться, что все это слегка непродуманно.
- Продолжай, - говорю я. - Люблю купола.
- Да, - кивает Эстер. - Мне понравились твои рисунки.
- Идея этой игры… в общем, это как мысленный эксперимент. Смотрите. - Он вынимает из кармана записную книжку и принимается ее листать. - Вот купол. О'кей, значит, вы идете к куполу и заходите внутрь. - Он открывает другую страницу. - Все меняется. Климат, растительность, источник освещения… Это как будто другая планета, или, может, ее имитация. Может, у нее несколько лун сразу, вот, видите, над вершиной купола… Небо я еще толком не успел проработать. Есть только пара картинок. Короче, вы входите в купол; на вас специальный костюм, который так плотно прилегает к коже, что про него вообще можно смело забыть. Может, он вообще на теле нарисован. Хм-м-м. Это я только что придумал. - Он откашливается. - Неважно, в общем, одежду вы надеваете поверх этого материала, чем бы он ни был. Одежда, возможно - классический набор для ролевых игр: кожаная броня, кожаные сапоги и так далее; несомненно, начинать надо с этого. Купол, кстати, громадный, скажем, размером с пол-Дартмура или типа того, и ты по нему бродишь и ждешь, что кто-то - или что-то - на тебя нападет или, наоборот, тебе поможет. На этом этапе у тебя нет ни денег, ни нормального оружия, так что лучше всего найти дружественный лагерь кочевников и предложить сделать для них какую-нибудь работу в обмен на убежище. Либо можно расставить ловушки для других игроков, напасть на них из засады и отобрать у них оружие и деньги. Пока что все, как в любой другой ролевой игре…
- За исключением того, что ты буквально гуляешь по территории, создаваемой в режиме реального времени, - говорит Эстер. Дэн с энтузиазмом кивает. Она морщит лоб. - А как ты сражаешься и все такое?
- Ага. Хороший вопрос. Ну, в общем, твой костюм запрограммирован особым образом. Вот тут начинаются небольшие сложности. Твой костюм несет информацию о твоем… - он мельком смотрит на меня, - …твоем счетчике жизней и прочую статистику. Пока переходишь с уровня на уровень, счетчик жизней растет, и ты становишься сильнее. Еще у тебя есть определенный запас магических способностей, и он тоже вырастает, если ты приложишь усилия и выучишь кучу заклинаний и так далее. Когда ты сражаешься, костюм регистрирует любой нанесенный тебе ущерб…
- Как в пейнтболе, - говорит Эстер.
- Типа того. Только если ты получаешь ранение, допустим в ногу, то и впрямь какое-то время не можешь двигать этой ногой - скажем, пока ее тебе не вылечат, или пока не отдохнешь, или не выпьешь колдовского зелья. Костюм не дает тебе двигаться.
- Боже мой, "зелье"… обожаю такие словечки, - говорю я.
Я уже давно не играла ни в какие видеоигры. А бывало, не отрывалась от монитора; дедушка тогда лежал в больнице, я приходила домой и была буквально не в состоянии заниматься хоть чем-то еще. Каждую среду вечером я как попало составляла за него кроссворд (в редакции далеко не сразу поняли, что это делала я, хотя люди, регулярно разгадывавшие дедушкин кроссворд, тут же заметили перемену в стиле), вся взмокшая и расстроенная, а потом до конца недели с головой погружалась в видеоигры, как другие люди, наверное, погружаются в наркотические грезы или спокойный сон. Сама я сплю беспокойно; всегда так спала. Как бы то ни было, это забавно и странно - что из омута воспоминаний о плохих, в сущности, временах периодически всплывают приятные картинки - например, образ горшков с колдовскими зельями; думаю, это потому, что именно из-за таких вещей мне и было приятно играть в видеоигры.
Дэн все описывает свою задумку:
- Есть центральный узел, ну, вроде компьютерного сервера, что ли; он пересылает всю информацию туда и обратно. Все игроки связаны с ним, как компьютеры в Интернете, и он обновляет все ваши данные - о ваших навыках, запасе жизненных сил, магической энергии, ресурсах, взаимоотношениях - в реальном времени. Допустим, вы нашли знахаря, чтобы он вылечил вашу ногу. Ну, машина посылает сигнал вашему нательному костюму, ваша нога вдруг делается целой и невредимой, а у того, кто вам помог, отнимается какая-то часть целительной энергии. О, кстати - знаете ведь, как в видеоиграх нужно "спать", чтобы пополнить энергию? В общем, в моей игре для этого приходится натурально лечь спать. Когда вы погружаетесь в состояние глубокой релаксации - я думаю, оно как-то связано с бета-ритмом, - костюм считывает информацию с вашего мозга, посылает сигнал в центральный узел, и все ваши показатели автоматически переустанавливаются на максимум.
- То есть это, по сути, способ реально "жить" в видеоигре? - говорю я.
- Да, пожалуй, - кивает Дэн.
Эстер заметно вздрагивает.
- А центральный узел - он вроде как Бог.
Парень и девушка на углу стола смеются. Я кошусь на них, но они на нас не смотрят.
- Я читала об этом статью в одном научном журнале, - говорит Эстер. - У меня от нее шарики за ролики зашли. Там было сказано… В общем, оказывается, есть теории, согласно которым наш мир - видеоигра или симуляция, сконструированная высшими существами или даже самим человечеством в будущем, а уж это у меня в голове совсем не укладывается. Ну, типа, наша эволюция достигает этапа, когда мы наконец создаем искусственный интеллект, а создав его, постигаем, как творить новые миры… Мы становимся Богами. Создаем маленький самодостаточный мир и занимаемся дальше своими делами. Потом обитатели созданной нами вселенной, ну, они тоже начинают прогрессировать и доходят до своих собственных проектов искусственного интеллекта, и тогда весь процесс повторяется. Это напрочь запутывает представления о Боге. Это как… в сущности, это и есть твоя игра. Она функционировала бы точно так же.
- А вот и нет. - Дэн качает головой. - Она в принципе не может работать. Вот почему я сказал, что это всего лишь мысленный эксперимент. Откуда, по вашему, взялась бы необходимая энергия? Как производить колоссальную энергию, без которой подобную штуку не запустить? Что построит центральный узел? Это полное безумие. Если хотите узнать, как функционирует мироздание, изучайте законы термодинамики, а не чокнутые теории искусственного интеллекта. Начните с понятия энтропии - оно объяснит все, что необходимо знать.
Судя по лицу Эстер, ее это не убедило.
- В таком случае, может, мы все на самом деле - мысленный эксперимент, - высказываюсь я. И хотя я намеревалась пошутить, шутки не получается, и фраза моя звучит более зловеще, чем я рассчитывала. Улыбкой дела уже не поправить. Несколько секунд никто не произносит ни слова, и атмосфера воцаряется, как в рассказах про привидения.
- В общем, ребята, прошу прощения, - наконец говорит Дэн. - У меня и в мыслях не было устраивать за ужином дискуссию о смысле жизни. Я даже не хотел никому показывать. К черту. В конце концов, это всего лишь игра.
- Ну, и зачем же тогда затевать такой странный несуществующий проект? - спрашиваю я.
Я решаю не упоминать, что меньше часа назад, когда мы стояли в очереди, сама думала о сходстве между жизнью и видеоигрой. При нормальном раскладе я бы не удержалась: уж больно интересное совпадение. Но я чувствую, что Эстер может начать болтать о сбоях в Матрице и так далее, если я об этом заикнусь, так что решаю рассказать Дэну позже - если вспомню, конечно.
- По правде говоря, сам не знаю. - Он пожимает плечами, осмысляя мой вопрос. - В общем, я начал думать про искусственный мир после того меморандума от Жоржа, но главным образом мне хотелось разработать вещь, которая не состояла бы из одних лишь картинок. Когда я это сделал, а потом начал размышлять над тем, что получилось, и обыгрывать разные идеи, до меня дошло: эта вещь, вещь без картинок, существовать не может. Картинки - это все, что мы вообще способны создать. Так что я нарисовал картинки мира, которого не существует. - Он смеется. - Суть в том, что я буквально подыхал со скуки на работе, пока тебя не было.
Что за меморандум от Жоржа? Я его не получала. Хм-м-м. Картинки. Я думаю о лошадях, печных трубах, линиях железной дороги, лодках, стремянках, стульях: а может, почти все это, в конечном итоге, просто картинки? "Малышки-шмелишки", "Му-Му и Ли-Ли" и все прочие игрушки, дизайн которых мы - люди, сидящие в этой комнате, - придумываем, все они - лишь картинки, в точности как видеоигры. Пластиковая форма выполняет ту же функцию, что и двоичный код - стимулирует воображение, желание, удовольствие… Бог с ним. Мы знаем об этом, и знаем, что это о'кей. Как бы то ни было, нам постоянно твердят, что в наши дни мы всего-навсего продаем имидж, образ, идею. Продукт не имеет значения. Реальное производство не имеет значения. Произведите что-нибудь, а потом, позже, придайте изделию смысл с помощью маркетинга, принудительного ассортимента и промо-акций. А может, это просто такая "попсовская" заморочка; "попс"-перегрузка. Может, работа в этой компании заставляет тебя думать, что весь мир - лишь картонный ящик, ждущий, когда в него засунут что-нибудь пластиковое и наклеят картинку на крышку. Нет, вы не подумайте: мои наборы не такие, у них действительно есть реальное содержание, правда. И, за исключением товаров с веб-сайта "К", все, что мы производим для детей старше десяти, по правде имеет внутреннюю ценность. Так что когда кто-то приходит вытереть наш столик, я никак не могу выбросить из головы картинки, картинки, которые не существуют, и вдруг мысли мои утекают от меня, будто в стенную розетку, и вихрем устремляются к телефонному звонку, который я так хотела бы сделать, и воспоминаниям о книжке с картинками, в которых никто, даже дедушка, не видел никакого смысла.
Глава восьмая
Мак выходит из кафетерия один, неся в руке тонкую папку.
- Черт, - говорит Эстер. - Большой парад и демонстрация силы.
- Что? - говорит Дэн.
- Мак. Надо с ним встретиться, да?
Не то чтобы я забыла про встречу с Маком или не спрашивала себя, в какую, собственно, передрягу мы попали и вообще, не уволят ли нас взаправду. Вовсе нет. Но день был настолько забит другими вещами, требовавшими умственного напряжения, что у меня просто не отыскалось свободной минутки понервничать еще и из-за Мака. Когда мы встаем из-за стола, я засовываю два пальца в карман юбки, проверяю, на месте ли "попсовский" поздравительный бланк. На месте. Карманы у юбки совсем не глубокие, а я вовсе не хочу потерять эту бумажку. Мне так отчаянно хочется знать, что в ней говорится; любопытство даже сильнее, чем по поводу предстоящей речи Мака. Возможно, будь код попроще, я бы просто заскочила в уборную во время ужина и его взломала. Но, к сожалению, тут наверняка понадобится что-то посильнее приблизительного частотного анализа и кроссвордистских навыков.
На выходе из кафетерия нам выдают карманные фонарики из большой коробки у двери. Теперь снаружи темень, и я слышу, как где-то - скорее всего, на холме за "попсовским" комплексом - ухает сова. На стенах некоторых амбаров висят маленькие фонари, но их туманное сияние довольно тусклое, и ничего кругом толком не разглядеть. Они способны лишь дать понять, что где-то здесь стоит дом, или высветить неясный контур двери. Не рановато ли мы вышли? Кроме нас, на тропе никого. Что-то хлопает крыльями во тьме, вроде бы птица - стремительный трепет черных крыльев в застывшем воздухе, а потом - тишина. Эстер взвизгивает.
- Мать моя женщина, что это было?
- Летучая мышь, - говорю я. В деревне, где я жила с бабушкой и дедушкой, тоже были мыши. - Она тебя не тронет.
- От летучих мышей можно получить бешенство, - говорит Дэн.
- Только если на редкость не повезет, - замечаю я.
- Они же могут залететь в волосы, и все такое? - говорит Эстер.
- Нет. У них есть радар. Они услышат твои волосы за десять миль.
По тропе, освещенной лишь светом наших фонариков, мы добираемся до Большого зала. Как-то так вышло, что мы тут не первые; около сцены сидят человек десять. Мак еще не явился. Все мы сидим в благоговейном, а может, просто нервном молчании; тем временем в зал входят еще люди, и кажется, будто это церковное собрание, или, возможно, сходка тайного общества или культа. Второй раз за последние сутки я желаю, чтобы на мне была надета причудливая шляпа. Я наблюдаю за дверью, высматривая знакомые лица. Вон чья-то секретарша из нашего офиса, а вон тот эксцентричный парень из офиса этажом выше - на нем все еще спортивный костюм. Большинство публики я, однако, вижу впервые. Девушка, похожая на китаянку и одетая как гот, с ней - симпатичный высокий парень. Девушка с розовыми косичками входит в зал рука об руку с очередным смазливым мальчиком-девочкой скандинавской наружности. За ними - крутого вида чернокожий в бледно-голубой футболке; его многочисленные призрачные татуировки создают впечатление, будто он работает вышибалой или киллером по ночам, а днем изучает искусство или философию. Он - во главе группы, куда входят парень в сером костюме в стиле ретро (смахивает на социального работника, торчащего на героине), парень с длинными, странного цвета волосами и очками в толстой оправе и высокая блондинка, густо намазанная косметикой. Потом - и, похоже, они последние - парень в черном и девушка с бежевыми волосами, те самые, что сидели за нашим столом. Парень ловит мой взгляд, слегка приподнимает густые брови, а потом садится и принимается протирать очки. Мгновение спустя на сцену взбирается Мак, сопровождаемый Жоржем и женщиной из совета директоров "Попс" по имени Рэйчел Джонсон. Она из отдела кадров, или как уж он там сейчас называется. Вся троица размещается на стульях, образовав демонстративно неформальную группу. Интересно, как они поняли, когда именно следует сделать свой выход? Это вполне в духе "Попс" - всегда точно рассчитывать время. Наверное, они заплатили кому-нибудь, чтобы он стоял в тени и отмечал всех входящих, или придумали еще какой трюк.
- Спасибо, что пришли, - говорит Мак, и его голос отдается эхом в огромном зале. - И просим прощения за эту таинственность. До меня дошли кое-какие слухи насчет того, зачем, по-вашему, мы вас сюда пригласили. Большинство, кажется, боятся, что их уволят… - Все мы нервно смеемся. - Еще были варианты: что вы в беде, что вас переводят в другое место, что ваши бренды снимаются с производства и так далее. Это интересно - как начинают расползаться слухи и как много людей подпадают под их влияние. В рамках акции вам предстоит узнать много нового о сетях и слухах.
Что? - говорит мой мозг. Я не понимаю. Сети и слухи? О'кей.
Мак продолжает:
- Полагаю, мне стоит немедленно перейти к сути, раз уж мы развеяли эту пустячную тайну. - Он бросает взгляд на Жоржа и Рэйчел. - Что ж. Последние полгода или около того один особенный потребитель является для нас, совета директоров "Попс", постоянным источником головной боли. Это потребитель, которого трудно понять, трудно завлечь, и вкусы и желания которого невероятно трудно привести к общему знаменателю. Никогда за всю историю компании нам не удавалось эффективно реагировать на его потребности. Если быть до конца откровенными, мы совсем не продаем товаров этой персоне, хотя стараемся изо всех сил. Кто эта мистическая личность? Да. Девушка-тинейджер. Попрошу без возгласов удивления. Как вам известно, цифры продаж видеоигр с участием Детки Со Звезд и Урсулы были удручающе низкими, и нам пришлось буквально в последнюю минуту отменить запланированную презентацию всех товаров линии "Прах Офелии". Девушкам-тинейджерам не нужны видеоигры. Им не нужны коллекционные карты. Они не хотят ошарашивать друзей и подруг технотронными прибамбасами. И по правде говоря, это крайне прискорбно, поскольку среди всех прослоек демографической группы младше восемнадцати у девушек-тинейджеров самый высокий независимый доход. Обычно они начинают зарабатывать деньги раньше мальчишек, и активнее и с большим удовольствием их тратят. Парень-тинейджер, скорее всего, просто оформит предварительный заказ на новейшую "мейнстримовую" игру, причем самым удобным для него способом, - девушка же, напротив, станет рыскать по магазинам в поисках товаров, которые принесут ей одобрение сверстников, помоет подчеркнуть ее привлекательность или стать популярнее. Мы это знаем. Но, несмотря на все наши знания, есть ли на полках магазинов хоть один наш товар, способный ее привлечь? Нет. И вот тут-то, ребята, в бой вступаете вы. - Он кивает нам, а потом жестом предлагает Жоржу продолжить.