Симпозиум начинается в 10 утра и идет целый день, с небольшими перерывами на кофе-брейки. Вечером - фуршет. Но до него, я боюсь, уже не доживу. Сначала чествуют юбиляра - академика Шумакова: цветы, речи, благодарности. Потом переходят к научным докладам. Где-то на четвертом часу слушаний и на словах "Несмотря на то, что проблема тканевой несовместимости не решена и сегодня никто не может назвать сроков её решения - пересадка органов и тканей прочно заняла своё место в клинической практике. Это стало возможным в связи с тем, что непрерывно совершенствуется иммунологический подбор пар донор-рецепиент и методы иммуносупрессии, направленные на подавление отторжения пересаженных органов…" я, судя по всему, начинаю храпеть. Так как соседка справа - серьезная тетенька в пенсне и буклях - аккуратно трогает меня за плечо и спрашивает: "Простите, вы практикующий доктор? Или аспирантка?" Мне тут же вспоминается мой любимейший фильм "Мимино": "Товарищ Хачикян, вы невропатолог? - Нэт, дэвушка, я чэсний шофер! И что, па твоэму, я нэ чэловэк после этого?" Выручает меня Мишель: он говорит, что мы из журнала "Медицинская кафедра". "Вы обязательно напишите, - оживляется тетенька, - что ближайшей перспективой улучшения органов является их ксенотрансплантация. Она позволит решить острую проблему недостатка донорских органов и уйти от всех этических проблем, связанных с их аллотрансплантацией. Параллельно с этим сейчас ведутся работы по модификации эндотелия донорских органов. С помощью генно-инженерных методов планируется получить трансгенных животных, клетки которых являются устойчивыми к лизированию комплементом человека". "Непременно так и напишем!" - заверяет умную тетю Миша, так как у меня нет слов. Судя по поучительным интонациям, моя соседка - не иначе, как профессор из мединститута! Потому что даже сам доктор-легенда Шумаков изъясняется понятнее - сразу видно, что он практик, а не теоретик. "Бедные студенты-медики, как у них крыша-то не едет? - размышляю я. - Хотя, может как раз и едет!". Я не имею в виду никого конкретного, но вспоминаю почему-то своего дядю-психиатра. С благодарностью, конечно.
К вечеру у моего диктофона забита чуть ли не вся память, но в моей голове в сухом остатке сохранились образы не научные, а весьма художественные. Впрочем, оно и понятно: я же гуманитарий! Плюс мне удалось всего минутку, но лично пообщаться с академиком Шумаковым. И, признаться, он меня покорил!
…Обычный день в необычной клинике. Вот хирург Валерий Иванович Шумаков, в перчатках и небесно-голубом халате, со скальпелем в руке колдует в операционной, склонившись над столом. Возможно и скроее всего, под его магической рукой оживет уже почти безнадежный пациент.
Каждый божий день Шумаков возвращает людей к жизни, оперируя с раннего утра и до поздней ночи, в четырёх операционных сразу. Конечно, у него есть ассистенты и помощники. Но все самые сложные случаи в институте оставляют Шумакову, а медсёстры обожают работать именно с ним. Он автор множества научных открытий, изобретений, монографий и научных работ, кавалер множества орденов. Но об этом говорить он не хочет, для него главное - возможность воскрешать людей, и он это делает! Я задаю ему странный вопрос: "А не считаете ли вы себя Богом?" Валерий Иванович отвечает: "Бог - он один. А я всего лишь врач, хирург, верный клятве Гиппократа. И если вдруг возникает шанс спасти чью-то жизнь, появляется донорский орган, пересадку я стану делать в любое время суток. Однажды два сердца нам прислали рейсовыми самолётами из Питера, - рассказал Шумаков, - это был первый подобный случай в России! И обе пересадки прошли успешно, мои пациенты получили жизнь! А что до господа Бога… Я всего лишь хлопотал, чтобы при нашем Институте был открыт храм. Решаясь на серьёзную операцию, человек всегда чем-то рискует, иногда жизнью. И когда я узнал, что пациенты тайком идут перед операцией в ближайшую церковь ставить свечки, я решил - пусть у нас лучше будет свой храм Божий!".
Поздно вечером у себя дома, несмотря на смертельную усталость, я не заваливаюсь в постель, а сажусь за комп. Так сильно впечатлил меня великий доктор, и его такой простой, но добрый и мудрый взгляд на жизнь! К середине ночи мой "крик души" готов:
ДЕНЕЖКИ ЕСТЬ ТОЛЬКО НА ГОЛОВУ?
"Легендарный доктор, виновник торжества - это крупный, большой во всех отношениях человек, в котором чувствуется кипучая энергия, внимательная сосредоточенность и, одновременно, какая-то православная доброта. Сам он считает себя не выдающимся, а просто врачом, честно исполняющим свой долг. Но профессионалы во всем мире понимают: транспланталогия - настолько узкая специализация, что не каждый даже очень высококлассный хирург может это делать. А Шумаков, помимо этого, собственноручно проводит более 500 операций на открытом сердце в год! Наука под его чутким руководством уже близка к созданию головы профессора Доуэля. Сейчас об этом много говорят в кулуарах, намекают, что есть щедрый спонсор. Но нужна ли эта пусть и необыкновенная, но совершенно бесполезная голова людям? Нужна ли нам фантастика, когда многие жизни не удается спасти по прозаическим причинам нехватки финансирования и отсутствия поддерживаемого государством института донорства?
В таком многомиллионном городе как Москва в год для трансплантации удаётся взять всего 10–12 сердец. Это чрезвычайно мало, и во многом вопрос государственной политики в этом вопросе. Транспланталогия - наука довольно молодая, а в нашей стране не сформировано благоприятного к ней общественного мнения. Во многом негативное отношение подогревается СМИ, которые красочно повествуют о криминальных группировках, похищающих людей с целью получения их органов. Во многих зарубежных странах на получение органов, также как и у нас, требуется согласие родственников, но там потенциальное донорство представляется делом благородным, гуманным и естественным с точки зрения религии и морали. Такое общественное мнение формируется целенаправленно - например, с экрана телевизора счастливо улыбается человек, который еще вчера стоял на пороге смерти, и был спасён только благодаря операции по пересадке органов. Другая проблема - недостаточное финансирование. Транспланталогия - одно из самых современных, высокотехнологичных и дорогостоящих медицинских направлений. Она является индикатором не только развития здравоохранения в стране, но и степени цивилизованности общества. Если разработана правовая база, государство выделяет необходимые средства и общественное мнение настроено положительно - могут быть спасены десятки тысяч человеческих жизней в год! Так оно и происходит во многих развитых странах. Россия же, к сожалению, стала печальным исключением…"
И только после этого я ложусь спать с чистой совестью.
День третий.Анита Цой - человек слова и дела. Ровно в назначенный час она принимает меня и Мишу у себя в студии и устраивает мини пресс-конференцию. С нами еще корреспондентка из "Cosmo". Анита мне очень нравится: видно, что она, как говорится, "слепила себя из того, что было". Но слепила очень хорошо! Она шикарно выглядит, складно говорит, к месту смеется и не пытается изобразить, что "на звездном небосклоне нормальной жизни нет". Анита интересно рассказывает про мужа Сережу, про сына Сережу, про свой дом и про баранов (ну и что такого?). Она искренне надеется, что мы не станем задавать ей набивший всем оскомину вопрос про ее торговлю на вещевом рынке в Лужниках, но мы и не собираемся. Я вижу в ней элегантный синтез Запада с Востоком и говорю об этом Мишелю. Он соглашается и предлагает Аните фотосессию в восточном стиле, но с долей эротики. А также в жанре "пастораль" с овечками, как и мечтал Айрапет. Звезда без проблем соглашается. Назначает Мишелю время, в которое удобно приехать в загородное имение семейства Цой и вволю нащелкать хозяйку дома и с барашками, и с домочадцами. Эх, ну были бы все такие, как Анита! На прощанье она учит нас говорить "спасибо" по-корейски: "Камса-хамни-да!" Я думаю, мой текст так и будет называться: "Камсахамнида, Анита!"
На выходе из студии певицы Мишель вдруг приглашает меня в соседнюю кофейню - обмыть удачный исход всех наших операций. А я вдруг соглашаюсь. Вечер получается томным: по причине наличия "руля" мы оба пьем только кофе и сок. Но пространство между нами наэлектризовано так, будто нас связывает не меньше, чем бутылка пьянящего брюта "Кристал". Мишель выразительно смотрит на меня своим раздевающим взглядом, "фотографирует" обволакивающими карими глазами с затаившимся игривым огоньком и завораживающе улыбается. Но за эти дни я уже поставила ему диагноз: "ловелас, метросексуал и нарцисс". И теперь твердо решаю: не вестись! Стара я уже для таких рискованных приключений! Потом как начнется старая как мир история: "Напитки покрепче, слова покороче, так проще, так легче стираются ночи…" Нет уж, без меня! Мы обсуждаем, что прекрасно сработались и теперь можем легко ходить "на дело" в паре. Благодарим друг друга за приятное и с пользой проведенное время - и на том расстаемся. Ах, да, он еще зачем-то целует мне руку. Пустячок, а приятно.
* * *
В итоге вместо заявленного понедельника все мои тексты у Айрапета уже в пятницу. Ритка говорит, что он даже поставил Шумакова срочно в номер, по горячим следам юбилейного симпозиума. Но, когда главный вызывает меня к себе, выясняется, что все вовсе не так шоколадно.
- Я-то на тебя сдуру понадеялся, заслал текст про юбилей хирурга прямо "с колес" срочно в номер! А потом как полоса пришла, как я ее внимательно почитал… Мне аж дурно стало! Тебя о чем просили? Тебе заказывали красивую сказку про скорое появление говорящей головы, живущей отдельно от тела! Оптимистический жутик, в стиле беляевской "Головы профессора Доуэля"! А ты что накропала? При чем тут хищение органов и недостаточное финансирование государством, а? Тебя к нам часом не из другой конторы заслали, а? Ты хочешь, чтобы нас закрыли поскорее, признавайся! Ну, кто тебя просил в такие дебри уходить?
- Но, Андрей Айрапетович, во-первых, про механизм трансплантологии невозможно было бы читать - органы какие-то да ткани, ужас! А во-вторых, тотальное отсутствие денег и назойливое стращание похитителями почек - чистая правда!
- Да иди ты со своей правдой знаешь куда! В общем, мне пришлось у техредов полосу изъять и текст снять. Хотя полоса, заметь, была уже не только "особачена", но и отправлена в коллект.
- Во что?
- Вот, блин, неуч мне достался! Коллект - это электронный носитель, на котором контент журнала направляется непосредственно в типографию. Тексты, сохраненные в коллект, изменениям не подлежат. Это нарушает слаженность работы всех служб, и за такие вещи виновного надо штрафовать, чтобы впредь не повадно было. Чтобы знали: коллект - это святое! А мне пришлось со "священного коллекта" материал вообще изъять! И все из-за тебя! А ведь так удачно было, твою мать! Такая тема! По свежим следам, репортаж с юбилея… Это ты нам хирурга зарезала, так и знай! Так что с тебя и штраф. Пока у тебя не из чего вычитать, но как первый свой гонорарий получишь - оштрафую тебя на 50 %, чтобы впредь знала. У меня так: гибкая система штрафов. А гибкая - потому что это я сам как хочу, так и штрафую. А не нравится, никого не держим! Тут тебе не у Пронькиных!
Вот интересно: трахалась я трахалась, да и ушла в минус! Еще ничего не заработала, а уже половину должна!
- Полунин мне уже звонил, - сообщает Айрапет, - и ржал как конь! Это на тебя похоже - даже клоуна рассмешила! Что ты его там спросила: не надоело ли ему плыть по жизни на Корабле Дураков? Круто! Да еще заявила, что - цитирую! - клоунада - это попытка воздействовать на сознание толпы через нижние регистры! У кого ты в МГУ обучалась, пошли ему мой гранд-респект! Ты пыталась втолковать бедному неразумному королю мимики и жеста, что когда человек спотыкается и падает - это не смешно. И все полунинские шутки - ниже пояса. Заявить такое всемирно известному клоуну - вот это, правда, смешно! Да еще и текст назвала словами из пугачихиного хита: "Я шут, я арлекин, я просто смех!"
- Да я это все в хорошем смысле! - влезаю я. - Мне маэстро очень понравился! Он мудрый и добрый. А лично вам, Андрей Айрапетович, я очень рекомендую посмотреть его спектакль "Дьяболо"! Если вы еще не видели, конечно…
- Это намек? Клоун-то наш, дескать, добрый и умный, а вы, Андрей Айрапетович - натуральное дьяболо! Ладно-ладно, учту! На твое счастье, мы оба - и я, и Слава - люди мудрые, и на дураков не обижаемся! Слава даже разрешил давать твой текст в печать без его визы. Ты, кстати, по его словам, единственная, кому он дал интервью в этот приезд. Как-то ты там к нему подкатилась. Так что свезло тебе, поздравляю!
Я искренне тронута! Дорогой Вячеслав, искреннее мерси вам за понимание!
- Анита Цой хорошая, - продолжает главный, - но это не ты молодец, а она. Она всегда толковые интервью дает. Сейчас еще Мишель съемку подгонит - и ставим в ближайший номер! А ты вот сделала Аниту Цой, теперь следи за ее здоровьем! Ты, конечно, не Булка, а она, разумеется, не старушка, но мало ли… Мы ж тебя еще не знаем! Вдруг ты пойдешь по Булкиным стопам, но пришивать, прости господи, станешь не старушек, а дам раннего бальзаковского, в самом расцвете женской красоты?
- Да что вы, Андрей Айрапетович! - бодро отзываюсь я. - Анита прекрасно выглядит, прекрасно себя чувствует, и мы с ней почти подружились.
- Да ну? - Айрапет смотрит с интересом, в котором маячит скрытая издевка. - Слушай, дорогая, ты же у нас такая шустрая. Тебе, наверное, и у Аллы Борисовны интервью получить - как не фиг делать?
- А что, я могу! - отвечаю я уверенно. А почему бы и нет, собственно?
- Все ясно, - горестно вздыхает главред. - К Шумакову я повторно Надю Булку пошлю. Конечно, после юбилея уже совсем не то, но Булка хотя бы не станет грузить нас и читателей вопросами морали, нравственности, а также какими-то полууголовными намеками. А ты, милая, переходи-ка на западных звезд. От греха подальше!
Вывод через неделю работы в ЖП:
иди туда не знаю куда - не всегда провальная затея. Иногда размытость цели стимулирует фантазию и находчивость. А заведомо малые шансы на успех способствуют повышенной выработке адреналина и формированию единственно-правильной в таком случае позиции: "Вижу цель и не вижу препятствий!".
ГЛАВА 7
ИЗНАСИЛОВАТЬ ШЭРОН СТОУН И СДЕЛАТЬ КОМПОТ ИЗ ШАКИРЫ
"Правда - это любое утверждение, лживость которого не может быть доказана"
Джонатан Линн
Семью мужа я не то, чтобы не люблю, скорее - не понимаю. Во всяком случае, мне упорно кажется, что ее женская часть (в виде моей свекрови и золовки) живет в совершенно иной системе координат. В этой системе обширно представлены многочисленные войны локального масштаба с соседями, сослуживцами, родственниками, etc., в которых вышеозначенные дамы неизменно выходят либо гордыми победительницами, либо невинно оскорбленными жертвами. Все это постоянно и детально обсуждается ими дома на кухне, осложняясь до кучи темой постоянного соревнования с окружающими из серии "А у нас в квартире газ, а у вас?" Я же в подобном "капсоревновании" даже не проигрываю, а просто позорно схожу с дистанции… И поэтому не люблю в нем участвовать.
Но, тем не менее, именно этим я занимаюсь всю субботу, исполнив требование мужа и посетив с ним вместе его родителей. А заодно и сестру, которая вернулась в отчий дом по причине недавнего развода.
- Ух, ты! - восхищается сестрица Стаса Вера, тиская мою сумку. - Chanel!
- Верочка, - одергивает ее мамаша, - ну что ты сразу в руки-то хватаешь? Как будто в жизни сумки не видела!
- А че такова-то? - огрызается Верочка. Это вообще ее любимое выражение и ответ на все слишком сложные для нее вопросы.
- У тебя еще лучше сумка, - не унывает мамуля.
- Да ты че, мать! У ней, глянь, Шанель настоящая. Небось не с Черкизона, как у меня! Наш Стас ей все покупает! - обиженно резюмирует Верочка.
У меня такое ощущение, что меня рядом просто нет! Разговор обо мне и о моей сумке ведется строго в третьем лице. Я спешу успокоить надувшуюся золовку:
- Да нет, Вера, сумка как раз с Черкизона.
Да уж, мадемуазель Коко была бы в восторге, узнай она, что ее визитную карточку - знаменитую модель "2-55 на длинной цепочке" - я, не моргнув и глазом, переселила на Черкизовский рынок! Но все лучше, чем вызывать на себя огонь Верочкиного недовольства.
Хотя, справедливости ради, следует отметить: увы, я тоже отнюдь не завсегдатай именных бутиков! То есть, конечно, я с удовольствием им стану, как только мне позволят средства. Пока же, сообразно своему финансовому положению, я довольствуюсь распродажами. Еще, что касается нарядов и аксессуаров, у меня есть четыре самых любимых в мире места: блошиный рынок в Париже, винтажный магазин в Риме, этническая лавка в Бангкоке и базар в подмосковном городе Руза. Там у нас дача. И летом я одеваюсь исключительно там, чего совершенно не скрываю. Только почему-то мне никто не верит.
Еще я очень уважаю одну "гламурную комиссионку" в Замоскворечье: в этой обители кутюрного секонд-хенда можно подкараулить совсем новые именные вещи, с нетронутыми этикетками. По очень сходной цене. Там же я покупаю дизайнерские сумочки. Их у меня всего несколько, зато какие! Chanel, Louis Vuitton, Hermes и Bottega Veneta. И все достаточно редких, не ходовых, моделей. А вот крокодиловой Birkin и статусной Prada у меня нет. И этим я почти горжусь. Не люблю обязаловки. А у нас ведь как: мужику баян, аксакалу кальян, попу амвон, а модной девушке - сумку Prada.
А на московском "Черкизоне" я просто не разу не была по причине его географической удаленности от моего места жительства, хотя принципиально против ничего не имею. И на рынке можно нарыть интересные вещицы, был бы вкус! Мне в этом смысле повезло: меня, как любит выражаться Светлана Бондарчук, вещи любят. Я могу и в кролике выступить так, что все решают, будто это шиншилла. Охают и ахают: от кого шубка?
А ни от кого. Исключительно от бедности и от богатого воображения. Еще классик говорил: голь на выдумки хитра. Вот такие нехитрые у меня женские секреты.
Но, конечно, ни Верочке, ни ее маме, я ни за что их не озвучу. Они и так по какой-то причине записали меня в высокомерные дряни, выбиться из которых, судя по всему, в этой жизни мне уже не светит.
У моей самооценки есть некая условная "зачетная книжка". Эта зачетка бережно хранится в моей голове и в моем сердце. Иногда я выставляю в нее себе оценки - когда чувствую и понимаю, что я их заслужила.
Так вот, родня со стороны мужа всегда мне эти оценки портит. Снижает мой личный средний балл.