С Эллой мы висим на телефоне и ржем как лошади до трех утра. Под конец беседы ударяемся в воспоминания о собственных свадьбах, от которых плавно переходим к теме потери "самого дорогого для девушки" - ее невинности. Наконец, не выдержав периодических взрывов моего хохота, является Стас в пижаме и волевым решением прекращает наше общение.
На следующий день, еще до появления на месте Айрапета, результат нашего совместного с Элкой ночного творчества уже аккуратно набран мною в файле с самыми громкими свадьбами - в качестве компота. Я распечатываю текст и отдаю Ритке, чтобы отнесла главному.
Спустя пятнадать минут главный уже зовет меня "на ковер":
- Что ж, неплохо. Все лучше, чем с живыми звездами. Название прикольное: "К первой брачной ночи - всегда готова! (невестам на заметку). И советы грамотные, босяцкие такие: "Если тебе не хватило денег на свадебное платье, не расстраивайся, а расшей обычное белое или кремовое платье гипюром, стразами и пайетками". Хм, ты расшивала, что ли? Дальше: "Купи заранее или вырежи своими руками из фольги новогодние конфетти и серебряный дождичек, а во время свадьбы попроси подружек регулярно подбрасывать их вверх - это заменит фейерверк и украсит вашу церемонию". Кла-а-а-сс! Слушай, а ты сама откуда? Не из Урюпинска?"
Айрапет, конечно, издевается, но по-доброму. Мое сочинение ему нравится, и я это вижу.
- Так, едем дальше. "Если сестра жениха прикидывается твоей подружкой, откровенно делись только тем, что ты не скрываешь и от него самого". Хорошо! "Если будущая свекровь возьмётся раздавать тебе эротические советы, не вздумай сказать, что ты знаешь это и без неё. Лучше запиши её соображения на бумажку и убеди мамашу, что ты им последуешь". Прекрасно! "Если у тебя есть какие-то сомнения в своей эротической подкованности - внимательно читай "ЖП-Бульвар"! В ближайших номерах мы опубликуем цикл материалов на тему "Всё о сексуальности мужчины". Великолепно! Я в тебе не ошибся! "Постарайся выяснить у жениха заранее, нет ли в его семье каких-нибудь каверзных - домостроевских или религиозных - традиций по поводу первой брачной ночи…" Супер! Так, а это что?"
- Что? - настораживаюсь я. Все это время я мысленно благодарю подругу Эллу, оказавшую мне в раздаче советов провинциальным молодоженам очень существенную и весьма веселую помощь. Особенно нас почему-то радовали "подружки, регулярно подбрасывающие вверх конфетти, вырезанные из фольги своими руками". И ведь Элка оказалась права: это она настаивала, что Айрапету, судя по тому, что я о нем рассказываю, этот бред должен прийтись по душе. Но, видимо, где-то вышла неувязочка. Айрапет сомневается:
- Вот это что? "Если в твоей жизни уже был интим, а жених страдает предрассудками и не верит, что кровь при дефлорации бывает не у всех девственниц (научный факт!) - улучи момент и опрокинь на простынь 30 мг рижского бальзама". Откуда ты это взяла?
- Ну, если честно, так поступила во время своей первой брачной ночи одна моя одноклассница…
- Но не ты же сама так поступила! А у нее, может, жених нажрался в хлам и ему можно было хоть бензина в койку налить - все равно бы ничего не понял! И потом, когда это было? В семнадцатом?
- Ну, знаете! Я, конечно, уже не девочка, но и не до такой же степени… суперстар!
- Запомни: никогда не давай непроверенной информации! Особенно в мелочах. Детали любят точность. У нас уже как-то был подобный случай: едва до суда не дошло! Одна мадам (сейчас она уже, конечно, уволена) посоветовала нашим "моршанским машам" мужьям в водочку виагру подмешивать - для пущего семейного счастья. А потом как пошли письма от несчастных жен со всей матушки Расеи! У одного мужа инфаркт, у другого белая горячка… А все претензии - к нам! И доказательства нашей вины - вон они, на полосе красуются! Еле отвертелись, всех наших юристов подключили. Юридическая служба в ЖП, конечно, сильная, но зачем рисковать? Вот ты знаешь наверняка, соответствует ли цвет рижского бальзама, накапанного на белую простыню, цвету крови при дефлорации? Нет? Тогда возьми и проверь!
- А как? - туплю я.
- Кверху каком! Возьми рижский бальзам и вылей, как ты советуешь, 30 миллиграмм на простыню. И посмотри, что будет.
- Ну хорошо, я дома сделаю, - обещаю я, представляя, что подумает обо мне муж, увидев подобные манипуляции.
- А чего тянуть до дома? Текст-то готов. Вон отправь Юру в супермаркет за рижским бальзамом. Простыню раздобудь где-нибудь, и лей себе на здоровье! Давай, действуй! Как маленькая, ей-богу! Что бы ты без меня делала? Я тебе личного водителя одалживаю, поэтому бальзам свой уж купи на свои шиши. Потом можешь допить вон с Риткой - за успешную потерю невинности!
Бегу озадачивать Ритку. Она тут же заводит Юру, и он отчаливает за рижским бальзамом. Личный водитель главреда уже, похоже, давно ничему не удивляется. Бальзам так бальзам. К тому же, Юра относится к тому поколению, которое еще помнит, что такое знаменитая рижская настойка на травах и как она была популярна во времена железного занавеса, надежно отгораживающего нас от всяких импортных алкогольных изысков.
Осталось найти простыню. Ритка говорит, что ее можно одолжить в студии. Но только тогда придется самим ее потом отстирывать - это реквизит. Стирать простыню в ЖП-туалете нам обеим ужасно не хочется. Но на наше счастье Юра вместе с бальзамом встает в глухой пробке. Айрапет, понося на чем свет стоит и бальзам, и меня, и почему-то девственность вообще, уезжает домой на дежурном ЖП-водителе, и наш эксперимент переносится на завтра.
Утром Стасик очень удивляется, наблюдая, как я упаковываю в пакет простыню:
- Ты что, уже спальное место там себе обустраиваешь?
- Это для редакционного эксперимента, - отвечаю я гордо, преисполнившись чувством собственной значимости.
- Простыня? Это что ж за эксперимент такой?
- Ну там… Я провожу одно очень важное журналистское расследование! - на ходу поясняю я и сматываюсь, пока благоверный не продолжил расспросы.
В редакции меня уже поджидают Рита и рижский бальзам. Посовещавшись, мы решаем провести наш "редакционный эксперимент" в туалете, чтобы не шокировать нашими действиями общественность, если таковая заглянет в приемную главреда.
В клозете на нашем этаже мы растягиваем простыню в "полный рост", чтобы под испытание бальзамом попал всего один слой ткани. Это нужно для чистоты эксперимента. А то вот так накапаешь сдуру на сложенную в несколько раз простыню, и из-за этого "на выходе" цвет исказится. И читательницы дезинформируются. А зачем нам суды? Суды нам не нужны! Нет уж, у нас все будет четко, по науке!
Ритка держит расправленную простыню на вытянутых руках, я аккуратно отмеряю припасенной мензуркой ровно 30 мг бальзама. И, как в спорте сделав глубокий выдох, торжественно опрокидываю их в самый центр белого полотнища…
Наступает минута молчания.
Прямо-таки пауза Станиславского.
Нет, скорее немая сцена из "Ревизора"!
А потом у нас с Ритой начинается форменная истерика. Это не смех, это натуральный припадок! Мы обе буквально рыдаем. При этом я еще и подвизгиваю, а Ритка подхрюкивает. Затем я сгибаюсь пополам, а она стонет, не в силах больше хрюкать. Потом мы обе всхлипываем и утираем слезы. Ритка в изнеможении бросает наше "поле эксперимента" на пол. По его белоснежной поверхности, с каждой секундой увеличиваясь в размерах, все расползается и расползается огромное яркое пятно… Цвета детской неожиданности!
Увы, наше экспериментальное пятно оказывается грязно-коричневым. Прямо-таки досадного цвета не будем говорить чего. Потому что уж этого в первую брачную ночь явно никто не ждет… Если только закуски за праздничным столом не были второй свежести. Или невеста не приняла спьяну вместо контрацептивов бабушкиного слабительного.
Тут дверь распахивается и в туалет вплывает Лия:
- Кто здесь визжал? - флегматично осведомляется наша красавица и тут замечает валяющуюся у нас под ногами скомканную изгаженную простыню. - Ой, а что случилось-то? И почему каким-то дешевым портвейном воняет?
- Да не волнуйся, Лия, все уже позади! - отвечаю я, смахивая непрошеную девичью слезу. - Это я просто девственности тут лишилась!
Вернувшись в кабинет, я заменяю в тексте совет про рижский бальзам на предложение слегка порезать палец или подгадать дату свадьбы к последнему дню месячных. А что делать? Это жизнь.
Вывод через 2 недели работы в ЖП:
• Свое место в журналистике искать не надо. Если ты ей необходима, она сама тебя найдет и без колебаний засунет - в то самое место.
• Опыт есть всего лишь совокупность наших разочарований.
Если врешь по крупному, соблюдай точность в деталях - меньше вероятность погореть.
ГЛАВА 9
УДОЧЕРИТЬ НЕГРИТЯНКУ
"Коль ангел с чертом поведет знакомство,
Усвоит он одно лишь вероломство"Саади, "О влиянии воспитания"
Две недели моего пребывания в ЖП оказываются каким-то мистическим, краеугольным сроком. С этого момента время для меня начинает лететь как в ускоренной перемотке. Может быть, просто завершается период адаптации и к каким-то вещам у меня вырабатывается толерантность. Я уже ничему не удивляюсь, ни над чем не заморачиваюсь и ни на что не обижаюсь. Имеются в виду в основном странноватые приколы нашего главного.
Про Айрапета по нашему издательскому дому бродят ужасные слухи: уж скольких талантливых и опытных журналистов он даже не вытравил, а буквально вычморил из ЖП! Оно и понятно: далеко не каждый сотрудник способен адекватно воспринять и оценить своеобразный юмор нашего главного редактора.
Возможно, у меня изначально сильно занижена самооценка, но лично мне все его шпильки, укусы и прочие шапоклякские пакости глубоко фиолетовы. А спустя две недели плотного общения с главредом я даже открываю в себе способность над ними хихикать! Мне почему-то все время кажется, что Айрапет - вовсе не такой уж монстр, каким его упорно малюют, а он сам подмалевывает. Просто у него такая защитная реакция. Ведь он у нас один, а сотрудников - целый издательский дом. А читателей - вообще целая страна!
Впрочем, моя мама всегда говорила, что из меня бы вышел неплохой адвокат. Я всегда всех оправдываю и всем услужливо нахожу внятные отмазки - и нахамившему мужу, и распустившей сплетни подружке, и нашкодившему ребенку. Собственно, и маме тоже - когда она "теряет берега" и начинает беспардонно лезть в мою жизнь. Так что и Айрапету я непременно сыщу подходящее оправдание. Как говорится, и тебя вылечим!
Как-то утром он появляется намного раньше обычного, и я не успеваю спрятать в стол пудреницу, при помощи которой поправляю макияж.
- "А ты и накрашенная - страшная, и не накрашенная…" - вместо "здрасте" поет Айрапет дурным голосом, презабавно кривляясь. - Песенка про тебя!
С клоунским поклоном он кладет мне на стол "сигнал" - первый, "пилотный", экземпляр очередного номера нашего журнала. Я уже знаю, что сигнал обычно присылают в редакцию из типографии где-то за неделю до того, как придет весь тираж. По сигнальному выпуску главред обычно проводит планерки со всеми авторами и художниками: проходится по номеру и указывает сотрудникам на недочеты или, не дай Бог, проколы. Конечно, в данном тираже исправить их уже нельзя, так что делается это на будущее. На планерках все дружно строчат в свои блокнотики, чтобы, при подготовке следующего номера, коллегиально учесть все замечания шефа и не наступать дважды на те же грабли.
Для меня же это не просто сигнал, не просто пилот и даже не просто очередной номер "Times для Бедных" (так за глаза прозывают ЖП наши коллеги из других изданий). Для меня это дебют и триумф! Так как на обложке номера - несравненная Шэрон Стоун и анонс: "Только в ЖП! Впервые на страницах прессы: правдивый диагноз голливудской примы!" А внутри, в первой (самой крутой!) трети журнала - моя статья. Обещанная cover-story - текст с выносом анонса на обложку!
Для тех, кто не знает - это большая журналистская удача. И гонорар выше обычного. Правда, мне это пока не грозит. Потому что, во-первых, в нашей редакции гонорары почему-то выплачиваются с очень большой отсрочкой во времени, а, во-вторых, на половину причитающейся мне суммы я уже оштрафована. Но мне все равно приятно: не каждый же день выходишь в самом ЖП!
Я открываю журнал на своей статье - с трепетом, без преувеличения! Она называется: "Актриса играет злодейку, или злодейка - актрису?" Заголовок придумал сам Айрапет, попутно прочитав мне лекцию о должной информационной емкости и эмоциональной насыщенности правильного названия текста - зага, если на редакционном сленге. Грамотный заг, вопреки расхожим предубеждениям относительно приемчиков желтой прессы, должен не трубить с ходу о сути стоящего под ним текста, не содержать в себе непристойных намеков, спорных с точки литературного языка слов и прочей "похабени", а интриговать и приглашать к дискуссии. То есть, создавать атмосферу интерактива - иллюзию вовлеченности читателя в процесс обсуждения темы. Проще говоря: читатель должен чувствовать себя не бессловесным потребителем журналистского словоблудия, а полноправным собеседником. И понимать, что он вовсе не обязан "тихо хавать" любое предложенное ему чтиво, а имеет законное право голоса.
Именно по причине "равноправия с читателем" у нас не приветствуются всякие сложные "фигуры речи", тавтология, "трехэтажные" причастные и деепричастные обороты и прочий, как выражается Айрапет, авторский "поток сознания". Наш главред призывает нас обращаться к народу на его же языке - просто, доступно и сжато. Но это отнюдь не значит - примитивно. Речь следует использовать хотя и разговорную, но грамотную. Словами выражаться не заумными, но и не убогими. А предложения, выдержанные в столь любимом нашим главным "телеграфном стиле", все же не должны тупо состоять только из подлежащего и сказуемого. Краткость изложения отнюдь не исключает емкости повествования. В общем, технология писания в ЖП полна нюансов: филфак просто отдыхает!
Зато этот подход отлично работает, побуждая читателей активно общаться с редакцией - то есть, писать нам письма, присылать свои истории, просить совета, а заодно участвовать в наших конкурсах, опросах и прочих затеях. А соответственно - регулярно покупать ЖП, либо оформлять на него подписку, повышая тем самым наши тиражи. Которые, в свою очередь, повышают наши зарплаты. Впрочем, это уже не обо мне. Оклада у меня пока нет, так как место в штате ЖП надо еще заслужить.
Отдельная тема - анонсы на обложке или "выкрики". Они еще в большей степени, чем заги, должны завлекать потенциального покупателя. Ведь это именно они "подмигивают" прохожим с уличных лотков с прессой, из газетных автоматов в метро и с полок супермаркетов. И здесь особенно важно чувство меры. Как говорит Айрапет, никогда нельзя забывать о "главном законе панели". Если продажная женщина сразу показывает весь свой товар лицом всей улице, кто захочет после этого ее купить, чтобы уединиться? Разве только какой-нибудь маньяк. А нас читают нормальные люди.
Айрапет слегка смущенно (или мне так только кажется?) протягивает мне домашний пирожок. Еще теплый.
- С капустой, - поясняет он, - угощайся, очень вкусно! Пекла моя мама. Она передает тебе большой привет и хочет как-нибудь на тебя взглянуть. Ей очень понравилась твоя Шэрон Стоун. Она говорит: у тебя интеллигентный слог, тонкий вкус и хороший стиль.
Какая продвинутая маман, однако! Усмотрела вкус и стиль в потном конюхе и вонючем коровнике! Видно, мастерство все же не пропьешь: мой интеллигентский "филфачный" слог сквозит даже в описании разнузданного секса. А "мать наша" - на то и училка русского и литературы, чтобы такие вещи с ходу просекать! Вон даже захотела лично поглазеть на такое чудо, как я. Наверное, для нее литературовед в ЖП - все равно, что пингвин в африканском зоопарке. Хотя скорее наоборот: африканский лев на свободе! Не ведающий границ и преступивший закон родных джунглей.
Придя к этому гордому выводу относительно собственного великого предназначения (про себя, разумеется), вслух я вежливо говорю:
- Большое спасибо! Кланяйтесь от меня вашей маме: буду счастлива при случае познакомиться лично!
Ах, как я мила! Самой противно.
Впрочем, мое сочинение, вкупе с действительно редкими фотками Шэрон, раздобытыми нашими бильдами, выглядит вполне убедительно. Центр разворота занимают многократно увеличенные губы молодой Стоун, целующей вагонное стекло. Очень эротичный снимок! А вот совсем юная и нескладная девочка Шэрон. На нее и, правда, без слез не взглянешь! Она позирует в купальнике и видно, что груди у нее практически нет. Вот Шэрон чуть-чуть постарше: стоит обнаженная на четвереньках и смотрит в объектив. При этом у нее такое строгое и напряженное лицо, будто она фотографируется на паспорт. Далее Шэрон с ребенком, Шэрон с Филом Бронштейном, Шэрон в сиквеле "Основного инстинкта". Венчает фотогалерею легендарный кадр из первого "Инстинкта": очаровательная маниакальная писательница Кетрин Трэмелл закуривает в полицейском участке, элегантно закинув ногу на ногу, и на мгновение показав всему миру, что забыла надеть трусики.
Под всем этим эротически-окрашенным фоторядом красуется портрет моего "психдоктора" и выставленный им "диагноз для звезды". Смотрится внушительно! Надо будет отослать ему пару экземпляров с курьером и благодарственной запиской. Для стимуляции дальнейшего сотрудничества. Благо оно обоюдополезное: мне всегда обеспечен оперативный и четкий комментарий специалиста, а частному психоаналитику - необходимая паблисити. Ведь под его фоткой пусть меленько, но указаны контактные телефоны и электронный адрес.
Теперь-то я доперла, что "комменты" специалистов (врачей, юристов, ученых) дают материалу дополнительные преимущества при прохождении его в номер. Ведь Айрапет с завидной регулярностью либо бракует тексты сразу при сдаче, либо потом снимает их с полосы. И основная формулировка - мало фактуры. А прямая речь реального спеца - всегда фактура, стопудовая и неоспоримая.
Тут нам в дверь заглядывает Лия:
- Ой, девочки! Там в нашей студии "Дом-2" почти в полном составе! Снимаются голые! Мишка их уболтал. Пошли потаращимся! - и тут только она замечает Айрапета с кульком пирожков. Он возится за Риткиным "прилавком", пытаясь лично разогреть их в микроволновке. Ритке главред мамины пирожки не доверяет.
- Ой, - говорит Лия, - здравствуйте! А я тут…
- Ты уже не тут. Ты - на рабочем месте. Давай, одна нога здесь, другая там. Время пошло! И никаких домов-два! Ты мне уже на несколько часов задерживаешь текст о побочных явлениях перманентного макияжа! Смотри, оштрафую!
Лия тут же улетучивается.
Я подозреваю, что сейчас Айрапет, откушав пирожков, снова заведет нудный и неконструктивный монолог на тему "Почему мое дерево до сих пор не выросло?" Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему именно я должна быть почетным мичуринцем и растить эту долбаную альбиццию? Но не возражать же боссу, и я каждый раз терпеливо выслушиваю его причитания, сетования и упреки. А они так и льются в мой адрес, как только он вспоминает о своей возлюбленной пальме.
Но тут, к моей большой радости, у нашего шефа возникает стихийный "разбор полетов" с автором, на которого поперла буром Наташа Королева за то, что он написал, будто она парилась в одной сауне с "Чаем вдвоем".