* * *
Дома Стас ехидно замечает, что, может быть, хоть теперь, когда мне придется топать ножками на шпильках до метро, а потом толкаться в общественном транспорте, я умерю свой пыл к работе. И уж точно не буду сматываться неизвестно куда на выходные.
Но не тут-то было. В ближайшее воскресенье Айрапет отправляет меня… на Бородинское сражение!
Это грандиозная инсценировка знаменитой битвы, которую проводит военно-историческое общество реконструкторов. Они подходят к задаче на полном серьезе: на Бородинском поле собираются все существовавшие в реальности подразделения русской и французской армий при полном боевом обмундировании - от пехоты и егерских полков до кавалерии и гренадеров. Тут же находятся штабы обоих великих полководцев - Кутузова и Наполеона. Прочие боевые генералы стоят лагерем вместе с подведомственными им батальонами. Строятся настоящие бивуаки и дзоты, на поле свозятся чистокровные лошади лучших пород, и все боевые орудия - настоящие. В кропотливой подготовке к сражению задействовано огромное количество человек и служб: исторические музеи, театральные мастерские, пошивочные ателье, профессиональные военные и историки, а также умельцы, изготавливающие по историческим эскизам шпаги, штык-ножи и прочие атрибуты мужественности 19 столетия.
А прямо в исторический день сражения на поле начинается уникальное по своей масштабности действо, полностью воссоздающее батальные сцены из далекого прошлого. Ради этого зрелища каждый год в первое воскресенье сентября в Бородино съезжаются люди чуть ли ли не со всей страны. Задача участников - максимально воссоздать дух времени и до мелочей реконструировать картину великой баталии. Моя задача - изучить роль женщины в войне 1812 года. На примере тех дам, которые находятся рядом с бравыми гусарами сегодня, спустя почти два столетия.
Я слышала, что и тогда, и сейчас женщин на войну берут специально - для поддержания у мужчин боевого духа. Чем, когда, где и как они его поддерживают, мне и предстоит узнать. И, разумеется, написать об этом в ЖП.
- Прощай, дорогой Стас, - обращаюсь я к мужу с неподдельной грустью. - Я ухожу на войну. Именно ухожу, потому что машины-то у меня теперь нет.
Узнав, что я отправляюсь на Бородинскую битву, Стас говорит только одно:
- Ну-ну! А че не на Куликовскую?
На дело со мной, как всегда, идет Мишель со своей камерой. Мы с ним уже как Бивис и Батхед - неразлучная парочка. Гошик тоже откомандирован Айрапетом, но на поле брани ехать категорически отказывается, ссылаясь на то, что он убежденный пацифист. И к тому же боится, что в него случайно попадут из пушки.
Мы решаем, что поставленные перед нами задачи лучше решаются в учеиии, нежели в бою. И на поле брани отправляемся с утра в субботу. Время оптимальное: обе армии уже разбили лагеря и приступили к маневрам. Но до решающего сражения еще целые сутки.
Для поездки в Бородино мне выделяют редакционный "Range Rover Vogue". Огромный, черный, глянцевый и хищный - прямо как моя бомбейская кошка Делия! К нему прилагается и водитель, но от него я отказываюсь. Хочу побыть крутой. Свой "Субарик" мне, конечно, жалко, но нет худа без добра. Когда еще таким зверем порулю?
У меня есть страсть: обожаю джипы! Но только по-настоящему большие, а не паркетники. Громадный джип - очень правильная машина для хрупкой девушки. Он дает чувство защищенности. Села и - чур, я в домике! То есть, чур, я в джипике!
С удобством устроившись на пассажирском месте и с наслаждением закуривая, Мишель заявляет:
- Эх, люблю, когда меня женщина везет! В этом есть что-то эротическое, не находишь? Можно я буду держать тебя за коленку? Как, помнишь, в "Основном инстинкте-2"?
- Я-то помню, что у них там дело в Гудзоне закончилось, - фыркаю я. - И она, кстати, выплыла, а он нет.
- Ради возможности заняться петтингом на скорости 200 миль в час я даже готов не всплыть!
- ОК, уговорил, по дороге в Бородино я утоплю тебя в Москва-реке. Ты мне лучше скажи, станут исторические реконструкторы рассказывать нам, каков бывает секс на войне? Есть среди современных гусар поручики Ржевские?
- Может, и есть. Но все равно такие вещи они обсуждать не будут. Это же тебе военно-патриотическое мероприятие, а не тантрический бордель. Все при исполнении.
- Надо их замотивировать? - предполагаю я.
- Надо их напоить! - уверенно откликается Мишель.
Ссылаясь на то, что уже бывал на подобных маневрах, мой "подельщик" рекомендует закупиться шампанским и закуской, чтобы задобрить и разговорить гусаров.
Останавливаюсь возле супермаркета "Азбука Вкуса" на Можайском шоссе. Возле полок с алкоголем меня одолевают сомнения:
- Может, все-таки водку? - уточняю я. - Мужики все же! И военные мужики.
- Ты что, Толстого не читала? - возмущается Мишель. - Гусары во все времена пили шампанское!
- Ну да, - ворчу я, - только французское и из горла, а бутылку разбивали о голову неприятеля. Как бы они о нашу голову его не разбили! Ты же сам говоришь: они люди серьезные, историки, убежденные патриоты, а тут мы - с бухлом и сексом.
- Ничего, - успокаивает меня Мишель, - секс тоже был во все времена.
Но я все-таки покупаю водку - на всякий случай. А, а к ней - малосольную рыбу, огурцы, помидоры и всякую деликатесную нарезку. Потом решаю прикупить также пива - мало ли, как жизнь повернется!
А на кассе вдруг выясняется, что за приобретение четырех упаковок пива "Corona" мне полагается подарок - огромная сумка-холодильник с несколькими пакетами льда внутри. Это большая удача: на улице стоит страшная жара! Довольные, мы с Мишелем упаковываем угощение в багажник "Вога" и стартуем по Минскому шоссе в область…
Часа через два перед нами открывается поистине историческая панорама: огромное поле, поодаль - монастырь и деревушка. Там и сям виднеются мемориалы, пушки и стоящие лагерями войска. На поле брани пасутся лошади. Судя по цвету попон - как наши, так и неприятельские.
Вот оно - легендарное Бородино! Прав был поэт: все тут смешалось - кони, люди… Пушки палят, солдаты кричат, зрители хлопают. Дым коромыслом, пыль столбом - настоящая война!
Покрутившись меж нашими и французами, мы обнаруживаем, что при каждом походном лагере в изобилии имеется женский пол. Различают участниц битвы только наряды, при этом костюмы всех женщин строго соответствуют эпохе. На полковых дамах - турнюры, кружева и кринолины, на маркитантках - чепцы и пышные юбки, на кавалерист-девицах - мундиры, белые батистовые блузы, обтягивающие бриджи и высокие споги.
Очень жарко, и полковые дамы ведут себя на грани дозволенного: они ослабляют свои корсеты так, что практически демонстрируют воинам прелестные высокие бюсты. Маркитантки подбирают пышные юбки, показывая изящные ножки. А одна кавалерист-девица и вовсе разделась до кружевного неглиже, для приличия слегка прикрывшись французским мундиром. Смотрится очень секси!
- Я бы такую огулял! - заявляет Мишель.
- А какую бы ты не огулял? - язвлю я.
- Вон ту! - Мишель указывает на толстую маркитантку лет 50.
Подвернув юбки и заткнув их за пояс, она возится возле обоза с продовольствием. Ее аппетитная попа направлена на неприятеля, как смертоносное орудие.
- Да что ты понимаешь! - мне обидно за старую гвардию. - Может, как раз она умеет поднимать боевой дух лучше других! У нее опыта больше! Ты мне лучше скажи-ка, дядя, ведь недаром мы сюда приперлись? Как мы будем рандеву гусаров с баршнями наблюдать? Может быть, здесь будет какой-нибудь полковой бал?
- Если только я приглашу тебя на кадриль. Вон туда, за ручей! Придешь?
- Приду. Но не одна, а с кузнецом.
- А зачем нам кузнец? Кузнец нам не нужен!
- А раз не хочешь кузнеца, тогда займемся делом и пойдем проводить в рядах алкогольную диверсию.
Мы прибиваемся к русской егерской пехоте. Пехотинцы более сговорчивы и не отказываются от водки. Мы накрываем поляну - в самом прямом смысле. Вскоре из соседних палаток к нам подтягиваются гусары и какие-то прочие русские офицерские чины. Тут я понимаю, что очень плохо учила историю. В военном ранжире я совершенно не разбираюсь, а субординацию здесь можно понять только по исторически выверенным мундирам и прочему милитаристскому антуражу.
Солнце палит, и нам удается подпоить наши вооруженные силы очень быстро и эффективно. Одного наводящего вопроса достаточно, и пожилой фельдъегерь начинает вещать:
- Боевые подруги - наш главный стратегический запас, боевой арсенал и жизненный ресурс! Источник, так сказать, любви и вдохновенья! Что может лучше восстановить после сражения солдатские силы? Только секс! Очень бурный секс! К нему военный человек всегда готов, если только не ранен и не убит! Эх, помню молодые годы… Как пойдешь с квалерист-девахой вон туда за ручей… Он как оседлает тебя там - как породистого жеребца! Так потом готов неприятеля гнать хоть до самого городу Парижу!
Во время нашего полевого застолья ко мне прибивается молодой улан, ласково заглядывает в глаза и предлагает брудершафт. Я за рулем, но мальчика надо уважить. Я делаю вид, что пью, он хлопает добрый стакан водки. Мы целуемся. По настоящему.
Я никогда еще не целовалась с настоящим уланом на Бородинском поле! Но все в этой жизни когда-то бывает в первый раз.
Спустя час настроение в рядах совсем не воинственное. Мишель слегка подшофе бродит по будущему полю боя и снимает общие планы. На нем - белая блуза французского гвардейца. У кого он ее стырил, непонятно. Но расстегнул аж до пупа. И теперь не без удовольствия демонстрирует всем вовлеченным в маневры дамам свой загорелый мощный торс. Барышни любезно позволяют Мишелю себя фотографировать и довольно беззастенчиво его разглядывают. Признаться, полюбоваться есть чем: у Мишеля с фигурой - полный ажур! И в качестве статного гвардейца он выглядит очень органично. Уверена: в 1812 году за ручей с ним пошла бы любая!
А сейчас просто времена изменились. И "за ручей" дамы охотнее идут с менее красивыми, но более надежными.
Отсняв все необходимое, Мишель с любопытством крутится вокруг неприятельской пушки. Я гуляю вокруг под ручку с молодым уланом. Он как приклеился ко мне в момент брудершафта, так и не отходит ни на шаг.
Очень волнующе! Натуральная картина маслом: поле, поздние цветы, гусар, босая девушка (на шпильках тут не нагуляешься). Это одна из тех редких по своей красоте житейских сценок, которые порой подкидывает нам жизнь, и ради которых стоит жить. Молодой улан расходится не на шутку и норовит облобызать меня в декольте. Я уворачиваюсь, и поцелуй приходится в ключицу. Что ж, и в этом тоже что-то есть.
Заметив такие гусарские вольности, подвыпивший Мишель в сердцах за что-то дергает - и внезапно пушка дает оглушительный залп. К счастью, рядом никого нет. Но Гошик был прав: окажись он тут, Мишель пальнул бы именно в него.
Я решаю увести своего неуравновешенного фотокорреспондента подальше от боевых орудий. Улану приходится дать отставку.
Я нежно протираю разгоряченное лицо Мишеля кубиком льда из призовой сумки-холодильника, и мой напарник слегка добреет.
- Слушай, дорогой, - ласково обращаюсь я к нему, - может, теперь пойдем навестим генералитет?
- До Кутузова хочешь докопаться?
- Нет, до Наполеона. Всю жизнь мечтала познакомиться лично! Сколько славного народу мужского пола испортил комплекс его имени!
- Смотри, как бы он не угнал твой "Вог"! Маленькие любят все большое.
Смешно, но Мишель оказывается прав! Первым делом после знакомства Наполеон просит разрешения осмотреть наш "Рейнджровер", заявив, что это машина его мечты.
Я хихикаю. Мишель пожимает плечами. Все логично. Наполеон маленький, но амбициозный.
Все-таки мы молодцы! Подготовились на славу: у нас еще полный багажник шампанского, пива и закусок. Все напитки - ледяные, спасибо сумке-холодильнику от пивоварни "Корона"! На жаре от такого искушения устоять не может никто. Даже сам Наполеон.
Следующий фуршет на траве мы посвящаем французскому полководцу и его ближайшему окружению. Стелим гвардейский мундир на лужайке у ручья и приглашаем на шампанское Наполеона и его адъютантов.
Закуску в виде гигантских и пачкающихся сэндвичей с семгой, грудинкой, плавленым сыром, огурцами, помидорами, кетчупом и майонезом мы таскаем прямо из распахнутого багажника "моего" джипа. Этих монстров я сооружаю собственноручно - пытаюсь прочувствовать мироощущение маркитантки, воюющей при помощи походной кухни. Зато, благодаря моей бурной деятельности, теперь все неприятельские генералы с ног до головы в майонезе и кетчупе. По-моему, я заслуживаю боевую награду!
- Пусть эти пятна останутся самыми страшными ранениями, когда-либо нанесенными нам женской рукой! - высокопарно извиняет меня Бонапарт.
Французы хвастаются, что стирают исподнее в ручье ниже по течению - занимает шесть секунд и не требует никакого "Персила".
Тем временем палящее весь день солнце клонится к закату, и вечер начинает быть томным. Уже тянет дымком от походных костров, а неподалеку улан Ее Величества варит в походном котелке солдатскую кашу.
- У каждого Наполеона должна быть своя Жозефина, - философствует наш венценосный собутыльник. Мы уже знаем, что на самом деле он доктор исторических наук из Питера. - Исход любого мужского противостояния всегда в нежных женских руках. И чем нежнее эти руки, тем сильнее ваш мужчина.
Мне почему-то становится очень хорошо. Хотя шампанского я принимаю ровно один бокал - вернее, пластиковый стакан - в надежде, что до отъезда он из меня выветрится. Я законопослушна, да и за "Рейнджровер" отвечаю головой. Но драйва во мне - на целый ящик гуарского напитка! Боюсь, что в столь куртуазной атмосфере окажусь готова гусарить хоть до самого утра. Я вольготно возлежу прямо на земле, на галантно предложенном мне генеральском плаще, и любуюсь закатом. Прямо как князь Андрей - небом Аустерлица.
И в этот живописный момент прямо на поле брани въезжает… машина моего мужа и из нее появляется Стас собственной персоной! Очевидно, супруга все же одолело любопыство, в качестве кого я могла быть мобилизована на Бородинскую битву? И он решил своими глазами увидеть мою историческую роль в легендарном сражении.
Стас приближается к месту нашего пикника и в гробовом молчании уставляется на происходящее. Некоторое время длится немая сцена. Наконец, видимо, оценив по достоинству диспозицию сил и дислокацию противника, мой супруг сквозь зубы резюмирует:
- Что ж, размах вечеринки - поистине наполеоновский! Наполеоновские запасы спиртного в багажнике наполеоновского же размера. И даже сам Наполеон. Бон суар, месье, простите, что нарушил идиллию! - Стас зачем-то берет под козырек.
Затем отзывает меня в сторону и зло шипит:
- Ты совсем чокнулась! Ты водишь автобус с продовольствием для солдат, - муж презрительно тыкает в джип моей мечты. - Впрочем, все правильно: в маркитантском обозе с потными вояками - твое самое место! Позор: моя жена лежит здесь в грязи, среди какой-то швали…
- Где ты видишь шваль? - огрызаюсь я. - Ты когда-нибудь пил с Наполеоном? Нет? Вот и молчи.
- Не смею больше тебе мешать! - разъяренный Стас разворачивается ко мне спиной, и через минуту его машина, взяв резкий разворот, с перегазовкой и столбами пыли уносится с поля прочь.
- Ты расстроилась? - заботливо осведомляется ошарашенный этой сценой Мишель.
- Нет. Но, боюсь, как бы Бородино не стало финальной точкой в моих семейных баталиях.
Через некоторое время наш Наполеон окончательно назюзюкивается и частично утрачивает свое историческое величие. Мы провожаем его в штаб французского командования. Туда же сгружаем уцелевшую упаковку пива "Корона". Чтобы завтра с утра неприятельский полководец мог вернуть себе боевой дух.
Мы тоже собираемся в обратный путь. Все гусарские баллады о роли женских прелестей в мужских игрищах я уже приняла к сведению. Пора и честь знать. Мы с Мишелем благодарим всех, с кем успели познакомиться, желаем дальнейших тактических и стратегических успехов и раскланиваемся.
Едва добравшись до дома, сажусь за исторические труды на тему войны 1812 года. Прежде чем написать хоть слово, надо досконально изучить предмет - говорит Айрапет. А я благодарная ученица своего главреда. Вот и изучаю. Но, право, какая интересная и разнообразная у меня работа! Последний раз я интересовалась ходом боевых схваток с Наполеоном в средней школе!
И если бы, благодаря ЖП, мне не довелось выпить лично с месье Бонапартом, наверняка и не поинтересовалась бы больше никогда в жизни.
Стаса дома нет. А ближе к полуночи понимаю, что и не будет. Наверное, считает, что, не явившись ночевать, вызовет шквал моей ревности. Но я-то знаю, что он просто мне назло завис у своих Рыб. Сегодня же суббота, у Главрыбы приемный день.
Чтобы как-то успокоиться, прыгаю в оставшийся моим до самого утра "Рейнджровер" и рулю в клуб йоги. Мне везет: я попадаю на ночное занятие по кундалини, на котором всем желающим открывают сексуальную чакру.
Наша группа состоит из двух человек. Кроме меня, открыть в ночи чакру нашелся только один желающий - солидного вида мужчина лет 50, седовласый и очень представительный. Его значительность не могут скрыть даже легкомысленные спортивные трусы, в которых он фигурирует на занятии.
Гуру раздает нам листочки с мантрами.
Чтобы принять истинную мудрость в область пупочного центра, где находится искомая чакра, ученикам надлежит громко петь вслух специальные воззвания к божественному сознанию - Ади-мантру, Защитную мантру и Бидж-мантру. Это только те, которые мне удается запомнить, а вообще их - великое множество.
Это добрая страница текста на санскрите, написанная в латинской транскрипции:
"Sat Nam!
O(ng) Guru Dev Namo!
Aad Gure Name!
Jugaad Gure Name!
Sirii Gure Dev Name!
Om!
SatNam…"
Ну и так далее. Я посещаю кундалини регулярно и знаю: подразумевается, что петь мы станем по бумажке, ибо запомнить этот набор звуков нормальный человек не в состоянии.
Гуру кланяется нам и хлопает в ладоши:
- Внимание, начали!
И тут важный дядечка озабоченно заявляет:
- Подождите минуточку, пожалуйста! Я еще не выучил мантру!
Меня разбирает хохот. И в то же время - безумно радует, что на свете еще остались такие ответственные мужчины! Похоже, мой согруппник и впрямь намерен за одну минуту разучить наизусть целую страницу древнесанскритской мудрости!
- Как вам не стыдно, мужчина! - строго говорю я, из последних сил пытаясь придать себе глубоко оскорбленный вид и не подавиться от смеха. - Вы сорвали занятие! Почему вы не подготовились и не выучили мантру заранее? Теперь мы не сможем открыть в себе бесконечное созидательное! И из-за вас мы оба останемся с закрытой сексуальной чакрой, а я сегодня ночью на нее очень рассчитывала!
Дядечка очень смущается и начинает поспешно извиняться, уверяя меня, что сию же секунду все выучит.