– Какое проклятье? – заинтересовалась Оксана.
– Проклятье на нем, – всхлипнула старушка. – Я на него проклятье навлекла.
– Простите, ради бога! – прошептал Георгий. – Видимо, стресс подействовал в другую сторону. Обычно она ограничивалась только сватовством. Сейчас я принесу успокоительное.
– Задумала я отца его из семьи увести, – продолжала Гошина мама. – И пошла к старухе одной за зельем приворотным. А она мне говорит: "Осознаешь ли, что по живому отрежешь?" Я говорю: "Осознаю". Она: "Готова ли принять грех такой на душу?" А что мне, комсомолке, этот грех? Суеверия да мракобесие. "Готова", – говорю. Она что-то поколдовала там надо мной, водой какой-то напоила...
– Как же вы так? Грех, значит, суеверием считали, а в привороты всякие верили?
– Господи! Да что же меня некому было надоумить-то. Я ж понимала, что плохо поступаю, но... Вот и отрезала сыночку по живому. А как это случилось, так и муж мой обратно к старой жене ушел.
Георгий вернулся и накапал матери валерьянки в стакан.
– Я, пожалуй, пойду, – Оксана встала.
– Вы уж ее извините, – сказал Георгий у дверей.
– Вы же мою извинили, – грустно усмехнулась Оксана.
За флажки
Чтобы вернуть вчерашний долг за фотографии, Оксана спустилась в подземный переход. Отдав девушке деньги, она собралась уходить и вдруг сквозь гул толпы услышала звуки гитары. Она огляделась и увидела певца. Вокруг него сидели слушатели, кто на корточках, кто в позе лотоса на картонных подстилках. Оксана посмотрела на часы. "Одну песенку послушаю", – решила она. Но подойдя и оказавшись в поле артиста, она поняла, что вырваться будет непросто. Что-то завораживающее было в его голосе. Захотелось сесть. Коробка для коврика валялась неподалеку. "Жаль, что я не в джинсах", – подумала Оксана. Песня закончилась. Оксана попыталась уйти, но парень взял новый аккорд и запел:
Сливаются в незримые потоки,
Плетут узор невиданной красы,
Сюжеты для божественного рока,
А может, для божественной попсы.
Жестоки и печальны тексты песен,
Но в нашей власти – взять и перепеть.
Мы можем вспомнить, что наш мир чудесен!
И мы должны, должны еще успеть.Не слушая указы и намеки,
Не глядя ни на храм, ни на часы,
По волшебству божественного рока,
А иногда божественной попсы
Мы суетимся броуновским вихрем
И застываем в мировой кристалл.
Мы из гранита высекаем рифмы,
Когда взбираемся на пьедестал.И новая ступенька – чистый лист,
Кровь заменяет нам порой чернила.
И каждый шаг привносит новый штрих,
Картине жизни добавляя силы.
И за флажки выскакивают волки,
И на цепях безвольно воют псы,
Вершители божественного рока
Или певцы божественной попсы.
– Чья это песня? – спросила Оксана, когда струны перестали звенеть.
– Моя, – скромно улыбнулся парень.
– Твоя?! А еще есть?
– Есть.
– Так тебе же не в переходе петь надо, а на нормальной сцене!
– Надо – значит, буду! – усмехнулся певец.
– А диск? У тебя есть записанные песни?
– На нормальную запись деньги нужны. Вот, собираю.
– Дай мне свой телефон, – попросила она.
– Зачем?! – напугался он.
– Я дам тебе денег на запись.
– Спасибо, я лучше как-нибудь сам! – и он взял аккорд, показывая, что планирует продолжать концерт.
– Но почему?! – возмутилась Оксана.
– Неужели непонятно? – засмеялся парень. – Потому что "за флажки" интереснее, чем "на цепях", хотя, конечно, на цепях проще.
Оксана кивнула, достала из кошелька тысячу рублей, завернула в купюру свою визитку и положила в коробку.
Выйдя из подземки, Оксана набрала телефон Павла.
– Я слушаю, Оксана Васильевна, – его тон был вежливо-ледяной. С тех пор как Алена покалечилась, он всем своим видом давал понять, что в том, что произошло, винит Оксану. Это было совершенно нелогично, но "вину" Оксана чувствовала и сама.
– Павел, у меня тут возникли проблемы с ноутбуком. Кажется, вирус. И есть еще кое-какие вопросы. Где тебя можно найти?
– Я в офисе.
– Отлично. Я скоро подъеду.
Подходя к машине, она услышала сзади быстрый стук каблуков и сопение. Оксана обернулась. За ней бежала девушка, одна из слушательниц певца.
– Вы правда хотите дать денег на запись? – спросила она запыхавшимся голосом.
– А что? Он передумал и решил согласиться?
– Нет. Но я решила ему помочь.
– Каким образом?
– Вы знаете, ему такими темпами никогда не набрать нужную сумму. А ведь талант пропадает!
– Почему же пропадает? – пожала плечами Оксана. – По-моему, очень даже реализуется.
– Да ну. Кто его тут слышит в этом переходе? Люди идут мимо, даже не останавливаясь.
– А вы полагаете, что если он будет петь по телевизору, то его будут внимательно слушать? Мне кажется, телевизор из любого рока способен сделать попсу.
– При чем тут телевизор? Надо сделать нормальную студийную запись.
– Надо. Мне и самой надо. Но тут надо както иначе, чем тупо дать денег.
– Понятно, – усмехнулась девица. – Так и скажите, что это был минутный приступ щедрости. А сейчас все прошло.
– Вы никогда не пробовали помогать цветам расти?
– Что?
– А я однажды в детстве хотела помочь, – засмеялась Оксана. – И до сих пор периодически пытаюсь. Но теперь я знаю, что, если потянуть за верхушку, он не вырастет, а оторвется от корней. Понимаете?
– И что? При чем тут Славка с его песнями?
– Девушка, – Оксана нахмурилась и пристально посмотрела на блондинку. – Скажите, а вы вообще понимаете смысл его песен? Или просто мальчик красивый и музыка приятная?
– Ясно. Не буду больше отнимать ваше время, – девица развернулась и направилась обратно к метро.
Покаяние
– Рассказывай, – Оксана села напротив Павла и уставилась на него стальным взглядом.
– Что рассказывать? – нахмурился Павел. – Вы рассказывайте, что у вас опять случилось.
– Я обнаружила вирус. Не сама, конечно, мне помогли. И это даже не вирус, а скорее программа, написанная специально для меня. И путем несложных размышлений я пришла к выводу, что без твоей помощи она не могла оказаться в моем ноутбуке.
– Я не понимаю, о чем речь, – пожал плечами Павел.
– Ладно, – Оксана достала из сумки фотографию Карла Сагана. – Тебе знаком этот человек?
– Нет.
– Ну как же нет? Он тут одно время целыми днями ошивался.
– Когда?
– Хочешь сказать, что ты ни разу не видел Йосифа Якича?
– Якича видел, и не раз. Но при чем тут этот человек?
– Как при чем? Это, конечно, не он, но очень похож. Почти не отличить.
– Даже близко не похож!
– Как?! – Оксана посмотрела на фото. – Просто копия!
– Вообще нисколько!
Оксана встала и пошла в приемную. Положив перед Соней фотографию, спросила:
– Узнаешь? Кто это?
По морщинкам между бровями стало ясно, что Соня озадачилась.
– Нет, не припомню такого.
– Что, серьезно?! Только мне одной кажется, что он похож на Йосиф Якича? – она схватила фотографию и влетела в кабинет к Алексею.
– Кто это?! – хлопнула она фотку на стол.
– Ты что так пугаешь?! – он посмотрел на портрет и заметно побледнел.
– Узнал?
– Ага, – кивнул Алексей. – Где ты взяла его фотку?
– В Интернете.
– На форуме "их разыскивает милиция"?
– Нет. Он просто похож на него.
– Но ты же его не видела!
– Что значит "не видела"? – опешила Оксана.
– А где ты могла его видеть?!
– О боже! Ты в своем уме? Это же Йосиф Якич!
– Какой Якич?! Окстись! Это тот мужик, который заставил меня твои подписи подделывать.
Оксана упала на диван.
– А как тогда, по-твоему, выглядит Йосиф Якич?
– Он... такой... эээ... картавый.
– И все? Картавый? А внешне?
– Какой-то весь... растрепанный, уродливый...
– А лицо?! Лицо у него какое?
– Слушай! Я не помню! Вообще! Такое ощущение, что я никогда не видел его лица.
– Не ты один. И Соня, и Павел...
– Да рядом с ним Вольф Мессинг отдыхает!
– Тогда почему мне он позволил себя увидеть? Или просто я не поддалась его гипнозу? – Оксана откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. – А сайт фирмы "мастер" ты помнишь? – через некоторое время спросила она.
– Конечно.
– А ты знаешь, что мы его нашли вовсе не потому, что он на самом деле в верхних строчках?
– А почему?
– Потому что Павел ввел в наши компы вирус.
– Павел?
– Больше некому. Но как заставить его сознаться и объяснить, зачем он это сделал?..
– Надо позвать его и спросить.
– Попробуй.
– Соня, – сказал Алексей по селектору. – Пригласи, пожалуйста, Павла ко мне.
– А он ушел, – ответила Соня.
– Как ушел?!
– Минут пять назад. Еще удивилась, что он даже рукой не махнул на прощание.
– Фигасе, дела!
– Да ладно, – сказала Оксана. – Куда он денется? Зато теперь все сходится.
– Что сходится?!
– Сначала Якич приходит в своем обычном облике к Павлу и предлагает ему заработать. Павел – свободный хакер, у которого есть обалденно красивая жена, но нет ни квартиры, ни других благ цивилизации, чтобы удержать свою прелесть. Он, разумеется, соглашается, не размышляя. Ему заказывают написать программу, которая при введении ключевых слов выкидывает нужные сайты в верхние строки.
– Погоди! Ты о чем? У него уже и квартира, и работа, и жена точно не сбежит.
– Ты не понял! Он пришел к нему в прошлом году, примерно в то же время, что и к тебе. Только тебя он заставил подписать накладные, а его внедрить в нашу сеть эту программу. Ты помнишь, из-за чего началась забастовка?
– Денег на зарплату не было. А при чем тут это?
– А куда они делись-то? Экономический отдел тогда сильно завысил цену на несколько видов товаров, из-за чего торговля и встала. А где они берут инфу по ценам?
– В сети.
– Вот именно! А у них вместо истинной информации всплывали фальшивые сайты.
– Но Павел тогда еще у нас не работал.
– Ну и что? Какие проблемы заразить компьютер Сони через Аленку? Зашла к сестренке, попросила почту глянуть, скачала что нужно. Да мало ли способов.
– Думаешь, Аленка была с ним заодно?
– Не знаю. Но вполне может быть, что одной из форм оплаты им было обещано место главбуха и сисадмина в нашей фирме. Тот, кто это затеял, все просчитал. Он предвидел мою реакцию на забастовку.
– Но я не понимаю, зачем Якичу это было надо! Сначала он загоняет тебя в кризис, а потом сам же из него вытаскивает? Где смысл? Какова цель?
– А какова цель игры? Они играют в шахматы. Понимаешь? Мы в этой игре фигуры, и нам не понять смысл наших ходов, потому что просчитываем их не мы.
– Хочешь сказать, от нас вообще ничего не зависит?
– Почему? У нас есть выбор. Белыми быть или черными, пешкой или ферзем. Мы даже можем выбрать "не играть", но и этим кому-то подыграем. Помнишь, как выгодно оказалось твое "самоубийство" журналистам?
– Оксана! А вдруг Пашка сейчас тоже, как я...
– Что "как ты"?
– Выберет "не играть".
– Да ну! На кого он жену-инвалидку бросит?
И тут же оба вскочили и кинулись догонять Павла.
Пробуждение
Несколько дней Лис отсыпался, вылезая из чума лишь для того, чтобы вылить из себя воду и снова напиться из родника. Вороненок появлялся, чтобы попытаться его покормить, но все, через силу съеденное, тут же покидало желудок.
Лис несколько раз пытался рассказать племяннику то, что осознал, ощутив дыхание смерти: ответы на свои вопросы и глубинный смысл сказок шамана. Но начав говорить, он не находил слов, чтобы передать свое понимание, поэтому речь его больше была похожа на бессвязный бред. Вороненок с жалостью слушал обрывистые фразы, потом заботливо вытирал его вспотевший лоб и отвечал: "Ничего, Лис, разум вернется к тебе. Ты и раньше-то был не от мира сего..."
И действительно, вскоре стало лучше, тошнота и головокружение почти исчезли, мысли вошли в привычное русло. Но вместе с выздоровлением таяло и растворялось "Великое понимание". Надо было срочно рассказать все кому-то, чтобы не потерять совсем. Но у Вороненка не было желания слушать. И тогда Лис решил просто проговорить это, придумывая новые слова для обозначения неизвестных ранее понятий.
– Почему одни люди "темные, глубинные", а другие "светлые, небесные"? В чем разница? – спросил он себя.
– Подобно тому, как рыба живет в воде, а птица в воздухе, – начал он объяснять сам себе, – а червь ползает в тверди земной, так и люди живут в разных плотностях, но только не вещества, а времени.
– Как это?
– К примеру, один мастер за день успевает сплести одну корзину, а другой три.
– Просто второй опытнее, поэтому он быстрее работает.
– Если измерять время корзинами, то получится, что для второго прошло три дня, пока для первого один. Верно?
– Да. Но день-то прошел только один.
– Выходит, что для более быстрого день растянулся.
Лис взял несколько горошин и выложил их в ряд.
– Это день первого мастера, а это... – Лис удлинил цепочку, увеличив расстояния между точками, – это день второго. Видишь – плотность времени меньше.
– Но как же? Ведь они почти не отличаются: дышат одним воздухом, пьют одинаковую воду и могут сидеть в одном чуме!
– Да, они могут находиться в одном пространстве, но в разных временных средах, подобно тому, как рыба и утка на поверхности воды. Общение между ними хоть и возможно, но затруднено. Им сложно понять друг друга.
– Так вот почему я так раздражал братьев! Я был медленнее, чем они.
– Или быстрее.
– Как же быстрее? Ведь за день я мог не сделать ни одного полезного дела, тогда как они успевали много.
– А вспомни, как ты нашел зеленые прозрачные камни.
– Помню, мне было лень ворочать тяжелые глыбы в поисках подходящих для очагов плит. Я лежал и мечтал о том, как бы облегчить этот нелегкий труд. И вдруг мое внимание привлекло поваленное дерево. "Кто вырвал такой мощный корень? – подумал я. – Ведь множество сильных мужчин не смогут сделать это". Я думал целый день, пока другие работали, и понял: это ветер. "Но как? – удивился я. – Ведь он не настолько сильный, чтобы выворачивать из земли камни! Почему же он вырвал корень?" Я размышлял еще один день, наблюдая за ветром, и понял: он тянет за макушку дерева.
– Ты изобрел рычаг.
– Не знаю. Я никак не назвал это. Я просто взял длинный ствол молодой сосны, поддел под один из валунов и легко вывернул его. А под ним сверкали зеленые прозрачные льдинки. Вот и все.
– Получается, что за два дня мечтаний и размышлений ты сделал намного больше (ты даже еще не представляешь, насколько), чем целая бригада.
– Я всего лишь нашел несколько камешков, вся польза которых в том, что они красиво блестят.
– А знаешь ли ты, что эти кристаллы в мире белых людей обеспечили бы тебе богатую жизнь.
– Да ну?!
Лис встряхнул головой, пытаясь прогнать глупые фантазии и вернуться к осмыслению ответа на вопрос.
– Ладно! – продолжил мысленный собеседник. – Оставим пока зеленые камни. Вспомни: твое изобретение с тех пор стали использовать другие. В результате труд облегчился и камней для очагов стало больше. Стало возможно увеличить количество чумов, и появилось дополнительное время для других работ.
– Выходит, я ускорил жизнь всего своего народа. Но почему же тогда они считали меня лентяем?
– Им пока не доступен смысл работы ума.
– Но как же так?! Ведь они использовали его достижения.
– Рыба не может увидеть утку. Рыба думает, что утка – это только лапки. Понимаешь?
– М-м-м...
– Они не поняли, что для изобретения рычага тебе пришлось два дня думать. Они решили, что взять палку и вывернуть камень – это очень просто. Но ведь это же действительно просто, когда уже придумано.
– Меня даже оставили тогда без ужина, – усмехнулся Лис, – сказав, что за день я не принес никакой пользы.
На глаза навернулись слезы, когда он вспомнил о братьях.
– Но это не дало результатов – я готов был голодать, лишь бы не отвлекаться от своих фантазий.
– Это неудивительно. Человек, живущий в менее плотном времени, требует меньше пищи.
– Выходит, для того чтобы подняться еще выше, я должен начать меньше есть? – оживился Лис.
– Не совсем так! Если пытаться "всплыть", просто ограничивая себя в еде, то все, чего добьешься – начнешь испытывать голод. Внутреннее течение времени замедлится, давление снизится. И если внешнее поле при этом останется таким же плотным, то в конце концов оно раздавит тебя.
– Бр-р-р... ничего не понял!
– Давай на примере, – Лис снова посмотрел на линию из горошин. – Один человек за день съедает десять, а другой пять. Но день-то один. Внутреннее время разуплотнилось.
– Но в прошлом примере внешнее время стало менее плотным. Почему?
– Потому что в прошлом примере мы производили (корзины), а в этом потребляли (еду).
Лис задумался.
– Но ведь если я внутри стану менее плотным, то стану легче и начну всплывать.
– Ты не станешь легче, заморив себя голодом, ты станешь меньше. Чтобы стать легче, надо не только уменьшить потребление грубой физической пищи, но и увеличить духовный объем.
– Это как?
– Звуки, цвета, вкусы и ароматы, ощущения, мысли и образы – это духовная пища. Чем больше ее поступает в твой внутренний мир, тем меньше тебе становится нужно мяса и злаков.
– Но разве можно насытиться звуком или цветом?
– Можно. Вспомни, что сказал Отец трех великих родов, когда ты подарил ему самоцветы: "Они помогут мне осенью, когда зелень хвои потемнеет, а снежной белизны еще нет, ведь бо{56/accent}льшую часть жизненной силы я получаю через глаза".
– Удивительно! Значит, он живет очень высоко. Сколько же корзин он может сделать за день?
– Его время уже нельзя измерять корзинами. В том мире все по-другому.
– Как это?
– Давай на примере. Река всегда течет в одну сторону, а воздушный поток быстро меняет направление. Скорость реки почти постоянна, а ветер легко переходит от полного штиля до урагана. И плотность воздуха бывает разной, тогда как вода всегда одинакова. Потому и возможности у "небесного" человека намного больше, чем у "глубинного". Он может по нескольку месяцев сидеть, не шевелясь, остановив внутреннее время. Но при необходимости мгновенно перемещается в пространстве.
– Остановив внутреннее время?! Но почему же тогда его не раздавливает внешнее?
– Потому он и живет вдали от людей, на маленьком болотном островке, чтобы никто не мог внезапно вторгнуться в его пространство. К тому же на болотах время само по себе идет медленнее, чем на твердых скалистых местах.
– Почему?
– Скорость его зависит от силы тяжести, а та, в свою очередь, от плотности материи и еще от некоторых параметров.
– Выходит, что, придя без приглашения, я мог погубить его?
– Вряд ли. От твоего приближения он проснулся как от прикосновения. Он видел, как ты идешь, подобно тому, как ты чувствуешь, когда по телу ползет муха.
– Значит, он видел, как я провалился?
– Да. И чтобы не позволить трясине затянуть тебя, он ослабил гравитацию в месте провала. Но из-за этого уменьшилась плотность времени. Твое сознание начало задыхаться, подобно рыбе, вытащенной на сушу. Еще бы немного, и тебя было бы уже не спасти.
Лис вспомнил трясину, и сердце вновь сдавило удушье. Захотелось вдохнуть свежего воздуха, стряхнуть с себя липкий кошмар и зарядиться солнечным светом.
Зарядиться светом? Никогда раньше подобные мысли не приходили в голову, но сейчас желание глотнуть небесной синевы и яркой лесной зелени вызвало чувство, подобное голоду. Он выбрался из чума и, упав на спину, устремил взгляд ввысь.
На остриях сосновых игл мерцали сладкие солнечные искры. Желтые извилистые ветви насыщали, словно сочные корни, а прозрачный воздух утолял жажду, подобно родниковой воде. Тело начало терять вес и растворяться. Птичьи трели замедлились и застучали пульсом в висках. Цвета расплылись, смешались и высветлились в единственный белый...
...
– Слава Богу! Очнулся, – облегченно вздохнула красивая белая женщина.
Примечания
1
В предыдущей книге Оксана, пытаясь мысленно остановить машину, обратилась куда-то наверх: "Ну, пожалуйста! Пусть он остановится! Я потом разберусь, почему он такой злой, и помогу ему".
2
Иоанн 13:27. И после сего куска вошел в него (Иуду) сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее.
3
Матф. 18:3.