Глава 23 Последние штрихи
- Я ненадолго уеду, - сказал он ей на следующее утро.
Эми не испугалась и даже не удивилась. В каком - то смысле она даже обрадовалась. Она знала, что этот отъезд говорит о его доверии и одобрении, знала, что она его не разочарует.
- Ты ведь справишься, да?
- Конечно, все будет хорошо, - ответила она.
Они молча покончили с завтраком. Она проводила его до машины.
- Пока меня не будет, кое-что произойдет, - предупредил он, - Нечто хорошее, ты не думай.
- А что именно?
- Увидишь. Что-то приятное. А о мистере Дэвиле не беспокойся. Я с него глаз не спущу.
- Зеленых глаз.
Она протянула ему руку. Он поднес ее к губам и поцеловал, а потом прижал к щеке.
- Я тебе буду позванивать. Береги себя.
Она бесстрашно жила своей жизнью - в ожидании Принца и того, что должно произойти в его отсутствие. Она была рада дарованному ей времени, которое могла целиком посвятить своему счастью, чтобы ощутить его вкус в одиночестве. Он регулярно звонил ей из гущи своих окутанных тайной сражений, спрашивал, случилось ли уже то, о чем он говорил, и Эми отвечала, что нет, пока ничего не произошло.
А потом действительно кое-что случилось. Правда, Эми не могла понять, это ли имел в виду Принц. Решила, что, скорей всего, нет, потому что ничего хорошего или радостного в том, что произошло, не было. В воскресенье ближе к вечеру Эми изучала содержимое книжного шкафа в гостиной. "Итак, что бы он порекомендовал мне прочесть?" - размышляла она. На верхней полке стояли массивные тома, один из которых именовался "Анатомия меланхолии". Она вытащила этот том, ухватившись за корешок. Он оказался гораздо тяжелее, чем предполагала Эми, и его вес заставил ее уронить руку. Страницы затрепетали, что-то выскользнуло из книги и осенним листом спланировало на пол.
Это оказалась старая фотография, местами отсыревшая и мягкая на ошупь. То, что Эми на ней увидела, сразу ее неприятно взволновало. На высоком помосте стояли семеро мужчин. Пятеро справа - в цилиндрах, с бледными лицами - стояли с напыщенным видом членов городского совета или отцов города. Они избегали смотреть прямо в камеру, поминутно отводя взгляд. Каждый из них словно бы нес на себе тяжелое бремя, вид у них был такой, будто они с трудом удерживаются от тошноты. Лицо седьмого мужчины, крайнего справа, скрывал черный капюшон. Закрученная петля, которую он держал затянутой в перчатку рукой, нависала над головой шестого мужчины наподобие нимба. Этот шестой мужчина единственный из всех смотрел в объектив. Его худое напряженное лицо заросло щетиной, его взгляд светился торжеством, смешанным с отчаянием. Он заговорщически ухмылялся, словно вынуждая мир совершить над собой это жуткое деяние. Как будто он был палачом, а они - жертвами: терзаемые тошнотой отцы города и человек в капюшоне, у которого даже не хватало духу показать лицо. Эми посмотрела в глаза убийцы. Несчастный урод, сломленный жизнью, подумала она. Она уже собиралась положить фотографию на место и поставить книгу на полку, когда заметила на обороте карточки какую-то надпись, всего одно слово: "Жди". Слово было написано рукой Принца. Это ее почему - то очень расстроило, и она не могла понять почему. Она встала на ноги, и в этот момент раздался звонок в дверь.
Эми в недоумении прошла в прихожую. За рябью стекла виднелся чей-то силуэт. Она без колебаний открыла дверь. В то же мгновение сердце ее словно бы охватило весь мир, а затем две девушки бросились друг другу в объятия.
- Просто поверить не могу, - говорила Малышка несколько минут спустя. Она высморкалась. - Эми, ты совсем как девочка. Ты выглядишь моложе меня!
- Вовсе нет.
- Я думала, тебя уже нет в живых.
- Не говори так. А то я снова начну.
- Ой, не надо. Боже мой. Все это так нелепо… Что случилось? Теперь-то ты знаешь?
- Нет. Я все еще… Не могу ничего вспомнить наверняка.
- Но ты жива. И ты изменилась. Ты была просто чудовище, Эми.
- Знаю.
- Ты была такой сукой. Прости. Ты была… Да нет, ты не изменилась. Ты просто стала такой, как прежде, когда тебе было шестнадцать. Еще до того, как ты встретила его и тебя словно бы подменили. Все дело в глазах - это из-за них ты выглядишь такой юной, Они потеряли этот…
- Что?
- Этот гнетущий тяжелый взгляд. В нем был вызов… А еще - тоска.
- Как отец? - спросила Эми.
- Папа? Жив-здоров. Только, знаешь, он ведь совершенно ослеп. Мардж и Джордж такие милые. Я им ничего не сказала про… ну, сама понимаешь.
- Правильно, думаю, так лучше.
- Может, в скором времени. Кто знает?
- Точно.
- Ой! А ты знаешь, что у меня родилась дочка?
- Ух ты!
- Да, вот так. Она просто чудо.
- А ты замужем?
- Ну конечно! Ты же меня знаешь. Поэтому-то я и не могу надолго задержаться. Да я, честно говоря, и не думала тебя здесь застать. Просто не могла поверить, что такое возможно.
- Это он тебе позвонил, да?
- Мистер Принц? Он не позвонил, а зашел. У вас роман?
- Да, - ответила Эми.
- Это серьезно?
- Да-а, - сказала она, сама удивляясь своему ответу, - Он спас мне жизнь.
- Он и вправду очень милый. Видно, что он тобой очень дорожит. Мамочки! Мне пора. Вот уж не думала, что еще раз тебя увижу.
- Но теперь-то мы будем часто встречаться.
- Само собой. Ну, проводи меня.
Сестры вместе стояли у машины Малышки. Эми была на несколько сантиметров выше, но выглядели они ровесницами. Мимо проехала школьница на велосипеде, небрежно положив руку на бедро.
- Это его, - Малышка похлопала по крыше машины рукой, - Ничего, да?
- Да. Каково это?
- Замужество? О, прекрасно. От этого просто… никуда не деться. Просто следующий шаг, как уход из дома. В конечном итоге и ты к этому придешь. Только подожди.
- А как зовут твою дочку?
- К сожалению, не Эми. В следующий раз, если будет девочка, назову Эми. Ее зовут Мэри.
- Как странно.
- Да ну, совершенно обычное имя.
- А его как зовут? Какая у тебя теперь фамилия?
- Бантинг. Не самая шикарная. Зато теперь я снова Люсинда. А то - Малышка Бантинг. Да ну, к чертям. Дай мне свой телефон. Я позвоню. Вот тут напиши. Ты должна заглянуть к нам со своим другом. Познакомишься с племянницей. И зятем. Господи, до чего же славно снова обрести сестренку!
Они обнялись. Малышка открыла дверь машины. Она помедлила, повернулась к Эми и очень серьезно спросила:
- Откуда мне знать, что я - и вправду я?
- А что, разве мы близнецы? - спросила Эми.
- Нет, но я тебя люблю.
- А я - тебя.
- Вот видишь. Подожди. Со временем все вернется, - пообещала Малышка.
Машина отъехала. Эми смотрела, как она растворяется в вечерней дымке.
Чтобы успокоиться и заодно узнать, не может ли она чем-нибудь помочь, Эми направилась в соседний дом и целых два часа провела с четою Смайтов. Если уж попал к ним, нужно было смириться с неимоверным количеством чая и пирожных, которыми хозяева непременно потчевали всех гостей. Краснолицый мистер Смайт все попыхивал своей трубкой - этакий лукавый деревянный божок, устроившийся в углу гостиной. Он уже почти не говорил и не двигался. На ковре прекрасно убранной гостиной развалился Дэвид и, задрав лапу наподобие вскинутой винтовки, тщательно вылизывал свое шелковистое брюхо. Миссис Смайт подавала чай и рассказывала, уже не в первый раз, о своих сыновьях - о Генри, холостяке, директорствовавшем в какой-то громадной школе на севере страны, и о юном Тимоти, который был убит пьяным военным полицейским на третьем году добровольной службы за границей, - о своем Тимми, который всегда был мыслителем, поэтом, мечтателем. Как - то раз в полете трепетной фантазии она предсказала, что если Генри когда-нибудь сочетается браком и у него появится сын, то в малютке возродится душа Тимоти. Генри шел пятьдесят пятый год. Эми выпила еще чая. Ей хотелось рассказать миссис Смайт о своих сестре и племяннице, но она опасалась, что это может ранить старушку. Она спросила, не может ли быть чем-нибудь для них полезной. Она действительна была бы рада им помочь, сделала бы для них все, что попросят. Но они ответили, что им ничего не нужно, поэтому Эми допила чай и пошла к себе.
Войдя в дверь, она услышала, что звонит телефон - настойчиво и раздраженно, словно бы скрестив на груди руки и притопывая ногой. Эми уже собиралась снять трубку, когда ей в голову пришла шальная мысль. Если она подождет еще пять звонков, не снимая трубки, это будет не Дэвил. Телефон прозвонил еще пять раз. Это был Принц. Он сказал:
- Привет, это я. Где это ты пропадала? Я тут чуть с ума не сошел… А, ну ясно. Уже произошло?.. Ты обрадовалась?.. Великолепно. Я очень рад. Слушай, мне тут еще последние штрихи остаются. Вернусь сегодня вечером - во всяком случае, надеюсь… Позвонить я больше не смогу, но - дождись меня, не ложись, ладно?.. Дождись. Тогда до скорого. Пока, Эми.
Миновала полночь.
Эми не волновалась - нет, нисколечко. Если бы ей грозила опасность, Принц никогда бы ее так не бросил. И все же она испытывала неясное беспокойство. Наверное, из-за того, как он с ней говорил, когда звонил в последний раз, - в его голосе слышалось чуть ли не меланхоличное смирение, в котором, однако, присутствовала и новая тревожная нотка. Конечно, он вернется. Чего ей бояться?
Оставалось только ждать. Незаметно прошел еще час. Перед Эми на диване лежали две книжки - она, по своему обыкновению, читала их одновременно. Но сейчас попытки по очереди погружаться в мир каждой из них оказались безуспешными: причудливые завитушки шрифта ускользали от сознания, и строчки мелькали перед глазами, не порождая никакого смысла. Она отложила книги в сторону, понимая, что ни ей, ни им от такого чтения проку не будет. Включила ненадолго проигрыватель, послушала первые такты фортепианного концерта, который так любила. Но в его звучных аккордах присутствовала какая-то незавершенность, точно так же, как некая ограниченность чувствовалась в том идеальном порядке, на существование которого косвенным образом намекали книги, - в порядке слов. Эми все еще не до конца восстановила свою цельность, и ей приходилось заполнять время самостоятельно, тратить его впустую, убивать его.
Минутная стрелка завершала свой медлительный проход от цифры два к цифре три. Время не было настоящим - время никогда не бывает настоящим. Эми достала свой дневник. Она описала свой день, рассказала про Малышку. Перечитала некоторые предыдущие записи, но они тоже показались ей какими - то никчемными, пустяшными, жалкими - как-то маловато для полноценного прошлого, правда? "Откуда мне знать, что я - это я?.." Она сделала последнюю попытку проникнуть назад, в прошлое. Когда - то вместе с Малышкой они были детьми; потом она выросла, ей все стало неинтересно, она встретила его, пустилась во все тяжкие; была жестока с родителями и со многими другими людьми; он ее чуть было не убил; она хотела, чтобы он это сделал, и у него это почти получилось; он думал, что получилось, но оказался не совсем прав. Потом она снова очнулась и начала себя помнить.
Нет, она почти ничего не смогла вспомнить. Только как входила в комнату, полную других людей, как просыпалась воскресным утром, как замерла в каком - то дворе, обращенная в статую странной игрой света, как плакала за школьной партой, как мечтала посветить в чужие окна, когда все мальчишки разбрелись по домам. Она слушала, как проносятся секунды. Наступил рассвет, а Принц так и не приехал.
Эми не беспокоилась, Эми ничуть не тревожилась. Свет вернул ее в настоящее. Она стояла в саду, в волосах ее серебрились капельки росы. Она наблюдала, как догорает утренняя звезда. Приготовила кофе и угостила Дэвида не причитавшимся ему завтраком, который он беззаботно слопал. У Дэвида девять жизней. Жаль, что он не понимает, насколько хорошо его нынешнее воплощение: четырехразовое питание и почти непрерывные ласки. У других котов жизнь посуровей; но одна из кошачьих привилегий - полнейшее безразличие к судьбам себе подобных.
Эми пошла гулять по пробуждающимся спальным кварталам. Растянувшись во времени, ее чувства почти утратили болезненную обостренность, но жизнь все еще была удивительной, захватывающей, чудесной, и она наблюдала за людьми, улавливая излучения каждого и движение людских масс. Осталась некая излишняя просветленность: глядя на других людей, она ясно видела, какими они будут в старости и какими были в детстве. Это очень захватывало, но и страшно утомляло. Проходя по улицам, она улыбалась самым маленьким и самым старым. Впрочем, расположение ее к окружающим было им под стать: так ее нежность к воробью не превышала его собственных размеров. Ей совсем не хотелось возвращаться домой. Он не будет беспокоиться, не станет тревожиться. Он всегда найдет ее.
Она уселась на скамейку в парке. К ней подошел какой-то старичок, попытался слегка приударить за ней. Но надолго его не хватило… Она сидела совершенно неподвижно и даже не моргала. День завершал поворот вокруг своей оси, и трава теряла свои сочные краски. Под блеклым небесным холстом детские коляски и парковые смотрители крест-накрест пересекали зеленое пространство, которые линяло, приобретая какой-то молочно-известковый цвет, - как озеро в безликие послеполуденные часы. Она закрыла глаза и снова их открыла. С ней что-то происходило, что-то нескончаемое и волнующее. Все, все в этом мире стучалось в ее сердце - впусти меня! - но в то же время она чувствовала, что и деревья, и виднеющиеся крыши домов, и небеса бесконечно от нее далеки. Их бытие никак не связано с ее собственным, и в этом их очарование. Да, как мало связывает тебя с жизнью, подумала она с облегчением и восторгом. Она чувствовала… чувствовала себя умершей. Люди ошибаются, когда говорят, что жизнь слишком коротка. Нет - она слишком длинна. Я сполна пожила. Теперь он может за мной прийти.
Рядом с ней на скамейку присел Принц. Он дышал быстро и размеренно. Чуть погодя сказал:
- Прости.
- Теперь все хорошо, - ответила она. - Все хорошо.
Он приблизился. Долгие часы без сна усилили бледность лица Эми, подчеркнутую темными бровями и челкой; кожа ее уже светилась постепенно нарастающим жаром. Его дыхание стало еще ближе, такое же сладкое и болезненное, как ее собственное.
Глава 24 Пора
Когда она проснулась, было еще темно. Приятный ржавый привкус в горле подсказал ей, что спала она недолго. Само собой, она проснулась в комнате Принца, в его постели.
Он сидел голый, опустив ноги на пол, подняв плечи и искоса глядя на нее. По его лицу она поняла, что он уже давно за ней наблюдает.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.
- Я так счастлива, что, наверное, скоро умру.
Он отвел глаза.
Эми добавила:
- Ведь так? Правда? Я скоро умру.
- Нет, не совсем так, - ответил он и поднялся. Он взял ее за руку. - Пойдем, Эми. Боюсь, уже пора.
В следующий момент он повернулся и пересек комнату. Эми скинула простыню и села, скрестив на груди руки.
- Осталось последнее незаконченное дело, - продолжил он, отряхивая одежду, - Мы… мы должны кое-кого повидать.
- Мистера Дэвила?
Он кивнул:
- Точно, совершенно точно.
- Это будет тяжело?
- Не тяжелее и не легче, чем сейчас. Ты не останешься одна. Я тебя не брошу, обещаю. Никогда.
- Никогда?.. Мне нужно умыться.
- Да.
- А какой он? - спросила Мэри, когда они въехали в темный пустой Лондон.
Она чувствовала себя ребенком, которого везут куда-то на отдых или в больницу в самое неподходящее время суток, и ему остается лишь подчиняться запрограммированным действиям взрослых. В темных теснинах ночи залег туман, местами невесомый и солоноватый, местами плотный и мясистый, как сгустившееся облако.
Принц пожал плечами.
- Ну, думаю, он тебе понравится. В конце концов, ты его всегда любила.
- Почему ты все это для меня делаешь?
- Видишь ли, - продолжал он, и в его голосе она узнала знакомую уже настойчивость и глубину, - Думаю, ты любила его по той же причине, что и меня. Полицейский, убийца: мы оба - изгои.
Эми отвернулась. У крутого берега реки туман ненадолго рассеялся. Вода казалась тугой и упругой, как будто ее растягивали в разные стороны. Она блестела, как отполированная броня. Эми бросила мимолетный взгляд на знакомый нахохлившийся силуэт фабрики, ощутила отчужденность и равнодушие складских рядов, увидела почти черную лужайку с овалом пруда посередине.
- Ты же знаешь, для чего мы все это делаем? - спросил он, - Ведь так?
- Пожалуй.
- Нельзя начать новую жизнь без…
- Знаю, - ответила она. - Я и не думала, что это возможно.
Они снова вернулись к реке - или это была уже другая река. Тот, кто держал ее в узде, теперь бросил поводья. Вода корчилась и извивалась, призрачная и вечная, укрытая плотным туманом. Принц остановил машину в том же месте. Люди уже исчезли, и хозяевами здесь стали крысоподобные изможденные псы.
- А где же люди? Раньше тут были люди.
- Здесь все вымерло, - сказал он, ведя ее за собой. - Обречено на слом.
Он нырнул в ту же самую дверь, открыв ее своим ключом. Внутри царил влажный вязкий морок, казалось, все здесь провоняло овощной гнилью. Легкие сжимались и не пускали внутрь спертый воздух, наполнявший помещение. Принц задержался на лестнице, к чему-то прислушиваясь.
Они поднялись в просторную комнату. Он помог ей пробраться через люк. Усталость даже радовала ее - так будет легче вынести предстоящее. Вдруг где - то звякнула бутылка, донеслось суетливое топотание по полу.
- Здесь только крысы, - успокаивающе сказал Принц.
Он потянул за шнур, и одинокая красная лампочка без абажура мигнула и ожила. По заляпанным грязью мокрым доскам, которые слегка прогибались под ногами, он привел ее в еще более густой сумрак. В нем притаилась дверь.
- А теперь мы войдем в эту дверь.
Она повернулась к нему.
- Я… я так устала, - прошептала она.
- Знаю.
Он поцеловал ее в лоб. Держась позади, он повернул дверную ручку и подтолкнул ее в проход.
Услышав стук захлопнувшейся за ней двери, она поняла, что Принц ее оставил. Она быстро обернулась. Да, она одна. Она попробовала повернуть ручку, но та не поддавалась. До нее донеслись звуки его удаляющихся шагов. Она выпрямилась. Все это уже не имело никакого значения.
Сквозь тонкие занавеси или портьеры, свисающие с потолка, проступал алый свет. Она услышала в отдалении скрип стула - кто-то пошевелился. Помещение оказалось неожиданно вытянутым и узким, больше похожим на туннель, чем на комнату.
- Эми? - позвал он. - Подойди поближе. Это и вправду ты?
Она прошла под занавесью, и та скользнула по ее голове, задержавшись на волосах подобно руке - или хвосту пролетевшей птицы - или шелку того самого платья интимно розового цвета.
- Припоминаешь? - спросил голос.