Вита тоже разглядывала гостью. Конечно, она много раз видела ее на фотографиях и в течение нескольких неуютных минут на вечеринке Уилера, но это совсем другое. Перед ней сидела довольно миловидная женщина, ничего выдающегося, однако в глазах у нее было что-то такое, чего Вита раньше не замечала. Что же это, не могла сообразить Вита. У Бетти Рэй были красивые руки с длинными пальцами, изящные, крупные губы смягчали излишнюю худобу лица… и эти глаза. Когда Бриджет принесла стакан воды, Бетти Рэй взяла его, улыбнулась и сказала:
– Спасибо.
И тут до Виты дошло, чем ее привлекли глаза Бетти Рэй. В них проглядывало то же бесхитростное выражение, что у собачки, которая была у нее в детстве. Милая доброта, с примесью грусти и чего-то еще, и тут Вита поняла, что жена ее любовника никого не пристрелит. Она сама напугана. Вита сказала Бриджет, что служанка может идти, ее позовут, если что понадобится. Девушка взглядом спросила: "Вы уверены?" – и Вита кивнула.
Они сидели и смотрели друг на друга. Наконец Бетти Рэй заговорила:
– Миссис Грин, мне казалось, у меня есть причина сюда прийти, но теперь я не могу ее вспомнить. Чувствую себя глупо, боюсь, что своим приходом я выставила себя полной дурой. Я подумала, может, вам нужно с кем-нибудь поговорить, с кем-то, кто… Наверное, я хотела узнать, все ли у вас в порядке, не нужно ли вам что-нибудь. Я знаю, как хорошо вы относились к моему мужу и как он хорошо к вам относился… как зависел от вас… от ваших советов… и вообще. Вы не пришли на поминальную службу, и мне кажется, я догадываюсь почему. – Тут Бетти Рэй икнула. – Ой, простите. Я подумала: как вам, наверное, тяжело было пропустить ее… – Она снова икнула. – Ну, отлично. Теперь еще икота.
Вита встала и взяла ее стакан.
– Сейчас вам еще воды принесу, – сказала она и вышла на кухню, оставив Бетти Рэй икать на диване.
Когда Вита вручила ей стакан, Бетти Рэй сказала извиняющимся голосом спасибо, отпила большой глоток и пролила воду на платье.
– Ой, боже мой, не так, совсем не так я себе это представляла. Я хотела… – Она снова икнула. – Простите. Просто я хотела сделать то, что… Просто Хэмм наверняка хотел бы, чтобы кто-то это сделал.
Вита сидела и наблюдала, как бедолага разваливается на части прямо у нее на глазах, но ничего не могла сказать. Она до сих пор не знала, насколько жена Хэмма в курсе.
– Я думала, что поступаю благородно или что-то типа этого, но теперь понимаю, что пришла для того, чтобы вы мне кое-что сказали. – Тут Бетти Рэй расплакалась. – Мне нужен друг, и я не знаю, где его искать. Ладно, я лучше пойду. – Она встала. – Я думала, будет по-другому. – У двери она снова икнула. – Простите. – С этими словами вышла из гостиной и закрыла дверь.
Вита секунду сидела, прислушиваясь к иканию Бетти Рэй в холле, потом встала и с мыслью "Не исключено, что я об этом пожалею" подошла к дверям лифта, как раз когда они открылись, и взяла Бетти Рэй за руку:
– Вернитесь.
Бетти Рэй сказала:
– Нет, я лучше пойду и оставлю вас в покое.
– Я не хочу, чтобы вы уходили. – Вита глянула на озадаченного лифтера: – Она не едет.
– Не еду? – переспросила Бетти Рэй.
– Нет, не едете.
Пока они шли назад, Бетти Рэй сказала:
– Честное слово, я не такая идиотка, какой кажусь. – И снова икнула.
Усадив ее на диван, Вита протянула ей бокал с бренди:
– Выпейте.
Бетти Рэй глотнула и посмотрела на Виту с ужасом:
– Что это?
– Бренди.
– А-а, ладно. Я подумала, что пришла сегодня, чтобы вы знали, что можете в любое время заходить в гости и видеть мальчиков, если хотите. Я понимаю, как вам его не хватает. – Она помолчала. – Но вопрос у меня все же был. Миссис Грин, неловко спрашивать, но скажите, вы не догадываетесь, что могло случиться?
– Нет, миссис Спаркс. К сожалению, не догадываюсь. Поверьте мне.
– Ох, я думала, уж если кто и может что-то знать, так это вы.
Вита пристально посмотрела на нее:
– Так вы догадывались обо мне и вашем муже?
– Да.
– Давно?
– С самого начала, наверное. Хэмм не из тех, кто умеет скрывать.
– И вы ничего не говорили?
– Нет. Но не думайте, что я святая. Нет, не святая. Я едва не умерла. И плакала, и молилась, да разве заставишь человека разлюбить. Сердцу не прикажешь. Конечно, хотелось порой бросить его, но я знала, что развод повредит его карьере, и решила перетерпеть, смириться. – Она с благодарностью глянула на бренди. – Надо же, помогло, икота прошла. И конечно, я себя обманывала, что если поработаю за него губернатором, то он станет от меня зависеть. Надеялась, вдруг он когда-нибудь вас разлюбит. Ну а если уж совсем честно, то, полагаю, мне просто не хватало смелости уйти. Я ведь не из храбрых, миссис Грин, и мысль, что я пойду скитаться, одна, с двумя детьми…
Бетти Рэй снова отхлебнула из стакана, поморщилась.
– Были моменты, когда я гадала, что вы обо мне думаете и думаете ли вообще. А может, уговариваете его бросить меня. Конечно, когда мы встретились и я увидела, как вы красивы и умны, я поняла, почему он вас полюбил. Тут я его не виню, правда. В смысле, у вас есть все то, чего нет у меня. Я даже думала, что вы небось ненавидите меня за то, что он не уходит…
Вита встала, подошла к бару и смешала себе напиток.
– Нет, ненависти у меня не было. Если честно, я просто о вас не думала.
– Ясно, – сказала Бетти Рэй.
– Не то чтобы мне было все равно, я просто не могла позволить себе думать о вас. Если женщина связывается с женатым мужчиной и начинает думать, каково его жене, она не сможет с ним встречаться. Будь вы мегерой, еще бы куда ни шло. Но я знала, что вы никакая не мегера. Однако не догадывалась, насколько хорошо вы его понимаете.
Она вернулась и села:
– Думаю, я должна вам кое-что сказать. Во-первых, я никогда не хотела за него замуж. Я не из тех, кто выходит замуж, поверьте, и детей я не хотела. Это вы должны меня ненавидеть. Это я воровка. Я украла принадлежащее вам по праву. Забрала лучшее, а вам оставила объедки.
Бетти Рэй слабо улыбнулась:
– Да нет, по-моему, у меня как раз осталось лучшее. У меня остались сыновья. Но дело в том, что при всей его любви к вам, и ко мне, и даже к сыновьям никто из нас по-настоящему им не владел. Политика была его истинной любовью, а мы все на втором месте.
– Может, вы и правы.
Бетти Рэй чувствовала, что пора уходить, но все сидела, не в силах шевельнуться. Сидела и смотрела на Виту, словно хотела еще что-то сказать.
Вита не понимала, что с ней, почему она сидит с таким беспокойным видом. Потом в голову ей пришла мысль. Она взяла Бетти Рэй за руку и посмотрела прямо в глаза:
– Миссис Спаркс, может, вам нужна помощь?
Бетти Рэй с облегчением схватила ее руку и выпалила:
– Ой, да, да, нужна. Я совершенно не соображаю, что делать и кого спросить. Я знаю, какая вы умная и как он на вас полагался. Ох, миссис Грин, вы не согласились бы стать моим советником?
– Прежде всего, зовите меня Витой, и я буду рада вам помочь чем смогу, миссис Спаркс.
– О, спасибо, Вита. И если не трудно – зовите меня Бетти Рэй.
Они встали, Вита проводила ее до двери:
– Когда вы хотите снова увидеться? Завтра за обедом, около часа дня?
– По правде говоря, Вита, не уверена, что смогу так долго ждать, – сказала Бетти Рэй. – Может, за завтраком, около восьми?
Вита засмеялась:
– Я приду. – Вита не слишком любила женщин, но эта маленькая кареглазая птичка была смелее и чище сердцем, чем все ее знакомые. У лифта Вита взяла ее за руку: – Знаете, Бетти Рэй, мне кажется, что это может стать началом прекрасной дружбы.
Как вы познакомились с вашим лучшим другом?
– Нашла!
Соседка Дороти влетела в комнату и плюхнулась на стул в тот миг, когда зажглась красная лампочка эфира.
– Доброго утра всем, у меня для вас уйма новостей! Готова огласить победителя конкурса "Как вы познакомились с вашим лучшим другом". Но прежде позвольте сказать то, что я вчера забыла. Изобрази нам, пожалуйста, что-нибудь индейское, Мама Смит… Мы получили письмо от сестер Гуднайт из далекой Оклахомы – с фотографией. На обеих головной убор из перьев, а между ними стоит настоящий индеец. Они пишут: "Привет из страны краснокожих. Нас удочерил вождь… э-э… боюсь ошибиться в имени! И теперь мы члены индейского племени в Майами. Мы едем на съезд знахарей. Жаль, вы не с нами. Ада и Бесс Гуднайт, ныне известные как Смеющаяся Птица и Маленький Гром". Ну и бесстрашные у нас девчонки, скажу я вам! Неизвестно, откуда в следующий раз прилетит от них весточка. Зато известно, что дальше в программе. Мисс Вирджиния Мэй Шмитт, наш особый гость из Дэйла, Индиана, споет новую песенку для вас, одиночки. Называется она "Живу одна, и нравится мне это". Но прежде чем вы услышите песню, попрошу всех радиослушателей-мужчин приглушить звук, потому что у меня есть спецсообщение только для дам. Док, я знаю, у тебя в аптеке есть радио. Берта Энн, проследи, пожалуйста.
В аптеке "Рексалл" Берта Энн послушно приглушила громкость радио.
– Итак… Снова настал День отцов. Каждый год я ломаю голову, что же подарить Доку. Мужчины… Для них трудней всего что-нибудь выбрать, правда? Но в этом году я придумала нечто стоящее, может, и вам пригодится моя идея. Док обожает свои инструменты, и мы решили купить ему подарочный сертификат в хозяйственный магазин Уорренов, чтобы он сам выбрал, что хочет. Звоните Маку, он сказал, что с радостью предоставит вам такой сертификат на любую сумму. После песни Дороти вернулась к микрофону:
– Спасибо, Вирджиния Мэй. Думаю, всем одиноким девушкам слова пришлись по вкусу. А теперь перейдем прямиком к письму нашей победительницы. Миссис Джони Хартман из Байбл-Гроув, Миссури, пишет:
Дорогая Соседка Дороти,
У нас в Байбл-Гроув уйма белок, они вечно швыряются желудями. Однажды гляжу – мимо моего дома идет незнакомая женщина, и тут белка бац! – роняет огромный желудь прямо ей на голову. Бедняжка падает точно подстреленная. Я выскочила на крыльцо и говорю: мол, это вас просто желудем пристукнуло. Пригласила ее в дом, дала аспирину, и выясняется, что она работает в Международных коммерческих перевозках, потому и решила, что в нее стреляли. После этого случая она уволилась и теперь служит в отделе недоставленных писем в Вашингтоне, округ Колумбия, и мы регулярно переписываемся.
Поздравляю, миссис Хартман. Когда слышишь такие истории, на сердце теплеет. Белка роняет желудь, бац! – и у тебя новый друг, не говоря уж о бесплатном мешке муки "Голден флейк" весом в пять фунтов.
Никогда не знаешь, чего ждать от жизни, правда?
Неожиданное
Бетти Рэй, сама того не ведая, очень вовремя подружилась с Витой. С тем, что случилось дальше, она бы не справилась без такого друга.
Эрл Финли сделал свое грязное дело втихую, за закрытыми дверями, заключив правильные сделки с правильными людьми из обеих партий. Он ждал, свернувшись, как змея, пока пройдет время, достаточное, по его подсчетам, для соблюдения приличий, а затем сделал бросок. Как гром среди ясного неба, в палату представителей Миссури и сенат поступил призыв собраться внепланово. На повестке дня – ходатайство о перевыборах, поскольку Бетти Рэй избрали, ожидая, что штатом будет управлять ее муж, а раз его нет, то и ее власть фиктивная. В двадцать четыре часа распространилась весть: новые выборы определят, кто будет губернатором в течение оставшегося двухлетнего срока.
Карни Буфер дожидался этого момента на низком старте. Это было сделано с лучшими намерениями, как сказали все – или почти все. Мол, нужно снять с бедной леди тяжкое бремя губернаторства. Бетти Рэй получила милое письмо от спикера палаты с благодарностью за доблестную службу в течение двух лет. Ей с детьми позволено остаться в особняке до конца выборов. Ей даже общим голосованием решено выплачивать пожизненную пенсию размером в десять тысяч в год.
Вита сочла это гнусным поступком, но согласилась, что в целом оно, пожалуй, и к лучшему. Она не стала гворить Бетти Рэй, что Эрл Финли – человек очень опасный. Если он рвется к власти, его ничто не остановит. И в исчезновении Хэмма она подозревала именно Эрла Финли, но Джейк Спарлинг и его люди нарыли только, что у Финли и его братии на тот уик-энд было прочное алиби, – ничего удивительного, впрочем.
Никому, включая саму Бетти Рэй, не приходило в голову, что она может отказаться от предложенной отставки.
Когда прошло первое удивление, она испытала облегчение. Можно уйти прежде, чем она сотворит какую-нибудь ужасную ошибку и опозорит себя, загубив всю работу Хэмма. Как будет хорошо переехать в собственный дом: он обустроен и давно ждет хозяйку. Бетти Рэй была почти благодарна Эрлу Финли.
Они с Альбертой Питс начали паковать вещи и готовиться к переезду, но постепенно до нее начало кое-что доходить. По сути, несмотря на вежливую форму, политики штата во главе с Эрлом Финли заявили ей буквально следующее: "Вот ваша шляпа, вы, кажется, куда-то спешили?" И Бетти Рэй позвонила Вите в Канзас-Сити.
– Вита, я тут подумала. Мы не знаем точно, кто избавился от Хэмма, но если это те же люди, что пытаются избавиться и от меня, то не думаю, что это должно сойти им с рук. Правильно? По крайней мере, не без борьбы, хотя бы в память о Хэмме.
– Что ты можешь сделать?
– Ну, если они утверждают, что прошлые выборы были недействительны, то я еще раз их пройду, уже сама.
– Ты знаешь, против чего собираешься выступить? – спросила Вита.
– Нет.
– А я знаю. Эти люди играют жестко.
– Вита, что они могут мне сделать, кроме как убить? Может, я и не выиграю. Но ради Хэмма обязана попытаться.
Вита улыбнулась:
– Забавно будет поглядеть на лицо Эрла.
– Можешь завтра приехать, Вита, чтобы мы обсудили все?
– Могу. Но только обсудить. Буду к обеду.
На том конце провода молчали.
– Ладно, к завтраку.
Говорят, люди за два квартала слышали вопль Эрла, когда он узнал.
Вита Грин позвонила своему доброму другу Питеру Уилеру, жена которого только что скончалась, и уговорила его переехать в Джефферсон-Сити и взяться за предвыборную кампанию Бетти Рэй. Это был забавный ход, учитывая, что Питер Уилер выступал против Хэмма на первых губернаторских выборах и это в его доме проходила вечеринка, где впервые встретились Вита и Бетти Рэй.
Эрл Финли поклялся, что это ей с рук не сойдет. Он хотел избавиться от Бетти Рэй втихую и по-хорошему, но теперь ринулся в драку, не брезгуя ничем. Как глава Демократической партии Миссури, он объявил кандидатуру Бетти Рэй нелегитимной и отказался ее поддержать. Пришлось ей баллотироваться в качестве независимого кандидата.
Лерой Отман и "Парни от сохи из Миссури" были призваны в строй. С самого начала список избирателей Бетти Рэй был настолько мизерным, что побил все антирекорды. Как она ни старалась, а смущение все же брало верх. Она выходила к микрофону, и все видели, как у нее трясутся колени. Если находились люди, не голосовавшие за женщину, даже несмотря на поддержку Хэмма, то без Хэмма за нее почти никто не отдавал голос. В одной передовице писали: "Похоже, миссис Спаркс запамятовала, что была губернатором лишь на бумаге, и иначе ее никто не воспринимал. Трудно не заподозрить, что ее снова используют как пешку в чьих-то руках. В память об усопшем муже миссис Спаркс лучше прекратить позорить себя и детей и вернуться к своим прямым обязанностям домохозяйки и матери".
Карни Буфер и остальные кандидаты поначалу ее игнорировали, но со временем Карни не смог удержаться от критики. Свое первое интервью для телевидения он закончил словами:
– Что же касается дамы, подавшей свою кандидатуру, позвольте прежде всего выразить уважение нашим женщинам, не ставя под вопрос их способности, но кто из нас пустит жену или дочку в жестокий мир политики? В этом мире каждый день приходится принимать трудные решения. Я уверен, что миссис Спаркс замечательная женщина, но при этом не могу не заметить, что бывшая певица госпела и подавальщица овощей в кафетерии, с трудом окончившая школу, вряд ли в состоянии управлять штатом. Миссис Спаркс самое место дома, пусть воспитывает детишек, а мир политики оставит мужчинам. В конце концов, за независимость в нашей стране боролись мужчины. Предлагаю миссис Спаркс вместо политики сидеть дома и вязать, и я заключу с ней сделку: если она не станет баллотироваться, я обещаю не брать в руки спиц.
Над шуткой Буфера смеялись. Но не женщины.
Соседку Дороти эта шутка повергла в такой гнев, какого она вовек не испытывала. Просто в ярость. После его речи она повернулась к Маме Смит и сказала:
– Достал.
Мама Смит поддержала:
– Не то слово. Будь у меня ружье, пальнула бы в него не думая.
После того как все кандидаты наговорили про Бетти Рэй кучу гадостей, речь Карни Буфера была для Дороти последней каплей. На следующее утро, покончив с рекламой, она плюнула на все свои правила и ринулась напролом:
– Знаете, мы в нашей передаче никогда не пускаемся в дебаты, но черт с ним. Простите, что позволяю себе чертыхаться по радио, но сегодня я обязана кое-что сказать. Меня достали некоторые мужчины, болтающие, что женщина должна только сидеть на хозяйстве и подтирать носы детям. И вы знаете, о ком речь. Этим мужчинам придется уяснить себе, что времена изменились. (Мама Смит разразилась мелодией "Попробуй их на ферме удержи, когда они Парижи повидали".) Правильно, Мама Смит. Мужчины войну выиграли не в одиночку, мы все вкалывали на фабриках, водили поезда, автобусы, записывались в армию, делали все то же, что и мужчины. Наша с вами Ада Гуднайт была пилотом самолета. Но когда все закончилось, мужчины вернулись домой и захотели, чтобы все стало как прежде. Ну ясное дело, удобно. Но мы уже поняли, на что способны, нам это понравилось, и запрещать нам неправильно. В нашей стране все должно быть по-честному, а это, по-моему, нечестно. Если согласны, нужно дать им знать, что мы по этому поводу думаем, правда? Как говорит Мама Смит, женщинам слишком тяжело досталось право голоса, чтобы в результате им не велели голосовать за себе подобных. Неправильно нападать на человека только за то, что она женщина. Вы знаете, нам повезло: Бетти Рэй жила какое-то время с нами. Так вот, я утверждаю, что человек, заставивший Бобби Смита прочитать за лето тридцать четыре книги, может руководить штатом! Вот и все, что я имела сказать на эту тему.
В сущности, большего говорить и не требовалось. Не так много женщин интересовались политикой, пока Соседка Дороти не призвала их к оружию, но после той передачи Демократическую партию засыпали письмами с жалобой на Карни Буфера. Да, зря политики запулили камень в это огромное гнездо, полное свирепых ос.
И теперь обе партии – и демократы, и республиканцы – бежали сломя голову, спасая жизни.
"Соседку Дороти" услышал весь штат, и остальные кандидаты, включая сторонников Карни Буфера, немедленно принялись трезвонить в офис компании "Мука Голден флейк" с требованием снять программу с эфира. Но Джек Манн, президент компании, поступил так, как велела его восьмидесятидвухлетняя мать, миссис Сузанна Манн, владелица и председатель правления. Она лишь нежно проворковала:
– Заткнуть Дороти? Только через мой труп.