- Ты не продержишься и недели, - говорил он. - Ты слишком мягкая для этого.
Алекс иногда спрашивала себя: она стала хорошим государственным защитником благодаря своим способностям или просто очень хотела доказать Логану, что он ошибается? Так или иначе, но на работе Алекс была человеком, который строго следил за соблюдением всех юридических норм и прав для нарушителей порядка, однако чувства в работу не вмешивала.
Она сделала эту ошибку только однажды, с Логаном.
- Вы уже связывались с кем-либо из агентств по усыновлению. Алекс даже не забрала проспекты, которые ей дали. Насколько она помнила, они все остались на столе в смотровом кабинете.
- Я сделала несколько звонков, - солгала Алекс. Она действительно сделала об этом пометку в списке неотложных дел. Просто все время что-то иное оказывалось важнее.
- Могу я задать вам личный вопрос? - спросила Лейси, и Алекс медленно кивнула - она не любила личных вопросов. - Что заставило вас принять решение отдать ребенка.
Разве она действительно принимала такое решение? Или оно было принято вместо нее?
- Сейчас не самый удачный момент, - сказала Алекс.
Лейси рассмеялась.
- Не знаю, бывает ли удачный момент, чтобы завести ребенка. В любом случае ваша жизнь полностью меняется.
Алекс посмотрела ей в глаза.
- Мне нравится моя жизнь такая, как есть.
Лейси на секунду замешкалась с кофточкой ребенка.
- В определенном смысле то, чем вы и я занимаемся, не очень отличается.
- Уровень рецидивизма, должно быть, примерно одинаков, - сказала Алекс.
- Нет… я имею в виду, что мы обе видим людей, когда они наиболее уязвимы. Именно это мне нравится в работе акушера. Ты понимаешь, насколько сильным может быть человек в действительно болезненной ситуации. - Она подняла глаза на Алекс. - Разве не удивительно, насколько люди похожи друг на друга на самом деле?
Алекс подумала обо всех тех обвиняемых, с которыми сталкивалась в профессиональной жизни. Они все сливались в ее воспоминаниях. Но было ли это потому, что, как говорит Лейси, мы все похожи? Или потому, что Алекс как адвокат научилась не присматриваться к людям слишком близко?
Она наблюдала, как Лейси усадила ребенка на колено. Его ладошки хлопнули по столу, и он начал тихонько гулить. Неожиданно Лейси встала и резко протянула ребенка к Алекс так, что ей не оставалось ничего другого, как взять его, иначе он упал бы на пол.
- Подержите Питера. Мне нужно в туалет.
Алекс запаниковала. "Погодите, - мысленно кричала она, - я не знаю, что с ним делать".
Мальчик болтал в воздухе ножками, как мультяшный человечек, только что проскочивший край обрыва.
Алекс неловко усадила его к себе на колени. Он был тяжелее, чем казался, а его кожа на ощупь была похожа на мокрый бархат.
- Питер, - начала она строго. - Меня зовут Алекс.
Ребенок потянулся за чашкой с кофе, и она поспешила отставить ее подальше. Личико Питера сморщилось, и он заплакал.
Крик был оглушающим, ошеломляющим, катастрофическим.
- Перестань, - взмолилась Алекс, когда люди вокруг начали оборачиваться. Она встала, поглаживая Питера по спинке как это делала Лейси, надеясь, что он сейчас выпустит пар, повредит связки или просто сжалится над ее явной неопытностью Алекс, которая всегда была на высоте, которая блестяще выкручивалась из самых ужасных юридических ситуаций и приземлялась на четыре лапы, теперь совершенно растерялась.
Она села, держа Питера под мышки. Он уже стал красным, как помидор, и мягкий пушок на фоне потемневшей кожи казался платиновым.
- Послушай, - сказала она. - Возможно, я не то, что тебе сейчас нужно, но я - это все, что у тебя есть в данный момент.
Икнув, мальчик замолчал. Он посмотрел Алекс в глаза, словно пытался понять, кто она.
Почувствовав облегчение, Алекс положила его на изгиб локтя и села ровнее. Она посмотрела на макушку малыша, на пульсирующую жилку в родничке.
Когда она успокоилась и расслабила руки, ребенок тоже расслабился. "Так просто?"
Алекс провела пальцем по мягкому желобку на голове Питера. Она знала, зачем природа создала родничок: части черепа сдвигаются, чтобы рождение прошло легче. Кости срастутся прежде, чем ребенок начнет ходить. Это было уязвимое место, с которым мы все рождаемся и которое в буквальном смысле превращается во взрослую твердолобость.
- Извините, - запыхавшись проговорила Лейси, возвращаясь к столу. - Спасибо.
Алекс быстро сунула ребенка ей в руки, словно обжегшись.
Пациентку доставили после попытки домашних родов, длившихся тридцать четыре часа. Убежденная поклонница нетрадиционной медицины, она максимально ограничила медицинское вмешательство в ход беременности: никаких анализов амниотической жидкости, исследований ультразвуком, - но новорожденные всегда каким-то образом умудрялись подумать все, чего хотели и что им было необходимо, когда приходило время появиться им на свет. Лейси положила ладони на дрожащий живот, словно гипнотизер. "Меньше трех килограммов, - подумала она, - таз вверху, голова внизу".
В дверях показалась голова доктора.
- Как у вас здесь дела?
- Скажите медсестрам в отделении интенсивной терапии, что у нас тридцать пять недель, - ответила она, - но, похоже, все идет нормально.
Когда доктор ушел, она устроилась между ног женщины.
- Я знаю, вам кажется, что это продолжается уже вечность, - убеждала она. - Но если вы поработаете со мной еще часик, то родите этого ребенка.
Она сказала мужу женщины встать у жены за спиной и удерживать ее в вертикальном положении. Когда пациентка начала тужиться, Лейси почувствовала, как на поясе завибрировал пейджер. Кто там еще, черт возьми? На работу ее уже вызвали, и секретарь знает, что она принимает роды.
- Извините, пожалуйста, - произнесла она, оставив вместо себя в палате медсестру, и поспешила на пост, чтобы позвонить. - Что случилось? - спросила Лейси, когда секретарь сняла трубку.
- Одна из ваших пациенток настаивает на встрече с вами.
- Я немного занята, - с нажимом произнесла Лейси.
- Она сказала, что подождет. Столько, сколько потребуется.
- Кто это?
- Алекс Корниер, - ответила секретарь.
В другой ситуации Лейси сказала бы секретарю отправить Пациентку на прием к другому дежурному акушеру. Но в Алекс Корниер было что-то особенное, чего она не могла объяснить, что-то не совсем правильное.
- Хорошо, - сказала Лейси. - Но предупреди ее, что это Может занять несколько часов.
Она повесила трубку и поспешила обратно в родильную палату, где сразу же сунула руку пациентке между ног, проверяя степень раскрытия.
- Похоже, вам только и нужно было, чтобы я ушла, - пошутила она. - Раскрытие десять сантиметров. В следующий раз, когда вам захочется потужиться… не стесняйтесь.
Через десять минут Лейси приняла полуторакилограммовую девочку. Пока родители ею восхищались, Лейси повернулась к медсестре, переговариваясь молча, одними глазами. Что-то пошло совсем не так.
- Она такая крохотная, - сказал отец. - Это… с ней все в порядке?
Лейси колебалась, потому что на самом деле не знала ответа. "Фиброзная опухоль?" Наверняка она знала только то, что внутри у этой женщины было что-то еще, кроме полуторакилограммового ребенка. И теперь в любой момент у ее пациентки могло начаться кровотечение. Но когда Лейси наклонилась к животу женщины, чтобы надавить на матку, то замерла.
- А вам кто-нибудь говорил, что у вас близнецы?
Лицо отца посерело.
- Там двое?
Лейси улыбнулась. С близнецами она справится. Близнецы - это бонус, а не страшное медицинское осложнение.
- Ну, уже только один.
Мужчина наклонился над женой и восторженно поцеловал ее в лоб.
- Ты слышала, Терри? Близнецы!
Его жена не отрывала глаз от своей крохотной новорожденной дочери.
- Это прекрасно, - спокойно ответила она. - Но я уже не смогу больше тужиться.
Лейси рассмеялась.
- Думаю, я смогу заставить вас передумать.
Через сорок минут Лейси оставила счастливую семью с двумя дочерьми-близняшками, а сама направилась по коридору в служебный туалет, где умылась и переоделась в чистую одежду. Лотом поднялась по лестнице в акушерское отделение и посмотрела на женщин, сидящих со сложенными руками на животах разных размеров, словно на лунах в разных фазах. Одна, покрасневшими глазами, с трудом встала, будто приход Лейси подействовал на нее как магнит.
- Алекс, - позвала она, только сейчас вспоминая, что ее ждет еще одна пациентка. - Пойдем со мной.
Она провела Алекс в пустую смотровую палату и села напротив нее на стул. Теперь Лейси увидела, что свитер Алекс был надет задом наперед. Это было не очень заметно, потому что на Алекс была светло-голубая водолазка и оплошность выдавала лишь точащая на горле этикетка. Конечно, такое может случиться с кем угодно, если человек спешит или расстроен… но все-таки не с Алекс Корниер.
- У меня было кровотечение, - сказала Алекс ровным голосом. - Не сильное, но… э-э, было.
Перенимая манеру Алекс, Лейси также спокойно ответила:
- Давай все же посмотрим.
Лейси провела Алекс по коридору к кабинету ультразвукового исследования. Она чудом уговорила лаборанта пропустить их вне очереди и, когда Алекс легла на кушетку, включила аппарат. Она водила датчиком по животу Алекс В шестнадцать недель плод уже похож на ребенка - крохотный, с просвечивающимся скелетом, но на удивление совершенный.
- Видишь вот это? - спросила Лейси, показывая на мигающую точку, крошечное черно-белое пульсирование. - Это сердце ребенка.
Алекс отвернулась, но Лейси успела заметить слезу, которая катилась по ее щеке.
- С ребенком все в порядке, - сказала она. - И это вполне нормально, когда немного идет кровь. Ты ни в чем не виновата. Ты никак не можешь этому помешать.
- Я подумала, что у меня будет выкидыш.
- Когда знаешь, что с ребенком все нормально, как мы только что видели, возможность выкидыша составляет меньше одного процента. Или скажем так: твои шансы доносить нормального ребенка до положенного срока составляют девяносто девять процентов.
Алекс кивнула, вытирая глаза рукавом.
- Хорошо.
Лейси заколебалась.
- Я, конечно, не вправе так говорить. Но для женщины, которая не хочет этого ребенка, Алекс, ты слишком обрадовалась, узнав, что с ним все в порядке.
- Я не… я не могу…
Лейси посмотрела на монитор с застывшим изображением ребенка Алекс.
- Просто подумай об этом, - сказала она.
- У меня уже есть семья, - сказал Логан Рурк в тот день, когда Алекс сообщила ему, что собирается оставить ребенка. - Мне не нужна еще одна.
В ту ночь у Алекс было что-то вроде изгнания нечистой силы. Она насыпала угля в гриль, развела огонь и сожгла все до единого рефераты и задания, которые сдавала Логану Рурку. У нее не было фотографий, где они были бы запечатлены вдвоем, ни любовных писем. Оглянувшись назад, она поняла, каким осторожным он был и как легко стереть следы его присутствия в ее жизни.
Этот ребенок, решила она, будет принадлежать только ей. Она сидела, смотрела на огонь и думала о том, сколько места он займет внутри нее. Она представляла, как смещаются органы, растягивается кожа. Она видела, как сжимается ее сердце, становится размером с маленький камушек, чтобы стало больше свободного места. Она не была уверена в том, собирается ли родить этого ребенка, чтобы доказать, что она не придумала свой отношения с Логаном Рурком, или чтобы ранить его так же больно, как он ранил ее. Ни один опытный адвокат никогда не задаст свидетелю вопрос, на который сам не знает ответа.
Спустя пять недель Лейси была уже не только акушером Алекс. Она стала также ее доверенным лицом, ее лучшей подругой, ее поддержкой. Несмотря на то что Лейси обычно не поддерживала отношений со своими пациентами, для Алекс она сделала исключение. Она говорила себе, что сделала это потому, что Алекс - она все же решила оставить себе этого ребенка - действительно нуждалась в поддержке, но никого близкого у нее не было.
Только по этой причине Лейси приняла приглашение Алекс сходить сегодня в кафе с ее коллегами. Даже перспектива девичника без детей теряла свою привлекательность в такой компании. Лейси должна была понимать, что лучше вырвать два зуба, чем ужинать с адвокатами. Они все любили слушать только себя, это было очевидно. Она позволила разговору плавно обтекать себя, словно была камнем в реке. И только доливала себе колу из бутылки.
Ресторан был итальянским, с плохим соусом и шеф-поваром, который любил везде добавлять чеснок. Ей стало интересно, есть ли в Италии американские рестораны.
Алекс участвовала в горячем обсуждении какого-то дела, которое слушалось в суде присяжных. Лейси слышала, как собеседники перебрасывались незнакомыми терминами: Закон о справедливых условиях труда, дело Син против Ютла, поощрения. Эффектная женщина, сидящая справа от Лейси, покачала головой.
- Просто нужно понимать, - сказала она, - что, если ты выносишь решение о возмещении убытков, это незаконно - таким образом ты признаешь то, что компания выше закона.
Алекс рассмеялась.
- Сита, я воспользуюсь моментом и напомню, что ты единственный обвинитель за этим столом и у тебя нет никаких шансов выиграть это дело.
- Мы все пристрастны. Нам нужен независимый наблюдатель. - Сита улыбнулась Лейси. - А что вы думаете о чужаках?
Возможно, ей следовало внимательнее прислушиваться к разговору. Похоже, разговор перешел на более интересную тему, пока Лейси витала в облаках.
- Ну, я, конечно, не специалист, но недавно я прочитала книгу о зоне 51 и фактах, о которых умалчивает правительство. Там особенно подробно описывались мутации крупного рогатого скота. Мне кажется подозрительным то, что в Неваде периодически появляются коровы без почек, а при вскрытии не обнаруживается никаких следов повреждения тканей или потери крови. У меня когда-то была кошка. Я уверена, что ее похищали пришельцы. Ее не было ровно четыре недели - минута в минуту, - а когда она вернулась, шерсть на ее спине были выжжена треугольниками, как круги на полях. - Лейси помолчала. - На полях пшеницы.
Все за столом молча уставились на нее. Блондинка с крохотным ртом и гладко причесанными волосами непонимающе посмотрела на Лейси.
- Мы говорим о юридических чужаках.
Лейси почувствовала, как от шеи поднимается горячая волна.
- А-а, - протянула она, - конечно.
- Если хотите узнать мое мнение, - заговорила Алекс, привлекая к себе внимание, - Лейси должна возглавить министерство труда вместо Элейн Чао. У нее точно намного больше опыта…
Все рассмеялись, а Лейси все смотрела. Она поняла, что Алекс везде своя. Здесь, и на ужине с семьей Лейси, и в зале суда, и даже на чайной церемонии у английской королевы. Она была хамелеоном.
Лейси неожиданно подумала, что не знает, каким был хамелеон прежде, чем начал менять свой цвет.
На каждом приеме беременной был момент, когда Лейси становилась предсказательницей: положив ладони на живот, она могла сказать, только по форме выпуклостей, как лежит ребенок. Это напоминало ей аттракцион на ярмарке, куда она водила Джойи, где нужно сунуть руку за занавеску и опустить в банку с желейными червяками или мозгами. Это умение базировалось не на точной науке, а на том, что плод фактически состоял из двух частей: головы и таза. Если покачать из стороны в сторону головку, она будет поворачиваться на позвоночнике. Если же покачать таз, то раскачивается живот. Если пошевелить голову - шевелится только голова, а если пошевелить таз - шевелится весь ребенок.
Она провела руками по животу Алекс и помогла ей встать.
- Хорошая новость в том, что с ребенком все в порядке, - сказала Лейси. - Плохо то, что сейчас он лежит вверх головой. Тазовое предлежание.
Алекс замерла.
- Мне будут делать кесарево сечение?
- У нас есть еще восемь недель, прежде чем до этого дойдет. У нас есть много способов заставить ребенка перевернуться головой вниз.
- Например?
- Прижигание точек акупунктуры. - Она села напротив Лейси. - Я дам тебе имя специалиста. Она возьмет маленькую веточку полыни и прижмет ее к твоему мизинцу. Потом сделает то же самое на второй руке. Это не больно, но будет немного жечь. Как только научишься, будешь делать это дома сама. Если начать сейчас, то есть все шансы, что через одну-две недели ребенок перевернется.
Ребенок перевернется, если я буду тыкать в себя палочками?
- Ну, может и не перевернуться. Именно поэтому я хочу, чтобы ты поставила на диван гладильную доску, так, чтобы получилась наклонная плоскость. Тебе нужно лежать на ней вниз головой три раза в день по пятнадцать минут.
- О господи, Лейси. Ты уверена, что мне не нужно надеть еще и магический амулет?
- Поверь, все это намного приятнее, чем переворот плода, который делает доктор… или чем восстанавливаться после кесарева сечения.
Алекс сложила руки на животе.
- Я не очень-то верю во все эти бабушкины сказки.
Лейси пожала плечами.
- К счастью, это не ты сидишь в животе попой вперед.
В обязанности адвоката не входит подвозить своих клиентов суд, в случае с Надей Сараноф Алекс сделала исключение. Надин муж ее бил, а потом ушел к другой женщине. Он не платил алименты на двоих мальчиков, хотя хорошо зарабатывал, а Надя работала в метро, получая пять долларов двадцать пять центов в час Она жаловалась в государственные органы, но правосудие работало слишком медленно. Поэтому она отправилась в супермаркет и украла брюки и белую рубашку для своего пятилетнего сына, которому на следующей неделе не в чем было пойти в первый класс, потому что он вырос из всей одежды.
Надя признала свою вину. А поскольку она не могла себе позволить оплатить штраф, ее присудили к отложенному тридцатидневному заключению. То есть, как объяснила ей Алекс, она могла не садиться в тюрьму в течение года.
- Если вы сядете в тюрьму, - толковала Алекс, когда они стояли возле женского туалета в здании суда, - ваши мальчики очень пострадают. Я понимаю, что вы в отчаянии, но всегда есть выбор. Можно обратиться в церковь. Или в Армию спасения.
Надя вытерла глаза.
- Я не могла добраться до церкви или в Армию спасения. У меня нет машины.
Верно. Именно поэтому Алекс и привезла ее сюда сама.
Она старалась подавить жалость к Наде, когда та вошла в туалет. Ее работа заключалась в том, чтобы суд пришел к наилучшему решению, и она это сделала, учитывая то, что это уже вторая кража на счету этой женщины. Первый раз Надя украла в аптеке упаковку детского жаропонижающего средства.
Алекс подумала о своем ребенке, который заставляет ее лежать вверх ногами на гладильной доске и каждый вечер терпеть пытку прижигания мизинцев, в надежде что он изменит свое положение. И чем плохо - появиться а этот мир задом наперед?
Когда прошло десять минут, а Надя так и не вышла, Алекс постучалась в дверь.