Что нас сразу поразило, так это множество уже построенных домов. С момента создания колонии литераторов прошло всего два года, но примерно треть владельцев уже полностью освоили участки - за изгородями красовались строения с мансардами и террасами, хозблоки, сараи, душевые. Дома были самые различные: из строевого леса, с резными наличниками, балконами и верандами - этакие замысловатые терема, какое-то кокетливое искусство; коттеджи из облицовочного кирпича, с трубами от каминов; щитовые, наспех сколоченные, отвратительного качества и шлакобетонные - скупые, жесткие, прочные, как крепости. В одних строениях наблюдался бестолковый перебор стилей, крикливая безвкусица, в других - революционное стремление к большим произвольным формам, к некоему превосходству над соседями, и было ясно - первые принадлежат изощренным индивидуалистам, вторые - людям широких масштабов, погрязшим в роскоши. Это подтверждали и сопутствующие пристройки: около разностильных домов наличествовали застекленные парники и туалеты-шалаши, гигантские дома окружали сауны и бассейны.
Два дома своими художествами вообще не вписывались в общую схему поселка: один - двухэтажный, белокаменный, с подземным гаражом и колоннадой, другой - пятигранник с изломанной крышей и башней бастионом - какое-то самодовольное богатство.
- Ясно, сюда денег вгрохано немерено, - сказал брат, когда мы осмотрели эти два последних сооружения.
- Дуралеи! Не знают куда девать деньги, - откликнулся я.
На многих участках дома еще были в стадии строительства: стены обшивались вагонкой, навешивались крыши, складывались печи, шла внутренняя отделка - то тут, то там виднелись рабочие, слышался визг пилы, удары молотка.
Мы насчитали с десяток участков, напоминавших руины средневековых городов - там под снегом темнели недостроенные фундаменты, груды кирпича, штабеля теса - и четыре вообще неосвоенных участка, заросших березами и ельником. Один из этих участков принадлежал нам.
- Здесь большое поле деятельности, - тяжело вздохнул я.
- Зато подтянем животы, станем стройнее, - хмыкнул брат.
Поселок находился в низине, в окружении смешанного леса; повсюду виднелись заячьи следы, помет кабанов, меж ветвей мелькали синицы. Было тихо, хлопьями падал снег, остро пахло хвоей.
От полусонных, еще не отошедших от зимней спячки (и, разумеется, выпивки) сторожей - двух заморышей с честными физиономиями - мы узнали, что поселок стоит на торфяном болоте и глубина залегания плотного глинистого грунта на всех участках разная: в среднем - до полутора метров, а на неосвоенных площадях - в два раза больше, потому от них уже отказался не один хозяин. Это малоутешающее сообщение вселило в нас некоторую растерянность, но сторожа бодро заявили:
- Ничего, поставите дом на сваях. Будет стоять, куда он денется. Храм Христа Спасителя стоял на сваях, а то дом! Платите денежки, рабочие все сделают, как надо… Само собой, ваш поселок в низине. Деревенские называют это место "змеиным болотом". По весне, и правда, попадаются гадюки, растут какие-то черные грибы. Хорошие участки выделяют начальникам, а вашему брату и эти сойдут. Болота-то надо осваивать… Весной здесь комарья полно, а летом слепней, зато вокруг лес. И воздух чистый. Зайцы прыгают по участкам, по вечерам лоси в окна заглядывают. И водохранилище рядом, двадцать минут ходьбы.
Познакомились мы и с некоторыми хозяевами (предположительно - литераторами), с определенной важностью они ввели нас в курс дела подробнее. Оказалось, застройщикам дается ссуда в три тысячи рублей, которую следует погасить в течение десяти лет. Из этой ссуды половина отдается товариществу как первый взнос (за дорогу и дренажные канавы, которые уже имелись, и за водопровод и электричество, которые почему-то никак не могли провести). За три года застройщики обязаны собственными силами или с помощью наемных рабочих расчистить участок и поставить на нем не больше двух строений (имелся в виду дом и хозблок), а также по уставу должны посадить определенное количество фруктовых деревьев и ягодных кустарников.
- Рабочие здесь - рвачи те еще! - сказал один из хозяев (по виду - поэт - растрепанная шевелюра, взгляд отрешенный). - Все из Истры. За кладку фундамента берут - ого сколько! Лучше наймите студентов шабашников - те и работают быстро, и делают на совесть, вкупе с точным расчетом.
- Это разорительная затея. Мы будем все делать сами, - не колеблясь заявил брат.
- Нам важен сам процесс строительства, - пояснил я. - Будем приглядываться, как делают другие. И друзья помогут. Неужели мы вчетвером-впятером не соберем простой щитовой дом?
- Соберете, конечно, - кивнул другой хозяин (по виду - известный прозаик - толстозадый, пышноусый, взгляд спокойный, как бы уставший от славы). - Но учтите, фундамент - первоочередная задача. На вашем участке нужно ставить асбестоцементные сваи. Это сложно. Морозы прихватят, сваи вылезут из грунта, дом перекосит. Тут у одного дилетанта-самоучки так случилось. Потом домкратил стены, выравнивал. А у него сваи всего-то чуть больше метра. А вам нужны трехметровые… А вообще, конечно, лучше все делать самим. Здесь один воротила собрал у троих деньги за фундамент и - с концами…
Несмотря на предстоящие трудности с фундаментом, всю обратную дорогу у нас было отличное настроение. Во-первых, понравился участок - маленький, всего-то шесть соток, но мы насчитали сотню тонких березок, двадцать шесть елок, кусты калины и бузины - и весь этот кусок леса окружал чистейший воздух, которым мы никогда не дышали в городе. Во-вторых, понравилось расположение поселка и соседство водохранилища - как известно, спокойствие воды вселяет спокойствие и в душу. В-третьих, понравилось красивое, не перегруженное транспортом шоссе, и деревни, в которых на лавках продавались картошка - "синеглазка", сушеные грибы и разные соленья… В общем, обзорная поездка вселила в нас немалый оптимизм, в машине я уже мысленно прикидывал нашу будущую обитель.
В последующие дни мы доставали газеты, где рекламировались сборные щитовые дома, и книги по строительному делу, советовались с опытными людьми насчет фундаментов на зыбких почвах. Потом, получив ссуду, поехали в Нахабино на базу пиломатериалов - выбирать дом и заказывать машину для перевозки.
Мы были уверены, что образцы домов в собранном виде стоят во дворе базы - как, собственно, и рекламировали газеты - и нам не составит труда обстоятельно осмотреть их и выбрать то, что нужно: маленький скромный домик с двумя комнатами - одну для брата с женой, вторую - для меня. Но на базе нас ждала тяжелая, горькая новость - никаких домов и в помине не было. Заведующий, коротышка парень с потрепанным одутловатым лицом, отчеканил:
- Щитовые дома завозят раз в квартал. Пять-шесть штук. И выдаем их участникам войны и по разрешению горсовета.
- А как же вот это? - я протянул парню газету, в которой было объявление о продаже домов.
- А-а, вранье! - махнул рукой заведующий. - Они вам напишут! У меня на сарае матерное слово написано, а там лежат дрова.
- Как же быть? - спросил брат. - Посоветуйте что-нибудь.
- Стройте из кирпича. Или купите где-нибудь в деревне рубленую избу, разберите и перевозите.
- Но мы хотим летний дом.
- Тогда из бруса. Но брус тоже редко бывает. И выдаем его по записи… Вообще-то у нас есть один щитовой дом, не совсем укомплектованный. Но кое-что мы могли бы подобрать…
- Подберите, - униженно ухватился я за намек. - Мы отблагодарим.
Парень для приличия немного поупрямился, потом потер ладони:
- Ладно! Идите, оформляйте в кассе.
Так, не глядя на свое будущее жилище (образец ротозейства!), мы купили щитовой дом, заказали трайлер на ближайшую субботу и, ужасно довольные неожиданным везеньем, понеслись в город обзванивать друзей, чтобы помогли при погрузке.
- Все-таки я не думал, что с материалами так сложно, - сказал брат по пути к городу. - Похоже, дачи излечивают не только от болезней, но и от идеализма.
В субботу мы подкатили к базе на двух машинах - брат, я и четверо наших помощников - наиболее крепких из друзей. Через несколько минут подъехал трайлер, и шофер, плотный мужик с безразличным взглядом, буркнул:
- Давайте, ребята, по-быстрому. У меня сегодня еще пара ездок.
Заведующий подвел нас к заваленной снегом площадке, где из-под сугробов торчали псивые от времени щиты.
- Здесь дом. Откапывайте.
Пока мы искали лопаты и лом, откапывали щиты, разделяли скованные льдом доски и рамы, прошло больше часа. Шофер уже стал нервничать и ворчать, что "вляпался в историю". Но главное, по мере того как вырисовывались детали дома, наши лица все больше вытягивались - пиломатериалы были явно старыми, пролежавшими на земле не один месяц - какое-то воспоминание о доме.
- Это рухлядь, а не дом, - с тусклым недоумением сказал один друг.
- Надувательство! - бросил другой.
А третий в это время заметил, что в конце базы из железнодорожного вагона выгружают ослепительно белый свежераспиленный брус.
- Вот из чего надо делать дом, - сказал он. - Пойдемте к заведующему, откажемся от этой чертовни, и пусть на эти деньги отпустят брус.
В воздухе запахло чудом.
Как ни странно, заведующий особенно не стал возражать - видимо, испугался нашей внушительной компании - шестерых свирепых мужчин! (Понятно, когда дело касается собственности, в людях просыпается что-то звериное). Да и от сторожа базы мы узнали, что этот полусгнивший дом пройдоха заведующий уже пытался всучить десятку покупателей.
Вот так неожиданно на нас свалился нечаянный успех, точнее - баснословная удача - мы взяли двенадцать кубометров отборного бруса; завалили полный трайлер, так, что осели рессоры. Прохиндей заведующий замерял брус своеобразно: множил среднюю длину на высоту и ширину всей укладки. Потом-то, в поселке, нам объяснили, что при таком подсчете учитываются пустоты между лесоматериалами и скидывается один-два кубометра. Злодей заведующий, пользуясь нашей неопытностью, этого не сделал, то есть попросту надул нас рублей на двести. Но мы все равно были счастливы, хотя и догадывались, что строительство брусового дома связано с большими жертвами.
Через час мы уже находились в поселке и в ритме легкого бега перетаскивали драгоценный материал на участок, предварительно расчистив площадку от снега. Каждый брус таскали по двое, на плечах. Брусья были разные. Одни - пятиметровые сосновые, сухие, более-менее легкие; другие - еловые, килограммов по восемьдесят и семь метров длины. Каждый раз, взваливая такой груз, мы вдохновлялись кличем:
- А ну, не сачкуй! Бери потяжелей, тащи подальше!
Но часа через два, перетаскав половину брусьев - штук шестьдесят - по глубокому снегу, нам стало не до шуток. Мы все давно отвыкли от физической работы и, взяв слишком бурный темп, почувствовали усталость - между нами даже возникли трения, мы грубовато покрикивали друг на друга.
- Надо отдохнуть и перекусить, - сказал брат, смахивая пот, - подошел к своей машине, открыл багажник, и на нас дохнуло кондитерским магазином - предусмотрительная жена брата снабдила его двумя сумками съестных припасов; там были бутерброды, печенье, конфеты, яблоки и два термоса сладкого кофе. Перекусив, мы устроили затяжной перекур, после чего у нас, естественно, появилось второе дыхание и новые исключительные силы. Понятное дело, сытый любезней голодного, и мы уже отпускали вполне дружелюбные словечки:
- Насладимся физическим трудом! Найдем путь к сердцу друг друга!
Уже начало темнеть, когда мы сложили из бруса два внушительных штабеля, накрыли их рубероидом, который заранее купили на базе, и поехали в город. В машине от нас, взмокших, разило… - ясное дело, не фиалками. Впрочем, мы проезжали места и подушистей - кое-где на поля вывозили навоз. В полной темноте подрулили к моему дому и до полуночи отмечали почин.
Весь март и апрель мы завозили на участок материал. По средам ездили на базу вдвоем с братом. Приезжали к открытию. Обычно перед воротами уже толпились застройщики, разные перекупщики и просто ханыги, от них мы получали самую свежую информацию - что накануне завезли. Отобрав материал, ловили на шоссе попутный грузовик, договаривались с шофером об оплате и грузили в кузов: кирпич, мешки с цементом, паклю; затем на багажник машины брата привязывали оконные рамы, выруливали на шоссе и двигали в сторону поселка.
С каждым приездом на участок, мы отмечали новые запахи: талого снега, ручьев, набухших почек, болота, гнилушек.
По субботам к нам присоединялись два-три друга, и мы завозили более объемный материал: груботесанные необрезные и половые доски, шифер, трубы для фундамента. Только позднее стало ясно, что и с этим материалом нам повезло - с начала лета с базы исчезло абсолютно все.
Попутно мы с братом закупили слесарный, столярный и садовый инструмент, тачку, складную лестницу, гвозди, скобы, стекло и прочее. Деньги от ссуды кончились еще после покупки бруса, и мы полезли в долги, благо у брата нашелся сосед кредитор, какой-то стоматолог, золотых дел мастер, а у меня приятель - преуспевающий сценарист.
После того, как мы завезли весь основной материал, наши расходы составили около семи тысяч рублей, включая вступительный взнос. Наивный первоначальный план - поставить скромный дешевый домик, превращался в план масштабного строительства со все возрастающими затратами - и прежде всего потому, что мы достали дефицитный брус. Завидев наш брус, соседи по участку завистливо поджимали губы, подозрительно прищуривались:
- И как вам удалось его достать?
Одним казалось, что мы заправилы черного бизнеса и заполучили брус где-то в архангельских леспромхозах, другие были уверены - мы дельцы крупного разлива и нам помогли невероятные связи, но все в один голос говорили, что из такого материала получится отличный зимний дом с печным отоплением. "В самом деле, - подумал я. - Какого черта строить какой-то курятник?! Приближается старость, а ее лучше проводить на природе, в комфортабельном доме". Я предложил брату строить дом на порядок выше, чем просто летняя дача - зимний с мансардой и верандой; брат с готовностью поддержал мой порыв.
- Зимой жить на даче даже лучше, чем летом. Летом поставил палатку в любом месте у реки, и пожалуйста - отдыхай, а зимой надо теплое жилье, где можно поработать, отогреться у печки после лыжной прогулки.
Вот так, осененный доверием брата, его зажигательными словами, я и начал проектировать большой дом с двумя комнатами, прихожей и лестницей на второй этаж. Основные контуры и характеристики жилища я скопировал с подобных домов в поселке, но внес в них несколько удачных, на мой взгляд, поправок. Ну а разные крепления и стойки содрал один к одному с работ профессиональных мастеров - здесь оригинальничать было опасно. Короче, главные требования, которые я предъявлял к нашей будущей обители, были: простота, удобство и прочность. Без всяких излишеств и украшательств. Брат оценил мои старания и без колебаний подписал проект.
В разгар работы над планом дома я позвонил председателю товарищества и спросил, в каком месте участка можно ставить дом. Председатель, пожилой рассеянный человек, всю жизнь занимался литературным трудом и был далек от всяких будничных дел, но выйдя на пенсию, вдруг взвалил на себя ношу организатора. Зачем ему это понадобилось, я узнал позднее, когда его участок заполонила туча детей и внуков, и один из его сыновей обронил:
- В творчестве отец всего добился, теперь хочет проявить себя в новом качестве.
Так вот, выслушав меня, председатель сказал:
- Ставьте дом где хотите и как хотите. Это дело вкуса, - и, как бы глубоко проникая в человеческую душу, добавил: - Разве вы не заметили, у нас в поселке каждый по своему сходит с ума.
Это было крайне смелое заявление - в то время ходили страшные слухи о комиссиях, которые шастают по поселкам и при малейшем отклонении от плана, сносят строение бульдозером. И вдруг такая смелая парадоксальная мысль! Как все парадоксальные мысли, она, бесспорно, была красивой и ободряющей, зовущей к творческому поиску, и я отважился на нестандартное решение - ставить дом посреди надела.
Сразу же после майских праздников мы с братом приехали на участок и в приподнятом состоянии духа осмотрели свои владения. В уже зеленеющих ветвях распевали соловьи, пахло сохнущим торфом, первой травой. По периметру делянки меж деревьев лежали строительные материалы, аккуратно накрытые рубероидом и переложенные палками для вентиляции. Я любовался участком, вдыхал теплый весенний воздух, слушал соловьев и кукованье кукушки в лесу и перед глазами вырисовывался дом с островерхой крышей и большими светлыми окнами.
Мы застолбили место под фундамент и начали спиливать деревья, выкорчевывать пни, вырубать кустарник; было жалко губить березки и елки, но требовалось никак не меньше тридцати квадратных метров. Когда мы расчистили необходимую площадь и выкопали канавы под арматуру, появился сосед пенсионер Виктор Петрович, придирчиво осмотрел нашу работу, нахмурился и сразу определил степень нашей глупости:
- Чтой-то вы не то делаете. Почему канавы посреди участка? Дом должен стоять в пяти метрах от улицы.
- Председатель сказал "ставьте где хотите", - проговорил я. - А ближе к улице у нас красивые березки, мы хотим их оставить.
- Наш председатель ничего не смыслит, - усмехнулся Виктор Петрович и погрозил кулаком. - Ему все до фонаря. А я вам ответственно заявляю - приедет приемная комиссия, у кого дом стоит не по плану, заставят передвигать… Здесь многие занялись самодеятельностью, это им дорого обойдется. Они еще поплатятся за свое легкомысленное творчество. Есть четкие установки: дома должны стоять в линию и не выходить за определенные габариты.
Он назвал цифры и я облегченно вздохнул - мой проект предусматривал даже более скромные размеры. Но канаву пришлось засыпать и спиливать деревья на новом месте.
- Небольшая накладка, - сказал брат. - Не вешай нос. Чрезмерные огорчения, да и радости - не от большого ума. Надо смотреть на жизнь философски, отстраненно. И в любой ситуации прежде всего стоит улыбнуться - ведь все проходящее. А деревьев у нас и так больше, чем на всех участках, их все равно придется разрежать, ведь они будут мешать друг другу, да и дом должен освещаться солнцем, иначе начнет гнить.
- Откуда ты все это знаешь? - осведомился я, подивившись его компетентности в этих вопросах.
- Успел прочитать массу литературы, - с гордостью откликнулся брат. - И потом, что же ты думаешь, я зря прожил сорок два года? Думаешь, ты один умный? Ты всегда меня недооценивал.
В одну из суббот с помощью двух друзей мы сколотили просторный сарай-времянку и поставили в нем чугунную печку, потом завезли в сарай инструмент, две тахты и стулья - вполне приличную мебель, которую кто-то выкинул на помойку (денег на новую у нас не было, а долги множились). Теперь у нас имелся кров - надежное укрытие от непогоды, можно было приступать к закладке фундамента.