Тетя возбуждена. Она так искренно и непосредственно воспринимает каждую реплику, звучащую с экрана, словно она гость "Голубого огонька" и все камеры наведены на нее. Я даже начинаю ревновать!.. Но вот объявляют танцевальный номер, и Тетя возвращается к нашему застолью. Мы пьем за минувший год и за то, чтобы "все было хорошо", - любимый тост Тети. Он действительно емкий, этот тост. Каждый может вложить в него свое содержание.
Мое "хорошо" - это прежде всего Витька!.. Думаю, что у Бориса тоже.
Тетя поглядывает на нас как-то загадочно. На тарелке у нее лежит начатый пирожок с капустой, но она тянется к блюду и берет второй точно такой же…
- Дети, - говорит она, - я должна вам сделать маленькое сообщение.
И она откусывает от нового пирожка. И жует старательно, словно "сообщение" таково, что перед ним следует подкрепиться.
- Тетя выиграла по облигации "Волгу" и хочет ее нам подарить, - говорит Борис.
- Нет, дети мои! Я, как вы знаете, никогда ничего не выигрываю. Но, как говорится в одной пьесе, не выиграть еще не означает проиграть…
- Не томите, - говорю я.
Она значительно смотрит на меня, потом на Бориса.
- Дети, я ее видела, - говорит Тетя. Она произносит это так торжественно, что смысл ее слов не вызывает у меня никаких сомнений.
- Кого это ее? - спрашивает Борис. По-моему, он хитрит.
- Витюша меня с ней познакомил… - Тетя победно оглядывает наши напряженно-вопрошающие лица. - Она прелесть!..
Надо слышать, как это сказано. С каким чувством превосходства над нами, не видевшими ее… Это не просто личное мнение, а диагноз. "Я поставлю диагноз" - так это называет сама Тетя, давая людям оценку.
- Конкретней, - говорит Борис. И делает вид, что засмотрелся на танцующую на экране пару.
Господи, как я его знаю! Сам небось сгорает от нетерпения узнать как можно больше!..
- У Тети все "прелесть", - говорю я. - Когда Борис меня к вам привел, вы тоже сказали: "Какая прелесть!"…
- Разве я так сказала? - говорит Тетя. - Я уже не помню!..
- Ах, так? Вы подвергаете сомнению мои слова?.. - Я притворно обижаюсь. И Тетя спешит меня уверить, что в мои девятнадцать лет я была очаровательна.
- Что значит была? - возмущается Борис.
Мы совсем затравили Тетю. Она оправдывается изо всех сил. И даже перегибает палку, убеждая меня, что сейчас я стала еще лучше. Гораздо лучше!..
- Еще бы! При таком муже! - выкрикивает Борис.
Мы едва не пропускаем Великую Минуту. На экране телевизора возникло изображение Кремля, и голос диктора поздравил нас с завершением старого года и пожелал нам новых успехов в новом году. Заиграли куранты на Спасской башне, чмокнула пробка откупоренного шампанского - Тетя боится, когда стреляют в потолок. Борис наполнил бокалы, и мы чокнулись стоя, при первом ударе кремлевских часов…
Пока били часы - все двенадцать ударов, - мы продолжали стоять и, звеня бокалами, желали счастья друг другу и всем близким: нашему блудному сыну и Мике с Женей, друзьям и знакомым. И просто хорошим людям!..
Как я желала Витьке счастья! Как только мать может желать счастья своему сыну!.. Я желала ему счастья, ничего не оговаривая, не ставя судьбе никаких условий!..
Потом мы вернулись к столу, к "прошлогодней" закуске. Тетя велела принести свертки. На этот раз я получила театральный кошелек, а Борис эстонские вязаные перчатки.
- Для лыж, - пояснила Тетя. - Тебе очень полезно ходить на лыжах, - добавила она. - Учись, пока не поздно!.. А ты, дорогая Талочка, почаще бывай в театре!
- Поздно, Тетя, - сказал Борис. - Мне поздно осваивать лыжи, а ей - театральные афиши!.. Все равно нам за вами не угнаться!..
У меня для Тети тоже был припасен подарок - домашние туфли.
- Но это вовсе не намек на то, что вам пора сидеть дома, - сказала я, обнимая Тетю за худенькие, острые плечи. Я к ней вообще хорошо отношусь. А сегодня особенно. Может быть, потому, что она похвалила эту девчонку…
Странная вещь! Психологический этюд, если хотите!.. Эта девчонка мне ненавистна, и в то же время мне неприятно, когда о ней отзываются плохо. Как моя умная Нонна!..
Тетя тут же влезла в домашние туфли. Она, как ребенок, рада подарку. Туфли правда красивые - с золотым шитьем. Тетя говорит, что будет брать их с собой в гости: теперь ведь новая манера - переобуваться!..
Она легко переходит от радости к возмущению. Папироса дрожит в ее крохотной руке, пепел сыплется на пирожок.
- Откуда это взялось? - возмущается она. - Почитайте художественную литературу! Там кто-нибудь переобувается? Арбенин переобувался? Андрей Болконский переобувался? Анна Каренина, когда приехала повидать дорогого сыночка, переобулась?.. Даже князь Мышкин какой-нибудь…
С экрана звучит знакомая музыка, и кружатся пары.
Борис приглашает меня на вальс. Танцует он, как плохо дрессированный медведь, я так и не сумела его научить. А ведь с этого все у нас началось: "Девушка, научите меня танцевать!"
Звонит телефон. И я слышу в трубке голос нашего сына.
- С Новым годом! Ну, как вы веселитесь? Вот тут мы со Светой… Она тоже всех поздравляет…
У него счастливый, слегка виноватый голос. Все же вспомнил про дом родной!..
- Хотелось бы знать, где они с ней ютятся? - говорю я, положив трубку. - В подворотне небось?..
- Почему это в подворотне? - Тетя гордо пускает дым из ноздрей. - Почему двое любящих, прекрасных молодых людей должны встречать Новый год в подворотне?..
- Тетя, вы что-то знаете, - говорю я и шутливо грожу ей пальцем.
- Конечно, знаю… - Она достает из пачки новую папиросу.
- Ну, и где же они сейчас?.. - спрашивает Борис.
- Они у меня!..
Если бы жареная утка с яблоками, которую я только что водрузила посреди стола, вдруг закрякала, я бы, наверное, меньше была поражена.
Я просто не верила своим ушам. Борис тоже смотрел на Тетю не мигая.
- Вы напрасно сердитесь, - сказала она. - Я не могла им отказать. Им совершенно некуда было деться… К тому же я ухожу из дома, моя комната свободна!..
- Ну, Тетя! - только и мог сказать Борис.
- Я вижу, вы оба разочарованы! Вам больше нравилась мысль, что ваш сын и его любимая ютятся где-нибудь в подворотне! Как сказано в одной пьесе: "Любовь не бывает бездомной, ее дом в любящем сердце!.."
Я вспоминаю Витькино: "Тетя - замечательный человек!" Еще бы ему не радоваться, что она встречает с нами!.. Конечно, отчасти мне стало спокойней. По крайней мере, я знаю, где он.
- Уж встречали бы с ними в молодой компании, - говорит Борис. - А то, понимаете, предоставили крышу!..
- Я бы их смущала.
- Тетушка, вы аморальны! А все ваш театр!
- Это могло быть аморально, да! Но поскольку они уже подали заявление…
Нет, я больше не выдержу! Что она несет, наша милая Тетя?!
Я бросаюсь к своему тайнику. Паспорт на месте - в моей тумбочке под газетой. Лежит как миленький!.. От полноты чувств я готова его поцеловать!..
Я стелю Тете на Витькиной тахте, и вскоре она уже спит, поджав под себя ноги и свернувшись калачиком. Какой большой выглядит та же самая тахта, когда на ней спит Тетя!.. Сама я ложусь под утро. Я слишком взвинчена, чтобы уснуть. Но каков хитрец! Одурачил старушку Тетю!..
"Надеюсь, что это для вас не новость? - спросила она. - Что они подали заявление?.." Мы с Борисом, как по команде, сделали вид, что нам все известно. Как-то неловко было показать свою неосведомленность в таком вопросе.
Убедившись, что паспорт на месте, я сразу успокоилась. Решила, что выдам ему за вранье, когда он появится. Но в душе я была страшно рада! Надо быть наивным человеком, идеалисткой, чтобы поверить…
Сын не торопится в наши объятия. Уже давно ушла Тетя - направилась с новогодним визитом к Мике и Жене. То и дело звонит телефон. Когда просят Виктора и я говорю, что его нет дома, с пристрастием выясняют: уже нет или еще нет… Он приходит, когда за окнами начинает смеркаться, и с порога докладывает, что "жутко хочет жрать!". Стол накрыт, но мы сами поели только что. Я ставлю перед ним тарелку, рюмку.
- Кто-нибудь выпьет со мной? - спрашивает он. - Ну, тогда за вас!..
В нем появилось что-то новое. Незнакомое мне. Может быть, потому, что я не знаю, о чем он думает, механически уминая пирожок за пирожком. Так опускают монеты в прорезь автомата…
- А теперь за здоровье любимой Тети! - говорит Борис.
Витька настороженно смотрит на нас. Сперва на Бориса,
потом на меня. Я чувствую, как он собрался внутри, приготовился к атаке…
- Тетя в восторге от твоей Светы, - говорю я.
И он вспыхивает.
О, я знала, чем его обезоружить!..
- Я очень рада, что вы с Тетей сходитесь во вкусах. Но зачем надо обманывать?.. Ставить себя в дурацкое положение?..
- Не понимаю, о чем ты, - говорит он. - Я никого не обманывал…
- Ах, не обманывал! А эта история с заявлением?!
- С каким заявлением?
- Не валяй дурака, - говорит Борис. - Ты наврал Тете, что вы подали заявление…
- Какая разница - подали или подадим?.. Вот если бы я обманул Свету!..
- Конечно, родных обманывать можно, а Свету нельзя!..
- Да, нельзя! Ее уже раз обманул один подлец! Вы хотите, чтоб я стал вторым подлецом на ее пути?..
- А жениться в твоем положении не подлость? Выучись, стань человеком, тогда и ступай на все четыре! - Я вдруг замечаю, что говорю словами Нонны. - Жених! Предлагает руку и сердце, а у самого головы нет на плечах!..
- Успокойся, - говорит Борис.
Но я уже завелась, и меня не остановить.
- Делай что хочешь, но паспорта ты не получишь! - кричу я. Как будто он просит у меня паспорт.
И тут происходит самое страшное.
- Бедная мамочка! - говорит он и как-то странно улыбается. - Я давно изучил все твои тайники!.. Ты такая наивная, что мне тебя просто жаль!..
Он уходит в другую комнату и возвращается. В руке у него паспорт. Мы затеваем борьбу - Витька высоко поднимает руку с паспортом, и я беспомощно прыгаю вокруг, пытаясь его отнять.
- Поаккуратней, вы! - сердится Борис - Это же документ!..
Мы оба запыхались, я и Витька. Наконец все с той же
странной улыбкой он вручает мне свой паспорт.
- Забирай, - говорит он. - Да спрячь понадежней! Мне он пока не нужен…
Я смотрю на него. Это детское лицо со шкиперской бородкой. Она кажется приклеенной, как та, из мочалки, с которой он играл на школьном утреннике старика в "Сказке о рыбаке и рыбке". "Приплыла к нему рыбка, спросила…" Он учился тогда в первом классе…
- Что значит "пока не нужен"? - говорю я. - Ты хочешь сказать, что уже им воспользовался? Взял, а потом положил на место?..
- Я его не брал, - говорит он.
- А почему ты улыбаешься?
- Я не улыбаюсь, - говорит он. И улыбается.
- Значит, вы не подали заявление?..
- Не подали…
- Посмотри мне в глаза!..
Старинный способ узнать, говорит ли человек правду: "Посмотри мне в глаза!" К нему прибегала моя мама, когда уличала меня в чем-нибудь. И я часто применяла его к Витьке, чтобы вывести его на чистую воду. Обычно мне это удавалось. Глаза матери - чуткий детектор лжи!..
Он смотрит мне в глаза и улыбается. И я вижу только собственное отражение в его темных больших зрачках.
- Для чего же ты учинил обыск в квартире, если паспорт тебе не был нужен? - спрашивает Борис.
- Просто так, - говорит Витька. - Из принципа. Чтобы знать, где он лежит…
- А я бы хотела знать, в каком из двух случаев ты соврал? Нам или Тете?
- Хватит, - говорит Борис. - Ты что, не видишь? Он над нами смеется. Так он и скажет правду!..
- Я не над вами, - говорит Витька. - Просто мне смешно… "Следствие ведут знатоки"… Цирк!
Всю ночь я мешала спать Борису. Ворочаясь с боку на бок, хлюпала носом. Мне казалось, что мой тихий плач не может его разбудить, но он проснулся и гладил меня по голове, говоря: "Спи, Обезьянка! Все будет нормально… Я тебе обещаю!.."
Он очень жалел меня. И даже не рассердился, что я нарушаю его режим.
- Все будет нормально, - повторял он. - Я тебе обещаю… Я сам этим займусь!..
Так он говорил, Борис. Я хорошо помню, что он это говорил. Но почему-то я не придала особого значения его словам…
А вечером позвонил Мика и попросил к телефону Бориса. Борис был в ванной. Что-то в голосе Мики побудило меня задать вопрос:
- Что-нибудь случилось?
- Пока ничего, - сказал он. - Передай Бобу, что у меня все в порядке…
Он добавил, что звонит не из дома, пусть Борис с ним свяжется завтра.
Я все еще ни о чем не догадывалась. И когда Борис ужинал, я пристала к нему - просто из любопытства… Я видела, что Борис обрадовался звонку брата. Значит, все же что-то произошло? И вообще, что еще за секреты?..
Борис мычал что-то неопределенное, закрывался от меня газетой, делая вид, что погружен в чтение. Я отняла у него газету.
- Потерпи до завтра, - сказал он. - Завтра будешь иметь полный отчет!..
Витьки не было дома. Он пошел "прошвырнуться с Зельцем". Зельц сам ему позвонил и предложил встретиться. Я была довольна, что инициатива исходит от Зельца. Может быть, становясь взрослее, они снова вспомнят детскую дружбу?.. И Витька перестанет дурить, а будет тянуться за Зельцем…
Я была так растрогана, что даже ассигновала Витьке трояк - на тот случай, если они захотят где-нибудь посидеть. Все же на улице минус двадцать один!..
Я как-то успокоилась. Мне было немного стыдно за вчерашний допрос и мою ночную истерику… Когда позвонила Нонна, я ей сказала, что Новый год мы встречали вместе - я с Борисом, Тетя и Витька. Мне показалось, что она разочарована. Ничего, моя рыбочка! Как говорится, продолжение в следующем номере…
За стеной мучили пианино - гаммы вперемежку с "собачьим вальсом". Появилось и нечто новое, робко по складам исполняемое одним пальцем: "Жили у бабу-си два ве-се-лых гу-ся". В этом месте мелодия обрывается, и опять сначала: "Жили у ба-бу-си"…
У Колесниковых окна слабо освещены, там движутся какие-то фигуры, кто-то в белом на фоне окна. Почему-то мне кажется, что это Леха в белой рубашке. Стоит и задумчиво смотрит на освещенные окна нашего дома. И гадает, какое из них мое…
Я ничего не сказала Борису о своем разговоре с Лехой. Я не хочу из этого делать какую-то тайну, но мы должны встретиться и поговорить. Вдвоем, с глазу на глаз. Просто поговорить о жизни!.. Ведь он человек Оттуда, из нашего с Колей детства… Мы должны встретиться наедине.
…Витька пришел раньше, чем я ожидала. Он был мрачен. На мой вопрос, не повздорил ли он с Зельцем, ничего не ответил. И начал сразу стелить. Но бросил на половине и заперся в ванной. Вода страшно шумела - он открыл оба крана. Потом все стихло - ни звука, ни плеска. Я даже испугалась. Постучала ему.
- Ну что? - сказал он.
- Ты скоро? - спросила я.
- Скоро…
И опять тишина. В детстве он запирался в ванной, обижаясь на нас: не хотел, чтобы мы видели, как он плачет…
Господи, почему нет спокойной жизни?..
Я даже представить себе не могу, что между ними произошло. Смотрю вопросительно на Бориса, но он пожимает плечами… Это все Зельц! Подумаешь, гений! Если он на четвертом курсе, а Витька еще не нашел себя… Зато он был в армии! Он прыгал с парашютом! Он был старшим экипажа. Если бы этот Зельц посмотрел на Витьку, когда он в кителе с голубыми петлицами, при всех значках! А мой дурачок! Не умеет себя подать!..
Витька выходит из ванной, гасит свет в своей проходной комнате и плюхается на тахту. Начало двенадцатого, даже Борис еще не лег.
- Что с тобой? - спрашиваю я. - Ты поссорился с Зельцем?..
Он не отвечает.
- Ну и шут с ним! - говорю я. - Что вам осталось? Вздыхать о прошлом еще рано, а будущего у вашей дружбы нет!.. И в этом не ты виноват, а Зельц! Дружбу не консервируют, она действует каждый день, постоянно… Даже в разлуке, да!.. Отсутствие друга, невозможность увидеться, поговорить - как кислородное голодание!.. Твой гениальный Зельц этого не усек!..
Он лежал, отвернувшись к стене. Казалось, что он внимательно слушает, хотя и укрыт с головой. Я ощутила прилив вдохновения.
- А ваша дружба в консервной банке - ей грош цена!.. Можешь так ему и сказать!.. И если он позвонит опять, твой любимый Зельц…
- При чем тут Зельц?!! - завопил он, отбросив одеяло и повернув ко мне бородатое, детское заплаканное лицо. - При чем тут Зельц?!
Он вопил, как подстреленный. Да, именно как подстреленный молодой зверь. Я испугалась до смерти. И когда он снова брякнулся на тахту, натянув одеяло, я тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
- Что с ним? - спросил Борис.
- Не знаю…
- Бедная Талочка, - Борис погладил меня по голове. - Не волнуйся! Все будет нормально, увидишь! Это естественная реакция…
- Реакция? На что? - спросила я. Меня вдруг осенило.
- Не делай большие глаза! Я же сказал: завтра ты будешь иметь полный отчет!..
- На что реакция? - повторила я.
У Бориса шкодливый вид. Но я и сама уже все поняла. Звонок Мики: "…У меня все в порядке", реакция Витьки…
- Ведь я же просила тебя! Просила!..
Борис виновато молчит. Я кричу на него шепотом. Чтобы не слышал Витька…
- Я же просила!.. Ни в коем случае без меня!
- Подождем до завтра, - говорит он.
- Никаких завтра, - снова кричу я шепотом. - Сейчас же!..
- Я позвонил Мике, - говорит он. - Я больше не мог! Слышать, как ты плачешь по ночам…
- Позвонил Мике - и что?..
Я почти ненавижу его в эту минуту. И Борис это чувствует. Он перестает меня жалеть.
- И все, - говорит он. - Делу дан законный ход!..
Он смотрит на меня с вызовом.
- Вот и все сведения, мадам, которыми я располагаю на сегодняшний день. А сейчас мы ложимся спать.
Слово "мадам" в обращении ко мне выказывает крайнюю степень его раздражения. Возможно, он недоволен собой. Тем, что поторопился. И поэтому валит все на меня, на мои "слезы по ночам"…
Мы лежим, погасив свет. Как чужие люди, как два человека, оказавшиеся волею судьбы ночью в одном купе… Но мы думаем об одном и том же - о Витьке.
- Не могу понять, как он узнал, - говорит Борис после долгого молчания. - Все так быстро произошло…
Я не отзываюсь.
- Любая операция болезненна, - говорит Борис. - Но есть боль во спасение…
Его мучит совесть. Конечно, теперь ему жаль Витьку. И досадно, что эксперимент Кибернетика дал такой результат.
А Светик хороша! Побежала за первым встречным!.. Как Мика тогда сказал: "Отбивать ее не придется, он просто возьмет ее за руку"…
- Тут нет ничего преступного, - говорит Борис. - Мы просто использовали катализатор для ускорения процесса распада. Мы ускорили то, что все равно бы случилось. Не сегодня, так завтра!.. Стоило другому поманить ее пальцем - и Витька выпал в осадок!..
Я молчу. Возможно, он прав. Но мне не нужна его правота. Я хочу, чтобы мой сын был счастлив!..
Утром они расходятся из дому, не глядя в глаза друг другу. Витька в мастерскую - по субботам они работают, Борис на прогулку. Он называет это "пешком от инфаркта".
Мне не нужно спешить: начались каникулы.