Когда уже почти весь путь был пройден, кишлак обойден, возле ручья он натолкнулся на девушку, одетую в черное. Она набирала воду в медный кувшин. Быстрым движением она закрыла лицо черным платком, и тут же выхватила кинжал. Можно было броситься на нее, и, хотя Василий обессилел за время своего скитания, он все равно имел шансы победить ее. Но у него в даже мысли не возникло, чтобы бороться с девушкой, пусть даже за жизнь. Он решил показать ей свои миролюбивые намерения, и, вытащив из чехла охотничий нож, отбросил его в сторону. Затем повернулся к ней спиной, наклонился и стал пригоршнями пить воду из ручья, хотя жажда его не мучила. В отражении горного потока он увидел тень, как ему показалось, нависшую над ним с кинжалом. Василий внутренне напрягся, готовясь принять смерть, но продолжал пить воду, болезненно чувствуя уязвимость спины. Ничего не происходило. Не выдержав этой пытки, он обернулся. Девушка стояла рядом, вся закутанная в черное, только бусинки глаз блестели сквозь щель в платке. Кинжала в ее руке уже не было. Стараясь не встречаться с ней взглядом (Василий где-то читал, что так рекомендуется вести себя при встречах с дикими животными), он пошел своей тропой, но девушка догнала его, издала гортанный, приглушенный звук и дотронулась до его плеча. Горянка сделала запрещающий знак рукой в том направлении, куда он шел, и показала, чтобы он следовал за ней. Василий не знал, куда она его ведет: к спасению или гибели, но шел за ней. Вскоре девушка показала жестом, что дальше путь свободен, и издала гортанный звук, неизвестно что обозначающий. Затем повернулась к нему спиной и исчезла за скалой.
Пройдя еще с километр, выйдя в долину, Василий увидел, что к нему спешат всадники. То и дело, возле одного, то другого верхового, возникал дымок, и вслед за этим доносилось эхо выстрела. Не имея больше сил, Василий рухнул на землю, прося Господа дать ему легкую смерть, но вместо этого попал в объятия Всеволода, уже давно его разыскивающего вместе с казаками. Василий рассказал ему о своих злоключениях и чудесном спасении.
Выздоровление Василия затянулось на две недели. Однажды к нему зашел радостный Всеволод и сообщил, что указ о присвоении ему офицерского звания уже пришел, и теперь он будет командовать небольшой заставой в казачьем поселке, у самого подножия гор. Василий порадовался за друга и тот на рассвете уехал.
Как только представилась возможность, Василий отправился в путь и навестил друга. Вечером друзья крепко выпили, и Василий остался ночевать у Всеволода в избе. Среди ночи Всеволод ушел, сославшись на служебные дела. Утром Василий прошелся по небольшому поселку, скорее напоминавшему сторожевой пост, окруженный по периметру деревянным частоколом. Надежды снять здесь жилье не было, и Василий с сожалением стал собираться в обратный путь. Уезжать ему не хотелось, и он решил попросить друга разрешить ему погостить здесь несколько дней. Вечерком можно было бы истопить баньку. Мысли о баньке привели его на задний двор, где стояло строеньице, смахивающее на нее. На дверях Василий увидел грозно топорщившийся амбарный замок, и отставил свое намерение, когда внутри строения послышался какой-то шум. А затем он узнал голос горянки, что-то гневно выговаривающий ему через двери.
Маленькое "слепое" окошко было затянуто бычьим пузырем, и Василий разрезал его ножом. Внутри было темно, но он не сомневался, что девушка находится там. Не помня себя от волнения, Василий стал метаться по двору, нашел топор и выломал дверь. Увиденное потрясло его. Горянка, спасшая ему жизнь, была прикована цепью за ногу к мощному костылю, вбитому до отказа в дубовую стену бани. Одежда девушки была порвана, волосы спутались, лицо было открытым, без платка, и на скуле виднелся давний синяк. В бане стояла грубая лавка, таз, кувшин с водой, еда, прикрытая платком, и на удивление, новая щегольская кровать со смятой постелью.
- Да как они посмели, сволочи! На каторгу их! Я пожалуюсь их командиру, Всеволоду Ивановичу! Прости их, прости меня, Христа ради! - Василий попытался перерубить цепь, но она не поддавалась, костыль тоже упрямился. Услышав имя Всеволода, девушка дико закричала и стала истерично смеяться, то плакать. И тут до Василия наконец дошло…
- Это сделал Всеволод? - переспросил пораженный Василий у беснующейся горянки. - Неужели он?!
- Ничего здесь нет страшного и предосудительного! - послышался за спиной Василия срывающийся от ярости голос Всеволода. - Идет война. Эта женщина - государственный преступник, дочь предводителя здешних абреков [5]. В кишлаке оказали сопротивление, ее захватили с оружием в руках, возможно, она причастна к смерти четверых солдат, погибших при штурме.
Слова его были пересыщены ложью, Василий это понял и неожиданно для себя успокоился.
- Штурм кишлака был, как я понимаю, сударь, отместкой за мое чудесное спасение? - холодно и иронично спросил он. - Но почему на протяжении двух недель она находится здесь, как зверь, а не передана в руки государственного правосудия?! Вы лжете, сударь! Вы сами преступник! Вы мне больше не товарищ! Я доложу об этом вашему начальству! Немедленно освободите девушку, сударь!
Всеволод побледнел, но отрицательно покачал головой.
- Да, я виноват! Я ее люблю, а она этого еще не понимает. Я учу ее русскому языку. Она мне поверит, покрестится, и мы обвенчаемся в церкви.
- А ты ее спросил? Сначала снасильничал и все за нее решил. Отпусти ее!
- Если отпущу, то ее отец уничтожит меня. О кровной мести, надеюсь, ты слышал?
- За все надо отвечать, и плата бывает очень тяжелой.
- Ты, мой товарищ, желаешь мне смерти?! - воскликнул Всеволод. Василий не успел ответить, как раздались выстрелы. В баню заскочил возбужденный казак.
- Горцы идут! - закричал он и плюнул в сторону девушки. - И все из-за нее… - И с этими словами он выбежал из избы.
Двое бывших друзей сверлили друг друга яростными взглядами.
- Твой долг быть с солдатами - иди туда! - вскричал Василий.
- Мы уйдем вместе, если ты дашь слово, что сюда не вернешься! - холодно ответил Всеволод.
Крики и грохот выстрелов усилились.
Машка почувствовала усталость, сумасшедшее желание спать, поднялась и сообщила:
- Я пойду спать. Ириша, составишь компанию?
Ира, сидя в обнимку с Кириллом, отмахнулась:
- Я еще посижу у огня, дослушаю легенду. Дверь только не закрывай.
- Ира, я не привыкла спать с открытой дверью. Постучишь, открою - сплю я чутко, - раздраженно сказала Маша.
Леонид тут же вскочил и пошел провожать ее. Возле двери он сделал неловкую попытку обнять и поцеловать Машку, но она решительно его отстранила.
- Давай не будем портить очарование сегодняшнего дня, - попросилась она. - Я очень устала и хочу спать. Спокойной ночи!
Машка скрылась за дверью и сразу закрыла ее на задвижку. Лишь ее голова коснулась подушки, как она провалилась в глубокий, без сновидений сон, дав себе установку проснуться на стук в двери.
Проснулась она мгновенно, как и уснула. Вокруг стояла глубокая темнота. "Где Ира? - была ее первая мысль. - Неужели до сих пор не пришла? Хотя как она могла бы войти, если я изнутри заперла дверь?!" Машка включила торшер и села на кровати, прислушиваясь к тишине. Собственно, полной тишины не было, откуда-то издалека донесся сдавленный женский крик.
"Ирка! Ей требуется помощь!" - пронзила ее мысль, и она выскочила из комнаты в одной пижаме. Здесь женский голос звучал более явственно, и этой женщине было явно не комфортно. Машка поспешила к лестнице. Спустившись до ее середины, в полумраке, при свете догорающих, красных углей в камине она увидела картину, ее потрясшую. Два полностью обнаженных тела слились в сумасшедшей страсти, изливающуюся в рвущихся наружу женских стонах из-за неземного счастья. Казалось, мир принадлежит только им, и больше никого нет на этом свете. Большое мускулистое тело мужчины, отсвечивающее в темноте белизной кожи, располагалось спиной по отношению к Машке. Его руки крепко сжимали женские бедра, спина плавно колыхалась в такт стонам женщины. Машка замерла, чувствуя, как ее сердце рванулось, стремясь выскочить из груди. Ее пронзило острое желание, обжигая низ живота. На одно мгновение Машке показалось, что не она стоит на лестнице, а находится там, на полу, и это ее бедра сжимают крепкие, властные руки мужчины. Ощущение было такое явственное, что она прикрыла глаза, а когда открыла, то увидела, что мужчина, не меняя позы, движений, смотрит через плечо на нее, прямо в глаза!
Маша вспыхнула, развернулась и побежала по лестнице наверх, вскочила в комнату, закрылась на засов и в изнеможении прижалась спиной к двери, словно за ней гнались. Бегство отняло у нее все силы. Тело предательски дрожало, в голове был какой-то ералаш. Она нашла силы дойти до кровати и рухнула на нее, прикрыв сверху голову подушкой, и так лежала бесконечно долгое время, пока сон не сжалился и не пришел к ней.
Большой серый дятел, погрузившись по шею в воду, прицепился к лодке, на которой она плывет, и вовсю долбит ее борт. Если он продолбит дырку, волны захлестнут лодку и она утонет. Надо его прогнать, чтобы он улетел прочь, но нет сил, протянуть к нему руки. А он все долбит и долбит. А может, он и не долбит, а кто-то стучится в дверь?!
Заспанная Машка поднялась и, пошатываясь, подошла к двери.
- Кто там?
- Машка, не дури! Кто еще, как не я?! - донесся веселый голос Ирки. - Пусти переночевать, соня!
Машка открыла дверь и с закрытыми глазами добралась до своей кровати, легла и тут почувствовала, что сон убежал от нее. Увиденная картина вновь встала перед ее глазами.
- Ирка, ты сволочь! Перебила мне сон! - высказала вслух свое мнение, а потом не удержалась и спросила, притворившись незнайкой: - Интересненькое дело, уже, можно сказать, утро, чем же вы там занимались все это время? Неужели лясы точили?
- Не все время, в основном трахались, - Ирка тут же зевнула. - Пора мне баиньки.
- Мне почти всю ночь спать не давала и сейчас сон перебила, а тут спокойно устраивается на боковую! - возмутилась Машка. - Трахалась она, а теперь ей надо спатки! Нам скоро вставать, ехать на гору кататься! Расслабишься сейчас спаньем - полдня потеряем, а я от тоски умру, сидя у твоего изголовья, любуясь уставшим, изможденным телом!
- Успокойся, мне надо всего часик поспать, а чтобы ты не скучала, возьми в моем рюкзачке книжку - она тебя развлечет на это время, - не открывая глазки, прошептала Ирка, и устроившись на правый бочок, мгновенно, как только смолкла, заснула.
Машка вздохнула, встала, взяла рюкзачок Ирки и послушно достала красную в белую крапинку книжку. Расположенный под броским названием подзаголовок привлек ее внимание: "13 способов решить свои девичьи проблемы". Автор, известная своими скандальными статьями журналистка Лада Лузина, здесь выступала под своей настоящей фамилией - Владислава Кучерова.
С первой фразы "Быть женщиной экономически невыгодно, очень тяжело и зачастую мучительно больно", - чтение захватило Машку, и когда Ирка, выполнив свое обещание, ровно через час проснулась, Маша даже почувствовала некоторую досаду из-за того, что ее оторвали от чтения.
День прошел великолепно, и Маша ощутила себя настоящей горнолыжницей, пройдя все трассы горы Тростян, и за все время лишь один раз упав. Вечер был повторением предыдущего, лишь за тем исключением, что Маше все никак не хотелось спать. Теперь уже Ира, зевнув, отправилась наверх отдыхать, а Кирилл, как истинный кавалер, пошел ее провожать, но больше не возвратился. Вскоре Машке надоело вести бессмысленную беседу с Леней, ничего для нее не значащую, и она последовала за подругой в их комнату. Леня вновь попытался ее обнять, но она его резко отстранила. Подойдя к своей комнате, она с удивлением увидела, что дверь открыта. Маша осторожно вошла внутрь и обнаружила, что Ирки в номере нет. Маша переоделась в пижаму, и тут в дверь постучали. На пороге появился смущенный Ленчик. Он пояснил, что остался без места для ночлега, так как в их номере Кирилл уединился с Ирой, и неизвестно, насколько у них там все затянется, и освободится ли он до утра.
- Теперь мне остается только здесь переночевать. - Он смущенно развел руками - мол, судьба распорядилась за него.
У Маши в душе поднялось возмущение от наглости подруги и этих ребят.
"Получается, без меня меня женили, то есть определили, с кем я ДОЛЖНА СПАТЬ!" - сделала она вывод. Данное положение вещей ее не устраивало.
- Ленчик, а тебе никто не говорил, что, постучав, нужно дождаться ответа, можно ли вообще войти или когда можно? - спросила она ласково-ледяным тоном. Ленчик еще больше засмущался. - Это, Ленчик, азы культуры!
- Прошу прощения, в следующий раз я исправлюсь, - извинился он.
- Хорошо. Будем считать, что следующий раз наступил, давай прорепетируем. Выйди за дверь и постучи.
Мужчина послушно вышел и постучал. Машка быстро подошла к двери и заперла ее изнутри.
- Извини, Ленчик, но я люблю отдыхать сама, в противном случае у меня плохой сон.
- А как же я? Где я буду спать? - недоумевал Ленчик.
- В холле, на медвежьей шкуре, где прошлой ночью расположился твой приятель с моей приятельницей. Только вот извини, ночевать придется одному. Спокойной ночи и приятных снов! - Маша вернулась к кровати, легла, но спать не хотелось, и она достала книжку. Долго читать не пришлось, вскоре за стенкой начался концерт, в котором солировала партией душераздирающих стонов Ирка. Машка отшвырнула книжку, накрыла голову подушкой, но звуки все равно были слышны через нее, а воображение рисовало яркие картинки того, что там происходило.
"Ирка! Завтра я тебя убью!" - мысленно пообещала она подруге и тут с удивлением поняла, что испытывает злость только к Ирке, но не к Кириллу. Тот представлялся ей жертвой похотливой подруги, имеющей, между прочим, постоянного парня Диму, с серьезными намерениями на совместную жизнь.
У Маши, то и дело перед глазами возникало нагое мускулистое тело Кирилла. И сейчас он за стеной в бесстыдной близости переплелся с Иркой, которая еще недавно была ее лучшей подругой. Маше стало не хватать воздуха под подушкой, она сбросила ее на пол, и тут до нее дошло, что шум за стенкой стих, все успокоилось, наступила тишина. Маша еще долго прислушивалась к этой тишине, пытаясь определить, чем они там занимаются, но безрезультатно. Вздохнула, встала, подняла с пола книжку и вновь занялась чтением, вслушиваясь в тишину. Постепенно чтение ее увлекло, украв у действительности. Заснула она лишь под утро.
На следующее утро, когда в номер заскочила улыбающаяся Ирка, Маша не удержалась и высказалась:
- Все же ты, Ирка, сучка! Тебя в Киеве ждет Димка, не стыдно будет ему в глаза посмотреть после измены?
Ирка снисходительно улыбнулась, словно услышала глупость от подруги, а, увидев выглядывающую из-под подушки книгу, лукаво улыбнулась, достала ее, начала листать, и по ходу поисков комментируя:
- Димка мне не муж, а жених - это понятие растяжимое и очень переменчивое. - Наконец она нашла то, что искала. - Теперь послушай, что умные люди советуют: "Сама по себе измена не есть плохо или хорошо. Просто, идя на подобный шаг, нужно задать вопрос: а чему, собственно, я изменяю? Ответ: изменять стоит только худшему. И, желательно, с лучшим". Будем считать, что я свой выбор сделала, и можешь мне поверить - не прогадала. Кирилл - парень что надо! А ты что, так ночь в одиночестве и провела?
- Мне пока не с кем сравнивать, но Ленчик для меня не лучший вариант! И мне не нужны подношения! - разозлилась Машка. - У тебя зубная паста есть? А то я свою не могу найти.
- Машка, извини, но, по всей видимости, я ее вчера засунула в свой рюкзачок, ведь все это время я ею пользовалась, свою-то забыла. Давай собираться, и быстро - нам сегодня предстоит еще познакомиться со Львовом и дорога домой.
- Кстати, Ирка, а какой у той легенды конец? - зевнув, спросила Машка.
- У какой? - удивилась Ирка.
- И-ир-ка-а! - зло выкрикнула Машка. - Спать не даешь и еще издеваешься?!
- Ладно, слушай. Горцы захватили Василия, уничтожили казачий поселок, а он, в надежде спасти девушку, указал пещеру в горах, в которой скрылся вместе с ней Сява. Сява долго отстреливался, затем, вместе с ней скрылся в подземном лабиринте, ведущем глубоко в гору, и больше его не видели. Горцы отпустили Васю, и тот тоже исчез в горах в поисках друга, нанесшему ему смертельную обиду и в надежде спасти горянку.
- А девушка? Ее удалось спасти?
- Ленчик как раз ушел, и у нас все началось. Одним словом, Сява - Черный альпинист, а Вася - Белый спелеолог.
- Ирка, ты все напутала: Всеволод ушел в подземелье, а Вася отправился в горы!
- Правильно, так и было. Вот, все вспомнила! Сява, спасаясь от горцев, повел за собой девушку в глубь пещеры, а тем туда, оказывается, было идти западло, точнее, нельзя, для них это запретная зона, какое-то святилище там располагалось. Когда Вася об этом узнал, то отправился следом за ними в пещеру, где до сих пор бродит. А Сява не простак, выбрался через другой выход и спрятался в горах. С тех пор бродит он по горам, и называют его Черным альпинистом, а Васю - Белым спелеологом, так как тот продолжает искать друга и девушку в подземельях.
- А с девушкой что? - Машка, чувствуя, что ее терпению приходит конец.
- Так у нас все началось, не помню, хоть убей. - Ирка мечтательно улыбнулась.
- Спросишь у Кирилла! - деловым тоном приказала Машка.
- А самой слабо? - удивилась Ирка.
- Не хочу! - отрезала Машка.
- Понимаю, но не одобряю, - и Ирка фальшиво пропела: - Сердце красавицы склонно к измене и перемене…
Львов поразил компанию красотой и сохранившимся духом средневековья, особенно на площади Ратуши, напоил фирменной "кавой" и пивом, не хотел отпускать, удерживая радушием и весельем, но Кирилл спохватился и заявил, что пора ехать домой.
По возвращении в Киев Машка часто ловила себя на том, что думает о Кирилле. Особенно часто это происходило в вечернее время, иногда ей даже снились сны, где основным действующим лицом был Кирилл. Она знала, что Ирка больше не встречается с ним, слишком занята учебой и Димкой, настойчиво убеждая его, что она - единственное счастье и необходимо ее как можно быстрее вести в загс. Димка упирался, сопротивлялся, но было ясно, что долго осаду он не выдержит и капитулирует.
Маша понимала, что ее увлечение приносит лишь боль. Понимала, но не могла, и не хотела прекратить эти муки. Мысли о Кирилле ее опустошали, она ощущала боль в сердце, пустоту, безысходность и ничего не могла поделать с собой. Затем пришли бессонные ночи и дневные головные боли, желание поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, спросить совета, но среди друзей не находила такого человека. Постоянно думая о Кирилле, Маша изводила себя, но ничего не могла с собой поделать.
Глухая ночь стала ее подругой. Маша уединялась в кухне, кутаясь в теплый махровый халат, хотя на улице в полном разгаре была весна, и на нее нисходило творческое озарение. Желая выразить остроту своих чувств, глубину душевной боли, она начала писать стихи. Она не знала, хорошие они или плохие, но шли они от ее изболевшего сердца.
Плачет небо. Мне в такт
Дождь-слезинки летят.
Дождь-слезинки одни только знают,
Как хочу, чтобы ты
Воплотил все мечты,