- Извини, но это зависит не только от меня. Штат укомплектован, а "раздувать" его границы я не могу, - он посмотрел на расстроенное лицо солдата, на его исцарапанные руки, и уточнил:
- Где сейчас дежурный?
- А зачем он вам? - испуганно и совсем по-мальчишески спросил солдат.
Туманов удивленно поднял на него глаза, но тут же догадался, что он просто боится, как бы Андрей не рассказал его сержанту о просьбе солдата улизнуть из под "жесткой опеки" Пискунова.
- Есть у меня к нему пара личных вопросов, - Туманов одобряюще улыбнулся солдату.
- Он в туалете, - тихо сообщил тот. - С каким-то солдатом из соседнего батальона.
Андрей кивнул и пошел в туалетную комнату. Пискунов стоял спиной к выходу и схватив за отворот гимнастерки какого-то перепуганного солдата, яростно встряхивал его, что-то отрывисто приговаривая сквозь зубы.
- Коля, - позвал Андрей.
Пискунов обернулся и радостно предложил:
- Присоединяйся, Андрей. Ты у нас общепризнанный "Макаренко", вот и продемонстрируй свой талант на этом засранце… Вконец оборзела "молодежь"! "Зеленый", а борзый!..
При этом он так встряхнул солдата, что бедняга с глухим стуком ударился о выложенную кафелем стену затылком.
Туманов вгляделся в лицо солдата и покачал головой:
- За что же ты его "линчуешь"?
- Старшина его роты попросил у меня взаймы плакаты по стрельбе, да по метанию гранат, а теперь вот с этим "орлом" переслал обратно. У меня все дневальные заняты, так я этому наглецу приказал туалет малость почистить. А он упирается - не хочет. Отказывается выполнять приказы старших по званию!.. "Блокадник" чертов!
- Коля, - ласково сказал Туманов. - А я ведь тоже из Питера. Забыл?..
Пискунов заметно смутился. Несмотря на то, что он был на полголовы выше Туманова и куда шире в плечах, конфликтовать с задиристым командиром "осназа" ему не хотелось.
- Я же не про тебя… Ты знаешь - я тебя уважаю… Ты - мужик - "что надо"… Кхм-м… А вот эта "зелень"…
- А знаешь, в чем дело? - спросил Андрей. - Из четырех дневальных у тебя трое спят. Им - "положено". Вот ты с одним дневальным и остался. С тем, с которым в силах справиться… А остальные на тебя… Ну, скажем - плюнули…
- Вот что, Туманов… Не хочешь помочь, тоща вообще не лезь. Я в твои дела не лезу.
- Это неудивительно, так как невозможно. Ты когда-нибудь видел, чтоб у меня кто-нибудь из отряда "отлынивал" в то время, когда остальные работают?
- Да у тебя вообще "чокнутое" отделение. "Дедушки", как "молодые" вкалывают, и не стыдятся… Я бы повесился от такой жизни.
- Зато отряд как один механизм работает. Друг за дружку глотки перегрызут. Впрочем, это неважно… Кулагин, - обернулся он к напряженно ожидающему конца их спора солдату. - Ответь мне только на один вопрос: почему каждый раз, когда я тебя вижу, тебя обязательно кто-нибудь бьет?
Бывший сокурсник Туманова по училищу печально пожал плечами:
- Не знаю, Андрей… Не знаю, товарищ сержант. Наверное, потому что я - еврей.
- Так ты еще и еврей?! - удивился Пискунов. - Совсем обалдеть можно! Куда дивизия катиться?! Раньше в дивизию только четыре "нации" брали: русских, хохлов, бульбашей и петербуржцев… А теперь уже и евреев потянули…
- Ох, не читал ты Ветхий Завет, и не слышал о том, как эти парни воевать умеют, - вздохнул Туманов. - Кстати, он еврей только по отцу. Кулагин Сергей Яковлевич. Но, полагаю, бьют его не за это… Отпусти его, Коля. Лучше подними кого-нибудь из своих "дедов", да объясни, наконец, кто в вашем отделении сержант.
Но Пискунова эта идея явно не вдохновила.
- Нет уж, - сказал он. - Пусть этот "зеленый" гальюн чистит. А то приходят, понимаешь, "маменькины сынки"!.. Запачкаться боятся!
- Вот в своей роте и почистит… Когда ему его сержант прикажет. Отпусти его, Коля.
- Что ты лезешь?! - вспыхнул Пискунов. - В своем отряде хоть на голове стой, а в чужие дела нос не суй! Я сказал, что он будет сортир драить - значит, будет!
- Коля, - попросил Туманов. - Отойдем в спортуголок, там и поговорим. Неудобно как-то перед рядовым двум сержантам лаяться… А ты, Кулагин, никуда не уходи, понял?
- Так точно, - ответил Кулагин, с интересом разглядывая то раскрасневшегося от злости Пискунова, то с трудом сдерживающего себя Туманова.
Андрей повернулся и пошел в спортуголок. Пискунов направился за ним. Посреди зала сержанты остановились, выжидающе глядя друг на друга. Первым не выдержал Пискунов:
- Так что ты в мои дела лезешь?! Показать, какой ты хороший и правильный?! Или считаешь, что на тебя управы не найдется?
- Этот парень - мой знакомый. Коля, я тебя по- человечески прошу - оставь парня в покое. Был бы он в чем-то виноват, я, может быть, еще и промолчал. Но ты поймал первого попавшегося и именно он оказался моим старым знакомым. Я прошу тебя найти себе другой объект для упражнений в командовании…
- Чего это я должен отпускать этого "зеленого" только потому, что он - твой знакомый?! Главное - что он попался мне, а моим "знакомым" он не является. Что ты - "шишка" какая-то, чтоб я твои рекомендации выполнял?
- Коля, мне вообще не нравится твое отношение к солдатам, но я в это дело не лезу - у каждого своя "территория", и каждый сам устанавливает на ней свои законы… Но этого парня ты отпустишь!
- А не пошел бы ты?! Показушник несчастный, - разозлился Пискунов окончательно. - Я завтра с мужиками поговорю, и мы еще посмотрим!..
- Я очень старался быть дипломатичным, - перебил его Туманов. - Но у меня ничего не получилось… Плохой из меня дипломат. Попробую объяснить по- другому… Если ты не отстанешь от парня - по стенке размажу!
- Ах ты! - выдохнул Пискунов, и неожиданно, с короткого размаха, ударил Туманова в челюсть.
Андрей покачнулся, но устоял. Помотав головой, словно отряхиваясь от воды, и пригнувшись, бросился на противника, проскальзывая под занесенной для следующего удара рукой. Обхватив Пискунова за пояс, рванул в сторону, заставляя потерять равновесие, и что было сил швырнул о стену. От могучего удара зеркало, висевшее на стене, треснуло, а Пискунов, с ошалевшими от неожиданности глазами упал на кафельный пол, молча открывая и закрывая рот.
- Я обещал, что "по стене размажу"? - мрачно спросил Туманов, морщась от боли в челюсти. - Ничего не повредил?
Пискунов потер затылок, помассировал плечо и отрицательно покачал головой, все еще не в силах прийти в себя.
- Вот и хорошо, - вздохнул Туманов. - Давай на этом и разойдемся. А парня все же оставь… Земляк все-таки…
Повернулся и вышел.
Кулагин встретил его с нескрываемым вздохом облегчения.
- Такой удар был, словно коровью тушу с пятого этажа сбросили, - пошутил он. - Что у тебя со скулой?
- Вывихнул, упрашивая его оставить тебя в покое, - угрюмо пошутил Андрей. - И опять не слышу от тебя ни слова благодарности…
- Так ты опять сделал только то, что должен был сделать.
- Нет, все же ты редкостный нахал, - покачал головой Андрей. - Не удивительно, что у Пискунова появилось желание отправить тебя на "уборочные работы". Не стану скрывать: то же самое желание посетило только что и меня… Не ожидал тебя увидеть здесь.
- В туалете? - улыбнулся Сергей.
- В дивизии. Уж кто-кто, но не ты… Ты же мог давно уехать за "кордон". Или, на худой конец, через отцовские связи…
- Вот только про отца не надо! - "ощетинился" Кулагин. - Он сам по себе, я сам по себе… Опять не в свое дело лезешь!
- А я постоянно не в свое дело лезу… а вот тебе здесь нелегко придется…
- Потому что - еврей?
- Как ты замучил меня со своим "евреем", - поморщился Туманов. - Это - твой комплекс, а не мой. Не потому что - "еврей", а потому что ты - это ты…
- А ты, как был "комсоргом", так "комсоргом", и останешься, - огрызнулся Кулагин.
- Вот и "спасибо", - с сарказмом констатировал Туманов. - Нет, совсем не мудрено, что тебя постоянно лупят, - он посмотрел повнимательнее на все еще не оправившегося от испуга перед побоями Кулагина и спросил: - Хочешь "антисемитский" анекдот расскажу?.. Идут два пьяных мужика, и один говорит другому: "Смотри, еврей идет. Давай ему рожу набьем?" "Здоровый уж больно, - с сомнением отвечает его друг. - А если он нам?" "А нам-то за что? - удивляется первый."
Кулагин рассмеялся и заметно расслабился.
- Как Питер? - улыбающийся Туманов привычно похлопал себя по бокам в поисках сигарет, забывая, что гимнастерка осталась возле кровати.
- Что ему станется? Стоит на месте, - Кулагин протянул ему сигареты и дал прикурить. - У тебя это… неприятностей из-за меня не будет?
- Из-за вас, евреев, одни неприятности, - отшутился Андрей.
- "Комсорг", - добродушно "отплатил" ему Кулагин, - Правда уже "наполовину". Я - "наполовину" еврей, ты - "наполовину" комсорг… Пора нам как-то определяться, а, Туманов?.. Пойду я, Андрей, и так задержался больше положенного. Будет время - заходи, поболтаем.
- Зайду, - пообещал Туманов. - Только ты уж постарайся больше не претендовать на роль "макивары"…
Кулагин кивнул и пошел к выходу.
С самого утра день обещал быть отвратительным. Небо затянулось тучами, а холодный северный ветер тоскливо выл в ветвях деревьев. Несмотря на то, что это был воскресный день и подъем прозвучал на час позже, Туманов чувствовал, что не выспался. Всю ночь ему снился Петербург. Хмурый, величественный, прекрасный. Снились друзья, дом, мать. Сон был таким ярким и реальным, что открыв глаза Андрей еще долго не мог сообразить, где он находится. Прекрасное лицо, обрамленное густыми каштановыми волосами, все еще виделось ему сквозь толщу времени и расстояния. Туманов с силой потер лицо ладонями, стряхивая наваждение, но настроение было утеряно безвозвратно.
- Командир, - окликнул его с соседней койки Суханов, - у тебя вид, словно ты всю ночь "водку пьянствовал и безобразия хулиганил"… Поделись - где наливали?
- Комполка угощает, - лениво отшутился Андрей. - Кто попросит, тому и наливает. Ты сходи, скажи, что я разрешил, может, и тебе от него перепадет…
- Какая сволочь разбила зеркало в спортуголке?! - послышался в конце коридора плаксивый голос старшины. - Где новое достать?! Кто его расквасил?! - Он вбежал в спальное помещение, и напустив на себя грозный вид, оглядел сонных солдат. - Я спрашиваю: кто?!
- Думаешь, я признаюсь? - мрачно спросил его Андрей. - Ни в жизнь!
Старшина обиженно засопел, хотел что-то сказать, но передумал, сплюнул на пол и ушел.
- Точно "безобразия хулиганил", - покачал головой Суханов. - Может, и впрямь, к комполка сбегать? Попросить его: "Товарищ полковник, там Туманов с похмелья мучается, послал к вам за стаканом. Не откажите."
- Остряк, - похвалил его Туманов, натягивая сапоги, - прямо - Сирано де Бержерак. Вот только…
С поста дневального донесся заунылый писк, вырывающийся из динамиков пульта. Дневальный взглянул на загоревшуюся кнопку тревоги, снял трубку прямой связи с дежурным по полку, что-то сказал в нее, выслушал ответ, и набрав полные легкие воздуха, крикнул:
- Р-рота!.. Тревога!.. Сигнал "Смерч"!
- Так твою растак! - выругался Суханов. - Даже в воскресенье отдохнуть не дадут. - Надоели этими тренировками… Наверное, комполка ответственный сегодня, вот и решил совместить "полезное с приятным"…
- Отделение! - скомандовал Туманов. - В оружейную комнату - бегом марш! Построение на плацу через пять минут!
На плацу он еще раз проверил боекомплект каждого солдата и удовлетворенно покачал головой:
- Надо же! Научились все же кое-чему… Впрочем, и медведя можно научить ездить на велосипеде, и подозреваю, что времени на его обучение уйдет куда как меньше.
- Медведя-то можно, - жизнерадостно отозвался Павлов. - А вот сержанта удовлетворить невозможно даже отличными показателями.
- Сержанты - это сексуальное меньшинство, - грубовато пошутил Туманов, - они "удовлетворяются" не "отличными показателями", а "процессом их достижения".
- Мы так и думали… противный, - кокетливо протянул Павлов.
Отряд рассмеялся.
- Что за смешки? - вырос за спиной Туманова командир роты. - Отделение готово? Все взяли?
- Так точно, - заверил Туманов. - Даже обижаете, товарищ капитан… Хотя в этот раз "неожиданная тревога" была и впрямь "неожиданной".
- Сегодня неожиданностей будет еще немало, - как-то слишком мрачно пообещал капитан. - Надивитесь еще…
С лица Туманова медленно сползла улыбка.
- Так это что?.. Не "учебная" тревога?..
- Цветочки кончились, - сказал капитан, - теперь ягодки пойдут… На юге беспорядки… Черт их знает, что там у них произошло, но заваруха там серьезная началась. Есть жертвы…
- Где?
- На месте узнаешь, - и капитан пошел вдоль строя роты, проверяя готовность.
- Вот это дела! - протянул Туманов. - Значит, все же началось…
- Полк! - послышался со штабной трибуны голос комполка. - Равняйсь! Смирно! Слушай боевую задачу…
- Гроб с проводами! - Суханов со злостью хлопнул ладонь по безмолвствовавшей рации и виновато покосился на Пензина.
Офицер нервно топтался рядом, то заглядывая радисту через плечо, то озираясь на ту сторону улицы, откуда доносились приглушенные расстоянием крики и грохот.
- Так разберись же с ней, и поскорее, - раздраженно бросил он.
- Посмотрим, посмотрим, - Суханов уже копался во внутренностях рации. - Вот это явно в порядке, и это тоже… А это?.. Еще лучше выглядит… А это и подавно…
- Ты то, что "плохо" ищи, - сказал Пензин и отошел от радиста. - Туманов, пойди-ка сюда.
Андрей подошел к офицеру.
- Я сейчас добегу до остальной роты - это буквально через квартал - и обратно. А ты здесь оставайся, все, за что мне отвечать придется - на тебе… Отправил бы кого другого, но тут столько вопросов сразу решать надо, что… Минут за пять-десять управлюсь… Ну, может двадцать…
- Не волнуйтесь вы так, товарищ старший лейтенант, - сказал Туманов. - Ничего не случится.
- Рад бы не волноваться, да сам видишь, какая ерунда начинается. Целый город словно с ума сошел… Л тут еще этот "чемодан" замолчал, - кивнул он на рацию, - Продержишься без меня?
- Хоть до отлета в Москву, - заверил Андрей.
Проводив взглядом убегающего офицера, он почесал подбородок и задумчиво добавил:
- Только как бы в Москву "отлетать" в "вертикальном положении" не пришлось…
- Типун тебе на язык! - нахмурился Павлов.
- Случись что - как защищаться станем? - спросил Андрей. - В городе настоящая война идет, а нам патронов не выдали. Автомат бесполезнее дубины… Казалось бы - с чего им "на рожон" лезть? Как ни как центр республики… Это в деревнях сейчас без денег сидят, а здесь голодающих я не видел… Зато, первым делом прокуратуру и ювелирные магазины разнесли…
Отряд Туманова преграждал небольшую улочку, отходящую от центральной площади города. Солнце нещадно палило затянутых в бронежилеты "осназовцев". От соседних улиц, где располагались основные силы полка и местной милиции, доносился шум драки. Отряд Туманова стоял в переулке четвертый час, но здесь пока было тихо.
- Я их вообще недолюбливаю, - признался Кузьмин, вытирая струящийся со лба пот. - Злые как черти, да еще наших баб портят…
- Насчет "баб" - это ты зря, - возразил Туманов. - Это не "минус", а скорее их "плюс". Какой же уважающий себя мужик спокойно пройдет мимо красивой женщины? Это проблема наших дур.
- А может, это любовь? - съерничал Кузьмин. - Я не говорю про то, "плохие" они или "хорошие", я говорю, что не люблю их. А это мое личное дело.
- Хочешь, я назову тебе десяток актеров и певцов, от которых ты в "диком восторге", забывая об их национальности? Или десяток поэтов? А их гостеприимство?
- Вот оно-то здесь и видно, - кивнул Кузьмин.
- Они нас не звали, - заметил Андрей.
- Так и я сюда не просился. Все кричат: "не обижайте, не бейте, не стреляйте". А мне бы очень хотелось сказать тому, кто на "самом верху": "А вы не посылайте нас сюда, и тогда не будем ни стрелять, ни обижать"…
- Что это с тобой сегодня, - удивился Туманов. - Никогда не думал, что ты шовинист…
- Обстановка способствует, - съязвил Кузьмин, но все же признался. - Сон я сегодня видел… Словно я в доме сижу, возле окна, и вижу, как моя мать идет через поле и рукой мне машет - за собой зовет… А у самой - слезы на глазах…
- Не такой уж и плохой сон. Мать - это всегда хорошо. И во сне, и наяву.
- Померла моя мать… Три года назад, как померла, - глухо сказал Кузьмин.
- Извини… Я забыл.
- Ничего… Знаешь, такой это был ясный сон, словно все наяву… Ерунда, конечно…
- Я вам так скажу, - вставил слово прислушивающийся к их разговору Павлов. - Все люди разные. И дело совсем не в национальности. Но уживаться-то как-то надо… Политика - на то и политика, чтобы компромисс находить, взаимную выгоду искать. Но если хотят они власть менять, то делать это надо не через кровь и смерть, а с умом, с оглядкой… Хотят религию сменить или восстановить - и это надо разрешить. Но только мирным путем, без крови. Погибают совсем не те, кто эти войны начинают. Погибают те, кто хотят жить мирно. Я как считаю: не поделили между собой что-то лидеры разных стран, пусть на ринг выходят и бьют друг другу морды сколько влезет.
- Твои бы слова да депутатам в уши.
- Я депутатам не верю. Я не знаю никого из них и очень сомневаюсь, что они знают, чего хочу я. Иначе я б |здесь не оказался. Для меня нет разницы между Ивановым, Петровым и Сидоровым. Так как же я буду их выбирать? Вот если б мне рекомендовал их тот, кого я знаю, поручился бы за него. Актер какой-нибудь или писатель…
- Все куда сложнее, Семен, - вздохнул Туманов. - Гораздо сложнее. Кроме "личной неприязни лидеров стран", существуют еще интересы нации. А их решить нелегко…
- Я в политике не разбираюсь, - сказал Павлов. - Но я могу разобраться в своих желаниях. А здесь, без оружия, не понимая смысла происходящего и причин, по которым я с ними должен драться - мне находиться совсем не хочется… Вот если б это было за правое дело, тогда…
- Начальство тоже можно понять, - неуверенно сказал Андрей. - Оружие, это дело такое… Вдруг ты с перепугу пристрелишь кого? Отвечать за тебя им придется.
- "Вдруг" - не пристрелим, - вмешался в разговор Суханов. - А если и пристрелим, то совсем не "вдруг". А вот кому отвечать, если пристрелят нас?.. О! Вот оно где!
- И что это было? - поинтересовался Андрей. Один из резисторов "накрылся", - ткнул пальцем куда-то в глубь рации Суханов. - Техника - мягко говоря - не новая, видать, пока на БТРах ехали, растрясло…
- Ты - радист, ты должен знать заранее, что на твоей рации "накрыться" может, - заметил Туманов. - Раньше нужно было суетиться.