- Это такая машина, - ворчал себе под нос Суханов, - что сколько ее ни контролируй, а она найдет способ сломаться… Сейчас мы ее, милую… Готово.
Припав к наушникам вновь ожившей рации, Суханов покрутил ручку настройки.
- Сто первый вызывает сто седьмого, - деловито произнес он позывные. - Сто первый вызывает сто седьмого…
- Здесь сто седьмой, - послышался раздраженный голос командира роты. - Какого лешего вы молчали?!
- Техника подвела, товарищ… сто седьмой.
- Где сотый?
- Направился к вам. С минуты на минуту должен прибыть.
- У вас все спокойно?
- Так точно. Полный порядок.
- Передай Ту… Старшему группы, что положение крайне серьезное. Беспорядки приобретают не только мощь, но и криминальный характер. Политика кончилась, началось дерьмо.
- Так точно, - с удовольствием отозвался Суханов. - Дерьмо.
- На площадь никого не пропускать, - продолжал капитан. - Особо "деятельных" задерживать и передавать милиции.
- Милиции не видно, товарищ сто седьмой, - пожаловался Суханов.
- Не мне вас учить… Пусть полежат где-нибудь, до прибытия милиции.
- Вот это понял.
- Передай связь старшему группы.
- На связи, - принял наушники Туманов.
- Слушай внимательно. Твоя главная задача - сохранить ребят. Понял?! В случае чего - докладывай немедленно. И чтоб больше никаких поломок! Все. Отбой.
- Что-то у них там "не так", - прищурился на рацию Суханов. - "Старик" явно не в "ухарском" настроении. Нас здесь полк - чего опасаться? Дадут приказ - через час сроем город до уровня мостовых.
- В том-то и дело, что не дадут, - мрачно заметил Туманов. - Мы здесь вместо "амортизатора"… Только б пронесло!..
- Вах! - с характерным акцентом сказал Кузьмин. - А еще говорил: "Для мужчины главное в жизни - риск!"… А вот и те, кто помогут нам "теорию практикой проверить", - кивнул он на показавшуюся в конце улицы толпу людей.
Подойдя на расстояние в десять метров, прибывшие остановились. Туманов "на глаз" прикинул, что их было не больше пятидесяти, но все - крепкие, молодые мужчины. Некоторые из них держали руки за спиной, явно скрывая какое-то оружие.
- Солдаты, дайте пройти, - потребовал один, стоящий ближе всех. - Нам надо поговорить с властями.
- Не можем мы вас пропустить, - сказал Туманов. - Приказ. Завтра-послезавтра пик волнений пройдет, вот и говорите с ними сколько хотите, на "трезвую голову".
- Ребята, это наше дело и наша страна, - говорящий сделал шаг вперед, остальные тронулись за ним. - Что же вы этих вымогателей за своими спинами прячете? Подумайте сами: вам это надо?.. Отойдите, солдаты.
- Не можем мы отойти, уж не обессудьте, - ответил Андрей. - Такие "митинги" обычно плохо кончаются… В глубь себя загляните, и ответьте, хотите ли вы просто поговорить с властями, или же намерения у вас все же иные?.. Вот то-то и оно… Хотите что-то менять - меняйте мирным путем. А вот это все ни к чему…
- Что ты там из-за спин солдат кричишь? - послышалось из толпы. - Ты к нам выйди и поговори…
Туманов усмехнулся и протиснулся сквозь строй солдат.
- Осторожнее, - шепнул ему Кузьмин. - Пензин вернется - увидит, что ты вперед нас вышел, и взгреет "по первое число".
Андрей отмахнулся и приблизился к стоящему впереди толпы мужчине.
- Поймите простую вещь, ребята, - начал было он, но в тот же миг сразу несколько рук схватили его за ремни полевой сумки и за снаряжение и единым рывком втянули в толпу. Сильнейший удар пришелся в голову, но, к счастью, Андрей интуитивно упредил его, рванувшись в сторону, и кулак лишь скользнул по уху, обдирая кожу. Но тут удары посыпались один за другим со всех сторон.
- Строй не разрушать! - успел крикнуть Туманов солдатам, стараясь одновременно удержать автомат и закрыть голову руками.
Его все же удалось повалить на землю. Сфера свалилась с головы и теперь удары стали куда более чувствительными. И вдруг, в один миг, все прекратилось. Туманов осторожно поднял голову и посмотрел на озадаченные лица окружавших его товарищей.
- Я же сказал вам: строй не нарушать! - нахально заявил он и тут же сморщился от боли в разбитых губах.
- Мы и не нарушали, - сказал Кузьмин. - Так вот, строем, и шли… По ходу одного-двух зазевавшихся "отметили"… Остальные сбежали. Все так быстро произошло, что мы даже растерялись поначалу… Ты цел?
Туманов повел плечами, проверяя не сломаны ли кости, поднял с земли сферу и угрюмо пошутил:
- Руки-ноги целы, слышу, вижу, таблицу умножения по-прежнему не помню, зато точно знаю, что меня зовут Джакомо Казанова и сейчас на дворе середина семнадцатого века.
- Все правильно, - похвалил Кузьмин. - Значит, ты в полном порядке.
Он протянул руку и помог Туманову подняться с земли. Едва Андрей успел привести себя в порядок, как вернулся запыхавшийся Пензин.
- Обстановка - хуже некуда, - еще издалека сообщил он. - Народ словно с цепи сорвался. Вторую роту закидали камнями возле парка. Тяжелых травм нет, но сотрясений и синяков много. Толпа человек в пятьсот… А это еще что такое?! - указал он на растерзанного Туманова.
- Пошел. Упал. Очнулся - гипс, - лаконично ответил Туманов.
Старлей выразительно посмотрел на него, но промолчал.
- Рация в порядке, - доложил офицеру Суханов.
- Знаю. Я разговаривал с ротным. Будем ждать, как оно повернется дальше. По слухам, к нам на помощь в срочном порядке вылетела Таманская дивизия. Если до вечера ничего серьезного не произойдет, то когда они прибудут, разобьем город на сектора, и тогда уж точно ничего опасаться не придется. А вот с обедом, как и с завтраком, кажется, мы пролетели…
- Товарищ старший лейтенант, - позвал Суханов, - комполка на связи. Вас требует.
Пензин припал к протянутым наушникам:
- Старший лейт… Да. Да… Так точно… Есть! - он отдал наушники радисту и повернулся к Туманову. - Ну, ребята, ваше время пришло. Возле парка напали на вторую роту. Настоящая бойня с применением оружия и бутылок с горючей жидкостью. Одновременно произошло нападение на первую и третью роту, но они пока держатся. Комполка приказал мне оставаться с тремя солдатами здесь, а Туманову с остальными надлежит срочно бежать на выручку… Там сейчас каждый человек дорог. Нельзя пропускать их на площадь… Со мной остаются Суханов, Бирюков и Меркулов. Остальные с Тумановым… И запомните - самое главное - выжить. Вы должны вернуться к матерям с целыми руками-ногами…
- Это уж мы постараемся, - заверил Туманов, затягивая ремень сферы потуже. - Отделение! Стройся! Бегом… марш!
Шум драки они услышали издалека. Толпа уже смела строй солдат, опрокинула командный пункт и теперь вдоль улицы вовсю кипела рукопашная. Нападавшие подавляли численным превосходством - на каждого солдата приходилось по два-три человека. Солдаты были в бронежилетах, но в рукопашной схватке они только мешали. Отряд Туманова встретили градом камней. Пластиковые щиты, за которыми попытались укрыться солдаты, разлетались от камней, словно были сделаны из стекла. Отряд с разбегу вклинился в свалку из тел, разбрасывая нападавших по сторонам, и даже сумел на какой-то миг отбросить их обратно, за линию оцепления. Некоторое время казалось, что нападение будет отбито, столь яростен был "контрудар", но из-за угла хлынула новая волна вооруженных палками и камнями людей и момент возможного перелома схватки был упущен. Под напором толпы отряд Туманова был рассеян, и солдатам пришлось обороняться по отдельности, теряя преимущество в слаженности и отработанной тактике.
Отбросив осколок щита, Андрей отбивался резиновой дубинкой, не теряя времени на парирование ударов, он просто принимал их на бронежилет и тут же наносил сокрушительный удар по ребрам и ногам противника - бить по головам было строжайше запрещено. Зато этот запрет не касался нападавших, и несколько - к счастью, неточных - ударов уже сбили на сторону тяжелую сферу с его головы. На какой- то миг Туманов оказался прижат к командиру полка. Бобылев наносил противникам сокрушительные удары сцепленными "в замок" руками, словно колол дрова. Бронежилета на полковнике не было и мундир был уже распорот чем-то острым от плеча до пояса. Мельком взглянув на Туманова и не переставая орудовать кулаками, полковник крикнул:
- На площадь пропускать нельзя - зайдут остальным в спину!..
Кто-то кинулся ему в ноги, пытаясь свалить на землю. Полковник встретил его прямым ударом ноги и отскочив в сторону, рванул застежку кобуры, пытаясь вытащить пистолет. Но в этот момент на него навалились сразу трое и он был вынужден отступить, скрывшись от Туманова под мешаниной из переплетенных тел. Прямой удар в лицо отбросил Андрея к стене, по подбородку горячей струйкой потекла кровь. Нанесший удар замахнулся еще раз, но Туманов пригнулся и кулак противника что было сил врезался в стену за его стеной. Человек взвыл от боли, прижимая покалеченную руку к животу, и Туманов не замедлил завершить этот этап боя сильным ударом справа. Раскинув руки, противник повалился назад и на секунду у Андрея появилась возможность оглядеться. Слева двое парней сосредоточенно и методично пинали ногами съежившегося на земле солдата. Справа образовался небольшой пустырь - озверевший Кузьмин, отбросив дубинку, сорвав с себя бронежилет и сферу, схватил какого-то долговязого парня поперек туловища и крутил его вокруг себя, сшибая с ног всех подряд, и своих, и чужих. На мгновенье перед глазами Андрея мелькнул Павлов. На плечах богатыря повисли сразу двое, а он, с перекошенным от ярости лицом, трепал третьего, словно терьер - крысу. Туманов бросился к нему, отшвырнул плечом одного, попытался дотянуться до второго, но тот оказался проворнее, отпрянув и мгновенно скрывшись в толпе. Заметив лежащего на земле солдата, Туманов наклонился над ним и перевернул на спину.
- Ну кто это может быть? - усмехнулся он. - Только ты, Кулагин. Тебя хоть когда-нибудь не бьют?
Лежащий на земле солдат отчужденно смотрел ему в глаза, явно не узнавая.
- Шок, что ли? - буркнул Андрей и с размаху влепил своему "подопечному" пощечину. Кулагин заморгал и сел на земле.
- Жив? - профилактично уточнил Андрей. Не дожидаясь ответа, перекинул долговязое тело себе через плечо и начал осторожно пробираться вдоль стены к видневшемуся входу в подвал.
- Отпусти меня, я сам пойду, - тихо произнес Кулагин.
- Тихо! - отдуваясь, прикрикнул Туманов, - Не дергайся там, наверху, и так неудобно… Павлов, прикрой меня!
Услышав свою фамилию, Павлов отшвырнул уже обмякшее тело противника, легко, словно играючи, стряхнул с себя еще одного, уже успевшего забраться к нему на плечи противника, и сорвав с плеча тяжелый ручной пулемет, с короткого размаха огрел деревянным прикладом по плечу подбиравшегося сзади к Андрею человека.
- Выражаю нечто вроде благодарности, - прохрипел красный от натуги сержант.
- Нечто вроде: "завсегда пожалуйста", - отозвался богатырь, и тем же прикладом швырнул на землю еще одного не в меру ретивого вояку, имевшего неосторожность в запале драки броситься на него с обломком трубы.
Добравшись до подвала, Туманов опустил потерявшего сознание Кулагина на землю и едва успел увернуться от брошенного булыжника.
- Полный… атас! - пожаловался он Павлову. - Бьют, как в детстве, и фамилию не спрашивают!
- Вопрос: за что деремся? - в тон ему ответил ефрейтор и сам себе ответил. - "За правду, дедушка, за правду!"
- Минут пять еще продержимся, - Туманов все еще не мог отдышаться. - А потом нас будут бить всерьез… Как ты к этому относишься?
- Философски, - мрачно пошутил Павлов, повернулся и бросился обратно, в глубь схватки.
- Русские! Уходите с нашей земли! - заорал чей- то голос с характерным акцентом. - Оккупанты - прочь! Кто не уйдет сам, того мы…
Голос оборвался на полуслове.
- Ну, суть мы успели понять, - удовлетворенно кивнул Андрей и поднял руку, чтобы оттереть струящийся с лица пот. На короткий миг он потерял окружающих его людей из вида и этого мгновения оказалось достаточно для того, чтобы удар чем-то тяжелым в голову сшиб его на землю. И тотчас кто-то с размаху прыгнул ему на живот, одновременно ударив камнем по виску… Последнее, что он услышал, был яростный голос Бобылева:
- Назад, сукины дети! Назад, пристрелю…
И выстрел, который становился все громче и продолжительнее, пока не перерос в одну оглушительную, дребезжащую ноту… А потом наступила тишина…
…Кирпичи были медные, покрывшиеся от времени зеленоватым налетом. Туннель, выложенный этими кирпичами, вел вертикально вверх. Он успел рассмотреть даже скол на углу одного из кирпичей, до того, как его с неудержимой силой потянуло куда-то, быстро набирая скорость. Миг - и скорость стала такой, что "кирпичи" были уже невозможно рассмотреть, и казалось, что он летит по трубе с гладкими, сверкающими стенами. Он не успел заметить, сколько длился полет - слишком быстро это произошло. Так же быстро исчезло ощущение боли и липкой, болезненной вялости. Он удивился, когда в конце туннеля увидел перед собой старинную, массивную дверь, окованную железными полосами, заканчивающимися в виде "трилистника". Такие двери можно было увидеть в тавернах семнадцатого века. Дверь распахнулась, пропуская его, и Андрей оказался окруженным желтовато-белым светом. Ушли последние волнения и сомнения, наступило чувство эйфории. Он был частью этого света, он был дома. Чувство глубокого понимания, доброты и ироничной мудрости окружало и наполняло его.
- Что ж… Теперь попытайся доказать мне, что меня не существует, - услышал он густой голос. Доброта, мудрость и сила, звучавшие в нем, не оставляли места для страха перед собеседником.
- Погорячился, - в тон ему ответил Андрей. - Зато, согласись, как аргументированно и бесспорно я это доказывал!
- Это мы умеем, - согласился голос. - Что касается философии - тут мы мастера. Хочешь, так повернем, а хочешь - этак… На любой вкус и по любому поводу… Так как - нагулялся? Домой?
- Нет, - попросил Андрей. - Обратно. Там мама. Ей будет больно. Она ведь не знает…
- Ты же сам стремился сюда?.. Как видишь - "здесь" и "там" разница большая. Здесь работы для тебя найдется куда как побольше…
- Там мама, - повторил Андрей. - Ей будет тяжело без меня.
- Н-нда… А ведь ты помнишь, что тебе предстоит там пережить. Сейчас ты это еще помнишь… И что обратно можешь не вернуться, ты тоже знаешь…
- Отпусти. Я должен успеть еще очень многое. Их много там, тех, кому я нужен… Ты ведь понимаешь…
- Понимаю, - сказал голос. - Это и хорошо, и печально… Но это правильно. Не для себя просишь - вижу это. А потому - иди! Прощай.
- Спасибо, - на миг закралось сомнение в правильности выбора, но Андрей отогнал его. - Прощай и ты. Удачи тебе.
- Иди уж, - усмехнулся голос, и вновь наступила тьма.
Вскоре он почувствовал тошноту, потом пришла боль, она становилась все сильнее и сильнее. Вскоре она стала невыносима настолько, что он захрипел, пытаясь вскрикнуть, и открыл глаза…
Первое, что он увидел, было лицо полкового врача, склонившегося над ним. В глазах доктора были удивление, радость и… ужас.
- Ты же был… Около десяти минут у тебя отсутствовал пульс, - сглотнув, сообщил врач. - Я думал, что ты… Первый раз в жизни так ошибся!.. Как себя чуствуешь? Кто я - помнишь?
- Петрович, - тихо спросил Туманов. - Бог есть?
- Не знаю, - ответил удивленный врач. - Я - атеист, так что, наверное, нет…
- Сейчас ты ошибся во второй раз, - сообщил ему Туманов и потерял сознание.
Окончательно он пришел в себя только на больничной койке, в полковом лазарете. Просторный шатер, оборудованный под медпункт, был рассчитан на двадцать человек, но сейчас вмещал все пятьдесят. Наиболее тяжело раненые были распределены по ближайшим больницам, находясь в специально отведенных для солдат внутренних войск палатах. В полевых шатрах лежали с переломами, контузиями, и прочими, не требующими серьезного хирургического вмешательства травмами. Туманов, по убеждению врачей, "легко отделался". На нем не было ни переломов, ни порезов, и даже синяки можно было пересчитать по пальцам. Только военврач Скоробогатов, первым осматривавший Андрея после травмы, каждый раз при встрече удивленно качал головой:
- Разные видел чудеса. Но чтоб человек через десять минут после того, как у него пропал пульс, сам по себе пришел в себя и без последствий - такого видеть не приходилось. Слышал о "клинической смерти" разное, но с подобным встречаюсь впервые.
На расспросы о виденном "там", он только пожимал плечами, отмахиваясь от назойливо пристающего к нему с требованиями объяснений Туманова:
- Теоретически можно предположить, что здесь сыграло роль давление на глазное "яблоко". Нажми пальцами себе на глаза - и увидишь такой же свет. Разговор?.. Сны ведь бывают каждую ночь… А вот туннель… Из всего слышанного мной, ты первый описываешь его так подробно. Обычно просто представляют себе, что летят по "трубе" и попадают в "центр солнца".
- Значит, я не первый увидел подобное? - удивился Туманов.
- Э-э, - махнул рукой старый врач. - Коли первый - так я б и не поверил. У нас такая отрасль науки, что "изучение человека после смерти" не предусмотрено. Умер - и умер. Чего ж там изучать, коли умер?.. Вот, правда, американцы, те ставят эксперименты, изучают. Даже неоднократно взвешивали умирающих и даже заявили, что душа существует и весит три грамма.
- Значит, душа все-таки существует? - недоверчиво покосился на него Туманов.
- Я таких заявлений делать не берусь. Фактов мало. Нельзя неизведанное нашей логикой мерить. Это то же, что аппендицит зубилом и молотком удалять. Может - есть, а может - нет… Но ты столкнулся с чудом.