Матильда не поняла, что он имеет в виду - красоту, что ли, того места? Ведь судить о результатах купания было еще рано, хотя руки у нее сразу перестали ныть. Александр удовольствовался таким восклицанием, все остальное он, по-видимому, додумал сам.
Вскоре они повторили свою вылазку, а еще через пару дней сравнили ощущения: у Матильды руки совершенно перестали ныть, колено у Сергея тоже стало выглядеть получше, опухоль уменьшилась, царапина у Николая зажила. Он уверял, что намного, чем обычно… Тогда решили отнести туда и Александра. Соединили несколько лыж, устроили волокушу и потащили. После их визитов к источнику тропа была уже проложена, и эта экспедиция прошла без каких-либо проблем. В гору больного пришлось нести на руках. Но и там идти было легче: снег притоптан, с нижних веток его уже стряхнули и ветви поднялись, открывая проход.
Около горячего источника, Сашу вынули из кокона одеял. Матильда хотела было привычно раздеть его, но он вдруг не захотел снимать трусы.
- Ты что это вдруг застеснялся? Я уж тебя изучила.
- Я хоть и парализованный, но все же мужик…
- Ты не парализованный, ты скоро встанешь на ноги. Только считай, что я не женщина, а кто угодно: нянечка, сиделка, медсестра, в общем, низший медперсонал.
- Я так не могу считать…
- С каких это пор? - удивилась она, Саша промолчал.
Николай и Сергей осторожно опустили его в воду. Матильда присела рядом, следя, чтобы он не сполз на более глубокое место и не окунулся с головой. Минут десять они наблюдали, как пузырьки бегут по коже больного, потом он застонал:
- Печет…
Его вытащили, растерли и положили на теплые камни, прикрыв сверху одеялом.
Почти весь день после этой вылазки он проспал, а наутро попросил повторить процедуру: сказал, что начал ощущать свои ноги. Понадобилось всего две недели на то, чтобы Александр сам попробовал ходить.
А вскоре этот бывший лежачий больной принялся слегка ухаживать за Матильдой. Но самым активным все же оставался Николай. Как-то он даже попытался поцеловать ее, однако она так двинула его, что наглец отлетел к стене. Надо же, за всю жизнь у нее не было столько поклонников… Правда, женщина была уверена, что появись тут хоть одна соперница, и у нее не осталось бы ни одного ухажера. Но пока она не успевала отбиваться от воздыхателей, причем иной раз в буквальном смысле: одного локтем саданула, другого плечом отпихнула, а третьему и вовсе заехала коленом по самому чувствительному месту - не распускай руки…
Матильда никогда еще не чувствовала себя такой здоровой и сильной. Жизнь в долине явно пошла ей на пользу. Ее силу отметили все трое мужчин. Один возмущался: "Здоровая, зараза, так двинула, что плечо ноет до сих пор, не баба - мужик… Черт, сидим здесь без дела, развлечься бы, а она сопротивляется… Какого рожна этим бабам надо? Небось, хочет, чтобы ей в любви признавались, цветочки дарили… Где же тут взять цветочков-то? Как бы ее уговорить? В постели бабы все одинаковы, сразу расскажет, что и где лежит…"
Второй думал: "Вот лошадь, кобыла необъезженная! Я накину на тебя уздечку, отучу рукам волю давать… И чего противится? Ей же лучше было бы… Ну не надо, не больно-то и хотелось… Хотя для дела надо бы, тут же показала бы тайничок…как бы попутчики не обошли, шустрые, сволочи…"
А третий только вздохнул: "Почему мне всегда нравятся крепкие женщины? Говорят, что женщина должна быть слабой, а мне противно было бы с размазней возиться… Охи, вздохи… Тут как представишь, какая эта Вика горячая в постели, аж дух захватывает… Да и польза была бы двойная, что называется, совместил бы приятное с полезным…"
Палач терялся в догадках: женщина на заимке была, но явно не Вика, фотографии женщин заказчик ему показывал. А о своей жене Гамлет сказал: "Может, она тайная лесбиянка, не знаю, но противоположный пол ее никогда не интересовал, мужик в юбке, конопатая, сутулая, про себя я давно зову ее Прорабом. Это прозвище больше всего подходит моей женушке, короче, ты ее сразу узнаешь, не ошибешься". Если так, то это и не Матильда.
Хозяйка усадьбы была очень женственна, не красавица, но привлекательна: чудесные волосы, матовая кожа. Вроде бы и напоминает Матильду, но о ней никак не скажешь - лесбиянка. Явно очень даже интересуется мужчинами, и они ею тоже. Вон она - шутит, смеется, глаза искрятся весельем и кокетством. И девочка называет ее мамой. Может, это прислуга со своей дочкой? Решила небось после гибели хозяев прибрать усадьбу к рукам… Если это не хозяйка, то вряд ли она может знать об антиквариате… Но Гамлет требовал уничтожить свидетелей. Известно ли ей что-нибудь? Лишнее убийство тоже ни к чему… А если это все-таки Матильда, он должен убрать ее, но сделать все надо очень аккуратно, чтобы никаких подозрений не возникло. Какого черта они здесь торчат?
Покидать усадьбу никто не торопился.
С одной стороны, неплохо, что сюда попали еще два человека, рассуждал Палач, но с другой - они же и мешали: придется работать очень осторожно, грамотно. Торопиться ни к чему - отсюда так просто не выберешься, а жить удобнее с бабой. Да и обстоятельства до сих пор не позволяли ему приступить к выполнению задания, сначала он только потихоньку, исподволь расспрашивал женщину, потом осторожно обследовал особняк, усадьбу, эту терра инкогнито, чтобы подготовить и провести образцово-показательную операцию. Палач не хотел рисковать, действовать непродуманно, кроме того, всегда надо было сначала предусмотреть для себя пути отхода с места событий. А отсюда пока не так просто было скрыться, не на лыжах же, в самом деле, уходить от возможной погони.
Как ни странно, собираясь вечерами в зимней гостиной у камина, эти люди наслаждались гармонией случайно сложившихся отношений. Каждый в одиночку преследовал свои цели, но когда они вот так сидели вместе, слушая, как гудит пламя в камине, как завывает ветер за окном и швыряет колючий снег в стекло, то чувствовали себя чуть ли не одной большой семьей. Даже ребенок им не мешал, наоборот, в отсутствие свежих газет, пива, футбола, обычных ежедневных проблем Верочка стала источником веселья и шуток. Матильда не переставала удивляться, как по-доброму относятся к ребенку все мужчины, даже Николай стал терпеливее к ней. Они по очереди покорно изображали лошадку, ползая на четвереньках с Верой на спине. Потом ребенок засыпал около Матильды, а взрослым не хотелось расходиться, они сидели, глядя на гаснущие угли в камине.
- Эх, подольше бы нас не нашли! Не жизнь - курорт, - воскликнул как-то Николай.
- Да, мне тоже нравится эта передышка. В принципе, здорово вот так, не спеша, пожить пару месяцев… - поддержал его Александр.
- Жизнь без обязательств и без условностей… Я тоже согласен продлить свой внеплановый отпуск…
- Ты, Серега, верно сказал: жизнь без условностей. Слышала, Вика? - обрадованно подхватил Николай.
- Это ты к чему?
- Я вот считаю, что это глупая условность: одной женщине - один мужчина. Какой дурак это придумал? Ну пусть нравится один, но зачем остальных обижать, что, не хватит на всех? - с детским недоумением спросил Николай.
- Так… По-видимому, кое-кто уже получил от ворот поворот, - улыбнулся Саша.
- Нет, Николай, я имею в виду другие условности.
- Это чего? Чтобы в загсе сначала отметиться? - догадался Коля. - Вот это действительно ненужная условность.
- Не думаю, что это условность. Что такое условность? Это нечто общепризнанное, хотя и ненужное. А штамп в паспорте очень даже нужен. От этого многое зависит: например, существуют льготы для многодетных, или, скажем, наследование имущества супруга, или получение путевок по профсоюзной линии, или кредитов, виз, да хотя бы новогодних подарков для ребенка, - не согласилась Матильда.
- Давайте тогда мне другие примеры.
- Ну, хотя бы этикет. Не принято появляться за столом без штанов, и есть суп без ложки, - подсказал Саша.
- Это тоже не условность - попробуй, похлебай без ложки, а без штанов - холодно.
- Не принято, чтобы посторонние мужчины и женщина не связанные родственными узами жили в одном доме, так как мы. И сейчас мы нарушаем эту условность. Но куда же вас денешь?
- Вика, да кто сейчас смотрит на такие условности? Вон, шведы как живут. О чем я тебе и толкую, - оживился Николай.
- Ты опять о своем…
- Ну, ладно, не хочешь - не надо… Скажи, какие тогда еще бывают условности?
- Ну, к примеру, запрет на межнациональные браки, - вмешался Сергей.
- А мне кажется, этот запрет - не условность, это необходимая мера для сохранения нации. Каждая нация, как и любой организм, стремится выжить, сохраниться без изменений. Потому в любом сообществе существует негативное отношение к таким бракам, но индивидуум-то свободен от таких ограничений. Даже больше того, к таким бракам стремятся, неосознанно, конечно, потому что свежая кровь дает крепкое потомство. Поэтому люди часто влюбляются в представителя другой нации, притягивает чужая кров.
- Нет, Вика, индивидуум тоже не свободен, общество все равно, пусть на подсознательном уровне, навязывает свою волю каждому. И противостоять этому трудно. Ну не будем спорить, пусть этот пример неудачный, но, кроме национальных, полно и других условностей: скажем, ограничения на браки по возрасту: мужчина должен быть старше, но ненамного. Потом, ограничения по росту. Почему-то мужчина обязательно должен быть выше женщины.
- А, вот ты к чему все это вел, не хватает пары сантиметров для счастья? - ухмыльнулся высокий Александр.
- А я об этом и не задумывалась, наверно, потому что по работе больше общалась с мужчинами и привыкла оценивать каждого по уму, а не по росту и не по возрасту.
- А где ты работала? - спросил Николай.
- На стройке.
- Да ты что? Ну и ну, женщина на стройке.
- Никогда не видел, что ли? - засмеялась Матильда. - Зайди на любую стройку - на стадии отделки всегда больше женщин…
"Прораб! Точно, это Матильда. Ну и дурак Гамлет, такая баба соблазнительная, а он говорил "как мужик…" - подумал Палач, и на какое-то мгновение он пожалел эту женщину. "Черт, прежде чем убрать ее, надо будет все-таки забраться к ней в постель…Зачем отказывать себе в удовольствии…И она явно на меня глаз положила". Торопиться некуда, и пока можно приударить за женщиной, авось обломится, веселее будет ждать весны… А с другой стороны, и откладывать опасно, мало ли как дальше сложатся события. Он никак не мог определиться со сроками, и потому решил, что как только случай подвернется, не упускать его. Но, конечно, до этого желательно найти яйцо.
- Признаться в любви женщине выше меня ростом значит поставить и себя, и ее в неловкое положение. Там, в городе, я бы никогда не сказал тебе, как ты мне нравишься.
- Так ты сейчас просто такой пример привел? - улыбнулась Матильда.
- Ну, Серега дает! Ни фига себе, пример! Сам говорит, что никогда бы не поставил в неловкое положение даму, и тут же делает признание, причем прилюдно! Ну ты и хват! Если на то пошло, то Вика и мне нравится, - возмущенно заявил Саша.
- Я вас очень хорошо понимаю, товарищи жильцы, - улыбнулась Матильда, - делать здесь больше нечего, кроме как поухаживать за одинокой женщиной. Однако, спасибо: все, что сейчас говорится, я в расчет не принимаю. Поберегите свои эмоции до окончания нашего затворничества.
- И все же склоняюсь к мысли, что условности не зря придумали: мужчина должен быть чуть выше и чуть старше женщины, вот как я и Вика, - самодовольно продолжил Саша.
- А я, Сашок, думаю, что хорошо бы тебя снова уложить на больничную койку. Напрасно, блин, мы с Серегой тягали тебя к тому корыту…
- Во! Правильно ты говоришь, Николай. Ну если что, мы исправим ошибку, - Сергей уже нешуточно злился.
- Хорош, вам, ребята, что это вы сцепились рогами, как олени в брачный сезон? Успокойтесь, до весны далеко, рано вы гон начали. Идите все спать и не забывайте, что я-то сплю с ружьем.
- За кого ты нас принимаешь? - оскорбился Александр.
- За самцов.
- Эх-х, Викуля, сама не знаешь, что теряешь… - Николай огорченно вздохнул. - Ну может ты и права, не хочешь трех, не надо. Такого мужика, как я, любой женщине хватит одного, с запасом…
Все трое слегка флиртовали с ней, но Матильда не чувствовала в их словах искренности. Все пустое, фикция, сплошная фальш, словно по обязанности: раз женщина присутствует - надо ухаживать.
С утра мужчины работали на улице. Зимний день короток, а снег шел чуть ли ни каждый день: не убери вовремя - завалит так, что дверь не откроешь. Сразу после завтрака Николай и Сергей ушли во двор, и Вера увязалась следом за ними. Дождавшись, когда все вышли, Саша заглянул на кухню к Матильде.
- Давно хочу поговорить с тобой, но вечно кто-нибудь мешает, вроде бы и людей здесь не много, а вдвоем с тобой не остаемся.
- А что ты хотел?
- Я тебе так благодарен за все… - он взял ее руку, поцеловал, потом прижал ладонь к своей щеке. - Я никак не ожидал, что в этой глуши встречу такую женщину…
- Слушай, ты уже не раз говорил мне спасибо, хватит…
- Ты думаешь, это я только из благодарности? Нет, ты мне с первого дня понравилась, но я думал, что навсегда покалечен, больше не встану на ноги, вот и молчал. Или ты этого бугая Колю выбрала? И почему женщинам такие нравятся? Прет напролом, как паровоз…
Матильда не успела ничего ответить. С улицы раздался голос Веры:
- Мама, мама! Едут, едут! - кричала Верочка, взбираясь по ступеням.
Матильда выскочила на крыльцо - небо было пустым, отбежала на середину двора, оглядела снова весь небосвод - ничего похожего на самолет или вертолет, не было даже ни единого облачка.
- Едут! - снова повторила Верочка.
- Где? - обреченно спросила Матильда, она подумала, что ребенку просто что-то показалось.
- Вон, - показала девочка, - вон едут! Лошадка!
В самом деле, Матильда вдруг увидела, как на той стороне замерзшей речушки вниз по склону резво бежит лошадка, запряженная в сани, а в санях мужик машет кнутом, нет, их было двое. Тогда и Матильда закричала:
- Едут, едут!
Бросилась в комнату, еще раз крикнула замершему в ожидании Александру:
- Едут! На лошадях!
Накинула куртку и выскочила на улицу. Из-за угла уже спешил Николай, он замахал руками, закричал:
- Эге-гей! Сюда!
Матильда схватила лопату и побежала откапывать ворота, их порядочно занесло снегом. Подошел Николай, выхватил лопату:
- Ну-ка, посторонись!
Легко и небрежно разбросал куски слежавшегося снега. Прибежал и Сергей.
Лошадка бежала по насту, временами проваливаясь в снег.
- Тпру-у! Стой! - пожилой мужик в ушанке подкатил к самому крыльцу. - Это что же у вас и дорога-то не накатана? Словно за всю зиму и не выезжали?
- На чем? - улыбаясь до ушей, спросила Матильда. - У нас нет лошади.
Мужик не спеша вылез из саней, степенно подал руку мужчинам, на Матильду и не взглянул. За ним следом молодой еще парень, подошел к Николаю, потом протянул руку Саше, Сергею. Но этот все же кивнул женщине…
- Вы откуда? - спросил Николай.
- Так откуда же нам быть? Из Сосновки.
- А деревня далеко отсюда? - спросила Матильда, но на ее слова мужики внимания не обратили.
- А где хозяин-то? - спросил старший.
- Игорь погиб, а вы что, знали его? - поторопился спросить Николай.
- Виделись. Это как же он погиб?
- Самолет его разбился…
- А супружница его где?
- Так вот она…
Гость глянул на Матильду, переглянулся со своим спутником.
- Ага… Так…
- Что же мы стоим, заходите в дом, - смешалась она.
Все так же не глядя на хозяйку, гости направились к крыльцу. Николай спохватился и торопливо проскочил вперед, открыл перед ними дверь. Последней в дом вошла Матильда.
Старший из гостей представился Петровичем. Николай отрекомендовался сам, познакомил всех остальных, Матильду, конечно, назвал Викой. Петрович разговаривал только с мужиками, женщину словно вообще не видел. Матильда сталкивалась с такой манерой общения в Ереване, и она ей очень не нравилась. Младший, Степан, был попроще, он разговаривал с Матильдой, но при этом стеснительно косился на отца.
- Так телефона у нас нету, нет… - на расспросы Матильды медлительно отвечал Степан. - И радио нету, нет, и электричества тоже нету.
Петрович, услышав, что говорит его сын, начал рассказывать сам, но при этом опять же смотрел только на Николая, его он принял за старшего здесь.
- Так провода оборвались, вот и сидим без света. Прошлую зиму был свет, был… А в эту - нету, нет…
- А дорога есть, автобусы ходят в город, в райцентр? - спрашивала Матильда.
- Так нет же дороги, - Степан удивленно поднимал белесые брови, поражаясь ее непонятливости.
- Мост по весне обрушился, еще прошлый год собирались строить новый, да не успели, думали энтот ишшо простоит, а он рухнул, и трактор тогда сгубили. Под трактором - то и рухнул. А нам куды ездить-то? Никуды и не надо, у нас все свое, шо нам треба, - степенно объяснял Николаю Петрович.
- А что же трактор? Вытащили? Или так в речке и остался? - сразу заинтересовался Николай.
- А как же его вытащишь? - удивился вопросу Петрович. - Дюже тяжелый, подлюга.
- А медпункт у вас есть? Врач, хирург? - опять вмешалась в обстоятельный мужской разговор Матильда.
Петрович ее не слышал, а Степан задумчиво чесал затылок и не спеша отвечал:
- Не, врача у нас нету, а на шо нам врач? - он опять поднимал уголком белые брови, - мы здоровые.
Это точно, в дверь он входил боком и при этом наклонялся: "Притолока низкая", - произнес стеснительно, войдя в комнату.
- От вас можно проехать в райцентр? На лошади? В санях?
- Не, неможно, - тянул Степан.
- Почему? Река сейчас замерзла, а дальше - по дороге. Дорога же была? Пока мост не рухнул, автобусы к вам ездили? - Матильде хотелось взять Степана за плечи и потрясти, расшевелить немного.
- Была…
- Как же проедешь, коли всю зиму никто не ездил - дорогу замело, теперича только когда все растает да высохнет… Там река еще разливается по весне, долго не сохнет, - пояснил Николаю Петрович. - Когда трактор был, так чистили дорогу.
Матильда была разочарована.
- А если кто заболеет, если операция нужна, как же вы тогда?
- А кто у нас заболеет?
- Что же к вам никто никогда не приезжает?
- Почему не приезжает? Приезжают, но редко, летом.
- Николай, Сергей и Александр тоже к вам ехали, в вашу деревню, только вертолет у них разбился.
- Так вы же сказали, шо самолет разбился?..
- И вертолет тоже…
- Ну и ну… Это когда же хозяин-то погиб?
- Летом.
И Степан, и Петрович выглядели очень удивленными. Они постоянно всему удивлялись, словно разговаривали с инопланетянами.
- Никогда столько народу к нам не приезжало, за весь год не набиралось, - простодушно заявил Степан.
- Надо же, на вертолете приехали… Никогда такого не было… - продолжал он удивляться спустя некоторое время.
По-видимому, Степана это так поразило, что он никак не мог переключиться на другую тему.
- Хватит тебе, приехали и приехали, что такого удивительного… - оборвал его Саша.