Да нет, есть чему удивляться, вдруг подумала Матильда: сразу в одно время, причем зимой, в заброшенную деревеньку направлялись три человека… А раньше за год столько не приезжало… Один покупает, второй продает, третий переписывает. Никаких документов, подтверждающих их слова, никаких бумаг - все сгорело. Интересно, в какое время пушнину заготавливают? Какую технику могут заказать в деревеньке, чтобы окупить такие дорожные расходы? А разве управление статистики такое богатое, чтобы посылать людей за сбором сведений среди зимы на вертолете? Деревенька-то, оказывается, совсем рядом с усадьбой, вполне возможно, что кто-то из них ехал именно сюда, к Игорю. Или именно к ней… Кто-то из них лжет… Или все трое? Прикидывались незнакомыми… Почему Николай так все выспрашивал?
- Так что? Теперь мои гости поедут в деревню, к вам? - поинтересовалась Матильда, оглядывая своих постояльцев.
- Твои гости? - переспросил Петрович. - Нема у нас места для гостей. Одна только горница, там мы с бабой спим, а в пристройке Степка с младшими.
- Наверно, в деревне есть какая-нибудь гостиница.
- А на шо нам гостиница? Чужие к нам не ездят.
- Что, раньше к вам не приезжали заготовители?
Петрович и Степан с сомнением переглянулись.
- Приезжали, - наконец выдавил Петрович. - Так они у председателя останавливаются. В правлении была комната для гостей, да сейчас там кладовку сделали, я сам видел, заглядывал.
- Я сейчас чайник поставлю, - вспомнила Матильда о своих обязанностях.
За столом общий разговор как-то не клеился. До Петровича все же дошло, что в этом доме, как ни странно, все решает женщина, и он, не глядя на Матильду, произнес:
- Так шо… - поколебался и добавил: - Вика, нехай мужики тут ночуют?
- Так ведь им теперь надо работать, так, Николай? Все уже здоровы, чего им зря тут сидеть…
Николай растерянно открыл рот.
- Торопиться тоже некуда, раз нам тут сидеть до лета, я успею еще переписать все на свете, - возразил Сергей.
- А у меня все деньги сгорели, не на что мне теперь закупать меха. Надо сначала связаться с компанией, что они там на это скажут - пожал плечами Саша.
Тут и Николай пришел в себя:
- У меня тоже все сгорело - все эти, как их… ну, бланки, короче, бумаги. Как мне работать? На пальцах-то я не могу объяснять.
- Так шо… пусть покуда отсыпаются здесь, а к нам завсегда можно приехать… - с облегчением сказал Петрович. - Только шо к нам ехать? Пушнины нема, тракторов мы не покупаем да и переписывать нечего: все как было, так и есть, ничего нового, только народу меньше становится, помирают старики потихоньку. Опять же, продуктов у нас лишних нету… Они же люди городские, а у нас какие харчи? Картошка да щи. Не, пусть тут ночуют.
А чего ей бояться их, если они здесь и так уже столько времени живут? Может быть, и лучше, если больше людей будет рядом. Если кто-то и приехал от Гамлета, так не все же сразу.
- Пусть ночуют…
Уладив этот вопрос, Петрович теперь тихонько переговаривался с Николаем и Сергеем, на вопросы Матильды снова не отвечал, и потому она переключилась на Степана.
Отец с сыном просидели долго, по-деревенски неторопливо беседовали, курили по очереди на крыльце, чаевничали. Пришлось их кормить и обедом. Наконец они засобирались домой. Только отъехав от усадьбы, Петрович спросил Степана:
- Ну, шо будем делать?
- Ты о чем, батя?
- Ты шо, не понял? Вика-то вовсе не Вика.
- А кто?
- А шут ее знает кто. Только Вику я хорошо помню, это не она. А девчонка настоящая, она тогда все время рядом с отцом вертелась… Шо за баба, откуда взялась? И почему девчонка называет ее матерью?
- То-то я смотрю, не похожа. Та была черненькая, а эта высокая…
- Шо ей тут надо? И хозяев нема… Жаль зима, могилу не раскопаешь: хорошо бы проверить, кто там лежит и как померли эти покойнички. Случайно ли погибли, или помог им кто …Ну хоть как, а мы с этого шо-нибудь поимеем…
- Это как, батя?
- А так, если хозяев убили, то надо узнать, кто это сделал, - пусть поделится. И эта Вика шо-то знает, раз прикидывается хозяйкой.
- А как мы узнаем, кто их убил? И чем поделятся?
Но Петрович, не отвечая ему, размышлял вслух:
- Народу там много появилось, ишь, и самолет у них упал, и вертолет… Устроили тут войну. Чего они там все крутятся? А мужики-то к нам ехать не хотели… Может, зря я их не забрал? С одной бабой-то нам легче было бы справиться. А если никто хозяев не убивал, так все равно их нету, выходит, кто первым приберет к рукам хозяйство, тот и хозяин.
- Это дом, иль шо?
- Хорошо бы дом, если Игорь на него бумаги не выправлял. А так вряд ли… Однако тут и без дома есть шо взять, - он почесал небритую щеку. - Ты в деревне лишнего не болтай никому, сами с этим управимся. Может, себе дом построим, кирпича тут много…
Николай сразу после отъезда гостей прошел следом за Матильдой на кухню и, оглянувшись, не слышит ли кто, сказал:
- Ну что, и сейчас будешь упираться? Не видели они тебя здесь раньше, это ясно, как божий день.
- А тебе не все равно? Какое тебе дело, кто я такая? Ты ехал в Сосновку, вот и отправляйся туда.
- Я тебя сразу раскусил, понял, что ты не та, не Вика. И чего ты ерепенишься? Я к тебе с добром, а ты на меня бросаешься…
- С каким добром?
- С таким: я никому не скажу, кто ты такая, а ты вернешь мне мое.
- Не поняла, что я тебе должна вернуть?
- Баксы. Игорь у меня их спер, а сейчас ты небось хочешь прикарманить.
- То ты не знал, как хозяина зовут, а теперь уж Игорь у тебя что-то украл? Не сочиняй. Если бы ты знал Игоря, то и меня бы знал. Никаких баксов я не видела.
- Игорь - мой брательник, а вот жену его я тот раз не увидел. Только все равно понял, что это не ты. Фотография у них стояла, хоть я и раз всего-то глянул, а помню: не такая у него жена была. Это поначалу я еще сомневался, а теперь ясно - Петрович помог. А деньги я Игорю на хранение оставлял. На мои все тут построено… Не хочешь, значит, делиться? Соблазнилась богатством? Видал я таких… Но учти, так просто я со своим не расстанусь, не зря жизнью рисковал. Одного из-за этих денег уже отправил на тот свет…
Николай смотрел зло, лицо его покраснело. Потом он словно спохватился и продолжил совсем другим тоном:
- А к тебе я и правда с добром. Нравишься ты мне. Давай вдвоем уйдем отсюда на лыжах, девчонку брось. Вон Серега с ней возится, и пусть. Деньги заберем и уйдем. Там должно на двоих хватить. Не успел же Игорь все потратить?
- Во-первых, я с тобой никуда не пойду в любом случае, ни ты мне не нужен, ни я тебе не нужна. Во-вторых, у меня нет никаких денег, а в-третьих, если бы валюта все-таки нашлась здесь, то чем бы ты доказал, что это твои деньги? Скажи, сколько тут должно быть и как ты их заработал?
- Заработал? Да уж заработал! Я за них срок отмотал!
- Ограбил, что ли, кого?
- Не ограбил, забрал просто. И того человека уже нет в живых, так что это мои деньги. Сколько было сначала, конечно, знаю, а вот сколько там осталось, неизвестно… Ну, ты подумай, я все равно без денег не уеду, а тебе от чистого сердца предлагаю: отдай по-хорошему и поедем вместе.
- Отпусти руку…
Войдя к себе в комнату, Матильда остолбенела: все вещи были разбросаны, матрас на полу, тумбочка отодвинута от стены, все из ящиков выброшено на пол… Она выскочила в коридор.
- Николай!
- Чего? - вернулся тот. - Передумала?
- Это твоя работа?
Он заглянул в спальню, присвистнул…
- Так, выходит, я не один сюда по делу приехал… Нет, это не я. Я только еще собирался в твоей комнате шмон навести. Проверить-то понемногу, конечно, уже успел, но вот чтоб так… Черт, кто же это? Серега? Или Сашка? Говорил тебе, не доверяй этому хмырю…
Матильда не знала верить Николаю или нет… Похоже, что Гамлет его не посылал. Но кто же еще такой любопытный? Она не могла понять, когда успели все перевернуть? Может, Николай и заговорил с ней откровенно, потому что ничего не отыскал и понял, что без ее помощи не найдет? Он и Сергей с утра были на улице, но она слышала, как хлопала задняя дверь, - кто-то заходил в дом. А когда приехали деревенские мужики, за ее жильцами и вовсе было не уследить. Все ходили туда-сюда. Сама она то на кухню, то в курятник за яйцами выходила. Николай доил коров, Сергей курил с Петровичем на крыльце, а потом Петрович один вошел в гостиную… Сергей то ли в туалет пошел, то ли еще куда… Да и Саша выходил полежать, жаловался, что спина заболела, он тоже не всегда был в гостиной. Скорее всего, Николай не врет, это не его работа, сейчас он бы уже не стал этого скрывать. Стало быть, сюда еще кто-то приехал неспроста и, возможно, в доме находится убийца… Матильде стало страшно, и ночью она придвинула к двери тумбочку. И на вторую ночь тоже, а потом забыла. Ведь если подумать, то убить-то ее можно и днем.
Все было спокойно, никто на нее не покушался, и женщина успокоилась, ведь невозможно жить, всех подозревая. Если здесь человек Гамлета, то он давно бы убил ее… Потом Матильду осенило: Гамлет ведь знал о яйце Фаберже. Тогда, в Ереване, на темной террасе, он говорил со своим подозрительным гостем о нем. Скорее всего, он поручил этому неизвестному разыскать дорогую вещицу. Кто же из троих? Теперь она сама принялась исподволь расспрашивать своих гостей и поняла, что каждый из них что-то скрывает. На расспросы все трое отвечали уклончиво, односложно, о своем прошлом ничего рассказывать не хотели.
Ей захотелось побыть одной, обдумать все без помех. С утра началась обычная повседневная суета, но сегодня эти люди, ее гости, особенно тяготили Матильду. Она тихонько вышла из дома и пошла к источнику. Николай говорил только о деньгах… Не знает об антиквариате или хитрил? Стоит лишь отдать ему деньги, и он потребует все? И зачем ему оставлять свидетеля? Тем более, что он признался в одном убийстве… Или блефовал? Скорее всего, нет. Значит, она жива, пока молчит. Кого еще из гостей ей следует опасаться? Кто-то ведь обыскал ее комнату… Или всех? Если они все сообщники, тогда ее бы уже не было… Скорее, убийца один… Но зачем ему так долго тянуть? Стоп, потому и тянет, что он здесь не один. Вот в чем причина: они опасаются друг друга, кроме того, они же не знают, где сейф, и без нее не смогут найти антикварную вещицу и валюту. Но за миллионы долларов ее могут и пытать… Так какой же вывод она должна сделать? Во-первых, никому не говорить о сейфе, второе - ни с кем не оставаться наедине и, по возможности, сбежать отсюда раньше всех.
Выпавший снег засыпал тропку, и она шла, проваливаясь по колено. Еле-еле добралась до леса, там тропа была видна лучше. Поднялась к источнику и вновь залюбовалась на фантастическую зимнюю сказку. На этот раз она обратила внимание на свисающие со скалы ветки с красными ягодами, покрытыми ледяной корочкой. Летом эти ядовитые ягоды были зелеными, а сейчас так ярко краснели, что захотелось сломать пару веток и принести домой, порадовать Верочку. Залезть туда, казалось, было не сложно, не так уж тут и круто, но только если бы не было льда. Она сбросила свой ватник, шапку и варежки на теплые камни, вернулась немного назад - с этой стороны скала была совсем пологой и снега на ней почти не было, весь сдувался ветром. Осторожно, не спеша полезла вверх. И хотя и здесь было очень скользко, Матильда быстро добралась до кустов, только самые красивые ветки росли с краю, прямо над Викиным корытом. Она подтянула ближе одну ветвь, но оказалось, что эта веточка пустая, а с ягодами была другая, рядом. Надо лишь только чуть-чуть наклониться… Чтобы не свалиться, она взялась за пучок свисающих ветвей, на них ягод почти не было, так, несколько штук. И, держась левой рукой за гибкие упругие ветви, почти повиснув на них, правой дотянулась до самой красивой ветки, сплошь унизанной ягодами. Дернула ее, та стала легко отламываться. В этот момент кустик, за который она держалась, вдруг вырвался из скалы. Матильда сорвалась вниз, ее руки скользнули по ветвям, обдирая и давя ягоды. Она скатилась по обледенелым камням прямо в Викино корыто.
Минуту ошеломленно лежала в воде, а сорванные ею ягоды все еще падали, отскакивая от скалы, шлепались в воду. Вода, выплеснувшаяся на широкие края чаши при ее падении, хлынула назад. Матильда инстинктивно попыталась приподняться, оперлась руками о дно, но рука подвернулась, и она упала снова, ее накрыла обратная волна. Вода попала в нос, пытаясь вдохнуть, она невольно открыла рот, но только еще больше хлебнула воды, а вместе с водой в рот попали ягоды. Женщина закашлялась, при этом она нечаянно раздавила одну-две ягоды, рот наполнился невыразимой горечью, а вокруг распространился резкий неприятный запах.
Вода в корыте успокоилась, и теперь лицо было выше ее уровня. Матильда отдышалась. Но от непередаваемо отвратительного вкуса смеси раздавленных ягод и кислой воды, нестерпимой вони, глаза наполнились слезами. Матильде хотелось прополоскать рот, но тело ее не слушалось, она не могла приподняться. "Спокойно, спокойно, это от испуга, сейчас все пройдет, ничего страшного не случилось, не так уж сильно я стукнулась, сейчас все пройдет. И уж от одной ягоды не отравишься…" Прошло несколько минут, и она действительно смогла пошевелиться, привстала, села в воде, с облегчением вздохнула, зачерпнула руками воду и прополоскала рот. От этого во рту стало еще хуже, его словно обожгло, а убийственный, невозможно противный вкус сохранился…
Теперь она почувствовала, что все тело покалывает и жжет. Это было хуже, чем те ванны, которые она принимала летом, сок ягод усилил неприятные ощущения. Кроме того, раздавленные ягоды ужасно воняли. Их зловоние проникало в нос и снаружи, и изнутри - изо рта. Но особенно сильно сок пропитал кожу рук: когда Матильда падала, то, хватаясь за ветви, раздавила несколько ягод. На карачках она выбралась из каменной чаши и села на краю. Не задумываясь, поднесла руки к лицу, чтобы убрать прилипшие волосы и стереть капли воды, и при этом почувствовала такой тошнотворный смрад, что у нее спазмами сжало желудок и ее вырвало.
Придя в себя, отдышавшись, женщина разделась, отжала мокрую одежду и разложила на теплых камнях. Она просидела рядом с каменной ванной с полчаса, но вещи сохли медленно. Ей надоело ждать, и, надев еще влажное белье, штаны и свитер, а сверху подмоченный ватник, Матильда двинулась к тропе. Около горячего источника она не чувствовала холода, но стоило только удалиться на несколько шагов от каменной ванны, и ее обдало холодом. Насквозь промокшая, замерзающая, с вонючими руками и ртом, наполненным непреходящим неприятным вкусом, Матильда дотащилась до дома.
В дверях ей встретился Николай.
- Боже, Вика, что с тобой?! А что это за вонь? - он зажал нос рукой и шарахнулся в сторону.
Матильда с трудом сняла мокрые ботинки, бросила на пол куртку и пошлепала в свою комнату за банным халатом.
- Что с тобой? Упала в воду? - поинтересовался Саша, подходя к ней.
Волна едкого запаха захлестнула его, он отшатнулся.
- Не понял, ты куда это упала? Чем это так воняет?
- Потом, сначала я пойду искупаюсь…
Она взяла свой халат и пошла в ванную комнату, долго терла руки мылом и порошком, несколько раз почистила зубы и даже язык, но запах был неистребим. За ужином Николай и Саша старались отодвинуться от нее подальше, Сергей мужественно терпел, а Вера, как ни странно, почти не ощущала этой вони. Матильда не смогла поесть, вся еда казалась ужасно горькой и вонючей. Она пораньше ушла к себе - зачем мучить всех?
Сергей уложил Верочку и заглянул к ней:
- Ты как? Не сильно ушиблась?
- Все нормально, иди, а то задохнешься.
- Да черт с ним, с запахом…
Он подошел, присел на кровать.
- А плохо тебе не станет? Меня до сих пор мутит.
Он наклонился и поцеловал ее. Но Матильде было не до нежностей, ее все еще тошнило.
- Чего это вдруг? - вырвалось у нее.
- Извини, не удержался… Все время тянуло тебя поцеловать, но старался и виду не показывать, а сейчас не устоял. Пожалуй, я этот запах буду вспоминать, как самый приятный в моей жизни. По крайней мере, он отпугнул от тебя остальных поклонников…
- Каких поклонников? О чем ты? - отмахнулась Матильда. - Все вы одинаковые - норовите использовать момент…
- Черт, неужели не видишь, я же совсем потерял голову…
Он так смотрел на нее, что Матильда поверила, что это правда, и когда он вновь привлек ее к себе, она замерла, ее вдруг охватила жаркая волна… Сергей принялся покрывать ее лицо поцелуями…
- Господи, как я хочу тебя…Безумно… Со мной такого еще никогда не было…
Если бы не тошнота, Матильда забыла бы обо всем … Что с ней сделали Менялы?! Ее тянет к мужчинам, вот наваждение… "Черт с ним, пусть его любовь недолгая, пока мы все заперты здесь, но что есть в жизни постоянного?" - мелькнула мысль. Но тут новый приступ тошноты охватил ее, она вырвалась из рук Сергея и бросилась в туалет. Он остался ждать ее в комнате. А когда она вернулась, следом вошел еще один "соискатель" - Александр.
- Уходите оба, неужели не видите, мне не до вас …
Она проснулась от шороха. Дверь тихонько открылась, Матильда решила, что это идет Верочка, которой что-то приснилось, и уже хотела откинуть одеяло, взять ее к себе, как вдруг разглядела в темноте мужскую фигуру…
- Николай? Тебе чего?
- Не понятно, что ли, чего…
- А ну стой. Еще шаг, и пристрелю! - Она быстро наклонилась и выхватила ружье из-под кровати, потом щелкнула выключателем настольной лампы.
Увидев, что она и в самом деле держит в руках ружье, тот остановился.
- Ты чего, ненормальная! Тебя же, дуру, жалею… Живешь тут без мужика полгода… А я вот сегодня смотрю, да ты вроде и ничего! Чего бабе-то одной пропадать?..
- Что, только сегодня разглядел, а раньше звал с собой зачем? Трепло… Уходи, закрой дверь за собой и больше в эту комнату не смей даже заглядывать, а то и правда пристрелю.
- Опоздал, что ли, место уже занято? Кто же такой шустрый? Серега? Или наш калека, Сашка?
- Дурак ты, Коля…
- Будь человеком, я же заснуть не могу, все время думаю, какая баба рядом лежит…
- То-то твой храп по всему дому разносится, каждую ночь слышу, как ты мучаешься от бессонницы.
- Да нет, раньше, конечно, спал, а вот сегодня совсем измучился, просто извелся, так и представляю тебя… голенькой. Ну ты же не девочка, понимаешь, каково это мужику сухостой терпеть… Аж болит…
Матильда повела ружьем, указывая дулом на дверь.
- Здесь не скорая помощь…
- Ну и ладно, мое дело предложить, твое - отказаться…
Заснуть она не успела. Снова появился Александр.
- Послушай, Вика, я все откладывал разговор на потом, когда мы сможем уехать отсюда, но не могу больше сдерживаться… Я люблю тебя…
- Давно ли? - вздохнула Матильда.
- Да как только увидел тебя. Но я же лежал парализованный, как я мог в таком состоянии говорить о любви? Мужик должен предлагать руку и сердце, только когда у него есть что дать женщине помимо этого. А пока мы заперты в этой дыре, я ничего не могу тебе предложить.
- Все правильно, вот и следуй своим намерениям: когда будет возможность уехать отсюда, тогда и поговорим.