У Михаила поднялось давление. На утреннем обходе, врач, тут же, заметил перемену в нём и назначил десять капельниц мелипрамина (антидепрессанта), естественно, внутривенно. Курс лечения, после этого заканчивался, и больного, вскоре, выписали.
3
Из "здравницы", несчастный влюблённый приехал на электричке, но отправился не домой, где его ждали родители, а прямиком - на рынок, где, бывало, покупал спирт у азеров, да и пьянствовал с местными алкоголиками. На душе было муторно, никакое лечение, конечно же, не помогло унять страдания, связанные с предательством Нади.
Возле лотков у входа, стоял Паштет с раздвигой и лопатой, - полудурковатый, вечно грязный и вонючий полубомж, всё ж таки работающий здесь, на рынке. Михаил, как-то раз, выпивал с ним какой-то сомнительный спирт и вот теперь, зная, что у Паштета "всегда есть", приветствовал его.
- Ну, че Паша, давай чего-нибудь дёрнем? За мною, потом, не встанет!
- Директор рынка сказал, что б я - ни-ни. Убирать ведь снег еще надо! - Паштет, как-то по-особому, растягивал слова. Как бы извиняясь, улыбнулся - Хотя немного, наверное, можно. Счас возьму. Жди у входа. На ключик пойдем…
В киоске "Бытовая химия", Пашка купил, всеми уважаемую, "Берёзку" за 12 рублей, с изображением леонардовского витрувианского Человека. Тут же, откуда ни возьмись, на "хвост" к нему, села пара бомжей, завсегдатаев рынка. "Обрубай хвосты!" - заорал, было, Михаил, но обладатель заветного спирта, не мог этого сделать из этических соображений: когда-то ведь, и бомжи его угощали.
Вчетвером перешли через дорогу, спустились к домику с заснеженной крышей. Здесь, из железной трубы в колоду, бежала ключевая вода.
- Ну, че давай разливай, а я пока стаканы найду… - пробурчал Серёга, один из бичей (Михаил немного его знал). Было довольно холодно. Ледяной водой, один к одному, - разбавили "Берёзку". Полиэтиленовые стаканчики, найденные, тут же, неподалёку, сполоснули.
- Ну, будем! - первым выпил Михаил и пустил стакан по кругу. Спирт отчаянно вонял какой-то резиной. Сначала, чуть не стошнило, а потом, голова, как-то непривычно, загудела. "Надо еще выпить, чтоб не так противно было!". И он, кривясь, хапнул очередную "дозу".
Зачин был сделан. А дальше шло, как бы, само собой. Чтобы добыть денег, вместе с Серёгой "подъезжали" к мужикам, бравшим пиво в киосках. Кое-кто давал, остальные же, или молча, уходили, или даже возмущались. Но это попрошаек, особо не трогало.
- Слушай, Михаил! - подошел Паштет с лопатой. - У тебя переночевать, сёндне можно? Значит, не против? Ну, мы с Серёгой подойдем, если что. Понятное дело, со спиртом…
Быстро наступал зимний вечер. Немного морозило. Михаил уже был "готов". Тянуло спать, и он пошел, по направлению к дому. Постучался к родителям, чтобы взять ключи от "избы". Дверь открыла мать.
- Вот те, здравствуйте! А мы ждём сына трезвым, нормальным. А ты вон как! Уже успел напиться! Так зачем тогда, лечили-то два месяца?
Прошли к Михайловой халупе. Холодища в доме! Мать затопила печь.
- Есть-то, будешь что-то?
- Да мне и так хорошо. Ты иди, я спать лягу. Дотоплю и лягу…
Часов в двенадцать, в дверь застучали. Пришли Пашка с Серёгой. Всё с тем же спиртом, пахнущим резиной. Развели, выпили. Паштет лёг рядом с хозяином на кровать, а его друг - прямо на пол.
Ночью снились кошмары. Бомжи храпели.
- Пашка! Че, от тебя такая вонь?
- Дак ведь не моюсь! Поэтому, и несёт, бога мать!
- У тебя же, родители рядом живут? Почему туда не идёшь?
- А не нужен я им. Да и они не нужны. Одному-то спокойней. С другой стороны, даже нравится, такая вот, жизнь…
- О, господи!..
"До чего я дошел! Уже с бичами, бухаю и сплю! - думал про себя Михаил, отвернувшись от душного ханыги. - Нет, надо остановиться, пока не поздно! Ведь я музыкант, поэт, журналист, ученый, наконец! И так низко пал… Надо в корне менять свою жизнь!".
Утром, хозяин выгнал бомжей, с трудом, преодолевая тошноту.
4
Запой предотвратить удалось. Михаил даже сам себе удивился. Не стал пить, и всё! Есть, значит, у него сила воли. Болел целый день, до вечера, а потом, похмелье отступило. На душе стало легко, приподнято. Заработала мысль. "Ну, умер Борис Борисыч, так что, и себя сейчас хоронить, как ученого? Может, без лишних сантиментов, придти прямо Мяткину, в пединститут, и показать ему свои мысли? Зря, что ли, на машинке их изобразил, когда еще Борис Борисыч болел? Не всё там, конечно, гладко сформулировано, но главное-то, отображено…".
Профессора пришлось "ловить" несколько дней. Свободный, блин, график работы! Хотя, - глава научной школы и был деканом психологического факультета.
Наконец, удалось застать его, под вечер, в своём кабинете. Пришлось долго ждать, пока освободится. От нечего делать, Михаил рассматривал, отделанный под евро, коридор второго этажа с дверьми в аудитории. Здесь и располагался факультет. Вот, стенды с расписанием занятий, приказами деканата для студентов; пол застелен мягкой дорожкой; в конце коридора - портрет Берлина с указанием лет жизни и известной цитатой из основополагающего труда. Всё выглядит чисто, аккуратно, со вкусом, - одним словом, Храм науки… Но это лишь внешне. А внутри…
Из дверей кабинета профессора и декана, выглянул Мяткин, лысоватый, еще крепкий, пожилой мужик в бежевом свитере.
- Ну что у тебя? Заходи. Только побыстрее.
- Да вот, принёс кой-какие мысли, относительно Берлинского труда, - неожиданно, перетрусил Михаил. - Плод, так сказать, нашего с Борисом Борисовичем содружества…
В просторном кабинете, стояли роскошный диван и кресла, посредине - стол с мягкими стульями, вероятно, для заседаний кафедр. Мяткин уселся за своё рабочее место. Стал рассматривать рукопись.
- Ну, знаешь, ты и настрочил! У меня времени нет, чтобы разбирать всё это. Пединститут, скоро, выпускает Вестник с нашей психологической специализацией. Так вот, можешь ли, - из того, что принёс, - подготовить статью, листов на 10–15? Мы же не против, чтоб молодёжь выступала со страниц академического издания. Многим дорогу даём… Вот, и сделай. Но чтоб статья была со сносками, указанием литературы, и так далее. Ладно? - Мяткин, всем видом показал, что разговор закончен.
- Я только хотел, спросить об одной вещи, - заторопился Михаил. - Как в школе, сейчас трактуют однозначную разноуровневую связь?
- Какую, какую? Не слышал о такой!
- Ну, у Берлина, на странице 136, имплицитно о ней говорится…
- Так Берлин, когда написал свой труд? Десять лет уж прошло. Школа давно вперёд вырвалась. Сейчас работаем над концепцией активности индивидуальности, а ты о какой-то, разноуровневой однозначной, - правильно говорю? - связи толкуешь! - Мяткин, с пренебрежением, смотрел на Михаила.
- Так в этой связи, заключен ключ к адекватному пониманию теории!
- Давай, счас не будем разводить дискуссию. Приноси статью, - наши доктора, из редколлегии, посмотрят и решат: печатать её или нет. До свиданья! - Мяткин выставил "недоумка" за дверь.
"Вот так-так! - приходил в себя Михаил. - Он даже понятия не имеет о разноуровневом конституциональном типе, который и отражает математическая связь! А ведь, член-корреспондент академии наук! И такое непроходимое невежество! Что тогда говорить, обо всех этих горе-ученых, работающих под его руководством? Нужно срочно сделать сообщение, показать подлинное положение дел в теории. Раскрыть дурням глаза и обелить имя Берлина, которое уже успели вымарать…".
И Михаил засел за работу, понимая, что ему предоставлена возможность, не только проявить себя, но и "вывести целую научную школу из теоретического тупика", утвердить "истинность Берлинских теоретических положений". А это означает, "переворот во всей системе научного знания о человеке"!..
5
- Работу нашел! Берут меня. Частная фирма "Метиз". Андрюха Лосев подсказал туда обратиться. Ложементы для носилок делать будем. Зарплата каждую неделю, как в Америке. Питание прямо там, ну, бесплатно… - Михаил, хлебая неизменный материнский суп, возбуждённо рассказывал о своих успехах родителям.
- Ну, и, слава Богу! Сейчас не так-то просто устроиться! Пить не будешь, никто не погонит… Пусть простым рабочим. Главное деньги хорошие и вовремя! - радовалась мать. Игнатий Иванович же, предпочитал отмалчиваться. Работал, понимаешь, в газете, а стал простым подручным в каком-то автомобильном цеху!..
Смена начиналась в восемь утра. В темноте, Михаил шел вдоль заводских строений к старому, с облупленным кирпичом, цеху. Переоделся на втором этаже, в раздевалке, и спустился вниз, где мужики покрывали особым раствором кузова легковых машин. У его бригады, состоящей из четырех человек, были другие задачи. На станке разогревалась плотная полиэстироловая ткань, которую потом, когда еще не остыла, использовали для накладки ложа носилок, заказываемых, для самых различных нужд, одной организацией.
Михаил, естественно, плохо разбирался в технологии изготовления сего продукта, и навыков, необходимых для элементарных рабочих операций, у него не было. Приходилось всему учиться, как говорится, с нуля. Мужики из бригады, особенно "главный" - Евгений, удивлялись его "тупости", но виду не подавали. Потихоньку натаскивали, давая простейшие задания, не требующие рабочей смекалки. Вообще же, они сразу заметили, что Михаил не их круга человек, даже говорящий, как-то "заумно".
- Никола, а для чего эта дырка?
- Не дырка, а отверстие! - Николай, голубоглазый 30-летний мужик с испачканными маслом, руками и робе, поправил "чудака". - Знаешь, заметил я, торопишься ты работать, суетишься. А тут, нужно делать не спеша, вдумчиво, с расстановкой…
- Зарплата, значит, сегодня?
- После смены, всегда дают. Отметим, как надо! Тебе, наверное, мало заплатят, как начинающему.
- Но я ведь, как все, по восемь часов пашу!
- Так дело-то, не в количестве, а качестве труда. Приноровишься, больше будешь иметь…
За неделю, Михаил получил, из рук самого начальника, 450 рублей. И то, не плохо! В раздевалке мужики, в предвосхищении выпивки и отдыха, оживлённо переговаривались. Толпою, закупили водки и отправились в забегаловку неподалёку. За столиком, Евгений разлил своей бригаде, сразу по 150 грамм на каждого. Почти целый стакан! Михаил, такими дозами, пить не привык, но отступать было как-то неудобно, не по-рабочему. "Ну, вздрогнем, мужики!". И все, залпом, осушили стаканы. В голове сразу зашумело. А ребятам, хоть бы хны!..
В разгар веселья, в забегаловку ворвалась какая-то баба. Михаил сначала её и не узнал. Ба! Да это санитарка из психбольницы, из их отделения, Валя! А оказалась-то женой Николы, пришла, чтобы получку всю не пропил.
"Психа" с Черной горы, она, понятно, сразу узнала. Отозвал, на минуту, в сторону.
- Слушай, Валя! Не вздумай, мужику-то брякнуть, что я на Черной горе лежал! Сразу ведь передаст, а в бригаде, вряд ли поймут…
- Да нет, не скажу, не переживай… - внимание Вали было занято другим: как вытащить своего Колю отсюда.
Пили еще, но Михаил помнил только, как ходил к бригадиру домой и играл на баяне, потом, кто-то тащил его на остановку; помнил свет фонарей и падение прямо в снег. Очнулся в вытрезвителе. Оказывается, приволокли менты, найдя лежавшим неподалёку от рынка, без шапки, "с распростёртыми объятиями", как выразился сержант. Благо в вытрезвителе "корреспондента" знали, - когда-то брал здесь интервью, - и потому, выпустили сразу, без штрафа, как только чуть протрезвел.
…В понедельник, Михаил был, как штык, на работе. Начал, было переодеваться, но вызвал, к себе в кабинет, начальник. Тут же, сидел мастер.
- Вот что, дорогой. Бригада не хочет, чтоб ты с ними работал. Содержать лодыря, ей не выгодно. Здесь не богадельня, здесь вкалывать надо и знать своё дело! Так что, собирайся, и до свидания. Если хочешь, переговори с мужиками. Только думаю, это мало, что даст…
Михаил оторопел. Недавно ведь, в пятницу, были лучшими друзьями, вместе пили, а сейчас - вон, как дело повернулось! Что-то здесь не чисто! Уж не капнула ли Валентина, благоверному про психушку? Поэтому, бригада и не хочет оставить. Ясно ведь… И он пошел из цеха, даже не заглянув к своим. Вот тебе, и рабочий класс, черт бы его побрал!..
Глава 3
1
Уже в феврале, чувствовалось приближение весны. Затяжные оттепели говорили об этом. В погожие деньки, когда снег понемногу таял, даже воздух пах, как-то, по-особому, по-весеннему.
Михаил, получив небольшой гонорар в редакции "Местных новостей", чтобы закрепить и без того отличное настроение, взял пиво в одном из киосков, разбросанных возле площади Революции. "Тряхнуть, что ли, стариной? Вон сколько интересных девчонок! Ну-ка, а это что за краля?". У перекрёстка, высматривая транспорт, в тёмной шубке и меховой шапочке, стояла, вроде бы, симпатичная барышня.
- Девушка, куда-то, очевидно, едете? Какой автобус ждёте?.. Вот как? И я его, как не странно, поджидаю. А простите за любопытство, вы, кто по гороскопу?.. Так и знал, что Водолей, - на лице написано! А очень торопитесь? А то, могли бы зайти в очень даже, неплохое местечко…
Мадемуазель, как безошибочно определил Михаил, была без особых претензий и весьма, сговорчивой. Простоватый взгляд серых глаз, смазливое непривередливое личико; неброская, в принципе, одежда, речь провинциального жителя, - всё говорило о том, что с девахой можно было, запросто, добазариться. И, как оказалось, она только этого и ждала…
Зашли в небольшое кафе. К удивлению и удовлетворению ухажера, Лена, - так звали девушку, - захотела выпить не дорогого вина, а по рабоче-крестьянскому - водки.
- Вот это я понимаю, Лена! Это по-нашенскому, по-простому! Зато, сразу в бровь и в глаз!
- А ты откуда, такой быстрый взялся?
- Я же газетчик, журналист… Мы привыкли работать мобильно, оперативно!.. А че, где-то, недалеко здесь живешь?
- Приезжая я. Издалёка. С Краснодарского края, из станицы Троицкой. Сейчас у тётки обитаю… - Лена уже, слегка захмелела.
- Казачка, что ли?
- Может быть, и так… А ты симпатичный! Че здесь сидеть? Че-то людей стесняюсь… С кем, хоть живешь-то? Пригласишь, - либо че?
- Ух, ты! Сразу быка за рога! - Михаилу, эта деревенская простуха, всё больше нравилась. - Ко мне же, ехать далеко надо! Согласна?
- А че не то!
- Тогда давай, приобретём, что-нибудь из горячительного. Водки, что ли?..
В автобусе, толпа прижала их друг к другу. Глаза Лены засветились, как, впрочем, и у Михаила. Это говорило о многом…
В "избе" девке, как не странно, понравилось сразу. Выпив немного, проговорила:
- Уютно у тебя. И че, - так один и живёшь? И не женатый ни разу?! И куда только, бабы смотрят!
- Бабы смотрят на то, какая хата, и сколько бабок зарабатываю. Ну, не удовлетворяю их запросам, и точка! Тебе ведь тоже, наверно, квартиру и деньги подавай?
- Да плевала на это! Лишь бы, мужик был нормальный. Ну, любил там… А остальное, само придёт!
- Вот, и я говорю то же самое! - удовлетворённо залыбился Михаил. - Ты, смотрю, не такая изнеженная, да требовательная, как городские тёлки.
- Известное дело! В деревне ведь жила… А сюда, к сестре и дядьке приехала. На работу устроили, нянечкой в садик. Пока, у них и живу…
Михаил, глядя на чувиху, всё больше и больше возбуждался.
- Ладно, уж, - заметила его нетерпение Лена. - Пойдем, ляжем. Вижу, че тебе надо! Но сразу, - только петух кур топчет…
…На удивление, фигурка у гостьи была, что называется, классической, стройной. И не подумал бы, что деревенские девки, могут быть, такими привлекательными!
- Слушай, Лена! А родители твои, в Краснодарском крае остались? - Михаил прижал к себе обнаженную девушку.
- Мать повесилась два года назад. Отец по зонам сидел, а я в интернате воспитывалась. Потом, вышел и увёз меня в Дагестан. А там такие дела! Стреляют вовсю… В общем, решили сюда, к родственникам на Урал перебраться… А отец, позже, опять сгинул куда-то.
- Может, не стоит родственникам досаждать? Перебирайся ко мне, и всё тут! Одному-то жить, во, как надоело! - провёл по горлу Михаил.
Лена, похоже, что задумалась.
- А твои мать с отцом, что скажут?
- А ничего! Должен же я, когда-то, семейную жизнь устраивать. Или разница в возрасте смущает? Считаешь, наверное, старым…
- То же мне, старый нашелся. Мужик - самый сок! - чувиха крепко прижалась к Михаилу. - Завтра же, соберу вещи! Только вот, не погонишь ли потом?..
2
На следующий день, в воскресенье, Лена, с двумя чемоданами и кульком (весь багаж), прибыла на Потерянную.
- Даже не знаю, правильно ли делаю! - казалось, она была, чем-то удручена. Михаил, радостно-возбуждённый, взял из рук вещи.
- Всё будет нормально! Я дак, нисколько не сомневаюсь. Места, конечно, здесь маловато, но нам хватит. Кстати, поесть уж немного приготовил…
Сели за стол на кухне. Хозяин разлил, по тарелкам, быстрорастворимый суп. Между тем, деваха оглядывала полуразвалившуюся, давно не беленую печь, а через проход, - комнату с вылинявшими обоями и покатым полом. Старая мебель дополняла печальную картину.
- Тут ремонт нужно делать, обои переклеить, пол выкрасить. И кормиться надо, не пакетными супами… Я так и не поняла, работаешь сейчас или нет?
- Пока нет постоянного места, - смутился Михаил. - Но один друг детства, - бизнесмен, пчелиная компания у него, - скоро возьмёт к себе. Только, не знаю, вот кем…
- Давай, быстрее устраивайся. А то, у меня деньги маленькие, на двоих не хватит…
Пришла мать. Незаметно оценивающе, оглядела будущую сноху и, вроде, осталась довольной.
- Живите, конечно. Дело-то молодое! Вот только, Лена, терпения с Мишей набраться нужно. Хозяин из него никудышный. Выпивает. Толком не работает. Короче, в руки брать надо… А у родственников где, говоришь, квартира?.. А с мужиком-то, раньше жила?..
Начался, по-видимому, "женский разговор", и Михаил, одевшись, вышел на крыльцо покурить.
Сейчас, трезвыми глазами, он, немного, смог оценить Лену. Внешне, вроде, симпатичная, миниатюрная - на мальчишку похожа, тем более без больших претензий. Но что-то, есть в ней отталкивающее, а что, пока не понимал. Видно, что туповатая девка и, судя по всему, испорченная, потасканная жизнью, не смотря на 20 лет. Уж очень они быстро сошлись! Другие-то ломаются, выдерживают, пускай и минимальный, но срок. А эта, тут же, под него легла, и, на следующий же день, переехала к "жениху". Ненормально это как-то. Хотя, может быть, понравился ей очень. Да и Лена устраивала… С другой стороны, кто на Михаила, клюнет? Кому нужен нищий, безработный, пьющий, психобольной! Какая еще дура, согласится жить? Нужно радоваться, а не переживать!
И бедняга радовался, что теперь не один, что, наконец, обрёл друга, близкого человека. Да и родители, вздохнут спокойно. Наконец-то перестанет, может, болтаться с кем попало, пить будет меньше, а потом, глядишь, и женится, детишки пойдут… Короче, всем с появлением "невестки", открылась надежда на лучшее будущее. И ведь у неё, серьёзные намерения; тоже, девка неустроенна в жизни, - хочется своего угла, семьи…
- Так что, Лена, Михаил, если вы, и вправду, жить намерены, - надо как-то обустраиваться. Тебе на работу оформиться, не пить. АЛена, пусть пока приглядится… Ремонт вот, делать хочет, - довольная разговором мать, засобиралась домой. - На первое время, возьмёте у нас картошки; если что, - приходите…