Месяцев через шесть после этого полковник сэр Данверс Гамильтон прислал Джеральду записку с просьбой о встрече. Я сразу почувствовала недоброе, как только узнала об этом. В свое время я сталкивалась со многими из сослуживцев Джеральда и хорошо знала, как с ними обращаться. Джеральд же, наоборот, всегда оказывался довольно наивным, когда дело имело личный характер, и в случае сомнений неизменно уступал другому. Я немедленно проверила расписание заседаний с участием мужа в палате общин на следующей неделе и рекомендовала сэру Данверсу посетить нас в понедельник в шесть часов вечера, хорошо зная, что из-за своей занятости в это время в парламенте Джеральд наверняка в последний момент отменит встречу.
Вскоре после пяти часов в день встречи Джеральд позвонил, чтобы сказать, что он никак не может освободиться, и посоветовал предложить полковнику подъехать к нему в палату общин. Я сказала, что попытаюсь сделать так, как он предлагает. Через час полковник прибыл на Честер-сквер. Извинившись и объяснив причину отсутствия мужа, я смогла убедить его передать сообщение через меня. Когда полковник сообщил мне о том, что мисс Сэлмон ждет ребенка, я, естественно, спросила его, а с какой стороны это может интересовать Джеральда или меня. После некоторых колебаний он высказал предположение о том, что отцом ребенка является Гай. Я тут же поняла, что, если эта клевета распространится за границу и дойдет до сослуживцев Гая, она может причинить огромный вред продвижению моего сына по службе. Поэтому я напрочь отмела эти подозрения как смехотворные. При этом досталось и полковнику.
Через несколько недель за игрой в бридж в доме у Селии Литтлчайлд хозяйка проговорилась, что она в свое время нанимала частного детектива по фамилии Харрис, для того чтобы шпионить за своим первым мужем, когда у нее появились сомнения в его верности. Услышав об этом, я уже не могла больше сосредоточиться на игре, к большому неудовольствию своей партнерши.
Вернувшись домой, я заглянула в справочник телефонов Лондона и быстро нашла то, что искала: "Макс Харрис, частный детектив - бывший сыщик Скотланд-Ярда, берется решить любую проблему". После минутного раздумья перед телефоном я сняла наконец трубку и попросила оператора соединить меня с номером "Паддингтон 3720". Прошло несколько секунд, прежде чем мне ответили.
- Харрис, - раздался в трубке хриплый голос.
- Это детективное агентство? - спросила я, едва не положив трубку еще до того, как услышала ответ.
- Да, мадам, агентство, - теперь в голосе прибавилось оптимизма.
- Мне, возможно, понадобится ваша помощь - для приятельницы, вы понимаете? - сказала я, чувствуя себя довольно неловко.
- Для приятельницы, - произнесли в трубке. - Да, конечно. Тогда, наверное, мы должны встретиться.
- Но не у вас в конторе, - решительно заявила я.
- Вполне понимаю вас, мадам. Отель "Святая Агнесса" устроит вас? Улица Бьюри, южный Кенсингтон, завтра в четыре часа дня.
- Да, - согласилась я и положила трубку. - И тут я осознала, что ему неизвестно мое имя, а я не знаю, как он выглядит.
Когда на следующий день я приехала к "Святой Агнессе", расположенной в ужасном захолустье рядом с Бромптон-роуд, то прежде обошла несколько раз вокруг здания, пока не почувствовала в себе силы войти в вестибюль. Мужчина лет тридцати, возможно, тридцати пяти стоял, опираясь на стойку клерка. Увидев меня, он тут же выпрямился.
- Вы ищете мистера Харриса? - последовал вопрос.
Я кивнула, и он быстро провел меня в чайную комнату, усадив в дальнем ее углу. Как только он оказался напротив меня, я принялась изучать его более внимательно. Около пяти футов и десяти дюймов ростом, крепкого телосложения, волосы темно-русые и еще более темные усы. Твидовый пиджак в коричневую клетку, кремовая сорочка и узкий желтый галстук. Когда я стала объяснять, почему мне понадобились его услуги, он принялся щелкать суставами, по очереди выкручивая свои пальцы, сначала на одной руке, а затем на другой. Мне захотелось встать и уйти, что я бы, наверное, и сделала, если бы хоть на секунду была уверена, что найти менее отвратительного субъекта для решения своей задачи окажется не так уж трудно.
Мне также пришлось долго убеждать Харриса в том, что развод мне не нужен. На той первой встрече я посвятила его в стоявшую передо мной дилемму насколько считала нужным и была шокирована, когда он потребовал грабительскую оплату в пять шиллингов за час, и то только для начала. Однако, зная, что выбора у меня нет, я согласилась с тем, что он начнет расследование на следующий день и через неделю сообщит мне результаты при встрече.
В первом отчете Харриса сообщалось, что, по мнению тех, кто большую часть рабочего времени проводил в пабе на Челси-террас под названием "Мушкетер", отцом ребенка Ребекки Сэлмон является Чарли Трумпер, который даже не пытается отрицать этого, когда его спрашивают прямо. И как бы в подтверждение этому через несколько дней после рождения ребенка он и мисс Сэлмон тихо вступили в брак - в регистрационном бюро.
Харрис без труда добыл копию свидетельства о рождении ребенка. Оно подтверждало, что ребенок Дэниел Джордж Трумпер, является сыном Ребекки Сэлмон и Чарли Джорджа Трумпера, проживающих на Челси-террас в доме 147. В нем указывалось также, что ребенок назван в честь его прародителей. К своему очередному письму Гаю я приложила копию свидетельства о рождении, а также еще пару добытых Харрисом бумаг, содержавших подробности бракосочетания и сведения о назначении полковника Гамильтона председателем правления компании Трумпера. На этом, признаться, я полагала, что делу будет положен конец.
Однако через две недели я получила письмо от Гая, которое, по моим предположениям, должно было встретиться с моим в пути. Он сообщал, что сэр Данверс списался с его командиром, полковником Форбзом, по настоянию которого Гай был вынужден объяснять свои отношения с мисс Сэлмон перед комиссией из числа своих сослуживцев в связи с якобы возможным судебным процессом по поводу нарушения данного обещания.
Я немедленно села и написала длинное письмо полковнику Форбзу, ибо Гай, очевидно, не смог представить все те свидетельства, которыми я снабдила его. Мне пришлось приложить еще одну копию свидетельства о рождении, чтобы не оставлять никаких сомнений в непричастности моего сына к делу с девицей Сэлмон. Я добавила, что полковник Гамильтон в настоящее время служит в качестве председателя правления у Трумпера, и это, безусловно, не делает его беспристрастным. Должна признаться, что пространные отчеты, еженедельно представляемые мне Харрисом, оказались весьма ценными.
На какое-то непродолжительное время все наладилось. Джеральд был занят своими парламентскими обязанностями, а я за неимением ничего более срочного сосредоточилась на подборе нового привратника для викария и игре в бридж.
Проблема, однако, оказалась гораздо серьезнее, чем я себе представляла, так как вскоре выяснилось, что мы больше не числимся в списке гостей, приглашенных на свадьбу Дафни Гаркорт-Браун и маркиза Уилтширского. Перси, конечно, никогда бы не стал двенадцатым маркизом, если бы его отец и брат не отдали свои жизни на Западном фронте. От присутствовавших на свадьбе я узнала, что полковника Гамильтона, а также Трумперов видели в церкви Святой Маргариты и на последовавшем затем приеме.
Все это время Харрис продолжал снабжать меня сведениями о Трумперах и их бурной деловой активности. У меня, признаюсь, не было никакого интереса к их коммерческим сделкам, ибо это был совершенно чуждый мне мир. Однако я предпочла не останавливать Харриса, когда он посвящал меня в то, что в нем происходит.
Через несколько месяцев мне пришла записка от полковника Форбза, где он сообщал о получении моего письма, и больше ничего, порочащего Гая, до меня не доходило. Я поэтому решила, что все вернулось на круги своя и что измышления полковника Гамильтона ничего, кроме презрения, не встретили у других.
И вдруг, в июне следующего года, Джеральда вызвали в военное министерство - должно быть, на очередной брифинг для парламентариев, как решил он в тот раз.
Когда муж неожиданно вернулся домой во второй половине дня, он усадил меня и заставил выпить большую порцию виски, прежде чем сообщить неприятную новость. Я редко видела его таким мрачным и недоумевала, что могло заставить его вернуться домой в середине дня.
- Гай подал в отставку с военной службы, - коротко бросил он. - И, как только будут оформлены необходимые бумаги, он вернется в Англию.
- Почему? - спросила я в полном замешательстве.
- Причины не объясняются, - ответил Джеральд. - Сегодня утром в военном министерстве Билли Катберт, в прошлом тоже фузилер, намекнул мне в частной беседе, что, если бы Гай не подал в отставку сам, он, несомненно, был бы с позором изгнан из армии.
В ожидании возвращения Гая в Англию я не упускала ни одного кусочка информации, поставляемой Харрисом, о быстро расширяющемся деле Трумперов, какой бы сиюминутной или незначительной она ни казалась мне в то время. Среди многочисленных страниц материалов, присылаемых детективом - несомненно, для того чтобы оправдать свой грабительский гонорар, - я обнаружила нечто, что, как мне показалось, могло быть таким же важным для Трумперов, как репутация моего сына для меня.
Все необходимые справки я навела сама и, обследовав собственность в одно из воскресений, предложила Савиллу в понедельник за нее две тысячи пятьсот фунтов. Позднее на неделе агент позвонил мне и сказал, что кто-то другой - а им был не кто иной, как Трумпер - предложил три тысячи. "В таком случае я предлагаю четыре", - сказала я, прежде чем положить трубку.
Во второй половине дня агент по продаже недвижимости сообщил мне, что я стала владелицей тридцативосьмиквартирного дома на Челси-террас. Представитель Трумперов, как я была уверена, тотчас же был поставлен в известность о том, кто стал их ближайшим соседом.
Глава 23
Гай Трентам появился на пороге Честер-сквер 19 прохладным сентябрьским днем 1922 года, когда Гибсон уже успел убрать со стола после дневного чая. Его мать запомнит этот момент на всю жизнь, потому что, когда он вошел в гостиную, его трудно было узнать. Миссис Трентам писала за столом письмо, когда Гибсон объявил:
- Капитан Гай.
Она повернулась и увидела, как ее сын входит в комнату, проходит прямо к камину и замирает спиной к нему, широко расставив ноги. Он смотрит остекленевшими глазами прямо перед собой и молчит.
Миссис Трентам оставалось только благодарить Бога за то, что ее муж вернется после дебатов в палате общин не раньше десяти часов вечера.
Гай, очевидно, не брился несколько дней. Одежная щетка также могла бы сослужить ему прекрасную службу, ибо в том, что на нем было надето, только с трудом можно было узнать костюм, сшитый три года назад у Дживса. Несмотря на полыхавший в камине огонь, его била дрожь, когда он повернулся лицом к матери. И тут миссис Трентам впервые заметила, что сын держал под мышкой что-то, завернутое в коричневую бумагу.
Хотя ей не было холодно, миссис Трентам тоже почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Не испытывая желания обнять своего первенца или первой нарушить молчание, она продолжала оставаться за столом.
- Что тебе наговорили, мать? - наконец раздался неуверенный голос Гая.
- Ничего существенного. - Она вопросительно посмотрела на него. - Кроме того, что ты подал в отставку и что если бы ты не сделал этого, то тебя бы выгнали с позором.
- Да, в общем это так, - признал он и наконец положил сверток на стол рядом с собой. - Но только потому, что они учинили заговор против меня.
- Они?
- Да, полковник Гамильтон, Трумпер и девица.
- Полковник Форбз предпочел прислушаться к словам мисс Сэлмон даже после того, как я написала ему? - спросила миссис Трентам ледяным тоном.
- Да, да. Предпочел. У Гамильтона все еще много друзей в полку, и некоторые из них были только рады подхватить его версию, чтобы убрать со своего пути конкурента.
Она смотрела, как он нервно переминается с ноги на ногу.
- А мне казалось, что делу положен конец. В конце концов, свидетельство о рождении…
- Все бы сошло, если бы оно, наряду с девицей, было подписано Трумпером, но в свидетельстве стоит только одна роспись - ее. Более того, полковник Гамильтон посоветовал, чтобы мисс Сэлмон пригрозила подать на меня в суд за нарушение обещания жениться, представив меня в качестве отца ребенка. Сделай она так, доброе имя полка, несмотря на мою полную невиновность, безусловно было бы запятнано. И поэтому я понял, что мне не остается ничего другого, кроме как, проявив благородство, подать в отставку. - В его голосе прибавилось горечи. - И все это из-за того, что Трумпер испугался, что может обнаружиться правда.
- О чем ты говоришь, Гай?
Он уклонился от пристального взгляда матери, двинувшись к шкафу с напитками, где налил себе изрядную порцию виски и, не притронувшись к сифону с содовой, сделал большой глоток. В наступившей тишине мать ждала, когда он продолжит.
- После второго Марнского сражения я проводил по приказу полковника Гамильтона дознание по поводу трусости, проявленной Трумпером на поле боя, - сказал Гай, возвращаясь к камину. - Многие считали, что его следует отдать под трибунал, но единственный свидетель, кроме меня, рядовой Прескотт, был убит шальной пулей всего в нескольких ярдах от своих траншей. Я же имел глупость вывести Прескотта и Трумпера назад к своим позициям, и, когда Прескотт упал, я, обернувшись, увидел злорадную усмешку на лице Трумпера: "Не повезло, капитан, теперь у вас нет свидетеля, не так ли?" - только и сказал он.
- Ты рассказывал об этом кому-нибудь в то время?
Гай вернулся к шкафу, чтобы вновь наполнить стакан.
- Кому я мог рассказать, не имея подтверждения со стороны Прескотта? Все, что я смог сделать, так это добиться, чтобы Прескотт посмертно был удостоен военной медали. Позднее я обнаружил, что Трумпер даже не подтвердил мои слова о том, что произошло на поле боя, и это едва не помешало мне получить Военный крест.
- И теперь, когда он вынудил тебя уйти в отставку, ты тем более не сможешь ничего доказать.
- Это было бы так, если бы Трумпер не сделал одну глупую ошибку, которая может дорого обойтись ему.
- Что ты имеешь в виду?
- Так вот, - продолжал Гай, несколько подобравшись, - когда бой был в разгаре, я бросился на выручку к этим двоим. Они прятались в разбитой снарядами церкви. Я принял решение остаться там и с наступлением темноты вывести их к своим позициям. Когда мы ждали на крыше заката солнца и Трумперу казалось, что я сплю, он юркнул назад в церковь и снял из-за алтаря великолепную картину с изображением Девы Марии. Я видел, как он спрятал ее в свой вещмешок. В тот момент я ничего не сказал, так как решил, что это станет подтверждением его двуличности. В конце концов, картину всегда можно было вернуть в церковь позднее. Как только мы оказались на своих позициях, я немедленно обыскал Трумпера, чтобы арестовать его за воровство. Но картины, к моему удивлению, нигде не было.
- И как это может пригодиться нам в настоящее время?
- А так, что картина впоследствии опять появилась.
- Опять появилась?
- Да, - голос у Гая почему-то стал тонким. - Дафни Гаркорт-Браун сказала мне, что видела картину на стене гостиной в доме Трумперов, и даже смогла подробно мне ее описать. У меня не осталось никаких сомнений в том, что это та самая "Дева Мария с младенцем", которую он украл в церкви.
- Мало что можно поделать, пока картина висит в его доме.
- Она больше не висит. Вот почему я в таком виде.
- Хватит говорить загадками, - сказала мать. - Выражайся яснее, Гай.
- Этим утром я посетил дом Трумперов и сказал привратнице, что служил вместе с ее хозяином на Западном фронте.
- Разумно ли это с твоей стороны?
- Я сказал, что меня зовут Фоулер, капрал Дэнис Фоулер, и что я уже давно разыскиваю Чарли. Мне было известно, что его нет дома, потому что я видел, как всего лишь за несколько минут до того он входил в один из своих магазинов на Челси-террас. Горничная, встретившая меня с подозрением, попросила подождать в холле, а сама пошла наверх сообщить обо мне миссис Трумпер. Времени у меня оказалось достаточно, чтобы проскользнуть в переднюю и снять со стены картину, благо, что Дафни рассказала, где она висит. След мой простыл еще до того, как они, наверное, сообразили, что мне было надо.
- Но они несомненно заявят о краже в полицию, и тебя арестуют.
- Отнюдь, - сказал Гай, взяв со стола коричневый сверток, и начал разворачивать его. - Меньше всего Трумперу хочется, чтобы этим делом занялась полиция. - Он передал картину матери.
Миссис Трентам уставилась на маленький холст.
- С этого момента предоставь Трумпера мне, - заявила она без каких-либо пояснений. - Однако прежде всего мы должны позаботиться о твоем будущем. Я все еще уверена, что могу устроить тебе место в Сити. У меня на сей счет был разговор с…
- Из этого ничего не выйдет, мать, и ты знаешь это. Для меня теперь нет будущего в Англии. И его не будет до тех пор, пока я не восстановлю свое честное имя. В любом случае, я не хочу болтаться в Лондоне, объясняя на каждом шагу твоим партнерам по бриджу, почему я не в Индии со своим полком. Нет, мне придется уехать за границу и переждать, пока пыль немного осядет.
- В таком случае, мне надо немного подумать, - заметила мать Гая. - Ты же тем временем прими ванну, побрейся и переоденься в чистое, а я решу, что необходимо сделать.
Как только Гай вышел из комнаты, миссис Трентам вернулась к письменному столу, положила картину в левый нижний ящик и закрыла его на ключ. Спрятав ключ в свою сумочку, она задумалась над тем, что необходимо предпринять, чтобы защитить имя Трентамов.
Пока она смотрела в окно, в голове у нее начал складываться план, который, хотя и требовал дальнейших расходов, но давал ей возможность выставить Трумпера в качестве вора и лжеца и в то же время оправдать своего сына.
Миссис Трентам прикинула, что в сейфе у нее находилось всего около пятидесяти фунтов наличными, но были еще шестнадцать тысяч из тех двадцати, что отец положил на ее счет в банке в тот день, когда она вышла замуж. "Пусть лежат на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств", - сказал он ей, как будто предвидя сегодняшнюю ситуацию.
Достав из ящика стола лист писчей бумаги, она принялась делать пометки. Ей было совершенно ясно, что после того, как ее сын покинет Честер-сквер этим вечером, может пройти довольно много времени, прежде чем она вновь его увидит. Через сорок минут она просмотрела свои пометки:
50 фунтов (наличные)
Сидней
Макс Харрис
Шинель
5000 фунтов (чеком)
Бентли
Картина
Местная полиция
Ее мысли были прерваны возвращением Гая, который теперь больше напоминал ей сына, которого она помнила. Блайзер и кавалерийские лосины сменили помятый костюм, и кожа на лице, хотя и оставалась бледной, по крайней мере была чисто выбрита. Миссис Трентам сложила лист, теперь уже окончательно решив, какой вариант действий им следует избрать.
- А теперь садись и слушай внимательно, - сказала она.