30 сентября 1938 года премьер-министр вернулся из Мюнхена, где у него состоялись переговоры с германским канцлером. Он не убедил Чарли, разглагольствуя перед камерами "о достойном мире на все времена", поскольку, наслушавшись рассказов Бена Шуберта о том, что происходит в третьем рейхе, Чарли считал, что война с Германией неизбежна. В парламенте дебатировался вопрос о призыве на военную службу тех, кому исполнилось двадцать лет, и теперь, когда Дэниел, заканчивая школу Святого Павла, готовился поступать в университет, для Чарли была невыносимой мысль о потере сына на очередной войне с Германией. И, когда несколько недель спустя Дэниел получил право учиться в кембриджском колледже Тринити, его страхи стали только сильнее.
1 сентября 1939 года Гитлер вторгся в Польшу, и Чарли понял, что Бен Шуберт ничего не преувеличивал в своих рассказах. Двумя днями позднее Англия уже находилась в состоянии войны с Германией.
Первые несколько недель после объявления войны стояло затишье, и, если бы не резко увеличившееся число людей в форме на Челси-террас, можно было бы подумать, что войны не было вообще.
В это время на продажу пошел только ресторан. Чарли предложил мистеру Скалли ни достаточно хорошую цену, которую он без раздумий принял и уехал в свою родную Флоренцию. Ему повезло больше, чем другим, которые были интернированы только потому, что носили немецкие или итальянские имена. Чарли немедленно закрыл ресторан, потому как не был уверен в его успешной работе, ибо сфера питания в 1940 году вряд ли могла пользоваться хоть каким-то приоритетом среди лондонцев. После того как ресторан перешел к Чарли, только букинистическая лавка и синдикат под председательством Рексала оставались в руках других владельцев, и важность приобретения большого дома с пустующими квартирами, принадлежавшими миссис Трентам, с каждым днем становилась все очевиднее.
Обманчивое затишье закончилось 7 сентября 1940 года, когда авиация люфтваффе совершила свой первый массированный налет на столицу. После этого жители Лондона толпами побежали в сельскую местность. Чарли не последовал их примеру и даже велел вывесить в каждом магазине таблички с надписью "Обычная работа". Единственными уступками Гитлеру со стороны Чарли стали перемещение его спальни в подвал и замена всех оконных штор на светонепроницаемую драпировку.
Прошло два месяца, и однажды он был разбужен посреди ночи дежурным констеблем, сообщившим ему о том, что первая бомба упала на Челси-террас. Весь путь от Малого Болтонза по Трегунтер-роуд он проделал бегом в пижаме и шлепанцах, чтобы выяснить ущерб.
- Убитые есть? - спросил он на бегу.
- Нам пока ничего не известно, - ответил констебль, стараясь успеть за ним.
- В какой магазин попала бомба?
- Не могу ответить на этот вопрос, мистер Трумпер. Мне известно только, что вся Челси-террас, похоже, охвачена пожаром.
Повернув за угол на Фулем-роуд, Чарли увидел языки яркого пламени и черный дым, столбом поднимавшийся в небо. Бомба угодила прямо в дом с квартирами миссис Трентам, полностью разрушив его. При этом были разбиты также витрины трех магазинов Чарли, а у магазина головных уборов была серьезно повреждена крыша.
Ко времени, когда пожарная бригада отбыла с Челси-террас, от дома остался один серый остов, дымившийся в самом центре квартала. Неделя шла за неделей, и Чарли все больше убеждался в том, в чем и без того был уверен, - миссис Трентам вовсе не собиралась делать что-либо с грудой развалин, высившейся в самом центре Челси-террас.
В мае 1940-го Чемберлена на посту премьер-министра сменил Черчилль, что прибавило Чарли уверенности в будущем. И он даже завел с Бекки разговор о том, чтобы вновь пойти в армию.
- Ты давно смотрел на себя в зеркало в последний раз? - засмеялась жена.
- Я могу подтянуться, я уверен в этом, - заверил Чарли, втягивая живот. - В любом случае, люди им нужны не только для фронта.
- Ты можешь принести гораздо больше пользы, если будешь держать свои магазины открытыми и наполненными товарами, необходимыми людям.
- С этим так же хорошо может справиться и Арнольд, - сказал Чарли. - Он ведь на пятнадцать лет старше меня.
Однако Чарли был вынужден признать правоту Бекки, когда к ним заглянула Дафни и рассказала, что Перси вернулся в свой прежний полк.
- Слава Богу, что он оказался слишком старым для службы за границей, - поведала она им. - Поэтому ему предложили должность в министерстве обороны.
На следующий день, когда Чарли проверял ход восстановительных работ после очередной ночной бомбежки, Том Арнольд предупредил его о том, что комитет Сида Рексала начал распространять слухи о распродаже оставшихся одиннадцати магазинов, включая и сам "Мушкетер".
- Спешить не будем, - сказал Чарли. - Через год они отдадут магазины даром.
- Но к тому времени миссис Трентам может скупить их по бросовым ценам.
- Только не теперь, когда идет война. Так или иначе, но ей хорошо известно, что я ничего не могу поделать, пока посреди Челси-террас находится эта чертова воронка.
- О, дьявол, - выругался Том, услышав сигнал воздушной тревоги. - Они, должно быть, опять летят.
- Несомненно, - сказал Чарли, вглядываясь в небо. - Отправляй всех в подвал, поскорей. - Чарли выскочил на улицу, где проезжавший на велосипеде патрульный призывал людей как можно скорее укрыться в ближайшем подземном убежище. Том Арнольд натренировал своих управляющих закрывать магазины и в течение пяти минут укрывать весь персонал и покупателей с фонарями и небольшим запасом еды в подвале. Чарли всегда вспоминалась при этом всеобщая забастовка. Когда все сидели в большом хранилище под 1-м магазином и ждали отбоя воздушной тревоги, Чарли присмотрелся к собравшимся и увидел, как много лучшей молодежи уже покинуло его компанию, чтобы пойти в армию. Теперь у него оставалось меньше двух третей его постоянного штата работников, большинство которых составляли женщины.
Некоторые держали на руках маленьких детей, другие пытались спать. Два завсегдатая в углу продолжали шахматную партию с таким видом, как будто война для них была не больше, чем простым неудобством. Пара молодых девушек разучивала новый танец на небольшом пространстве, не занятом спящими.
Разрывы бомб услышали все, и Бекки сказала Чарли, что одна из них упала совсем рядом.
- На паб Сида Рексала, быть может? - криво усмехнулся Чарли. - Это научило бы его соблюдать меры предосторожности.
Наконец прозвучал отбой воздушной тревоги, и все выбрались на поверхность, где в вечернем воздухе плавали пыль и гарь.
- Ты был прав относительно паба Сида Рексала. - Бекки глядела в дальний конец квартала, но взгляд Чарли был прикован не к "Мушкетеру".
Бекки наконец поняла, куда он смотрит. Одна из бомб попала прямо во фруктово-овощной магазин.
- Ублюдки, - выругался он. - Они зашли слишком далеко на сей раз. Теперь я пойду в армию.
- Но какая от этого будет польза?
- Я не знаю, - сказал Чарли. - Но по крайней мере я буду чувствовать свою причастность к этой войне, а не просто сидеть и смотреть.
- А как же магазины? На кого ляжет ответственность за них?
- Арнольд позаботится о них, пока меня не будет.
- А как насчет Дэниела и меня? О нас тоже позаботится Арнольд, пока тебя не будет? - спросила она пронзительным голосом.
Прозвучавшая в голосе Бекки мольба заставила Чарли задуматься на секунду.
- Дэниел уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самому, а ты употребишь все свое время на то, чтобы компания осталась на плаву. Так что не говори больше ничего, потому как я уже принял решение.
После этого уже ничто не могло удержать Чарли от поступления на военную службу, что бы ни говорила или ни делала Бекки. К ее удивлению, фузилеры были только рады принять старого сержанта в свои ряды и немедленно направили его в учебный лагерь под Кардиффом.
В присутствии растерянного Тома Арнольда Чарли поцеловал жену, обнял сына и пожал руку своему управляющему директору, прежде чем помахать на прощание всем троим.
В поезде до Кардиффа, полном безусых наивных юнцов ненамного старше, чем Дэниел, многие из которых упорно называли его "сэр", Чарли чувствовал себя стариком. Разбитый грузовик встретил новобранцев на станции и благополучно доставил в казармы.
- Это просто здорово, что ты вернулся, Трумпер, - услышал он, ступив на плац спустя двадцать лет.
- Стен Рассел, Бог мой, теперь ты ротный сержант-майор? Ведь ты был всего лишь младшим капралом, когда…
- Да, сэр, - сказал Стен и, понизив голос, добавил: - И я позабочусь, чтобы с тобой обращались не так, как с остальными, старина.
- Нет, лучше не делай этого, Стен. Мне надо, чтобы со мной обращались хуже, чем со всеми остальными, - сказал Чарли, кладя обе руки на живот.
Хотя старшие уоррент-офицеры обращались с Чарли гораздо мягче, чем с зелеными рекрутами, первая неделя подготовки показала, как мало внимания он уделял физическим упражнениям последние двадцать лет. Проголодавшись, он быстро обнаружил, что общевойсковой паек было трудно назвать аппетитным, а пытаясь заснуть каждый вечер на жесткой кровати с тонюсеньким матрацем из конского волоса, он был больше чем недоволен Гитлером.
К концу второй недели Чарли произвели в капралы и сказали, что, если он хочет остаться в Кардиффе в качестве инструктора, ему немедленно присвоят звание капитана.
- А что, немцы ожидаются в Кардиффе? - пойнте ресовался Чарли. - Мне и в голову не приходило, что они играют в регби.
Его слова в точности были переданы командиру, и он продолжал служить капралом, завершая свой курс начальной подготовки. На восьмой неделе ему присвоили звание сержанта и дали взвод, чтобы он сделал из него боеспособную единицу, готовую воевать везде, куда пошлют. С этого момента не было соревнований, от стрелковых до боксерских, которые бы не выигрывали его подчиненные. Оставшиеся четыре недели солдаты Трумпера служили образцом для всего батальона.
Когда до конца обучения оставалось всего десять дней, Стен Рассел сообщил Чарли, что их батальон должен отправиться в Африку, где будет воевать в пустыне под началом Уэйвелла. Чарли остался доволен новостью, поскольку всегда восхищался "генералом-поэтом".
Большую часть последней недели сержант Трумпер помогал своим парням писать письма родным и знакомым девушкам. Сам же решил не браться за перо до самого последнего момента. Как он признался Стену, за неделю до отправки на фронт трудно похвастать чем-либо, кроме словесных баталий с немцами.
Он отрабатывал со своим взводом обращение с пулеметом "брен", объясняя порядок его взведения и перезарядки, когда к ним подбежал взмыленный лейтенант.
- Трумпер!
- Сэр, - сказал Чарли, принимая стойку "смирно".
- Вас хочет немедленно видеть командир.
- Да, сэр, - ответил Чарли и, дав указание капралу продолжать занятие, побежал за лейтенантом.
- Почему мы так быстро бежим? - спросил Чарли.
- Потому что сам командир прибежал за мной бегом.
- Тогда это, по меньшей мере, должна быть государственная измена, - заметил Чарли.
- Одному Богу известно, что произошло, сержант, но вы скоро узнаете, - сказал лейтенант, когда они подбежали к дверям кабинета командира. Лейтенант, от которого не отставал Чарли, вошел в кабинет полковника без стука.
- Сержант Трумпер, 7312078, явился…
- Бросьте, Трумпер, мы можем обойтись и без этой чепухи, - проговорил полковник, возбужденно расхаживая по кабинету. Его стек то и дело похлопывал по голенищу. - Моя машина ждет вас у ворот. Вы отправитесь прямо в Лондон.
- В Лондон, сэр?
- Да, Трумпер, в Лондон. Только что звонил господин Черчилль. Он хочет видеть вас как можно скорее.
Глава 28
Шофер полковника делал все возможное, чтобы доставить сержанта Трумпера в Лондон как можно быстрее. Он вновь и вновь вдавливал педаль газа в пол, пытаясь удерживать скорость выше отметки восемьдесят миль в час. Однако делать это было чрезвычайно трудно, так как их постоянно задерживали колонны войск, грузовиков, а один раз даже танков "Уорриор". Когда они наконец добрались до погруженного во тьму Чизвика на окраине Лондона, последовал воздушный налет, затем отбой воздушной тревоги, а затем бесчисленные пробки на всем пути до Даунинг-стрит.
Несмотря на шесть часов, которые у него были для размышлений над возможной причиной вызова к Черчиллю, когда машина остановилась у Даунинг 10, Чарли находился в таком же неведении, как и покидая казармы в Кардиффе во второй половине дня.
После того как он сообщил о себе полицейскому на входе, констебль сверился со списком и громко постучал в дверь латунным молоточком, прежде чем предложить сержанту Трумперу пройти в холл. Оказавшись внутри Даунинг 10, Чарли прежде всего с удивлением отметил, каким маленьким было помещение по сравнению с домом Дафни на Итон-сквер.
У входа пожилого сержанта встретила молодая особа в форме офицера женской вспомогательной службы королевских ВМС и, поприветствовав его, пригласила пройти в приемную.
- Премьер-министр принимает сейчас американского посла, - объяснила она. - Но он не рассчитывает, что его встреча с господином Кеннеди затянется надолго.
- Благодарю вас.
- Не хотите ли чаю?
- Нет, спасибо, - Чарли был слишком возбужден, чтобы думать о чае. Когда за ней закрылась дверь, он взял с бокового столика экземпляр журнала "Лилипут" и пролистал его, не пытаясь вникать в слова.
Перебрав все журналы на столике, которые оказалась даже более старыми, чем у его дантиста, он стал разглядывать картины на стенах. Веллингтон, Палмерстон, Дизраэли - все далеко не лучшие портреты, которые Бекки не стала бы даже выставлять на продажу в своем салоне. "Бекки. Боже милостивый, - подумал он, - она даже не знает, что я в Лондоне". Он уставился на стоявший рядом телефон, понимая, что не может звонить ей с Даунинг 10. В смятении он начал ходить по комнате, чувствуя себя как пациент, ожидающий от доктора окончательного диагноза. Дверь неожиданно отворилась, и на пороге вновь появилась женщина-офицер.
- Премьер-министр сейчас примет вас, мистер Трумпер, - сказала она и повела его наверх по узкой лестнице мимо висевших в рамках фотографий бывших премьер-министров. Встреча с Черчиллем произошла на площадке. Перед Чарли стоял человек ниже шести футов ростом, руки в бока, ноги расставлены, взгляд вызывающий.
- Трумпер, - сказал Черчилль, выбрасывая обе руки вперед, - как мило с вашей стороны, что вы так быстро прибыли ко мне. Надеюсь, я не оторвал вас от чего-нибудь важного.
"Всего лишь от изучения "брена"", - подумал Чарли, следуя за неуклюжей фигурой в кабинет, но решил не упоминать об этом вслух. Взмахом руки Черчилль предложил своему гостю удобное кресло у пылавшего камина. Чарли посмотрел на горящие поленья и вспомнил строгие указания премьер-министра о расходовании топлива в стране.
- Вы, должно быть, недоумеваете по поводу всего этого, - высказал предположение премьер-министр, прикуривая сигару. И, раскрыв лежавшую у него на коленях подшивку с бумагами, приступил к чтению.
- Да, сэр, - ответил Чарли, но и после этого от Черчилля не последовало каких-либо объяснений. Он продолжал читать объемистые записи, лежавшие перед ним.
- Я вижу, у нас есть кое-что общее.
- Неужели, премьер-министр?
- Мы оба участвовали в первой мировой.
- В войне за окончание всех войн.
- Опять он оказался не прав, не так ли? - сказал Черчилль. - Но на то он и был политиком. - Премьер-министр усмехнулся и продолжил чтение подшивки. Неожиданно его взгляд оторвался от бумаг. - Однако нам с вами предстоит сыграть гораздо более важную роль в этой войне, Трумпер, и я не могу допустить, чтобы вы тратили свое время, обучая рекрутов в Кардиффе владению "бреном".
"Оказывается, он с самого начала все знал", - подумал Чарли.
- Когда нация находится в состоянии войны, Трумпер, - произнес премьер-министр, закрывая подшивку, - люди считают, что победа будет обеспечена, если у нас окажется больше войск и лучшая техника, чем у противника. Но исход сражений может зависеть также и от того, на что генералы в поле не в силах повлиять. Как, например, на маленький винтик, который не дает нормально крутиться колесам. Только сегодня я вынужден был создать в министерстве обороны новое управление для расшифровки кодов. Мне пришлось выкрасть в Кембридже двух лучших профессоров вместе с их помощниками, чтобы помочь в решении этой проблемы. Незаменимые винтики, Трумпер.
- Да, сэр. - Чарли совершенно не понимал, куда клонит старик.
- Но у меня есть проблема с другими винтиками, Трумпер, и мои советники подсказали мне, что лучшее решение можете обеспечить вы.
- Благодарю вас, сэр.
- Продовольствие, Трумпер, и самое главное, его распределение. Из докладов ответственного министра лорда Уолтона мне ясно, что запасы наши быстро истощаются. Мы даже не можем обеспечить достаточные поставки картофеля из Ирландии. Так что одна из крупнейших проблем, с которой я столкнулся в настоящий момент, заключается в том, как кормить страну, ведя войну на вражеских берегах и одновременно сохраняя маршруты поставок открытыми. Министр говорит мне, что когда продовольствие прибывает в порты, то проходят недели, прежде чем кто-то почешется, да и после того оно зачастую попадает не туда, куда надо. Вдобавок ко всему, - продолжал премьер-министр, - наши фермеры жалуются, что они не могут нормально трудиться, потому что лучших работников у них забирают в армию, не давая ничего взамен от правительства. - Он замолчал ка секунду, чтобы зажечь потухшую сигару. - Поэтому я ищу человека, который всю жизнь занимался тем, что закупал, продавал и распределял продовольствие; который жил рынком и которого одинаково уважают и фермеры и поставщики. Короче говоря, вы нужны мне, Трумпер. Я хочу, чтобы вы стали правой рукой Уолтона и занялись поставками и распределением продовольствия. В настоящее время нет более ответственной работы. Надеюсь, что вы возьметесь за решение этой задачи.
По всей видимости, это желание светилось у Чарли в глазах, потому что премьер-министр даже не стал дожидаться его ответа.
- Хорошо, я вижу, у вас есть представление, с какого конца приниматься за это дело. Завтра в восемь утра вы должны явиться в министерство продовольствия. Машина приедет за вами в семь сорок пять.
- Благодарю вас, сэр, - сказал Чарли, не потрудившись объяснить премьер-министру, что машина, может быть, действительно придет в семь сорок пять, только к тому времени его не будет дома уже целых три часа.
- И, Трумпер, я собираюсь произвести вас в бригадные генералы, чтобы прибавить вам веса.
- Я бы предпочел остаться просто Чарли Трумпером.
- Почему?
- Время от времени мне придется быть непочтительным с генералами.
Премьер-министр вынул изо рта сигару и покатывался со смеху, провожая Чарли до дверей.
- И, Трумпер, когда возникнет необходимость, не раздумывая обращайтесь прямо ко мне, если решите, что это поможет делу. Днем или ночью - для меня это не имеет значения.
- Благодарю вас, сэр, - произнес Чарли, направляясь к лестнице.
- Желаю удачи, Трумпер, и смотрите, чтобы люди были сыты.