Нет, его вело не волшебство, а обыкновенное предчувствие. В Эмме Ромуальд угадывал родную душу, старшую сестру - такую же одинокую и потерянную, как он сам, - злую на язык, добрую сердцем. И, главное, ощущал впервые в жизни, что нужен кому-то: ведь без его помощи она не справится, сдастся. Он давно ждал возможности проявить свою внутреннюю силу, недюжинный интеллект, хотя никто и не знал об этом.
Пальцы стремительно бегали по клавиатуре - робкий подросток направил войска на штурм вражеской крепости.
В Нью-Йорке он наблюдал, как Джарод незаконно взломал первый уровень "Domain Awareness System", которая контролировала в реальном времени камеры слежения по всему Манхэттену. И запомнил несколько хитрых приемов. Да, ему вполне хватит навыков, чтобы достичь цели: проникнуть в информационную систему Центральной больницы Массачусетса.
Упорный продолжительный бой, но - терпение и труд все перетрут - в результате в его власти оказались камеры слежения и даже база данных уважаемых медиков. Преодолевая защиту шаг за шагом, он получил доступ к истории болезни каждого пациента, личным делам персонала и всеобщему рабочему графику.
Добраться до Кейт не составило труда. На сегодня ее рабочий день, понятное дело, закончился, а завтра с восьми утра хирург приступит к своим обязанностям: операция в кардиологии, затем поездка в детский медицинский центр Джамайка-Плэйн на юго-западной окраине Бостона.
Да-да, Ромуальд припоминал что-то такое из рассказов Эммы: кажется, грузовик собьет Кейт как раз на выезде с парковки детской больницы… Нужно быть начеку. Его блестящая "хакерская стратегия" позволила за четверть часа вывести на монитор изображение с каждой камеры. Целый час он таким образом бродил по больнице, осматривал окрестности, осваивался, привыкал, а потом вдруг вспомнил о блоге Кейт, с которым Эмма просила его ознакомиться.
Открываем: "Если ты потерялась в Бостоне". Ведет "чайник", сразу видно. Почтенная дама-хирург предлагает список своих излюбленных кафе, ресторанов, магазинов. Каждый отзыв проиллюстрирован. Ромуальд минут десять честно читал все подряд. И вот что его смутило: неоднородность опубликованного в разное время. Что-то написано складно, ярко, даже литературно, и вдруг меняется тон, появляются орфографические ошибки, коряво, безграмотно - жуть! Трудно поверить, что это писал один и тот же человек. И еще вопрос: откуда у занятого серьезного хирурга-трудоголика нашлось время побывать во всех этих лавочках-забегаловках?
Ромуальд, тяжело вздохнув, полез в историю браузера и обнаружил, что все эти заметки Кейт скопировала с других сайтов. Они и впрямь принадлежат разным авторам, вот откуда смешение стилей.
"Но зачем ей это, зачем?!"
Парень выпал в осадок. Еще какое-то время тупо читал дальше, обращая особенное внимание на комментарии постоянных читателей и анонимов. Их было немного, правда, один ПЧ с ником "Jonas21" не пропустил ни одного сообщения. То: "Очень интересно, хотелось бы узнать побольше". То: "Здесь мы уже побывали, спасибо". Или же: "Не заслуживает внимания". И, наконец: "Благодарим за ценную информацию, браво! Мы в восторге от обслуживания!"
Ромуальд зевнул и прикрыл глаза. Чепуха какая-то, возиться неохота. На всякий случай отправил ссылку Джароду в Нью-Йорк с просьбой проверить блог по всем статьям, вдруг чего нароет? Пообещал щедрую оплату труда: 1000 долларов за срочность.
В начале второго ночи утомившийся паренек заснул перед монитором.
18
Лейтенант Ловенстайн
Женщина, как чайный пакетик: пока она не попадет в кипяток, нельзя судить о ее крепости.
Элеонора Рузвельт
Бостон, 2010
Огромное вычурное остекленное здание Института мозга человека светилось в темноте и напоминало не то гигантскую винтовую лестницу, не то молекулу ДНК.
Стеклянные двери резко распахнулись с мелодичным звоном, Эмма решительно направилась в приемный покой.
- Лейтенант Ловенстайн, полиция Бостона, - напористо выговорила она, предъявив поддельное удостоверение.
- Чем могу вам помочь, лейтенант?
Эмма сообщила, что ей необходимо побеседовать с доктором Джойс Уилкинсон.
- Подождите, пожалуйста, - медсестра немедленно сняла трубку, - я предупрежу профессора о том, что вы ее спрашиваете.
Эмма, стараясь не выдать волнения, резко расстегнула молнию на кожаной куртке и стала прохаживаться взад-вперед вдоль молочно-белой, отражающей электрический свет стены. У нее было четкое ощущение, будто она находится на космическом корабле. Со всех сторон прекрасно оформленные стенды, столько информации об истории становления института, чьи сотрудники посвятили жизнь изучению самого загадочного завораживающего явления…
"Изучению человеческого мозга, да, впечатляет…"
Международный научно-исследовательский центр создали с целью объединить усилия крупнейших ученых планеты, специалистов по болезни Альцгеймера, Паркинсона, разным видам шизофрении…
- Лейтенант, - голос медсестры отвлек ее от чтения, - следуйте за мной!
Эмма послушно заковыляла следом - новые ботинки жали.
В прозрачной капсуле лифта они бесшумно и стремительно вознеслись на самый верх спиралевидной башни. Миновали остекленный коридор и оказались во владениях доктора Джойс Уилкинсон, лаборатории, парящей в космическом пространстве.
Как только Эмма переступила порог, молодая ученая оторвалась от экрана ноутбука и поднялась ей навстречу.
- Проходите, лейтенант, садитесь, прошу вас. - Она указала на стул рядом с ней.
Еще по фотографиям Эмма догадалась, что у ее собеседницы среди предков были индейцы. Смуглое скуластое лицо, черные как смоль волосы… Все это не очень вязалось с короткой мальчишеской стрижкой и озорным приветливым взглядом сквозь узкие стекла очков в тонкой оправе.
Эмма хладнокровно предъявила фальшивое удостоверение.
- Благодарю вас, профессор, за то, что согласились уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени.
Халат Джойс распахнулся, и новоявленная полицейская увидела простецкие брюки цвета хаки и грубый свитер ручной вязки - ни дать ни взять угловатый мальчишка-подросток! Зато моложавое широкое лицо женственно и даже привлекательно.
Эмма не спешила садиться, ей хотелось сперва хорошенько осмотреться в лаборатории. Она заметила, что стены сплошь завешаны красочными изображениями человеческого мозга в десятках различных проекций.
- Эти ваши пестрые схемы напоминают полотна Энди Уорхола, - попробовала пошутить Эмма, подразумевая, что отдельные участки мозга обведены разноцветными яркими линиями так, что все вместе стало похоже на веселый детский рисунок.
Джойс охотно пустилась в пространные объяснения:
- Тут запечатлен результат многолетнего эксперимента, проведенного в Латинской Америке. Мы исследовали одно многочисленное разветвленное семейство, в котором болезнь Альцгеймера передавалась по наследству.
- И каковы результаты?
- Мы обнаружили, что некоторые признаки снижения мозговой деятельности проявляются чуть ли не за двадцать лет до первых неопровержимых симптомов.
Эмма подошла к одной из схем вплотную и принялась рассматривать ее, думая об отце, которого отправили в хоспис в Нью-Хэмпшире, когда он никого уже не узнавал… Джойс, будто бы подслушав ее мысли, доверительно сообщила:
- Мой отчим не был старым, когда у него развился Альцгеймер. Так что в детстве мне пришлось несладко, зато я рано поняла, в чем мое призвание.
Странная "полицейская" произнесла задумчиво:
- Человеческий мозг… Это ведь он всем управляет, да? - Она положила руку на лоб. - Электрохимические процессы, импульсы, возбуждение различных групп нейронов…
- Верно, - широко улыбнулась Джойс. - Именно мозг диктует все наши решения, предпочтения, убеждения, вкусы. Он влияет на наше отношение к себе и к окружающим, даже на то, в кого мы влюбляемся.
Ее ласковый глуховатый голос обволакивал, зачаровывал. Она и вправду приятный обаятельный человек.
Доктор Уилкинсон вдруг умолкла, повертелась на кресле, недоверчиво покачала головой:
- Об этом увлекательном предмете можно говорить часами, но вы же не лекции мои слушать пришли сюда, лейтенант?
- Нет, к сожалению. В настоящее время полиция Бостона ведет расследование по делу… Неважно. В общем, я хотела бы вас расспросить о Кейт Шапиро.
Было сразу видно, что Джойс искренне удивлена.
- О Кейт? В чем ее обвиняют?
- Нет-нет, никаких обвинений, - поспешно заверила Эмма. - Кейт проходит по этому делу в качестве свидетеля. Простите, что не могу рассказать вам всего, я не уполномочена разглашать… Благодарю, что согласились сотрудничать.
- И в чем же будет заключаться мое сотрудничество?
- Вы всего лишь ответите на пару вопросов. Скажите, давно ли вы с Кейт знакомы?
Джойс наморщила лоб и принялась подсчитывать, разжимая пальцы правой руки, начиная с указательного.
- С 1993 года, если не ошибаюсь. Ну да, мы обе поступили в университет в Беркли по JMP.
- Как, простите?
- "Джойнт Медикал Программ" - особый пятилетний курс обучения медицине для самых одаренных студентов, отобранных по всей стране. Три года академических занятий в кампусе, затем двухгодичная практика в больницах Калифорнии.
- В студенческие годы вы были ее лучшей подругой, да?
Джойс снова замолчала, прикрыла глаза с отрешенным видом, будто ее захлестнула волна воспоминаний.
- Пожалуй, да. Три года в Беркли мы жили в одной комнате, а во время практики вместе снимали крошечную квартирку в Сан-Франциско. Дружно решили защитить диссертации в Балтиморе.
- И какой тогда была Кейт?
Профессор хмыкнула:
- Такой же, как и теперь, полагаю. Красивой, умной, целеустремленной. Человеком с железной волей. Невероятно одаренным врачом. Она работала без устали, упорно трудилась и при этом все схватывала на лету! Ей нет и не было равных. Помнится, она очень мало спала, но ее внимание все равно не ослабевало ни на минуту! Она была самой лучшей среди нас, первой во всем выпуске.
- А где она училась до вашего знакомства?
- В каком-то скромном католическом лицее, где-то в штате Мэн, кажется. Не помню, как он назывался. Никто из его учеников ни до, ни после Кейт и мечтать не мог об участии в такой престижной программе. На выпускных экзаменах она набрала беспрецедентное количество баллов, учителя не справились бы лучше! Уверена, ее рекорд не побили до сих пор.
- И вы с ней сразу подружились?
Джойс кивнула:
- Думаю, нас сблизило общее несчастье: болезнь родителей. У Кейт мама умерла от рассеянного склероза. Так что мы обе поклялись все силы отдать борьбе с нейродегенеративными заболеваниями.
Эмма нахмурилась:
- Вы остались верны этой клятве, но Кейт отступила, перешла в кардиологию, стала хирургом.
- Да, в 1999-м, на втором году аспирантуры в Балтиморе, она вдруг решила поменять специализацию. Разве это отступничество? Не понимаю, что вам не нравится?!
- То есть вы хотите сказать, что Кейт отложила почти готовую диссертацию по неврологии ради хирургии?!
- Именно так. Университет Джона Хопкинса в Мэриленде с радостью принял столь блестящую студентку, так что Кейт чуть ли не за год написала диссертацию по кардиологии.
- Почему же она передумала? Да еще так внезапно!
- Не знала тогда, не знаю и сейчас. Жаль, что с того момента наши пути разошлись и отношения стали прохладнее.
Но "полицейская" вцепилась мертвой хваткой.
- Может быть, вы все-таки вспомните, сопоставите факты? Подобное ответственное решение не принимают очертя голову.
- Боже, да с тех пор прошло десять лет. Нам в то время было по двадцать четыре года. И напрасно вы так волнуетесь, студенты-медики довольно часто меняют специализацию в процессе обучения.
- Возможно. Но вы сами сказали, что для вас обеих неврология - высокое призвание. Что Кейт хотела посвятить жизнь борьбе…
- Отчасти вы правы, - признала Джойс. - В 1999-м в ее жизни произошла какая-то важная перемена, я это чувствовала. Но в чем она заключалась, не могу вам сказать.
Эмма схватила со стола первую попавшуюся ручку, закатала рукав и записала прямо на предплечье: "Что случилось с Кейт в 1999-м?"
- Может, лучше я дам вам листок бумаги, лейтенант?
"Полицейская" пропустила участливое предложение мимо ушей и с увлечением продолжила допрос:
- У Кейт в то время были любовники?
Ученую даму покоробило от резкости вопроса.
- За ней многие ухаживали, ведь Кейт чарующе привлекательна, прекрасна. Или, если вам так больше нравится, любой мужик при виде ее делал стойку и мечтал затащить красотку в постель.
- Вы не ответили на мой вопрос, - прервала ее Эмма. - С кем она тогда встречалась?
Джойс, вконец смущенная неделикатностью лейтенанта, попыталась защитить личную жизнь подруги юности от грубого вмешательства.
- По-моему, это к делу не относится, не так ли?
Но Эмма отмахнулась от ее щепетильности, спросив напрямик:
- У нее был роман с Ником Фитчем, да?
Профессор нейрохирургии невольно вздохнула с облегчением. И стала откровеннее, коль скоро ее избавили от необходимости выдать чужой секрет.
- Ник действительно был любовью всей ее жизни.
- И когда именно их отношения стали близкими? - Эмма поспешила воспользоваться неожиданной победой над собеседницей.
- Кейт исполнилось девятнадцать, мы учились на втором курсе, а Ник приехал в Беркли читать лекции. Впрочем, они и раньше были знакомы. После первого же семинара разговорились и вскоре влюбились друг в друга. Их роман начался в 1994 году. Фитч уже тогда был живой легендой - к двадцати пяти - двадцати шести годам он здорово преуспел в индустрии видеоигр, баснословно разбогател. И среди программистов его операционная система "Unicorn" пользовалась бешеной популярностью.
- Многие знали о том, что они пара?
- Немногие. Точнее, никто не знал. Кроме матери Ника и меня, полагаю. Фитч всегда ревниво оберегал свою личную жизнь от посторонних. До паранойи доходило. К примеру, нет ни фотографий, ни видеозаписей, где они вместе. Ник пристально следил за тем, чтоб их ничто не выдало.
- И с чего вдруг он стал параноиком?
- Понятия не имею. Такой уж у него характер, ничего не поделаешь!
Эмма в замешательстве умолкла. Не очень-то этот "характер" вязался с ее собственной записью на мобильном… Если Кейт и Ник скрывают ото всех свои отношения, с чего вдруг им встречаться среди бела дня в людном пабе, где любой может их засечь?!
- Долго ли длился их роман?
- Многие годы, впрочем, он не длился, а то и дело прерывался. Не прямая линия, а, скорее, пунктир. Знаете, бывают такие странные отношения: вместе тесно, а врозь скучно?
- Лучше бы не знала, но увы… - тяжело вздохнула Эмма.
Джойс проницательно и сочувственно улыбнулась.
- Кейт жаловалась мне на нестабильность Ника, у него бывали резкие перепады настроения. Его непредсказуемость доставляла ей жестокие страдания. Сегодня он страстно влюблен и ласков, а завтра - холоден и рассеян. Множество раз она пыталась от него уйти, но неизменно возвращалась. Кейт способна на беззаветную преданность, она бы что угодно сделала ради Ника. Взять хотя бы ту нелепую пластическую операцию…
У Эммы мурашки побежали по спине: "Вот-вот, я верно угадала, браво!"
- А в каком году это было?
Джойс опять стала разжимать пальцы, считая.
- Летом 1998-го, как только закончился первый год нашей с ней аспирантуры, за несколько месяцев до того, как она сменила специализацию.
- Вы уверены, что она решилась на операцию с единственной целью: чтобы Ник Фитч ее не разлюбил?
- Уверена на все сто. Кейт в то время никак не могла понять, за что Фитч ее наказывает. Она окончательно потеряла веру в себя. И пошла на операцию от отчаяния.
Эмма задала другой волновавший ее вопрос:
- Когда же произошел окончательный разрыв?
Джойс покачала головой:
- Не знаю, мы почти перестали общаться. Я ведь уже говорила, что Кейт, выбрав кардиологию, уехала из Балтимора. Мы надолго потеряли друг друга из вида. Иногда переписывались по электронной почте, но задушевные доверительные беседы прекратились. Она защитила диссертацию в Сан-Франциско, затем переехала в Нью-Йорк и стала практикующим хирургом. Пять лет назад получила в Бостоне лицензию специалиста по трансплантации сердца и ныне является штатным сотрудником Центральной больницы Массачусетса.
Тут "полицейская" ловко направила разговор в нужное ей русло.
- И вот, наконец, вы обе оказались в одном городе. Единство времени и места.
- Не совсем. Я-то приехала по вызову Института мозга человека позже, три с половиной года назад.
- Не сомневаюсь, по приезде вы сразу же захотели увидеться с лучшей подругой…
Джойс замялась, умолкла, подбирая слова.
- Да, я ей позвонила, и мы встретились в кафе. Ее дочке тогда было месяцев шесть. Кейт сказала, что счастлива, наслаждается спокойной семейной жизнью, всем сердцем любит мужа, профессора философии в Гарварде.
- Вы ей поверили?
- С чего бы ей лгать?
- Вы не спросили про Ника Фитча?
- Нет, конечно! Это было бы неуместно. Она не так давно вышла замуж, родила дочь. К чему ворошить прошлое?
- И часто вы виделись с ней с тех пор?
- Пыталась много раз с ней связаться, но она не отвечала на мои послания, не подходила к телефону. В конце концов я отступилась.
Джойс тяжело вздохнула, повисло тягостное молчание. Эмма обернулась к окну, прищурилась и разглядела внизу в темноте черную мрачную реку.
- Спасибо за вашу помощь, профессор. Простите, что отняла у вас столько времени, - "полицейская" встала и откланялась.
Ученая дама тоже поднялась:
- Пойдемте, лейтенант, я провожу вас.
Они вместе прошли по коридору, вместе спустились на лифте. Нажимая кнопку первого этажа, Джойс встревоженно повторила прежний вопрос:
- В чем все-таки обвиняют Кейт? Ведь никакой она не свидетель… Неужели я не вправе узнать?
- Увы, я действительно не могу ничего рассказать вам. И, пожалуйста, не говорите никому о нашем разговоре.
- Хорошо, если вы настаиваете. Надеюсь, вскоре все разъяснится, и Кейт оправдают. Поймите, она слишком умный, твердый и последовательный человек, чтобы оступиться. Об одной ее особенности вы должны знать: за что бы она ни взялась, обязательно доведет начатое до конца. Лишь одно может погубить ее, у Кейт всего одна слабость…
- Любовь к Нику Фитчу?
- Именно. Кейт сама говорила, что он пробудил в ней русские корни, широкую страстную натуру, так что ради него она готова на все, даже на преступление. Поверьте, она не шутила.
Когда они вышли в холл, Джойс протянула "лейтенанту" свою визитную карточку.
- Если вам понадобятся еще какие-то сведения, не стесняйтесь, звоните.
- Благодарю вас. И последний вопрос: способна ли Кейт жестоко отомстить Нику Фитчу за все обиды?
В ответ профессор только руками развела. Они еще долго, не менее получаса, стояли у молочно-белой стены. Джойс говорила, а Эмма слушала.
Все, стеклянные двери за ней закрылись, темнота обступила со всех сторон. Как поздно! Вьюга улеглась, зато мороз усилился. Будто она не в Кембридже, а на Северном полюсе.