* * *
Анализ крови Мэтью оказался очень подробным, занимал две страницы. Эмма мало что смыслила по этой части, но постаралась собрать свои скудные знания и вникнуть в длинные названия и непривычные цифры. Лист начинался с характеристики крови: эритроциты, гемоглобин, гематокрит, объем эритроцитов, цветовой показатель, ретикулоциты, тромбоциты, лейкоциты, СОЭ, базофилы…
Молодая женщина переходила от строки к строке, надеясь найти какую-то зацепку. Она сравнивала данные Мэтью с нормой, которая всякий раз была указана в скобках.
Потом перешла к биохимическому анализу: билирубин, глюкоза, железо, плохой холестерин, хороший, мочевина, ферритин, С-реактивный белок, остеокальцин…
"Почки, печень, щитовидная железа… Все, похоже, в порядке…"
Эмма еще раз просмотрела данные и опять не заметила ничего особенного. Кроме…
Кроме обведенной рамкой маленькой отметки в правом углу листа.
Эритроцитарный фенотип редкий
Группа крови "Хельсинки"
Эмма приподнялась с банкетки.
"Группа крови "Хельсинки"? Что это значит?"
Она уставилась на экран, ожидая ответа, но ответ не приходил.
Все последние дни были мучительно напряженными, но они избавили ее от страхов, заставили выбраться из своей скорлупы, убедили в отваге и мужестве. Но по части биологии она плавала. Ей нужна была помощь биолога или врача, но таких знакомых у нее не было.
Эмма со вздохом повернула голову и посмотрела в окно. Полуденное солнце заливало улицу, заставляя вспыхивать яркими искрами снежинки.
Эмма чувствовала, что у нее начинается мигрень, и все-таки не теряла готовности к дальнейшим поискам. Мысленно она перебрала всю свою записную книжку с адресами и телефонами и вдруг вспомнила, что муж ее психотерапевта заведует лабораторией медицинских анализов в Верхнем Вест-Сайде. Лаборатория располагалась в том же здании, что и кабинет его жены, но Эмме никогда не приходило в голову, что два эти учреждения как-то связаны между собой. И вот однажды муж и жена пришли поужинать в "Император", тогда все и выяснилось. Однако сейчас Маргарет Вуд уехала на каникулы в Аспен. У Эммы был номер ее мобильника, но психотерапевт никогда не отвечала сама на звонки своих пациентов, тем более во время отпуска. Однако Эмма, несмотря ни на что, все-таки позвонила. Попала, разумеется, на автоответчик и оставила сообщение, умоляя позвонить ей как можно быстрее. "Вопрос жизни и смерти" - написала она. Психотерапевт, как видно, подумала, что Эмма пишет ей, стоя на перилах Бруклинского моста, потому что перезвонила ей через минуту. Эмма извинилась и сказала, что ей очень срочно требуется консультация, которую может дать только муж Маргарет.
- Я стою на вершине горы с лыжами, но если вам нужен Джордж, то он остался внизу, наслаждается коньяком в таверне "Аякс". Позвоните ему, посылаю вам его телефон.
* * *
- Мистер Вуд?
- Он самый.
- Мне очень неудобно беспокоить вас во время отдыха, но я звоню с разрешения вашей жены…
- Так-так, и что же? - не слишком добродушно пробурчал доктор.
- Возможно, вы меня помните. Эмма Ловенстайн. Я была вашим сомелье, когда вы ужинали в прошлом году у нас в "Императоре".
При этом напоминании голос Джорджа Вуда повеселел.
- Я вас прекрасно помню. Мы провели восхитительный вечер, и не без вашей помощи. Вы посоветовали мне сказочный портвейн к моему рокфору.
- Очень рада.
- Кинто до Новаль, если не ошибаюсь.
- Да, Кинто до Новаль, 1987 года, местного разлива.
- Думается, что миллезиме 1964-го еще лучше.
- 1963-го, - поправила Эмма. - Это легендарный год, но от него сохранилось всего несколько бутылок. Если вам будет это приятно, я постараюсь достать для вас одну. Мистер Вуд, я задала бы вам несколько вопросов, если это не слишком вас отяготит.
- Нисколько, юный друг, спрашивайте все, что хотите.
Эмма наклонилась к экрану и постаралась грамотно произнести незнакомые слова.
- Что такое "эритроцитарный фенотип"?
- Ах, речь о крови? Материя менее приятная, чем вино! Хотя наши с вами профессии не так уж далеки друг от друга. "Кровь моя истинно есть питие", как сказал наш общий знакомый.
И он рассмеялся, очень довольный своим остроумием.
- Так что же такое "эритроцитарный фенотип"? - повторила Эмма, стараясь обуздать свое нетерпение.
- Ничего особенного, жаргон, который употребляют биологи, говоря о редких группах крови.
- В каком смысле редких?
Джордж Вуд прочистил горло.
- Гм, что вы знаете о группах крови, Эмма?
- Знаю не больше, чем все обычные люди. Например, что их четыре: первая, вторая, третья и четвертая. И еще знаю, что существуют отрицательный и положительный резусы.
- Да, но это только начало. На самом деле все гораздо сложнее. Мало кто это знает, но есть люди, у которых кровь совсем другая.
- Неужели?
- Представьте себе. Есть люди с группой крови "Бомбей" по названию индийского города, где ученые впервые обнаружили особенности этой группы. Есть люди, у которых нет ни положительного, ни отрицательного резусов. Этот фенотип именуется Rh null. И это только два примера из множества. Если говорить попросту, то редкая группа крови определяется отсутствием одного или нескольких антигенов, которые обязательно присутствуют в других группах.
Голос профессора Вуда набрал силу. Не было никаких сомнений, что ему было приятно делиться своими познаниями.
- Специфика этих фенотипов состоит в том, что они производят особые антитела и могут вызывать отторжение в случае переливания крови или пересадки органов. "Бомбей", в частности, может быть совмещен только с "Бомбеем".
Наконец-то молодая женщина задала вопрос, который буквально жег ей губы.
- А группа крови "Хельсинки" вам что-то говорит?
Биолог довольно хохотнул:
- Группа "Хельсинки"? Ну, разумеется! Эта группа еще более редкая, чем ваши бутылки с портвейном шестьдесят третьего года! Этим термином обозначают группу людей, у которых наличествует несколько очень редких эритроцитарных фенотипов. Насколько я знаю, на территории Америки живет не больше двенадцати человек, принадлежащих к этой группе.
"И Мэтью один из них…"
Эммой овладело необыкновенное возбуждение. Мигрени как не бывало. Она еще точно не знала, в чем именно дело, но чувствовала, что ключ к разгадке таится именно в редкой группе крови Мэтью.
- Последний вопрос, профессор, и я отпущу вас наслаждаться отдыхом. Каким образом обнаруживается, что у человека редкая группа крови?
- Возможностей много. Беременность, например. Или несовместимость при переливании. Или анализ, который делают донорам. Когда лаборатория обнаруживает редкую группу крови, она обязана занести этого человека в национальную картотеку.
- Спасибо большое, профессор, вы оказали мне неоценимую помощь.
- Надеюсь получить от вас бутылку портвейна, - напомнил он полусерьезно, полушутливо.
- И я вас не подведу!
У Эммы снова началось сердцебиение. Наконец-то у нее в руках та информация, которую она искала с самого начала! Она не понимала всего до конца, но не сомневалась, что главное в загадочном поведении Кейт - редкая группа крови Мэтью.
"Не будем волноваться…"
Желая справиться с охватившим ее волнением, Эмма сосредоточилась на опаловых разводах абсента в своем стакане. Мысленно она постаралась собрать воедино все сведения о Кейт и о Мэтью. Начала с их встречи. Так как же они встретились? По словам Сары, первой жены Мэтта, это произошло осенью 2006 года. Как это случилось? Сильно обрезав себе палец секатором, Мэтью пришел в травмопункт. Там он встретился с Кейт, которая в этот день была дежурным хирургом. Они прониклись друг к другу симпатией, она наложила ему повязку, сделала несколько уколов.
"И, конечно же, взяла анализ крови…"
Эмма продолжала рассуждать дальше. Кейт сделала анализ крови и установила, что кровь Мэта относится к очень редкой группе. Редчайшей! К группе "Хельсинки". Через несколько дней она начинает с ним встречаться, а еще через несколько месяцев выходит за него замуж.
"Но почему?!"
Эмма подняла голову, увидела каскадера и сразу потеряла нить своих рассуждений. Олег Тарасов положил ключ на стойку администратора и направился к выходу.
Эмма сжалась на банкетке, надеясь, что он ее не заметит, потом стала следить за ним.
Прижимая к уху мобильник, она вышла из бара и почти бегом выбежала из гостиницы.
- Ромуальд? Тарасов собирается уехать. Я постараюсь проследить за ним. Оставайся на связи. И еще я сделала потрясающее открытие.
- Я тоже. Мне есть что вам рассказать.
- Потом. Я… Вот черт!
- Что там происходит?
- Кажется, он сел в машину.
Эмма подставила руку ко лбу козырьком, заслоняясь от солнца. Шофер гостиницы подогнал к дверям внушительных размеров вишневый пикап. Решетка радиатора с фирменным перекрестьем "Доджа" утоплена в серебристый бампер. Шофер вышел из машины и протянул ключи Тарасову. Тот, ни секунды не медля, уселся за руль.
Эмма в отчаянии судорожно искала взглядом такси. Она обратилась к швейцару с просьбой помочь ей, но вишневый пикап уже встроился в поток машин и исчез из ее поля зрения.
"Черт! Черт! Черт!"
- Я его больше не вижу, Ромуальд! Он поехал в сторону парка!
- По Бостон-стрит?
- Да.
- В какой машине рулит?
- В большом вишневом "Додже".
- Ладно! Придется за ним последить!
- Перестань! Что за глупости!
* * *
Паренек натянул куртку с меховым воротником, сунул мобильник в карман и выскочил из номера. Он помчался вниз по лестнице с такой скоростью, словно ему грозила смертельная опасность. Вылетев в роскошный холл гостиницы, он чуть было не врезался в старую даму, которая едва ковыляла, уцепившись за ручки ходунков, споткнулся о ее мальтийскую болонку и сбил с ног коридорного, который нес поднос с бокалами шампанского.
- Простите! Извините! Я в отчаянии!..
И Ромуальд вылетел на крыльцо гостиницы. Солидный швейцар в темной униформе с золотыми пуговицами помогал приехавшему семейству выгружать чемоданы.
"На этот раз обойдемся без извинений!"
Мотор приехавшего внедорожника еще работал. В одну секунду Ромуальд уже сидел за рулем. Внедорожник, взвизгнув, на бешеной скорости сорвался с места.
23
Прихоти сердца
Содрогнется любой, представив себе беды, которыми грозит опасная любовная связь.
Шодерло де Лакло
Как только Ромуальд свернул на авеню, он увидел вишневый пикап. Мобильник у него в кармане разрывался криками Эммы, которая все еще не отключилась. Ромуальд переместил мобильник из кармана к уху.
- Послушай, ты немедленно поворачиваешь и возвращаешься в гостиницу, - кричала Эмма.
Она торопливо шла по тротуару Бойл стон-стрит, натыкаясь на прохожих.
- Клоп, ты слышишь, что я тебе говорю?!
- Но это наш единственный реальный шанс!
- Ты украл машину, и ты не умеешь водить!
- Умею!
- Попадешь в аварию и сядешь в тюрьму!
- Еще чего!
Ромуальд нажал отбой.
И тут Эмма впервые отчетливо поняла, какой опасности подвергает самоотверженного мальчишку. Она эгоистично втянула его в свое расследование, она думала только о себе. Теперь собственная безответственность ужаснула ее, но поделать она ничего не могла. Поздно. Юный французик окончательно вышел из-под ее контроля. Он не хотел ее слушаться.
Эмма вошла в холл гостиницы и направилась к лифтам. Ей нужно было успокоиться. Собраться с силами, с мыслями. И еще раз поговорить с Ромуальдом. Она снова набрала его номер. Он ответил.
- Ты на связи, клоп? Хорошо, я согласна, следи за этим типом. Но я велю тебе ехать осторожно! Посмей только высунуться, чтобы тебя заметили либо этот русский, либо копы! Заруби себе на носу: ты не будешь геройствовать и выходить из машины ни при каких обстоятельствах!
- Слушаюсь, мамочка!
- И ты больше никогда не будешь бросать трубку, понял?!
Телефон Ромуальда пронзительно запиликал. Он взглянул на экран. Батарейка мигала, показывая, что заряжена всего-навсего на 7 %.
Ромуальд едва не принялся драть на себе волосы. Как это он, всю жизнь, имеющий дело с компьютерами и мобильниками, мог допустить такую оплошность?!
- У меня садится батарея, - пожаловался он. - Позвоню, когда будут новости.
* * *
Эмма вошла в номер, ругая сама себя на чем свет стоит. Ее душило чувство вины и бессилия. Она ничем не могла помочь Ромуальду. Только молиться.
Всеми силами Эмма старалась справиться с разрушительными эмоциями. Парнишка так торопился, что даже не выключил компьютер. Светился экран, не был закрыт сайт. Эмма села в кресло Ромуальда и невольно заинтересовалась. Перед отходом Ромуальд рылся в архивах "Уолл-стрит газеты" и открыл одну из многочисленных статей, которые экономический ежедневник посвящал Нику Фитчу. Статья была давней, 2001 года, и напоминала телеграфное сообщение. Однако содержание оказалось весьма любопытным.
Еще раз о Нике Фитче
Блистательный проект Ника Фитча действует с каждым днем все успешнее и успешнее, но куда исчез глава фирмы? Не оставил ли капитан свой корабль?
"Что с Ником Фитчем?" - этот вопрос в Силиконовой долине у всех на устах. Длительное отсутствие основателя и главного акционера фирмы всех пугает и интригует. Вот уже два месяца Фитч, как ленивый школьник, манкирует генеральной ассамблеей директоров и презентацией новых продуктов своей фирмы.
Непривычное отсутствие главного трудоголика компании сеет беспокойство среди инвесторов, так что ее акции на бирже уже пошли на понижение.
Пресс-секретарь Фитча в ответ на волнующие всех вопросы лаконично сообщил, что в жизни Ника Фитча все в порядке, он перенес тяжелый бронхит и очень скоро снова займет свое капитанское место.
Эмма продолжила поиск. Тогда Фитч в самом деле, похоже, довольно скоро вернулся к исполнению своих обязанностей. Акции на бирже снова взлетели на немыслимую высоту, происшествие забылось, информация о нем затерялась в лабиринтах Интернета.
Эмма перечитала конец статьи.
"Тяжелый бронхит! Рассказывай сказки!"
Она недоверчиво покачала головой, откинулась и прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться.
"А что, если Ник по-настоящему всерьез болен?"
Мало-помалу белые пятна в этой истории начали исчезать.
"Серьезная болезнь, кровь, медицина, лечение…"
Факты жемчужинками нанизывались один на другой, становясь нитью Ариадны, которая вела через лабиринт загадок к отгадке.
Эмма открыла глаза и посмотрела на экран другого компьютера.
"Интернет больницы".
Эмма наклонилась над клавиатурой и вооружилась мышкой. Ей понадобилось не меньше пяти минут и не меньше сотни манипуляций прежде, чем она поняла, как получить доступ к карточкам пациентов и каким паролем их открывать.
Начала она с того, что набрала "Ник Фитч".
Никакого ответа.
"Подумай хорошенько, девочка!"
Она сделала новую попытку и набрала: "группы крови + Хельсинки".
На экране обозначилось досье одного из пациентов.
Сердце у Эммы замерло: еще несколько секунд, и ей откроется истина!
Пациента звали П. Дрейк, он лежал в кардиологическом отделении больницы в Джамайка Плэйн.
Эмма кликнула и открыла досье. Как только она стала читать историю болезни, разрозненные пазлы стали складываться в картину.
Больного звали Принц Дрейк.
"Принц Дрейк, Дрейк Принц, Черный Принц…"
Это и был Ник Фитч. Бизнесмен, лежавший в кардиологическом центре бостонской больницы, которым руководила Кейт!
Ошеломленная своим открытием, Эмма, едва не дрожа от возбуждения, принялась внимательно изучать досье. Она не пожалела на него времени и поняла главное. А когда поняла главное, то впала чуть ли не в ступор.
Фитч родился с очень редким пороком сердца. Сердце едва работало и плохо снабжало кровью организм, он был "синюшным ребенком", врачи не надеялись, что он доживет до взрослого возраста.
В восемь лет он прошел очень серьезный курс лечения, который улучшил его кровоснабжение, а потом через семь и десять лет последовали две операции на сердце.
Они продлили ему жизнь, но не избавили от главной проблемы. Отсрочили неизбежный конец. Рано или поздно, чтобы не умереть, Ник Фитч нуждался в пересадке сердца. Но, учитывая его редчайшую группу крови, надеяться на такую операцию было нечего. У него была группа "Хельсинки". В сорок два года Ник Фитч был своего рода медицинским чудом. Годы и годы в режиме строгой конфиденциальности за ним наблюдали и его лечили врачи. Жизнью он был обязан своей железной воле и удаче. Но настал момент, когда его сердце не могло больше работать. Этот момент наступил сейчас.
Эмма вызвала мышкой другие документы и выяснила, что Фитч был госпитализирован сутки тому назад и ждет операции по пересадке сердца.
На этот раз жизнь делового гения была поставлена на карту: или пересадка, или смерть.
* * *
Ромуальд старался изо всех сил вести машину как следует. И очень испугался, когда его внедорожник на Бэкон-стрит чуть было не рванулся на красный свет. Он дал задний ход и осторожно выровнял его, а потом испугался не меньше, решив, что упустил каскадера. Но очень скоро снова увидел вишневый "Додж". Пикап свернул на скоростную магистраль, огибающую центр города на северо-западе.
Продвижение машин резко замедлилось из-за пробки, которая возникла неподалеку от развязки, не давая возможности выехать на автостраду. Пока все двигались бампер к бамперу, Ромуальд судорожно разбирался с коробкой скоростей. Во Франции отец немножко учил его водить, и кое-каких приемчиков он, конечно, нахватался, но ездили они всегда вместе. Он и представить себе не мог, что так скоро окажется самостоятельно за рулем - и к тому же внедорожника!
Пробка рассосалась, движение восстановилось. Ромуальд не выпускал из виду вишневый пикап, стараясь сам остаться незамеченным. Теперь "Додж" с немалой скоростью мчался в северном направлении. Через четверть часа они пересекли Мидлсекс с его дубами, серебристыми елками и орешником. Потом пикап повернул на восток, и, проехав километров двенадцать, снова помчался на север по грунтовой дороге.
Они ехали в сторону Лоуэлла, небольшого индустриального городка, некогда процветающего. Ромуальд старался изо всех сил держаться на порядочном расстоянии от каскадера. От просторов вокруг захватывало дух. Солнце, клонясь к горизонту, окрасило облака в оранжевый цвет, заставив светиться их края. Справа и слева нетронутой белизной сияла равнина, вдали мерцала серебром река, а может быть, озеро.
Неожиданно для Ромуальда пикап свернул направо и поехал по узкой проселочной дороге к еловому леску.
"Куда его черт несет?!"
Подросток остановился на обочине и позвонил Эмме, чтобы сообщить, где находится.