- Я последую твоему совету. Мне действительно нужно вернуться домой. Я попытаюсь изменить колониальную политику Канопуса и скажу, что нам следует отказаться от Шикасты. Я дам понять, что намерения Сириуса серьезны и он хочет, чтобы мы отдали Шикасту в его распоряжение. Если я не добьюсь своего и наша политика останется прежней - а именно этим все и закончится, сирианка, не жди от меня слишком многого, - я буду иметь удовольствие снова встретиться с тобой здесь.
- Тебе нельзя попросить о переводе на другую планету?
- Не думаю, что… Впрочем, пусть будет так, как ты говоришь. Если, вернувшись сюда, я вновь сделаюсь самим собой, я не стану просить о переводе.
- Но почему бы и нет, - упорствовала я. - Во всяком случае, надеюсь, ты догадаешься попросить, чтобы тебе регулярно позволяли брать отпуск, дабы сменить обстановку.
Назар улыбнулся. На сей раз его улыбка была нежной, даже благодарной, и в ней - вновь - чувствовалось восхищение.
- Я передам нашему руководству твои пожелания, - сказал он.
- И как ты думаешь, какую работу тебе поручат, когда ты вернешься? Если только ты и вправду вернешься.
- Какую работу? Все будет как обычно. Меня отправят в новое место. От твоего внимания наверняка не ускользнул тог факт, что города на востоке Основного Материка вскоре будет погребены под песками?
- Да, я это заметила!
- Это значит, я опять окажусь в каком-нибудь паршивом городишке, где поначалу жизнь покажется мне настоящим адом, а потом… все вернется на крути своя. В любом случае, я буду следить за порядком и безопасностью и наблюдать за Шаммат, как делал всегда! Может быть, мне прикажут создать новый город вместо тех, что погибнут, - прекрасный, совершенный город… до тех пор, пока…
- И каким будет этот новый город? - спросила я и, не удержавшись, съязвила: - Разумеется, его облик будет определяться Необходимостью. И все же, каким он будет?
- Думаю, мне нужно уехать прямо сейчас, - сказал Назар. - Если я не уеду, может случиться все что угодно! Возможно, я даже вернусь к Элиле, вряд ли я сумею так просто вычеркнуть ее из своей жизни.
- Как же ты вызовешь космический корабль? - поинтересовалась я.
- Я вернусь другим путем, - ответил он. - Прощай, сирианка. Спасибо тебе. Береги свои серьги и все остальное. Тебя будут преследовать и могут ограбить, а если обнаружится, что я исчез, путтиоряне не оставят тебя в покое… Вызывай космический корабль и улетай. Таков мой совет.
С этими словами он выскочил из комнаты, и через некоторое время я увидела внизу, у подножия башни, маленькую темную фигурку. Он не взял с собой никакой одежды. Лишь теперь я догадалась, что Назар имел в виду. Он собирался уйти в заснеженные пустоши и умереть. Так вот какие средства перемещения использует Канопус! Но у меня не было времени раздумывать о случившемся и о долгом разговоре с Назаром, разговоре, в ходе которого я столько раз вплотную приближалась к прозрению. Я смотрела, как канопианец с трудом бредет по улице. Низкая поземка на северо-востоке говорила о том, что скоро снова пойдет снег. Но задолго до начала снегопада Назар замерзнет в сугробах. Он погибнет очень скоро, я знала это. Я была уверена, что его не найдут, пока не стает снег. А обнаружив его тело, путтиоряне придут за мной. Возможно, мне предъявят обвинение в убийстве или в том, что я не доложила им, что Назар исчез, - кто знает, чего можно ожидать от обитателей подобного места! Однако до того, как растает снег, еще далеко. Я надеялась дождаться весны. Я стояла, глядя на то, как снег укрывает все вокруг белой пеленой, и думала, что все это - просто вода. Когда станет тепло, она забурлит и затопит все вокруг этих башен. Я буду стоять здесь, наверху, и смотреть на потоки мутной воды, а потом - так мне хотелось верить - все вокруг зазеленеет. Я никогда не видела ничего подобного.
У меня не было причин не верить предостережениям Канопуса. Я знала, что к ним стоит прислушаться. Мне не хотелось сталкиваться с путтиорянами или с деградирующей местной элитой - эта праздная, избалованная публика всегда отличалась изощренной жестокостью… Тогда чего я ждала? Разумеется, я надеялась, что увижу Клорати.
Я прибыла сюда, чтобы встретиться с Клорати.
Я понимала, что здесь была какая-то тайна. В то время я не надеялась ее разгадать, но знала, что она есть.
Я решила, что вызову космолет и улечу. Я отправила запрос и собрала свои вещи. Я нашла в сундуке белое одеяние с капюшоном и надела его. Я не хотела, чтобы меня видели, а беглянка в черном была бы слишком заметной на снегу, и меня бы немедленно задержали.
Собираясь, я заметила на полу несколько исписанных листов бумаги. Они валялись там, где лежал Назар. Я пробежала написанное глазами. Его отчаяние, его печаль, его ненависть к самому себе - все это было описано здесь, причем текст пестрил бранными словами и вульгаризмами. Передо мной была целая пачка бумаги, а записи велись на протяжении нескольких месяцев. Последняя из них явно была сделана непосредственно перед тем, как я вошла в комнату. С трудом разбирая торопливый, небрежный почерк, я прочла:
"Вновь и вновь я возвращаюсь к одной и той же мысли. Мне стыдно за себя, и этот стыд не позволит мне смотреть в глаза Канопусу и даже самому себе. Я надеюсь, что Сириус поможет мне вновь обрести силу духа, и тогда я сумею заставить себя вернуться к выполнению своих обязанностей. Размышляя о Сириусе, я недоумеваю, как могло случиться, что могущественная Сирианская империя - деятельная, изобретательная и умелая - не имеет представления о самых существенных фактах? Она то процветает, то переживает периоды упадка, ее власти принимают решения и вновь идут вперед… Сириус позволяет населению бесконтрольно расти, а потом сокращает его численность почти до нуля. При этом он ориентируется исключительно на расстановку сил в текущий момент и настроение общества и никогда не думает о Необходимости. Разумная и компетентная сирианка, которая вряд ли способна потерять свой моральный облик так же легко, как и я, не имеет понятия о предназначении Канопуса и не представляет, каким могло бы быть предназначение Сириуса. Одно это является для меня великим стимулом к тому, чтобы вновь обрести себя".
Я свернула листок вчетверо - он был изготовлен из незнакомого мне хрупкого и в то же время гибкого материала, - сунула записку в карман, быстро спустилась по ступеням и нырнула в холодный туман. Снаружи снова шел снег, хотя и не сильный. Я не боялась, что не найду космолет, но опасалась, что меня могут остановить. У подножия башни я заметила пару путтиорян-охранников. Обогнув башню, я бросилась бежать. Вскоре я оказалась на дороге, по которой пришла в город. Я бежала без остановки, спотыкаясь и тяжело дыша. Пару раз я едва не упала в придорожную канаву, - заметенная снегом, она показалась мне тропинкой. Я размышляла о том, где сейчас Назар. Продолжает ли он свой путь или упал в снег и умирает? Эти мысли казались странными и непривычными - ведь мы не должны умирать! Сириане с Планеты-Матери могли обновлять свои тела почти бесконечно. Смерть для нас была чем-то запредельным. Неужели Канопус распоряжается телами как машинами или одеждой?
Вскоре сквозь снежную мглу я увидела мягкий блеск космолета. Я проворно забралась в него, и через минуту мы уже взлетели над густой белой пеленой. Внизу промелькнули коричневые конусы, торчащие из белого покрывала, и вскоре мы поднялись над облаками, и я увидела над собой ночное небо Роанды, усыпанное мерцающими звездами. Я поискала глазами звезду, которая освещала мой родной Сириус, но мы уже летели над южным полушарием. Белые просторы внизу сменили горные цепи, а потом безбрежный океан.
Подводя итоги своего визита на Роанду, я разработала программу проведения экспериментальных исследований, но она не имеет отношения к теме данного отчета.
На этом я завершаю свой рассказ о встречах с Канопусом в Коши и о городах в восточной части Основного Материка.
Планета 3(1). Обитатели Планеты 9
Долгое время я находилась вдали от Роанды. Я работала в другой части Сирианской империи, в основном занимаясь психологическими проблемами, связанными с сокращением численности населения. Нельзя сказать, что эта работа доставляла мне удовольствие, и если бы эти проблемы не были столь остры и зачастую опасны для империи, я бы непременно побывала на Роанде, чтобы лично проконтролировать ход проводимых там экспериментов. В этот период там не проводилось социологических исследований, речь шла лишь о небольших работах по генной инженерии.
Я смогла с чистой совестью вернуться домой, лишь когда встал вопрос о Планете 3(1) и ее будущем и мне пришлось участвовать в дискуссии о нашей дальнейшей стратегии. Я надеялась, что после этого меня вновь направят на Роанду.
Дебаты оказались длительными и бурными. Наше решение не присоединять к Сирианской империи новые планеты оставалось в силе. Планета 3(1) была спутником Планеты 3, которая использовалась весьма активно. При этом мы никогда не занимались развитием ее спутника - Планета 3(1) была практически лишена кислорода, хотя считалась весьма перспективной. Освоение 3(1), богатой различными полезными ископаемыми, началось в период интенсивного расширения империи. Но реализация программы по сокращению численности населения привела к тому, что необходимость в новых запасах полезных ископаемых отпала. Полагаю, сказав, что мы попросту забыли про Планету 3(1), я буду недалека от истины. Жизнь на Планете 3 шла своим чередом, и ее обитатели тоже не интересовались судьбой спутника, вспоминая о нем лишь в связи с изменениями уровня гравитации.
Вопрос об освоении 3(1) возник вновь, поскольку сотрудники Колониальной Службы в глубине души всегда тосковали по былым временам. Не сомневаюсь, что эти слова могут спровоцировать весьма нелицеприятные высказывания в мой адрес. Но зачем скрывать правду? Я считаю, что первопричина очень многих проблем и неприятностей нашей службы - потребность действовать. Сирианам необходимы ситуации, которые позволяют испытать себя, требуют напряжения сил. Такова наша натура. Освоение новых планет позволяет удовлетворить эту потребность. Хотя расширение Сирианской империи нельзя назвать естественным процессом, оно создает все условия для самореализации. Когда Колониальная Служба просто следила за порядком на планетах, что не требовало особых усилий, ее сотрудники относились к своей работе без воодушевления, считая, что она не позволяет им расти и развиваться. Не зря мы то и дело изобретаем разнообразные программы, которые помогают персоналу службы не потерять форму.
Планета 3(1) вновь привлекла наше внимание потому, что значительная часть моих коллег, и в первую очередь молодежь, жаждала настоящих трудностей, мечтала бороться и рисковать. Людям хотелось смотреть в лицо опасности - настоящей опасности, а не той, что возникает время от времени при всплесках недовольства населения. Впрочем, я не хочу поднимать здесь метафизические вопросы! В мои намерения не входит углубляться в сферы, детально исследованные специалистами в области социальной философии. Скажу одно - на многих планетах со стабильной и хорошо сбалансированной экономикой мы в определенные эпохи намеренно распространяли слухи о несуществующих опасностях, поскольку людям это шло только на пользу. Мы внушали населению мысль о том, что нам угрожают Путтиора и Шаммат, выдумывали истории о надвигающихся космических катаклизмах - например, о приближении комет или неблагоприятном расположении звезд - и даже провоцировали небольшие восстания. Все это делалось для того, чтобы людям не казалось, что их жизнь лишена смысла, - ведь если пустить дело на самотек, мысли о бесцельности существования вполне могут привести к массовым самоубийствам.
Именно по этой причине мы пересмотрели свое отношение к Планете 3(1). Впрочем, - и это весьма показательно - данное соображение даже не упоминалось в пресс-релизе, который подводил итоги Конференции. (По моему опыту, такова общая закономерность: важнейший фактор, который определяет ход событий, решение или изменение курса никогда не упоминается, и подлинная причина всегда прячется за второстепенными и несущественными.)
В пресс-релизе были перечислены следующие причины.
1. Планета 3(1) - единственная колония, которая осталась неосвоенной.
2. Проводя параллель с реалиями далекого прошлого, можно уподобить ее заброшенному полю в крепком крестьянском хозяйстве. (Молодые сотрудники обожали поэтические сравнения, от которых веяло ароматом старины.)
3. Использование этой планеты, расположенной недалеко от Сириуса, выгоднее, чем использование более отдаленных планет, богатых минералами.
4. На Планете 3 заметны знакомые симптомы нравственного застоя, поэтому дебаты и разногласия, которые породит решение возродить ее спутник, пойдут ее жителям на пользу.
5. 3(1) поставит перед нами новые проблемы, и их решение углубит наши научные знания.
6. Наш персонал на Роанде неоднократно оповещал Колониальную Службу, что территории Сирианской империи страдают от перенаселения людьми и иными видами живых существ - таков результат наших необдуманных экспериментов. При создании соответствующих атмосферных условий на 3(1) следует учитывать условия на Роанде. (Подробности см. в Приложении.)
Я послала запрос на Канопус, спрашивая, сможет ли он выделить нам часть своих территорий на ограниченный период времени. В этом вопросе была доля лицемерия, которую кто-то назовет обычной дипломатией. Дело в том, что мы не знали точно, на какой срок нам понадобится эта территория. Нам были нужны самые высокие горы. Очень высокие горы в южной части Основного Материка. Теперь в результате смятия и изломов земной коры во время пресловутых "Событий" они стали выше и занимали еще более обширную территорию. По данным нашей разведки, Канопус практически не использовал эти гористые зоны. (Позднее выяснилось, что мы ошибались.) Тем не менее, на данный запрос Канопус ответил, что не может предоставить в наше распоряжение эти территории или их часть и хочет обратить наше внимание на достаточно высокие горные цепи на Втором Южном Континенте. "Вот спасибо!" - подумала я. Эти горы действительно вполне годились для нашей цели. Стремление хотя бы временно проникнуть в Большие горы Канопуса имело вполне определенную причину - по данным наших отчетов, именно там находился Клорати. Других сведений о нем меня не было.
Как не было и сведений о Назаре.
История наших взаимоотношений с Назаром отступила для меня на второй план вскоре после того, как мы расстались. Ситуацию не изменил и чрезвычайно любопытный отчет о конференции на Канопусе, которая вызвала "небывалый интерес общественности". Там обсуждался вопрос о Роанде - не пора ли окончательно отказаться от этой планеты.
"Политике властей" был брошен вызов. "Бурные и продолжительные дебаты, в ходе которых обсуждались принципы колониальной политики Канопуса, закончились тем, что большинство проголосовало против отказа от Роанды". И все же колониальная политика претерпела беспрецедентные изменения. "Недовольное меньшинство внесло предложение, которое было принято. Было решено, что, за исключением ограниченного круга должностных лиц, на Роанде должны работать только добровольцы и направлять туда людей вопреки их желанию недопустимо". Эти принципы были очень близки Сириусу. Таким образом, на Канопусе состоялась конференция, где обсуждались условия работы на Роанде (или Шикасте). В необходимости подобных шагов я когда-то убеждала Назара. В свое время он высмеял эту идею, но теперь она стала реальностью. И все же у меня имелось слишком мало информации. Все сведения, которыми я располагала, были получены даже не из вторых рук. Один из наших сотрудников, который отправился в Колонию 10 для планового обмена информацией с тамошними чиновниками, услышал упоминание об этой конференции в частной беседе и стал наводить справки, не представляя ее подлинного исторического значения… Впрочем, может быть, она и вправду была не так уж важна. Откуда мне знать, какое значение придает тем или иным событиям Канопус, который соизмеряет все с пресловутой "Необходимостью"? То, что горстка должностных лиц - по всей вероятности, временно - разошлась во мнениях с высшим руководством, еще не означало, что речь идет об эпохальном событии! Сотрудникам моего уровня постоянно приходится решать вопросы такого рода, и для меня это не более чем рутина. И все же эта конференция состоялась, хотя некогда Назар высмеял саму мысль о ней… Полагаю, я осветила этот факт достаточно подробно, и дальнейшие умозрительные построения на данную тему неуместны.
Причина, по которой я не описываю свое пребывание в Коши во всех подробностях, состоит в том, что этот визит дался мне очень нелегко. Такова реальность. То, что я узнала, заставило меня во многом пересмотреть свои взгляды. В том числе и принципы, которых я придерживалась как официальный представитель Сириуса. Я часто вспоминала, как Назар называл меня сирианкой. Теперь во мне словно было два разных человека. Я чувствовала, что совершаю предательство. Я усомнилась в правоте Сириуса. Кто и когда делал это до меня? Я не припоминаю такого! Сириусу приходилось сталкиваться с восстаниями в своих колониях и недовольством политикой властей, но даже в ходе подобных актов гражданского неповиновения никто не позволял себе усомниться в наших основных принципах. Взять знаменитую "экзистенциальную проблему", при ее решении не было и речи о нарушении границ, установленных Сириусом. Однако когда я под влиянием представителей Канопуса проникалась иным образом мышления, я начинала сомневаться в фундаментальных принципах, на которых зиждилась Сирианская империя.
Я не желала стать изгоем в родной империи. А дело шло именно к этому. Может быть, мне следовало выйти вперед на одной из конференций по Всеобщей Стратегии и сказать - но что? Заявить, что, по моему мнению, Канопус действует тоньше и достиг большего, чем Сириус, и что мы должны пойти к нему на поклон и смиренно просить наставить нас на путь истинный? На это я была не способна. В данном отчете - или, если угодно, воспоминаниях - я уже давала понять, что наша позиция в отношении Канопуса делала это немыслимым.
А может быть, я должна была начать пропагандистскую работу среди моих коллег и ближайших друзей, убеждая членов Большой Пятерки, Амбиена Первого и своих детей в необходимости сменить верховную власть, что постепенно позволит изменить Сирианскую империю в целом? Однако, чтобы создать сплоченную группу единомышленников, требуется трудиться долгие годы, и мы предпринимали подобные меры, лишь сталкиваясь с инакомыслием в масштабах планет и повстанческими движениями.
Хотя я обдумывала и тот, и другой вариант, мне и в голову не приходило, что я и впрямь буду действовать подобным образом. Существует понятие искусства возможного. Для человека в моем положении, с моим опытом и моим характером было немыслимым приняться за создание революционных ячеек.