- Ты ничего не знаешь о ней, не знаешь, сколько мы от нее натерпелись! - закричала Брианна. - Почему ты разрешаешь этой гадине оставаться у нас дома? Ты же знаешь, что мы с Бри до самого нутра ее ненавидим!
- Ну а мне жаль бедную девочку, - вмешалась Руби. - Ведь ее мама и папа только что умерли! Вчера я долго с ней беседовала. Тела доставят в Лестер, и я посоветовала сиротке воспользоваться ритуальными услугами компании "Кооп". Они превосходно справились с похоронами твоего дедушки. Не их вина, что катафалк сначала заехал за телом не в тот дом. Фэйртри-авеню на самом деле созвучно с Фёртри-авеню.
Брианна встала на колени рядом со стулом и, глядя бабушке в лицо, очень медленно и отчетливо произнесла:
- Бабуль, с чего бы властям Данди перевозить тела родителей Поппи в Лестер? Ведь, судя по словам Поппи, они жили в доме в Хэмпстеде в окружении богатых родственников и знаменитых друзей. Их соседом был Хью Грант!
- Да знаю я! - нетерпеливо перебила внучку Руби. - Поппи рассказывала, что ее родители часто катали Хью на своем самолете. Однажды он даже взял на себя управление, когда ее отцу стало плохо за штурвалом. Хью пришлось совершить аварийную посадку в Хэмпстед-Хит, и при этом немного пострадал полицейский.
- Ты глупая легковерная старуха! - закричала Брианна. - Все, что она тебе наплела, - сплошная ложь!
Руби скривилась:
- Ты меня удивляешь, Брианна. Как ты можешь так грубо разговаривать со старшими! А ведь была такой милой, спокойной девочкой. Ты изменилась, уехав в этот университет.
Брианна вскочила:
- Никакие тела не привезут в "Кооп"! Ее родители живы-здоровы и проживают в Мейденхеде! Ее мать сегодня утром написала в Фейсбуке, что на Рождество ей подарили электрическое одеяло!
- А ты откуда знаешь? - спросила Ева.
Брианна переглянулась с братом, и Брайан-младший пояснил:
- Мы хорошо разбираемся в компьютерах.
Брианна обняла брата за плечи и сказала:
- И она никакая не Поппи Робертс, ее зовут Пола Гибб. Ее родители живут в муниципальном доме. Никакого частного самолета у них нет. И машины у них нет, и даже центрального отопления.
- По крайней мере, теперь у них есть электрическое одеяло, - заметил Александр.
Рассмеялась только Ева.
- И как давно вам это известно? - поинтересовался Стэнли.
- Пару дней, - призналась Брианна. - Но мы решили придержать новости. На второй день Рождества обычно как раз нечем заняться, верно?
- А я считаю, это омерзительно, - вмешалась Ивонн. - Два бесчувственных умника против бедной девочки в трауре.
- Бри, пришло время принести документы Поппи, - властно распорядилась Брианна.
Брайан-младший глянул на сестру, словно умоляя быть с ним поуважительнее, и с тяжелым вздохом скрылся в своей комнате.
Когда брат вернулся с пухлой зеленой папкой, Брианна повелительно взмахнула рукой:
- Раздай их.
- В случайном порядке?
Она кивнула.
Брайан оделил присутствующих различными документами. Это были распечатанные на принтере листы, скрепленные степлером.
Минут на пять повисла тишина, пока собравшиеся вникали в содержание бумаг.
- Ну, я дважды прочитала и все равно ничего не поняла, - возвестила Руби.
- Мы что, обязаны вроде как экзамен сдавать этим умникам? - возмутилась Ивонн.
- У тебя свидетельство о рождении, бабуль, - успокаивающе сказала Брианна. - Прочти его вслух.
- Перестань командовать мне как собаке, словно я дворняжка какая-то! Когда я была маленькой…
- Ага, когда ты была маленькой, то писала мелом по грифельной доске, - перебила Брианна.
- Извинись перед бабушкой, - приказала дочери Ева.
Брианна буркнула:
- Извини.
- В общем, здесь написано, что это свидетельство о рождении ребенка по имени Пола Гибб, 31 июля 1993 года, отец Дин Артур Гибб, сторож на парковке, а мать - Клэр Тереза Мария Гибб, служащая боулинг-клуба.
Брайан-младший захохотал и прогнусавил с карикатурным американским акцентом:
- На хер эту фигню, чувак, погнали в боулинг.
Прежде никто из членов семьи не слышал, чтобы Брайан-младший ругался. Ева даже обрадовалась неожиданному свидетельству, что сын может сквернословить как нормальный подросток.
Брианна повернулась к брату:
- Бри, прошу тебя, не надо фразочек из Лебовски. Мы тут о серьезных делах.
- У меня отчет соцработника, - сказал Александр. - Когда Поле было три с половиной года, ее временно забрали из семьи и отдали под опеку.
Ева подняла глаза от своих распечаток.
- У меня справка о поступлении в университетскую больницу, датированная одиннадцатым июня 1995 года, и полугодовой отчет социального работника Дельфины Ладзински. - Ева просмотрела бумаги. - С чего бы начать? - Она откашлялась и зачитала то, что сочла самым важным, словно сообщала прогноз погоды: - Медицинское обследование пациентки выявило сигаретные ожоги на тыльных сторонах ладоней и запястьях, лишай, педикулез, струпья. Девочка истощена и не умеет говорить. Боится пользоваться туалетом.
Ивонн встала:
- В общем, не знаю, как вы, но с меня хватит. Сегодня День коробочек! Я хочу поесть сэндвичей с индейкой и поиграть в мистера Картофельную Голову, а не копошиться в этом грязном белье.
- Ивонн, сядь! - прикрикнула Руби. - Есть вещи, которым нужно взглянуть в лицо. У меня полицейский рапорт о поджоге в детском доме в Рединге. Полу Гибб допрашивали, но она заявила, что лишь пыталась прикурить сигарету зажигалкой "Зиппо", а потом испугалась и бросила зажигалку в игровую комнату, где та упала на бильярдный стол…
- Мне от всего этого дурно! - страдальчески перебила Ивонн.
- Это все объясняет, - кивнула Ева.
- Но вовсе не оправдывает ее нынешнее поведение, - возразил Стэнли.
Александр кивнул:
- Мама запирала меня в темной комнате. Не знаю, куда она уходила. Она приказывала мне держаться подальше от окна и угрожала, если заплачу, выгнать из дома, поэтому я делал, как было велено. Но я вырос нормальным.
Он поднял глаза на Еву, которая сверлила его взглядом, будто видела впервые.
Ивонн пробурчала несчастным голосом:
- Если бы я знала, что в этом доме поселится помешанная, - ну, еще одна помешанная, - то ноги бы моей здесь не было!
- Я не сумасшедшая, Ивонн, - возразила Ева. - Напомнить вам, что ваш сын - и мой муж - прямо сейчас внизу ссорится с любовницей?
Ивонн опустила глаза и поправила кольца на скрюченных артритом пальцах.
- У меня аттестаты Полы Гибб из средней школы и о полном среднем образовании. У нее двенадцать предметов в аттестате средней школы, оценки не ниже тройки, а вот во втором аттестате всего два предмета - пятерка по английскому и пятерка с плюсом по религиоведению.
- Значит, она не просто психопатка, - сказал Александр, - а довольно умная психопатка. И это пугает.
Все подскочили и уставились на дверь спальни, потому что внизу хлопнула дверь и тут же в вестибюле раздался топот тяжелых башмаков.
- Я хочу с ней поговорить, - сказала Ева. - Брайан-младший, пожалуйста, попроси нашу гостью подняться сюда.
- Почему я? Я не желаю с ней разговаривать, не желаю на нее смотреть, не желаю даже дышать с ней одним воздухом.
Все переглянулись, но никто не пошевелился.
- Я схожу, - вызвался Александр.
Он спустился в гостиную и нашел Поппи - укрывшись красным пледом, она притворялась спящей на диване. Поппи не открывала глаз, но по подрагивающим векам Александр догадался, что девушка не спит.
Он громко произнес:
- Ева хочет тебя видеть.
Поппи изобразила, будто только что проснулась. Александр и жалел ее, и презирал.
Поппи, она же Пола, жизнерадостно воскликнула:
- Должно быть, я закемарила! Утро выдалось таким утомительным. Все в приюте хотели получить толику внимания Поппи.
- Ну а теперь толику внимания Поппи хочет получить Ева, - сказал Александр.
Войдя вместе с Александром в комнату Евы, Поппи оказалась под прицелом обличительных взглядов. Но она уже много раз бывала в подобных ситуациях. "Веди себя как ни в чем не бывало, детка", - посоветовала Поппи сама себе.
Ева похлопала по кровати и сказала:
- Садись, Пола. Тебе больше не нужно лгать. Мы знаем, кто ты. И знаем, что твои родители живы. - Она подняла лист распечатки: - Здесь сказано, что твоя мать ходила в департамент труда и пенсий двадцать второго декабря и просила ссуду, утверждая, что у нее нет денег на Рождество. Ведь Клэр Тереза Мария Гибб твоя мать, не так ли? Между прочим, ты Поппи или Пола?
- Поппи, - ответила девушка, нервно улыбаясь. - Прошу, не называйте меня Полой. Пожалуйста. Не зовите меня Полой. Теперь у меня другое имя. Не зовите меня Полой.
Ева взяла ее за руку:
- Хорошо. Пусть ты Поппи. Почему ты не пытаешься быть собой?
Поппи собралась было пустить слезу и всхлипнуть: "Но я не знаю, кто я!" Потом ей стало любопытно, а кто же она? Пожалуй, пора избавиться от этого писклявого голоска соплюшки. Она глянула на свое винтажное вечернее платье, и оно вдруг показалось ей совсем не таким очаровательно-эксцентричным, как винтажные наряды Хелены Бонэм-Картер.
И тяжелые ботинки с болтающимися шнурками больше не придавали ей "характера". Поппи попыталась переключить мозг в нейтральное положение и выждала несколько секунд, чтобы посмотреть, что получится. Опробуя новый взрослый голос, она попросила:
- Пожалуйста, вы позволите мне остаться у вас до начала занятий?
- Нет! - хором завопили Брианна и Брайан-младший.
- Да, можешь остаться у нас до начала семестра, - кивнула Ева. - Но соблюдая правила поведения в этом доме. Во-первых, больше никакого вранья.
- Никакого вранья, - повторила Поппи.
- Во-вторых, никакой праздности на диване в нижнем белье. И в-третьих, никакого воровства.
- Вчера я нашла в ее сумке наш таймер для яиц, - не унималась Брианна.
Поппи села на пол у стены рядом с Александром.
- Тебе дали отличный шанс, - сказал он. - Не проморгай его.
- Значит, вот так? - расстроилась Брианна. - Ее простили, да?
- Да, - кивнула Ева. - Точно так же, как я простила папу.
Стэнли поднял руку:
- Могу ли я вставить пару слов? - Он посмотрел на Поппи: - Я не особо сердобольный и не могу даже выразить, насколько я зол на тебя за твою татуировку-свастику. Постоянно о ней думаю. Знаю, ты молода, но, думаю, ты изучала современную историю и в курсе, что свастика символизирует величайшее зло. Только не надо говорить, что твоя фашистская татуировка означает какое-то индийское божество или другую ересь. Мы оба знаем, что ты выбрала свастику или потому, что симпатизируешь нацистам, или потому, что хотела тем самым выделиться из приличного общества и шокировать окружающих. Ты могла бы выбрать змею, цветок или птичку, но выбрала свастику. У меня дома имеется коллекция видеозаписей, документальной хроники Второй мировой войны. Один из фильмов посвящен освобождению концентрационного лагеря Берген-Бельзен. Слышала о таком?
- Там умерла Анна Франк. Я писала о ней сочинение на выпускном экзамене.
Стэнли продолжил:
- Когда войска союзников прибыли, чтобы освободить узников, они обнаружили там скелеты, молившие дать им еды и воды. Там же нашли огромную яму, полную трупов. К ужасу солдат, некоторые несчастные во рве были все еще живы. Бульдозер…
- Хватит, Стэнли! - вскричала Руби.
- Простите, не хотел расстроить… - Старик снова повернулся к Поппи: - Если пожелаешь посмотреть этот фильм, приходи ко мне.
Поппи покачала головой.
Воцарилась тишина.
Наконец Поппи сказала:
- Я сведу татуировку лазером. Обожаю Анну Франк. Забыла, что она была еврейкой. Я плакала, когда нацисты нашли ее на чердаке. Я сделала эту татуировку в четырнадцать лет только потому, что была влюблена в фаната Гитлера. У него под кроватью хранился чемодан, набитый клинками, медалями и прочими такими штуками. Тот парень говорил, что Гитлер любил животных, был вегетарианцем и добивался лишь мира во всем мире. В постели мы должны были называть друг друга Адольфом и Евой.
Все посмотрели на Еву, которая мигом перевела стрелку:
- Это все мама.
- Тебя назвали в честь кинозвезды, Евы-Мари Сэйнт! - возмутилась Руби.
- Мы расстались через два месяца, - продолжила Поппи, - но татуировка осталась.
Стэнли кивнул:
- Больше не буду об этом говорить. - Он кашлянул, словно ставя точку, затем повернулся к Руби и сказал: - О, Ева-Мари Сэйнт. Та сцена с Марлоном Брандо в фильме "В порту"! Свинг, перчатки, ее милое личико!
Беседа перетекла в другое русло.
Александр покидал комнату Евы последним.
- Если я тебе понадоблюсь, звони, - сказал он, - и я примчусь.
После его ухода Ева принялась тихонько напевать себе под нос:
- Зима, весна, лето или осень…
Посреди ночи, когда весь дом спал, Поппи пробралась в комнату Евы. Полная луна подсвечивала стены, и этого освещения хватило, чтобы Поппи смогла неслышно залезть в постель.
Ева заворочалась, но не проснулась.
Поппи уткнулась лицом в плечо женщины и обняла ее за талию.
Утром Ева почувствовала, что в комнате кто-то побывал. Но увидела лишь примятую подушку.
Глава 36
Мистер Лин очень обрадовался, увидев почерк сына на конверте, который забрал из районного почтамта в пригороде Пекина. Наверное, Хо прислал почтительное сыновнее поздравление с праздниками. Мистер Лин слышал, что в Англии принято всенародно отмечать день рождения Иисуса Христа, который, как говорят знающие люди, не только сын английского Бога, но и коммунист-революционер, замученный пытками и казненный жестокими оккупантами.
Мистер Лин решил набраться терпения и распечатать конверт дома. А еще лучше - вручить письмо жене и насладиться ее радостью. Они скучали по сыну. Решение отправить Хо учиться в Англию далось им нелегко, но не годится, чтобы сын стал рабочим, как родители. Они хотели, чтобы Хо сделался пластическим хирургом и зарабатывал много денег. Юные китаянки во всем мире стыдятся своих узких глаз и маленьких грудей и готовы платить за исправление ошибок природы.
Мистер Лин остановился у продуктового ларька, чтобы купить живую курицу. Он выбрал особь, которой хватит на несколько дней, заплатил и, держа птицу вниз головой, направился на овощной рынок, где купил коробку яблок в подарок жене. Упакованные яблоки стоили в пять раз дороже развесных, но мистер Лин очень любил свою жену. Она редко ему прекословила, волосы у нее все еще черны, а на лице совсем мало морщинок. Грустит она только в минуты, когда думает о дочери, которой им не суждено обзавестись.
Он дошел до детской площадки у блочной башни, на двадцать седьмом этаже которой находилась их квартира. Мистер Лин задрал голову и присмотрелся к своему окну. Он надеялся, что лифт работает.
Когда мистер Лин, тяжело дыша, вошел в квартиру, жена вскочила и поспешила в прихожую.
- Смотри-ка, кто нам написал. - Он протянул письмо от Хо.
Жена радостно улыбнулась и осторожно потрогала яркую красно-зелено-золотую рождественскую марку, словно то была драгоценность.
- Это в честь дня рождения английского Иисуса, - сказала она.
Курица кудахтала и вырывалась. Мистер Лин отнес ее на маленькую кухню и бросил в маленькую раковину. Потом супруги сели напротив друг друга за маленький стол. Миссис Лин положила между ними письмо.
Мистер Лин вытащил упаковку яблок и разместил рядом с конвертом.
Жена застенчиво улыбнулась.
- Это тебе, - сказал он.
- Но я тебе ничего не купила! - воскликнула она.
- В этом нет нужды, ведь ты подарила мне Хо. Ну давай же, открывай конверт.
Миссис Лин медленно и осторожно распечатала письмо и пробежала взглядом первые строчки. Затем внезапно отложила листок, лицо ее окаменело. Она подтолкнула письмо к мужу и прошептала:
- Мужайся, дорогой.
Мистер Лин несколько раз вскрикнул, читая послание. Дойдя до конца, он сказал:
- Никогда не любил мак. Лишенное гармонии, вульгарное растение и разрастается быстро, как сорняк.
Курица из раковины протестующе кудахтнула.
Мистер Лин встал, взял острый нож и деревянную доску и быстро перерезал птичью шею. Бросил курицу обратно в раковину и долго смотрел, как яркая кровь стекает в слив, рисуя пламенеющий цветок.
Глава 37
В канун Нового года в дверь позвонила незнакомая женщина и спросила, может ли она побеседовать с Евой.
Титания, чья очередь была открывать дверь, заколебалась:
- Могу я узнать ваше имя?
- Я живу в конце Редвуд-роуд. Пожалуй, предпочту остаться анонимом.
Титания пригласила гостью подождать в прихожей, а сама поднялась по лестнице.
Увидев ее, Ева сказала:
- Ох, ты надела этот жуткий фартук, который Брайан подарил мне на Рождество. Что еще ты прибрала к рукам?
- Только твоего мужа, - рассмеялась Титания.
- Этот оливковый цвет тебе, однако, идет. Носи его почаще, - посоветовала Ева и добавила: - Зови ее наверх.
Когда Титания ушла, Ева пальцами расчесала волосы и поправила подушки.
Женщина была средних лет и, похоже, довольно давно приняла решение позволить волосам расти а-ля натюрель, седыми и косматыми. В сером спортивном костюме и серых же кроссовках она походила на беглый карандашный рисунок на белом листе.
Ева пригласила незнакомку сесть на залитый супом стул.
Гостья спокойно заговорила:
- Меня зовут Белла Харпер. Я прохожу мимо вашего окна как минимум четыре раза в день.
- Да, я видела, как вы отводите детей в школу, - кивнула Ева.
Белла вытащила из кармана ветровки горсть бумажных платков.
Ева внутренне приготовилась к неизбежному. У нее давно развилось отвращение к слезам. Нынче люди слишком легко впадают в плаксивость.
- Мне нужен совет, как лучше уйти от мужа, - сказала Белла. - Это Рождество стало для меня пыткой. Он всех нас измучил. Мне кажется, будто мои обнаженные нервы треплет ледяной ветер. Не уверена, что смогу и дальше с этим справляться.
- И почему же вы пришли ко мне? - спросила Ева.
- Потому что вы всегда здесь. Иногда ранним утром я хожу тут поблизости и вижу, как вы курите у окна.
- Я глупая женщина, - грустно призналась Ева. - Вам не имеет смысла просить у меня совета.
- Мне нужно поделиться своей историей с кем-то, кого не знаю и кто не знает меня.
Ева подавила зевок и попыталась придать лицу выражение заинтересованности. Она-то знала, что советы никогда не приводят ни к чему хорошему.
Белла вертела салфетку.
Ева подсказала:
- Ладно, жили-были… Так?