Видоискатель Джо нацелился на холмик под белым одеялом.
Из-под укрытия донеслось:
- Мама, ты здесь?
- Да, но я еще не отдышалась, - отозвалась Руби, плюхаясь на стул. - Весь день прыгала туда-сюда по лесенке, как чертов кузнечик. В мои-то семьдесят девять я уже слишком стара для такого переполоха. И еще у меня внизу пирог в духовке, за которым нужно следить.
- Миссис Сорокинс, мы тут снимать пытаемся! - закричал Дерек. - Прошу вас, ничего не говорите, не свистите и не пойте!
Руби встала и заявила:
- Не буду я здесь сидеть, коли меня не желают видеть.
Она вышла из комнаты, прислонилась к перилам, тяжело обмякла и стояла так, пока не почувствовала в себе силы спуститься на кухню, где принялась искать записную книжку Евы. Первым там значился номер Александра, записанный его почерком. Руби села за кухонный стол и с трудом нажала на кнопки телефона в правильной последовательности.
Александр ответил немедленно:
- Ева?
- Нет, Руби. Она просит, чтобы вы заглянули сюда. Здесь люди с телевидения, а Ева хочет, чтобы они оставили ее в покое.
- Что? Ей нужен вышибала?
- Да, она хочет, чтобы вы пришли и выгнали их отсюда, - проворчала Руби, выходя за рамки указаний Евы.
- А почему я? Я ведь не уличный боец.
- Да, но темнокожих ведь больше боятся, верно?
Александр хмыкнул в трубку.
- Буду через пять минут. Принесу свои смертоносные кисточки для рисования.
- Вот и ладненько, потому что мне уже опротивела вся эта грызня. Я домой пойду.
Руби аккуратно поставила телефон на базу, надела пальто и шляпку, взяла свою сумку и вышла в холодный полдень.
Между тем Ева заставила Джо выключить камеру и теперь сидела в постели со сложенными на груди руками, похожая - по мнению Дерека - на современную Жанну д’Арк.
Дерек увещевал:
- Ну что, вы поступите как разумная женщина и дадите мне интервью сами или же мне сказать все что заблагорассудится за вас? Если так, боюсь, вам не понравится то, что я сочиню.
- Все, что я хочу вам сказать: вон из моего дома!
- Мне это не нравится, - нахмурилась Джо. - Ты угрожаешь интервьюируемой, Дерек, и мне придется сообщить об этом в управление персоналом.
- Все нормально, всегда можно вырезать сомнительные эпизоды во время монтажа.
- Но я не занимаюсь монтажом. Я снимаю реальную картинку, как диктует киноправда.
- Ты не была столь принципиальной, когда на прошлой неделе мы поймали на пороге безутешную вдову.
- Какую именно? На прошлой неделе были две безутешные вдовы.
- Ту, чей идиот муж упал в промышленную тестомешалку.
- Я тогда с тяжелым сердцем поступилась своими убеждениями.
Дерек схватил Джо за плечи и прошипел:
- Зато тебе удался шикарный высокохудожественный финал, когда по ее лицу катились сверкающие слезы, - ты будто радугу поймала.
- Я снимала, как она плачет, через хрустальную призму, - пояснила Джо. - И я этим не горжусь, наоборот, мне стыдно.
- На телевидении нам всем стыдно, дорогуша, но это же нас не останавливает. Не забывай, мы даем зрителям то, чего они хотят.
Дерек понизил голос и задушевно прошептал, обращаясь к Еве:
- Кстати, не могу не сказать, как мне жаль, что ваш муж собирается уйти из семьи. Вы, наверное, безутешны?
- Вам вообще известно значение слова "безутешный"? - набросилась на провокатора Ева. - "Безутешный" означает "опустошенный", "раздавленный" или "разлетевшийся на тысячу кусочков". Но вот она я, сижу перед вами в кровати, целая и невредимая. А теперь, пожалуйста, закройте дверь с той стороны.
Топая по лестнице, Дерек пробурчал:
- Вот почему я ненавижу работать с женщинами. Они не умеют мыслить дальше своей пятой точки. - Издевательским фальцетом, призванным спародировать женский голос, он продолжил: - "О боже мой, меня захлестнули эмоции и поработили гормоны, и значит, все дальнейшее было этично с женской точки зрения!"
Телевизионщики услышали, как в замке поворачивается ключ, и увидели входящего в дом Александра. В руках тот держал большую картину, завернутую в пупырчатый полиэтилен.
- Это вы донимаете Еву? - с порога спросил Александр.
- А вы тот самый Александр, о котором говорила нам миссис Сорокинс? Друг семьи, хм? - встречно парировал Дерек.
- Прошу вас немедленно уйти, вашему присутствию здесь никто не рад, - твердо сказал Александр.
- Послушай, солнышко, в нашей глухомани в кои-то веки проклюнулась интересная история. Не каждый день в пригородах объявляется святая. Мы сделали крупные планы Евы в окне, записали интервью с ее матерью, а Барри Вутон рассказал нам свою скучнейшую, но трагическую историю. Нам не хватает только самой Евы. Всего лишь нескольких ее слов.
Александр улыбнулся во весь рот, напомнив Плимсоллу беременную крокодилиху, которую телевизионная группа недавно снимала в зоопарке Туайкросс.
- Вы брали у меня интервью на открытии моей первой выставки, - подсказал Алекс. - Наизусть помню вашу подводку: "Это Александр Тейт, художник. Как ни странно, он рисует не гетто, не портреты бандитов, не разоблачительные картины упадка городов. Нет, Александр рисует акварельные пейзажи английской глубинки…" И тут начиналась партия клавесина.
- А по моему мнению, это был удачный сюжет.
- Дерек, ты проявил высокомерие по отношению к Александру, откровенно намекнув, что рисование акварельных пейзажей - необычное занятие для темнокожих, - пояснила Джо.
- Но это так и есть.
Джо повернулась к Александру:
- Моя партнерша - темнокожая. Может, вы ее знаете? Ее зовут Присцилла Робинсон.
- Нет, просто смешно, правда? Мне, пожалуй, стоит поближе познакомиться с тысячами черных, тянущих лямку на хлопковых полях Лестера.
- А ну-ка не сваливай свое дерьмо на меня, дядя Том! - рассердилась Джо.
Дерек Плимсолл тяжело сел на ступеньку и вздохнул:
- Больше никаких съемок на дому. Пусть все приходят ко мне в студию.
Александр посмотрел на волосы Дерека. "Корни пора бы и подкрасить, - подумал он. - Жалкое зрелище".
Глава 48
Ева наблюдала, как Дерек и Джо идут к студийному микроавтобусу и как "мерседес" скрывается за углом.
Затем быстро разложила Белый путь. Каждый раз, ступая по простыням, она представляла, будто идет по Млечному Пути, далеко-далеко от Земли и ее проблем. Облегчившись и вымыв руки, Ева потянулась за косметичкой. Захотелось вдруг выглядеть такой красивой. Дорогие блестящие черные тюбики и кисточки, накопленные за долгие годы, были ее талисманами - скромный золотой логотип защищал Еву от бед. Она знала, что ею манипулировали, что ту же парфюмерию можно приобрести в разы дешевле, но деньги не имели значения, завышенная цена помогала ей ощутить себя смелой и безрассудной.
Ева попрыскала духами, которые полюбила еще в те времена, когда была юной библиотекаршей и не могла себе их позволить. Ее очень тронула история с Мэрилин Монро, которая на вопрос "Что вы надеваете, когда ложитесь спать?" ответила: "Несколько капель "Шанель № 5"".
"Скорее всего, и это неправда", - подумала Ева. В мире больше не было правды на века. Несколько лет - и все переворачивается с ног на голову. Черное обращается в белое. Крестоносцы оказываются насильниками, грабителями и мучителями. Бинг Кросби издевался над своими детьми. Уинстон Черчилль нанимал актера, чтобы тот зачитывал по радио его знаменитые речи. Услышав все это от Брайана, Ева воскликнула: "Не хочу ничего знать, пусть все будет как прежде!" Ей хотелось видеть вокруг себя героев и героинь, а уж если не героев, то хотя бы людей, достойных уважения и восхищения.
Нанеся макияж, Ева вернулась в постель, собрала простыню - свой разводной мост, - аккуратно сложила и спрятала под подушку. Она гордилась тем, что за пять месяцев ни разу не сошла с Белого пути. Да, она сознавала, что это все выдумка, но все же чувствовала, что если сойдет со спасительной тропки на деревянный пол, то ее захватит бессмысленное вращение - подобное вращению Земли вокруг Солнца.
Преодолев половину лестницы, Александр остановился и крикнул:
- Можно подняться?
- Да! - отозвалась Ева.
Он остановился в дверях, глядя на Еву, сидящую в постели и красивую как никогда. Она чуточку пополнела, щеки округлились.
- Хорошо выглядишь.
- Что это у тебя под мышкой? - спросила она.
- Картина. Для тебя. Подарок. Повесишь на голую стену перед собой.
- Но мне нравится голая стена, - тихо сказала Ева. - Мне нравится без помех смотреть, как по ней движется свет.
- Я всю задницу отморозил, пока рисовал.
- А я не хочу, чтобы в комнате было что-нибудь, мешающее мне думать.
По правде говоря, Ева просто боялась, что картина ей не понравится. Она сомневалась, сможет ли любить мужчину, чьим искусством не восхищается. Но произнесла лишь:
- Знаешь, а мы ведь еще даже не поздоровались.
- А мне и не нужно слышать твое приветствие, потому что ты всегда со мной и никогда меня не покидаешь.
- Я тебя толком не знаю, - вздохнула Ева, - но постоянно о тебе думаю. Не могу принять картину, но с радостью возьму пузырчатую пленку.
Александр не рассчитывал на такой поворот. Он надеялся, что Ева обрадуется подарку, особенно когда увидит крошечную фигурку на гребне холма. Воображал, как Ева бросится ему в объятия, они поцелуются, он возьмет в ладони ее груди, она нежно погладит его живот. В какой-то момент они заберутся под одеяло и примутся вплотную исследовать тела друг друга.
Но он никак не ожидал, что, явившись с подарком, будет сидеть на краешке кровати и щелкать пузырьки на упаковке. Пока они на пару сосредоточенно хлопали пузырьки, Александр сказал:
- Тебе нужен привратник. Разумный и способный решать, кого пускать в дом, а кого не пускать.
- Вроде Цербера, - кивнула она, - трехглавого пса, охранявшего вход в пещеру, где жил кто-то важный - не помню кто. Там что-то было про гранатовые зернышки, но нет… не помню.
Внизу раздался дверной звонок. Ева замерла.
- Пойду погляжу, - подхватился Александр.
Он ушел, а Ева задумалась о дне, когда впервые услышала о псе Цербере.
Она сидела в классе, по окнам барабанил дождь. Ева волновалась, потому что снова забыла ручку, а в любой момент могла начаться диктовка. Миссис Холмс, учительница английского, рассказывала тридцати шести девочкам о древней истории.
Ева слышала исходящий от учительницы запах - смесь духов "Вечер в Париже" и мази от простуды.
В дверях снова появился Александр.
- Внизу женщина, прочитала о тебе в интернете и очень хочет тебя увидеть.
- А я очень не хочу видеть ее, - рявкнула Ева.
- Ее дочь ушла из дома три недели назад и пропала.
- Но зачем она явилась ко мне? Я же не встаю с кровати?
- Она уверена, что ты сможешь ей помочь, - сказал Александр. - Приехала сюда аж из Шеффилда. Девочку зовут Эмбер, ей тринадцать…
- Зря ты назвал ее имя и возраст, - перебила Ева. - Теперь я никак не выкину этого ребенка из головы.
- Это значит "да", так? - спросил Александр.
Глава 49
Безутешная Джейд, мать тринадцатилетней Эмбер, не позволяла себе принимать ванну, душ, мыть голову и переодеваться со дня исчезновения дочери. Одета она была в некогда нежно-розовый, а теперь посеревший от грязи спортивный костюм, который был на ней в день исчезновения Эмбер.
- Моя Эмбер счастливая и веселая девочка. Обычно я сама отвозила ее в школу, но тем утром мы проспали и я не успела одеться. Не хватило времени, даже чтобы собрать для нее коробку с ланчем. Я решила, что отвезу обед в школу попозже. Эмбер ведь не похитили, правда?.. Она же совсем не красавица. И кость широкая. И волосы жуткие. А на зубах скобка. Ее ведь не похитили… извращенцы же в основном западают на девочек посимпатичнее, да?
Ева кивнула и мягко спросила:
- Когда вы в последний раз спали?
- О, я не вправе спать, принимать душ и мыть голову, пока Эмбер не вернется домой. Ночь напролет лежу на диване с включенным телевизором и слушаю канал "Скай ньюс" - вдруг о ней что-то скажут. Мать винит меня. Муж винит меня. Я сама виню себя. Вы знаете, где моя Эмбер, Ева?
- Нет, не знаю, - покачала головой Ева. - Ложитесь-ка сюда.
Когда Александр принес Еве и Джейд чай, то нашел обеих женщин крепко спящими рядышком. Его пронзил укол ревности - Джейд заняла его место. Он попятился к выходу, но Ева услышала, как скрипнула половица, и открыла глаза.
Увидев его, она осторожно скользнула к краю кровати и села, свесив ноги.
Александр заметил, что ногти пора бы подстричь. Розовый лак почти полностью облез. Без лишних слов он вытащил швейцарский складной нож, который когда-то подарила ему жена. Помимо лезвий в этом хитроумном устройстве имелось еще множество инструментов, и оно прилично оттягивало карман, но Александр всегда держал его под рукой. Он взял правую ногу Евы, положил себе на колено и прошептал:
- Милые ножки, но ногти как у грязнули.
Ева улыбнулась.
Джейд спала. Ева надеялась, что гостье снится Эмбер и что во сне они снова вместе и снова счастливы.
Когда ногти Евы были аккуратно подстрижены, Александр сложил кусачки, задвинул их на место и вытащил следующий инструмент - небольшую пилку.
Ева тихо рассмеялась, когда он начал водить пилкой по кромке ногтя.
- Думаешь, Иисус был первым мастером по педикюру?
- Первым, кому удалось прославиться, - усмехнулся Александр.
- А нынче есть звездные педикюрши?
- Без понятия. Я подрезаю себе ногти сам, над страницей из "Лондонского книжного обозрения". Разве все остальные делают не так же?
Они общались нормальными голосами, понимая, что Джейд спит мертвым сном, вызванным отчаянием и усталостью.
Александр сходил к своему грузовику и вернулся с бутылкой ацетона и белой тряпочкой.
- Собираешься спалить всю округу? - испугалась Ева.
- Пусть ты и лежишь в постели несколько месяцев, но это не повод запускать себя.
Алекс смочил тряпочку ацетоном и стер с ногтей Евы старый лак. Закончив с этим делом, сказал:
- А теперь надо тебя постричь. - И вытащил из складного ножа крохотные ножницы.
- Они словно из сказок братьев Гримм! - улыбнулась Ева. - Чем ты занимался в выходные, стриг высокую траву на лугу по одной травинке?
- Ага, - кивнул Александр, - по заказу злобного гнома.
- И что тебе грозило, если бы ты не справился с заданием?
- Дикие лебеди выклевали бы мне глаза, - пожал он плечами и тоже рассмеялся.
Ушло не больше пятнадцати минут на то, чтобы превратить прическу Евы из "здравствуйте, мэм" в "привет, Ева!".
- И наконец, - сказал кудесник на все руки, - брови. - Он с трудом выколупал крошечный пинцет. - Нам нужны ироничные арки, а не щетинистые гусеницы.
- Щетинистые? - переспросила Ева.
- Это значит…
- Знаю я, что это значит, - прожила с щетинистым мужчиной двадцать восемь лет.
Ева ощущала в теле небывалую легкость, словно освободилась от силы земного притяжения. Чувство это она испытывала только в детстве, играя с друзьями в мир понарошку и на несколько секунд погружаясь в воображаемую реальность настолько глубоко, что вымышленный мир становился более настоящим, чем скучная повседневная действительность, состоявшая в основном из всяких неприятных дел. Ева чувствовала прилив приятного возбуждения и едва могла усидеть неподвижно, пока Александр выщипывал ей брови.
Ей хотелось петь и танцевать, но вместо этого она говорила и говорила, радуясь, будто изо рта вынули кляп.
Ни Ева, ни Александр не услышали, как Брайан с Титанией вошли в дом, поужинали и отправились в сарай.
В половине шестого утра Александр сказал:
- Мне пора домой. Дети встают рано, а их бабушка дремлет допоздна. - Он посмотрел на Джейд, мать Эмбер, и спросил: - Может, стоит ее разбудить?
- Нет, - заступилась за гостью Ева, - пусть спит сколько надо.
Александр взял отвергнутую картину, снес полотно вниз и оставил в прихожей.
В утренней тишине Ева слышала, как он уезжает. Чудо-визажист забыл свой швейцарский армейский нож на подоконнике. Ева взяла инструмент - на ощупь он был холодным.
Она держала его в ладонях, пока металл не стал теплым.
Ева стояла на коленях, вглядываясь в собственное отражение в оконном стекле, пытаясь рассмотреть свою стрижку в стиле Жанны д’Арк, когда женщина на ее кровати зашевелилась и открыла глаза.
- Вам не стоило позволять мне спать! Эмбер могла позвонить мне! - воскликнула Джейд, осознав жуткую реальность и нашаривая ногами туфли. Она включила телефон и тут же радостно воскликнула: - Пусто! Значит, все хорошо, да? Значит, ее тело не нашли, верно?
- Я уверена, что она жива, - веско сказала Ева.
- Уверены? - Джейд уцепилась за эту соломинку, словно Ева была источником божественного знания. - В интернете писали, что вы наделены сверхъестественной силой. Некоторые говорят, будто вы ведьма и творите черную магию.
- У меня даже кошки нет, - улыбнулась Ева.
- Я верю, что вы на стороне добра. Если мы обе тихо посидим и сосредоточимся, как думаете, у вас получится угадать, где она, где моя Эмбер? Вы сможете ее увидеть?
Ева попыталась пойти на попятную:
- Нет, ничего подобного у меня не получится. У меня нет экстрасенсорных способностей. Я не криминалист, не обладаю достаточной квалификацией, чтобы выступить в качестве эксперта, и не знаю, где Эмбер. Сожалею.
- Тогда почему вы сказали, будто уверены, что моя девочка жива?
Ева почувствовала отвращение к себе, ведь она лишь имела в виду, что большинство беглецов находят живыми и здоровыми.
- Думаю, вы правы, - продолжала Джейд. - Если бы Эмбер умерла, я бы почувствовала.
- Многие девочки-подростки сбегают в Лондон, - подсказала Ева.
- Мы туда уже ездили. Смотрели "Отверженных". Эмбер заявила, что была бы на стороне аристократов. У меня не вышло затащить ее в магазин "Все за фунт". - Джейд покачала головой. - И что мне делать дальше?
- Примите душ, вымойте голову, почистите зубы.
Когда Джейд вышла из ванной, Ева поняла, что гостья теперь лучше подготовлена ко встрече с невзгодами.
- И чем вы теперь займетесь?
- У меня есть банковская карта и бензин. Поеду в Лондон искать Эмбер.
- В шестнадцать я отправилась в Париж, - призналась Ева. - Боже мой! Я каждое утро просыпалась на новом месте, но по крайней мере знала, что живу.
Обе женщины не привыкли к физическим проявлениям симпатии, но все же обнялись.
После ухода гостьи Ева уставилась на белую стену и не сводила с нее взгляда до тех пор, пока пропавшая Эмбер и мать ее Джейд не оказались задвинуты в дальний уголок сознания, который Ева приравнивала к обратной стороне Луны.