Глава 58
Родители Хо, мистер и миссис Лин, брели по узкому пыльному тротуару вдоль восьмиполосного шоссе.
Они не разговаривали, шум транспортного потока заглушал все прочие звуки.
Два года назад никакого шоссе здесь не было, лишь лепящиеся друг на дружке одноэтажные домишки, лавки и мастерские, лабиринт из переулков и проулков, где жизнь протекала у всех на виду. Ни о какой частной жизни и речи не шло. Если человек кашлял, его слышала вся улица, а праздники отмечали всем миром.
Мистер и миссис Лин свернули с шоссе, миновали новенький небоскреб, затем автосалон со сверкающими машинами и на минутку заглянули во дворик, где шеренгами выстроились электрические скутеры, сгруппированные по цвету. Мистер Лин всегда мечтал о скутере. Он погладил руль, провел рукой по сиденью мотороллера своего любимого цвета - аквамаринового.
Налюбовавшись, двинулись дальше.
- Ты только посмотри, как берегут эти старые велосипеды! - воскликнула миссис Лин.
За забором из колючей проволоки теснились сотни подержанных велосипедов.
Супруги рассмеялись, и миссис Лин сказала:
- Кому бы пришло в голову красть такую рухлядь?
Завернув за угол, чета Лин оказалась на своей старой улице. Строительный мусор до сих пор не вывезли.
Они прошли мимо места, где раньше стоял их дом, в котором они прожили девятнадцать лет. Хо в те годы безмятежно играл в переулках, свободных от дорожного движения. Сейчас жилыми остались лишь пять зданий. Одно из них принадлежало ростовщику, мистеру Чу. Ходили слухи, будто у мистера Чу есть связи в туристическом бюро Пекина и что он дал взятку водителю бульдозера, сносившему застройку, чтобы тот не доехал до его дома. Мистер Чу боялся перебираться в район кредитных банков, почти отобравших у него хлеб.
Мистер Лин негромко позвал в открытую дверь:
- Мистер Чу? Вы здесь, мистер Чу? Это мистер Лин, ваш бывший сосед.
Мистер Чу вышел на порог и поздоровался.
- Ха! - сказал он. - И как вам живется в небе, с птицами?
Лины были гордыми людьми.
- Спасибо, хорошо, - ответила миссис Лин, - всяко лучше, чем на земле, с собаками.
Мистер Чу вежливо улыбнулся.
Мистер Лин всегда недолюбливал ростовщика. Он считал, что мистер Чу дерет со своих заемщиков буквально грабительские проценты. Но он обошел немало банков и ни в одном не получил ссуду. Напрасно мистер Лин объяснял менеджерам, что устроится на вторую работу, будет трудиться по ночам, помогая возводить новый Пекин. Он был таким худым и морщинистым, что со стороны казалось, будто старик в любую минуту может присоединиться к предкам на небесах, и ни один банковский служащий не верил, что мистер Лин проживет достаточно долго, чтобы выплатить кредит.
- Как дела у Хо в Англии? - любезно поинтересовался мистер Чу.
- Очень хорошо, - сказала миссис Лин. - Усердно учится и получает на экзаменах исключительно высшие баллы.
- Вы пришли просто в гости или по делу? - прямо спросил ростовщик.
- По делу, - кивнул мистер Лин.
Мистер Чу проводил супругов в свой маленький домик и предложил сесть, знаком попросив мистера Лина продолжать.
- Нам предстоят непредвиденные расходы. Семья. Наводнение в деревне.
- Какое невезение, - промурлыкал мистер Чу. - И какие же именно расходы?
- Замена пола, матрасов, кухонной плиты, одежда для восьми человек и телевизор, - перечислила миссис Лин. - И еще…
- В общем, пятнадцать тысяч долларов, - подвел итог мистер Лин.
Ростовщик радостно усмехнулся:
- Недурная сумма! А что предложите в залог?
Мистер Лин был готов к этому непростому вопросу.
- Самого Хо. Через шесть лет он станет врачом. С дипломом английского университета. И тогда он вернет вам долг.
Мистер Чу задумчиво кивнул:
- Да, но сейчас он всего лишь первокурсник… Многие бросают учебу, позорят родителей…
- Только не Хо, - яростно возразила миссис Лин. - Он знает, чем мы для него пожертвовали.
- С учетом длительного срока возврата… под тридцать процентов, - сказал ростовщик.
- Вам будет принадлежать часть зарплаты Хо в течение десяти лет, - уточнил заемщик. - Как только сын начнет работать, пойдут перечисления с банковского счета Хо прямо на ваш. - Мистер Лин надеялся затронуть в мистере Чу азартную жилку.
Тот покачал головой:
- Нет. Что самое ценное в вашей жизни, сосед?
Мистер Лин отвел глаза и сказал:
- Моя жена, для меня она бесценна.
Ha обратном пути миссис Лин присела на чудом уцелевшее крылечко их старого домика. Покраснев, она прошептала:
- Позор, какой позор!
Мистер Лин вытащил из кармана бланк денежного перевода за границу и пробормотал:
- Это просто бизнес.
- Но Чу нас страшно унизил, - возразила жена.
- Как?
- Не предложил нам чаю!
Глава 59
Листья на клене уже набрали силу, трепещущим зеленым балдахином оградив окно от толпы на улице. Ева не видела Сэнди Лейк, но слышала, как та день и ночь скандирует свои возмутительные послания. Действовало предписание, по которому Сэнди не разрешалось приближаться к дому номер пятнадцать по Боулинг-Грин-роуд ближе чем на пятьсот метров. Но та регулярно нарушала закон и, воодушевленная неторопливостью полиции, даже пыталась прорваться в дом и спровоцировать Александра.
Сэнди толкала его и пихала, разоряясь на всю улицу:
- Уйди с дороги, самбо! Мне нужно поговорить с Евой, ангелом пожилых людей!
Когда Александр, уступив настоянию Евы, подал в полицию официальную жалобу, констебль Хоук попытался снизить "индекс вредности" Сэнди.
- Да, она малость перегибает палку, но лично мне в женщинах некоторая активность даже симпатична. Мне случалось ходить на свидания с настоящими буками, которые спустя несколько минут вообще переставали разговаривать и как-то на меня реагировать.
Александр возмущенно парировал:
- Так пригласите эту реактивную говорунью в пиццерию. Гарантирую, вы не продержитесь даже до добавки в салат-баре. Она психически нездорова. И вам следует знать, насколько оскорбительна кличка "самбо" для чернокожего. Мне-то плевать, но если ее вопли услышит парочка скучающих чернокожих юнцов, вам, констебль Хоук, придется разбираться с расовыми волнениями.
- Да я вмиг погашу пожар, - возразил констебль. - Я прошел спецкурс по межрасовым взаимоотношениям. Мистер Тейт, почему бы вам не попробовать поддразнить ее? В следующий раз, когда мисс Лейк обругает вас "самбо", попробуйте назвать ее "жирняйкой". И тогда она поймет, что вы такой же человек, как она. А еще скажите, что в венах у вас обоих течет одинаково красная кровь.
Александр смотрел на невинное лицо констебля и понимал: ничего из того, что он может сказать, не сможет пробить брешь в коконе невежества этого юнца. Констебль Хоук еще подростком закупорил свой разум, а в полицейской академии и вовсе его запечатал. И этот ларчик больше никогда не откроется.
Ева лежала поверх одеяла лицом к двери. Стоял жаркий летний день, и ее бесили жара и жужжание мух, роящихся под потолком. Когда же хоть кто-нибудь принесет ей поднос с едой и напитками?
От голода Ева запаниковала. В последнее время она несколько раз оставалась одна, когда Александр уезжал подработать.
Что она станет делать, если к ней неделю никто не зайдет? Встанет с кровати и спустится на кухню или же будет лежать здесь и медленно умирать от голода - ожидая, пока органы один за другим откажут, сердце со вздохом остановится, мозг после нескольких предупредительных сигналов умрет и она окажется в туннеле, в конце которого будет сиять далекий свет?
Ева размышляла о своем организме, о триллионах клеток, размером меньше толщины человеческого волоса. Об иммунной системе, которая в случае болезни созовет все хорошие защитные клетки на кризисное совещание. О том, как клетки выберут лидера-стратега и тот примет решение, заболеть организму или побороться. Совсем как в демократии древних Афин, где граждане на народном собрании все вместе управляли городом.
"Если внутри каждого из нас существует целая вселенная, неужели боги - это мы и есть?"
В комнату, постучав, вошел Александр, в руке он держал листок формата А4. Глянув на изнемогающую от жары и голода Еву, он спросил:
- Сегодня приемный день?
- Не знаю. А кто там?
- Обычная солянка. Вот список. - Он посмотрел на листок, пытаясь расшифровать собственный почерк. - Продавец семян, который говорит, что его никто никогда не любил.
- Да, с ним встречусь, - кивнула Ева.
- Вегетарианец, который работает на скотобойне, потому что больше его никуда не взяли. Стоит ли ему уволиться? Я, кстати, обязательно обыщу его на предмет ножей.
Ева приподнялась на локте и взяла список.
- Я ужасно проголодалась, Александр.
- Чего бы ты хотела?
- Хлеба. Сыра. Джема. Чего угодно.
Он не удержался:
- А ты не могла бы добавить "пожалуйста"? Тогда я не до такой степени буду чувствовать себя евнухом-лакеем.
- Хорошо. Пожалуйста, - ворчливо добавила Ева.
- Благодарю, мэм. Это все?
- Послушай, если ты хочешь что-то сказать…
- Я много чего хочу сказать, - перебил ее Александр. - Мне надоело смотреть, как ты тратишь свою жизнь, копошась в своей берлоге и решая, кому повезет лицезреть великую Еву, а кому дать от ворот поворот из-за минутного каприза. Ты сознаешь, что я ни разу не видел тебя стоящей на ногах? Я даже не знаю, какого ты роста!
Ева тяжело вздохнула. Мысль о предстоящем выслушивании рассказов о человеческих горестях вгоняла ее в уныние. Ее домочадцы, казалось, постоянно чувствовали себя несчастными, и теперь начал срываться даже Александр.
- Александр, я сейчас не могу думать ясно, - взмолилась она. - Я очень голодна.
Александр наклонился к ней:
- Отлично, вставай и топай-ка на кухню сама.
- Мне казалось, ты меня понимаешь. Мы же понимаем друг друга, верно?
- Не думаю. Мне кажется, что мы увязли ногами в бетоне и ни один из нас не может пошевелиться.
Он вышел, оставив дверь открытой, словно не хотел утруждаться.
Ева взяла список и прочитала. Она рассердилась, увидев, что к некоторым пунктам Александр написал свои комментарии.
Женатый мужчина - имеет любовника-гея. (И что такого?)
Помощница в буфете - показала синяки, оставленные мужем.
Сержант отдела по борьбе с наркотиками - амфетаминовый наркоман. Вогнал себя в панику метамфетамином.
Рабочий по листовому металлу - игровые счета в интернете. Проиграл полторы тысячи фунтов и лимит по кредитной карте (пять тысяч). Жена пока не в курсе. Продолжает делать ставки, пытаясь отыграться.
Домохозяйка, мать шестерых детей из Ипсвича, - ненавидит пятого ребенка.
Кузнец, которого завтра выселят из дома.
Помощница учителя - часто и успешно ворует в магазинах. Хочет перестать.
Каменщик на пенсии - отказывается назвать проблему.
Мальчик-подросток - жесток к насекомым, собакам и кошкам. "Нормален" ли он? (Вполне, для психопата.)
Водитель автобуса - пьет за рулем.
Секретарша - стоит ли выходить замуж за нелюбимого? (Нет! Нет! Нет!)
Пекарь - плюет в тесто. (Узнай, где именно он работает.)
Четырнадцатилетняя школьница - забеременеет ли она, если после секса примет душ? (Да.)
Женатая пара, обоим сильно за шестьдесят. У жены рак матки. Не согласишься ли ты ввести им обоим смертельную дозу инсулина? (Дорогая Ева, прошу, не соглашайся, это уже слишком, с любовью, Алекс.)
Тринадцатилетняя школьница - подвергается сексуальному, физическому и эмоциональному насилию в семье. (Телефон доверия 0800 11 11. Полиция.)
Мусульманка - ненавидит паранджу. Чувствует, что в ней "задыхается".
Стенографистка - замужем за А, по-прежнему любит Б, но завела интрижку с В.
Неудавшийся финансист, бывший растафарианец, борющийся с трудностями художник, плененный прикованной к кровати женщиной чуть постарше. Хочет делить с ней постель и водить ее на прогулки по полям (Проблема срочная, предлагаю дать аудиенцию этому несчастному как можно скорее.)
Ева улыбнулась, читая последнюю строку, но замерла, услышав вопли Сэнди Лейк:
- Я вернулась! Я здесь! Я умру за тебя, ангел Ева! Я никогда тебя не оставлю! Им нас не разлучить! Ты - моя вторая половинка!
Ева всерьез желала Сэнди Лейк смерти. Необязательно, чтобы та умирала в мучениях, достаточно мирной кончины во сне. Еве хотелось сказать кому-то, что Сэнди Лейк ее пугает, но одновременно не хотелось показаться слабой.
Когда Александр вернулся с тарелкой бутербродов, Ева схватила один, жадно откусила и тут же выплюнула.
- Я просила хлеб с сыром или хлеб с джемом, а тут все одновременно! Кто же ест сыр с джемом в одном бутерброде? - закричала она.
- Возможно, эксцентричные люди? - спокойно предположил Александр. - Кто-то, не способный или не желающий встать с постели? Кого осаждают такие же эксцентрики?
Ева вытащила из бутербродов ломтики сыра и набросилась на хлеб с джемом. Она не остановилась, пока тарелка не опустела. Потом облизала испачканные джемом пальцы.
Александр не сводил с нее взгляда.
- Поеду за детьми в школу, а оттуда к себе домой. Я зашел попрощаться, - сказал он.
- Такое впечатление, будто ты прощаешься навсегда, - заметила Ева.
- Я так больше не могу, Ева. Я словно забочусь о капризном, неблагодарном чаде. - Александр наклонился и поцеловал ее в щеку.
Ева повернулась к нему спиной. Она слышала, как он выходит из комнаты, как открывается и закрывается входная дверь, как кричит и свистит толпа, пока Александр идет мимо, как заводится двигатель, как ускоряется машина, завернув за угол… А дальше - тишина.
Ева осталась одна.
И поняла, что уже тоскует по Александру.
Глава 60
Сараи Брайана оказались переполнены вещами Титании. Он запретил любовнице приносить что-либо еще из дома, где она раньше жила с мужем, но Титания то и дело вспоминала о чем-то жизненно насущном: осенний гардероб; зимний гардероб; привезенная из Флориды уэльская прялка; постмодернистские часы с кукушкой из магазина "Обитель"; викторианский шезлонг, приобретенный у наивного с виду старьевщика за пятьдесят фунтов (впоследствии, правда, выяснилось, что шезлонг весь изъеден жучком, и в итоге реставрация обошлась в пятьсот фунтов плюс НДС).
Брайан протискивался между барахлом Титании в дополнительном сарае, который они называли "кухонькой". Титания сердито подняла взгляд от книги "Адроны и кварк-глюонная плазма". Она только что оставила на полях пометку: "Проф. Яги не согласен. См. его статью в "Журнале о космологии и космических частицах" № 865 (2/2010)".
- Брайан, ты причитаешь, как сельская кумушка. Знаю, неудобно, что мои вещи хранятся здесь, но я же не могу перевезти их в дом, верно? В твоем доме теперь он обитает.
Брайан парировал, пытаясь говорить вразумительно:
- Тит, признаю, я действительно немного сержусь, что вынужден делить жизненное пространство с ворохом накопленного тобой за многие годы хлама, но разве я хоть разок пожаловался? Нет. Буду ли я рад, если мусор исчезнет? Да.
- Прошу тебя! Если ты еще хоть разок задашь вопрос и сам же на него ответишь, разозлюсь ли я и ударю ли тебя? Тысячу раз да!
Любовники угрюмо замолчали. Каждый понимал, что если сейчас выдаст пару убойных словечек, то исход будет напоминать вылазку из относительно безопасного грязного окопа на Ипре прямиком на поле битвы при Пашендейле.
В напряженной тишине Титания оценила их отношения заново. Интрижка была временами довольно головокружительной. Да и какой еще мужчина поймет и посочувствует, если она пожалуется на непослушные частицы, которые отказываются подстраиваться под ее теории?
Брайан ударился ногой об уэльскую прялку и закричал:
- Гребаная рухлядь! - После чего с силой пнул памятник старины.
Он не знал, что прялка для Титании символизировала пасторальную жизнь на пенсии. Она мечтала когда-нибудь завести курочек и доброго пса с черным пятном на глазу. Они ходили бы с собакой в деревенский магазин за журналами "Наука" и "Небо и телескопы". Она бы покупала на кооперативной овцеводческой ферме шерсть, пряла ее и вязала Брайану свитер с выбранным им рисунком. Титания не умела шить и вязать, но готова была посетить несколько уроков - в конце концов, это же не квантовая физика. К тому же холмы Уэльса дают прекрасный обзор неба.
А в обсерватории Повиса, где установлен 24-дюймовый зеркальный телескоп, есть небольшой пост космической безопасности. Брайан и Титания подружатся с тамошними учеными, и Брайан сможет давать им советы и консультировать. Он известный и очень авторитетный астроном. А школьных экскурсий пенсионеру можно с легкостью избежать.
Титания увидела, что прялка катится на нее, грохоча всеми деревянными деталями, и взвизгнула, словно к ней приближалась самовонаводящаяся ракета.
- Давай, давай! Почему бы не разломать все мои прекрасные вещи! Ты просто хулиган!
- Нечего было заводить драчливую мебель, женщина! - завопил в ответ Брайан.
- Неудивительно, что Ева спятила и выкинула всю мебель. Это ты ее довел!
К удивлению любовницы, Брайан протиснулся к шезлонгу, снял с него пару коробок, лег и принялся всхлипывать.
Титанию ошеломила столь быстрая победа, и она не преминула воспользоваться моментом:
- Прости, Брайан, но я не могу дальше так жить. Я хочу обустроиться в доме с предназначенными для жилья комнатами. Генри Торо, возможно, и был счастлив в лесной хижине - флаг ему в руки и барабан на шею, - но я хочу поселиться в цивилизованном доме. В твоем доме.
Теперь она говорила умоляющим тоном. Романтический медовый месяц в сообщающихся сараях давно закончился, и теперь Титания ждала, что они заживут как разумная пара в комфортных условиях.
- Ты же знаешь, что мы не можем поселиться в моем доме. Ева это не одобрит, - всхлипнул Брайан.
Титания почувствовала, будто в ее голове что-то щелкнуло - включилась остервенелая турборевность.
- Мне надоело слушать о Еве, и я ненавижу сараи! Я больше ни минуты здесь не выдержу!
- Отлично, вот и отправляйся домой к Гаю гребаному Горилле! - заорал Брайан.
- Ты же знаешь, я не могу вернуться домой! - крикнула Титания. - Гай сдал наш дом вьетнамским фермерам-коноплеводам!
Она выбежала из сарая и помчалась по лужайке.
Брайан вообразил, как Титания врывается в дом, пробегает его насквозь, выскакивает на улицу и продолжает нестись по Боулинг-Грин-роуд, потом заворачивает за угол и мчится без оглядки по садам, переулкам, проселочным дорогам, вьющимся по холмам тропинкам все дальше, и дальше, и дальше.
Брайан мечтал, чтобы Титания просто исчезла.