Я перевёл это для себя как "Я твои щёки жарила, гондон!", постоял несколько секунд и с новой силой побежал за ней.
– У-гу-гу-гу!.. Каракурт!.. Гы-гы-гы!.. Бура-а-а-ан… Гора ползет – Зу-зу-зу-зу… Горим… горим-го-го-го!.. В недраx дикий гудрон гудит – гу-гу-гур… Гудит земля, зудит земля…
Я догнал её возле своего дома. Она скалилась и рычала, гавкая время от времени, хватая воздух. Я остановился, посмотрел ей в глаза, разбежался и прыгнул на неё. Собака не успела увернуться, я завалил её на бок, и началась драка. Она кусала меня через куртку и несколько раз её прокусила. Я кричал от боли и пытался напинать ей по бокам. Стоял оглушительный визг, она вырывалась изо всех сил и скулила на весь двор, а я лупил её, стараясь сжать ей руками пасть. Она продолжала вырываться, визжать и кусаться, я обхватил её за шею и принялся душить.
Зудозём… зудозём… Ребячий и щенячий пупок дискантно вопит: У-а-а! У-а-а!.. – а!.. Собаки в сеняx засутулились И тысячи беспроволочныx зертей и одна ведзьма под забором плачут: за-xа-xа-xа – xа! а-а! За-xе-xе-xе! – е! па-па-а-лся!!! Па-па-а-лся!
Я был уверен, что она чувствовала мой адреналин победы и понимала, что сейчас ей настанет полный вперёд. Она сумела вырваться и резко укусила меня за руку, я вскрикнул от боли и со всей силы ударил её ногой в нижнюю челюсть. Взвизгнув, она отлетела на метр и осталась лежать на земле. Я понял, что надо действовать. Бросившись на неё, я со всей силы ударил её по рёбрам. Затем стал топтать ногой её голову. Она уже не скулила, а лежала без движения, а я продолжал её бить до тех пор, пока она не закрыла глаза. Из её уха и пасти начала вытекать кровь, я остановился.
Буран растет… вьюга зудит… На кожаный костяк вскочил Шаман Шамай Всеx запорошил: зыз-з-з глыз-з-з – Мизиз-з-з з-з-з-з! Шыга… Цуав… Ицив – все собаки сдоxли!
На улице сразу стало тихо. Я посмотрел по сторонам. Даже если кто-то слышал или видел в окно драку, поймёт меня и наверняка скажет спасибо, когда узнает, кого я сейчас замохорил в жестокой схватке, потому что собака-охуевака доставала всех и каждого. Может, хозяин с ней потому и не гулял, что она была больной на свои собачьи яйца.
Я пошёл домой, рука очень сильно болела. Собака осталась лежать прямо возле угла дома. Зайдя в квартиру, я с трудом разделся и увидел на куртке следы от укусов. Куртку было жалко, хотя я всё равно планировал в ней ходить последнюю зиму. Рука опухла, и я не мог ею пошевелить. Я не знал, что делать, к врачу я тоже идти не собирался – ни сейчас, ни завтра.
Мне было всё равно, что со мной случится, потому что сейчас, когда я пришёл в себя, мне вдруг стало очень жалко собаку. Я никак не мог понять, что со мной произошло в тот момент, когда я захотел её убить. Оправдываться было глупо, поэтому я решил, что её укус – это то самое наказание, которое я должен понести за свой поступок. Но это при случае, что я не понесу никакого другого наказания, потому что если понесу, то она, конечно, шавка ебаная и пусть ещё раз сдохнет.
Родители уже спали, я промыл рану, достал бинт, перекись водорода и принялся сам себе оказывать корявую медицинскую помощь на кухне.
В дверь позвонили. Я оставил всё на столе и пошёл смотреть, кто пришёл. В другой раз хрен бы я пошёл (кому там ещё не спится?), но очень не хотелось, чтобы вставали родители, которые наверняка уже проснулись. Они могли увидеть мою рану и сразу начали бы расспрашивать, что случилось. Я посмотрел в глазок и сильно удивился: это была Елеанна.
– Привет, я не поздно? – сказала она, когда я открыл дверь.
– Заходи, – я пригласил её в квартиру.
– У тебя возле дома лежит мёртвая собака, – произнесла она новость, раздеваясь. – Каким уродом нужно быть, чтобы убивать собак и вообще животных?
Я молчал и смотрел на неё, стараясь держать руку на весу.
– А что у тебя с рукой?
– Собака укусила, – сказал я.
– Так это ты её убил? – она замерла, глядя на меня, продолжая стоять в одном сапоге. – Ах ты, подонок!
– Спасибо! – бодро проговорил я.
– Совсем уже крыша поехала? – она начала натягивать снятый сапог обратно на ногу.
– Это была некачественная собака, – сказал я тихо, не собираясь оправдываться, да и сказать мне было нечего.
– Ты придурок! – продолжала ругаться Елеанна.
– Это я, да!
– Отморозок! – она надела куртку.
– Ой, спасибо тебе! – продолжал я играть в дауна.
Елеанна посмотрела на меня внимательно, выдохнула пар, как бык и снова обозвала: – Дебил! – на этот раз получилось совсем громко.
– Потише, у меня родители спят. А зачем ты пришла?
– После твоей замечательной речи я поругалась со всеми своими соседками, пытаясь объяснить твою позицию и сказать, что ты был прав.
– Это красноречивое выступление называлось "апофездец", – попытался я пошутить.
– Заметно. Я не могла больше с ними находиться и пошла за тобой, надеясь догнать, а ты и правда дебил и урод!
– Это я, да, – я уже устал играть в дурачка. – Могла бы позвонить, прогулялись бы, как в день нашего знакомства.
– Я забыла телефон в общаге! – Елеанна взяла сумку и повернулась к двери. – Как она открывается?
– Я думал, больше никогда тебя не увижу.
– И не увидишь!
– Елеанна, ты меня не слушаешь! Я же тебе объясняю, что это собака на меня первая напала, она была чокнутой и всех подряд доставала, кусала и облаивала. У неё, наверное, было какое-то психическое расстройство, хз. Делать мне больше нечего – собак убивать. Я, наоборот, от неё отбивался.
– Отбивался и убил? – не верила мне Елеанна.
– Как получилось, – показал я прокусанную руку девушке.
– После того как ты Ёсимоси ударил, сильно сомневаюсь в твоей невиновности.
– А с ним хоть всё нормально? – решил я снять с себя часть груза вины.
– Да, отдышался и дальше бухать продолжил, – Елеанна подтвердила мою мысль о том, что этого петуха можно было и не жалеть.
– Я не отрицаю свою виновность. Я всё прекрасно осознаю. Я не знаю, что на меня нашло. Не уходи, мне правда стыдно за своё поведение. Просто твои друзья меня сильно разозлили. Я хотел спокойно посидеть с тобой, а они ввалились и начали нести чушь, вот я и сорвался.
– Это не мои друзья, я же сказала, к кому они пришли.
– Только выпить всё равно предложили.
– Выпусти меня.
– Куда ты сейчас пойдёшь?
– Домой, в общагу.
– В общнягу! Ты же со всеми там поругалась.
– Да, из-за тебя, кстати.
– Спасибо, – я подошёл к ней ближе, – что заступилась за меня. Мне жутко неудобно перед тобой и остальными, что я так по-свински себя повёл. Елеанна, не уходи.
Она посмотрела на меня.
– Я не знаю, как мне поступить, Автор. Ты мне нравишься, но ты неуравновешенный… Ты сейчас спокойный, а через минуту уже больной, буйный, неадекватный псих.
– Это я, – протянул я снова дебильным голосом, криво улыбнувшись.
– Дурак! – улыбнулась Елеанна. – Я тебя боюсь.
– Ты мне тоже очень нравишься… – затем я сделал рожу идиота, – и не надо его бояться, просто дай ему по яйцам, когда он снова начнёт истерить в припадке, он и свалится, – дал я совет Елеанне, почему-то сказав о себе в третьем лице. – Такого больше не повторится, я буду держать себя в руках. И отныне больше никаких издевательств над собаками, только дружеский секс! – я попытался максимально обхватить себя руками, укушенная рука заныла сильнее, я скривился от боли.
– Сильно болит? – спросила Елеанна.
– Да, опухла и даже пошевелить ею толком не могу.
– Так тебе и надо.
– Согласен.
– Надо обработать и забинтовать рану.
– Я как раз сейчас собирался отрастить себе третью руку и заняться собой, – прикинулся я беспомощным.
Елеанна посмотрела на меня, о чём-то подумала, затем снова начала раздеваться.
Мы прошли на кухню. Она помогла мне продезинфицировать рану ещё раз, затем сделала перевязку.
– Не туго?
– В самый раз, – попутно я выпил обезболивающее средство, чтобы было легче уснуть.
– Тебе надо сходить к врачу, – сказала Елеанна.
– Да через неделю само пройдёт.
– А вдруг она болела бешенством?
– Нет, у неё был просто дебильный характер. Наверное, в прошлой жизни она была комендантом в вашем общежитии, – говорить, что псина всегда бегала с ошейником, на помойке не питалась и, скорее всего, была привита, я не стал – не знал, что на это скажет Елеанна.
– У нас хороший комендант, – улыбнулась девушка.
– Она же не первый год всех доставала, если бы болела бешенством, её бы уже давно пристрелили, – закончил я свою мысль о собаке.
Наступило молчание. Елеанна села на стул.
– У меня один диван, – сделал я тонкий намёк.
– Я знаю, – кивнула она и снова улыбнулась. – Но он же двухместный?
– Двухместный.
– Хорошо.
– Тогда пошли спать, – сказал я.
– Пойдём, я сегодня очень устала.
Елеанна помогла мне расправить и застелить диван, умыться и раздеться. В качестве ночнушки она использовала мою футболку. Мы легли.
– Кстати, я плохо засыпаю, поэтому каждый вечер ко мне заходит мама и гладит мне спинку, – раскрыл я Елеанне свою самую страшную тайну, – только никому об этом не говори, а то смеяться начнут.
– Балдёжник, – ответила она, – давай поворачивайся.
– Это я, – сказал я громким шёпотом и засмеялся в подушку.
Я перевернулся на живот, Елеанна села на меня сверху и стала нежно гладить мою спину, рисуя невидимые узоры. Я кайфовал, затем повернулся к ней лицом. Она наклонилась ко мне и поцеловала меня.
– Ты даже себе не представляешь, как я хотела тебя поцеловать, когда пришла к тебе первый раз в гости, – услышал я её шёпот.
– Ты даже не представляешь себе, чего мне стоило с тобой познакомиться, – ответил я.
этой ночью у нас был первый секс,
который я никогда не забуду
немодерируемая зона
Весь следующий день мы просидели у меня дома, практически не вылезая из моей комнаты. Только мама изредка стучалась к нам, предлагая хавку и чай.
Рука ныла, если я пытался ею что-то делать. Родителям пришлось сказать, что у меня с рукой. Они совсем не одобрили мою схватку с собакой. Мама решительно заявила, что меня посадят в тюрьму за издевательское убийство животного, а папа сказал, что мне надо ходить в свободное время в спортзал и все силы оставлять там, чтобы не страдать ерундой. Я и не ожидал, что они меня похвалят и выпишут премию. Хотя знал наверняка, что они сами не раз отбивались от наскоков Чокнутой Псины.
Родочки у меня были что надо и даже совсем не вспомнили, что я мог заразиться какой-нибудь ебалдой; они даже не сделали никакого намёка на то, что мне надо показать руку специалисту. "Ну и хрен с вами!" – подумал я и вернулся в комнату к Елеанне.
Только Гаста по достоинству оценил мой воистину героический поступок, когда я всё ему рассказал по телефону.
– Да, чувак, это круто – бить её ногой по голове. Я бы ей вообще голову отрезал и насрал бы в горло, если бы находился с тобой в тот момент, – отреагировал он.
– Ха-ха-ха, – засмеялся я.
– Ха-ха, смешно, но она меня столько раз доставала, что я ей давно желал смерти в мучениях. Молодец, чувак! Ты меня опередил.
Вечером я проводил Елеанну домой.
Два дня мы не виделись, только созванивались и рассказывали друг другу, как дела. Елеанна сказала, что помирилась с соседками и ещё раз не сдала долг. Я сказал, что рука заживает и подбодрил её каким-то примитивом, что в третий раз наверняка сдашь.
Мне казалось, жизнь начинала налаживаться, я всем организмом чувствовал приближение весны и уже представлял, как мы с Елеанной будем гулять летом, а может, даже съездим к ней домой и она познакомит меня со своими родителями. Но этим фантазиям было не суждено сбыться, по крайней мере, в этом году.
В конце недели меня ждал неприятный сюрприз, а Елеанну – шок. Она не сдала предмет ещё раз и завалилась на пересдаче с комиссией.
– Теперь совсем, что ли, нельзя сдавать? – задавал я глупейшие вопросы расстроенной девушке.
– Да, – отвечала она подавленным голосом. – Только если денег дать.
– А кому?
– Никому! Кому я дам, я уже четыре раза не смогла сдать этот долбаный экзамен! Козёл!
– Я? – растерянно спросил я.
– Да не ты, а препод – козёл! Урод очкастый!
Мне показалось, Елеанна уже начинала плакать, а я даже не мог её успокоить или сказать что-то подбадривающее. В голову лез только идиотский стишок про очкарика в жопе шарика. Я уже даже собирался ей его рассказать в надежде на то, что она хоть немного повеселеет, но она прервала мои раздумья, сказав:
– Всё, давай, потом поговорим, мне надо позвонить маме.
Я лечил руку, ходил на работу и писал Елеанне, но она отвечала через раз, если не реже. Когда я звонил, она либо сбрасывала, либо вообще игнорировала мои попытки связаться с ней и просто не брала трубку.
Я понимал её настроение, но не понимал, при чём здесь я, хотя догадывался, что у некоторых людей бывают такие моменты, когда никого не хочется видеть и слышать. Просто у меня таких моментов в жизни не случалось, и я не понимал, почему она не хочет видеть и слышать именно меня, ведь я её близкий друг. И я очень хотел верить в то, что она тоже считала меня своим близким другом.
День всех влюблённых, который я тоже планировал провести с Елеанной, был цинично проигнорирован. Мне всегда был не принципиален этот праздник, просто хотелось хоть раз получить валентинку от небезразличной мне девушки.
В какой-то момент мне тоже всё надоело, и я перестал ей писать и звонить, продолжая ходить на нелюбимую работу, терпеливо выжидая, когда она объявится сама. Через несколько дней она дала о себе знать, прислав СМС: "Меня отчислили".
Был вечер пятницы, Гаста сегодня был на работе – отрабатывал часы, я сидел дома и грустил. Я не понимал, что делать. Я ещё не мог осознать до конца, что Елеанна, возможно, скоро уедет и я больше никогда её не увижу. Я всё думал о том, что произошло за эти несколько недель и как к этому относиться, и одна мысль выходила далеко вперёд остальных: я не хочу расставаться с Елеанной.
Впервые за долгое время мне кто-то понравился, и я не хотел, чтобы это всё так быстро закончилось. Да вообще не хотел, чтобы это закончилось.
У меня зазвонил наркофон, я резко к нему подскочил в надежде, что это Елеанна… Пф, Ксюхан. Мне с ним никогда не хотелось разговаривать, а сейчас особенно, да и ему со мной, собственно. Звонил он мне очень редко, а я ему ещё реже, то есть совсем не звонил. Даже не понимаю, зачем мне его номер, и не помню, откуда он у меня вообще. Как и мой у него.
– Ололо.
– Алё, Автор!
– Ну, – я еле выдавил из себя какой-то звук, – что-то не то с контрольными? – какой-либо ещё причины, по которой он мне мог позвонить, не было.
– Нет! У нас в клубе твоя чикса отжигает по полной, стриптиз устроила, еле успокоили, – выдал Ксюхан немного с претензией.
– Какая чикса? – я даже не понял, о ком речь, вспоминая Марчелу.
– Да с которой ты недавно у нас в клубе познакомился.
– Елеанна?! – я аж подпрыгнул.
– Она тут чудит конкретно, её уже выгонять собрались…
– Ксюхан, чувак, присмотри за ней, не впадлу, – я сразу вскочил и начал одеваться. – Я сейчас её заберу, буду минут через сорок.
– У меня вообще-то работа.
– Так на хуй ты мне тогда звонишь? – я уже был почти одет. – Просто хотя бы одним глазком, чтоб с ней больше ничего не случилось, я уже выбегаю, – не став слушать, что он скажет, я отключился и набрал Елеанну. На этот раз она ответила.
– Алё, – на другом конце было очень шумно.
– Привет. Что делаешь?
– Привет. Я в клубе, тут крууууто, нам весело и хорошо, – радостно ответила девушка.
По стереотипному мышлению, беря во внимание её возраст, отсутствие жизненного опыта, мозгов и недавнюю трагедию, я почему-то сразу же пришёл к выводу, что она вообще не отдаёт себе отчёта в своих действиях. Фраза Ксюхана про стриптиз меня растормошила вмиг.
– Я сейчас приду, – сказал я и отключился, вспоминая, что не спросил, "кому – нам?" и не уточнил, что за клуб. А то вдруг она ещё подумает что-нибудь про меня… Похуй!
Долетев до клуба и вызвонив Ксюхана, я прошёл внутрь.
– Она там, – сказал Ксюхан, показывая в зал.
Я прошёл вглубь, она сидела за столиком с какими-то тёлками, парнями, бокалом чего-то в руке и громко смеялась. Я подошёл к ней.
– Отойдём на минутку, привет! – подойдя ближе, я увидел, что она ещё и курила.
Вся её компания перевела свои взгляды на меня.
– О, привет, Автор! – Елеанна улыбнулась, её вид и поведение явно указывали на то, что у этой девушки нет и не было никаких проблем.
– Елеанна, на минутку отойдём, – ещё раз повторил я.
– Ну пошли, – она допила содержимое бокала, еле поднялась и с трудом вылезла из-за столика.
Я оттащил её к туалету.
– Иди умойся, мы уходим! – твёрдо заявил я, представляя в голове самое ужасное, но искренне надеясь, что ничего не было и она больше не совершала никаких глупостей.
– Куда это? Я никуда не пойду, тут весело! – от неё жутко разило перегаром.
– Тебе уже хватит, пошли, Елеанна! – почему-то мне казалось, что она меня должна послушаться.
– Никуда я не пойду! – упёрлась девушка.
– Пойдёшь! – я не собирался уступать.
– И что ты сделаешь? – усмехнулась она.
– Унесу тебя на руках, – спокойно ответил я.
– Я буду кричать и брыкаться!
– Да ты же в говно, посмотри на себя, – я вгляделся в её зрачки. – Ты чё, ещё уёбаная, что ли? – я стал сильнее вглядываться в её глаза.
Елеанна замолчала и отвернулась.
– Ну-ка, – я попытался поймать её взгляд, – да стой ты! – я схватил её за плечи.
– Да, уёбаная, и чё? – она посмотрела мне в глаза. – Твоё какое дело? Отвали от меня вообще!
– Ну ты и дура! Чем ты обдолбалась?
– Какая разница?
– Это же не решение всех проблем, – в этот момент я испугался, мне резко захотелось убежать от неё куда подальше и не вспоминать совсем. У меня был свой взгляд на эти вещи и очень категоричная позиция по отношению ко всем объебосам и абсолютно ко всем наркотикам.
– А не пошёл бы ты, мама! – Елеанна попыталась вырваться. – Отпусти меня!
– Нет, мы сваливаем отсюда! – я не хотел верить в то, что она сама пришла к употреблению всякого говна.
– Я никуда не пойду, мне пора к девочкам!
Я попробовал потащить её в сторону выхода.
– Ааааааааааааа!!!! – закричала Елеанна. – Насилуют!!
– Чё ты орёшь? Совсем ёбнулась? – такой реакции я точно не ожидал. – Хватит страдать хернёй!
– Отвали от меня! – ещё раз попыталась вырваться Елеанна.
Я отпустил её. Спорить с ней сейчас было бесполезно, а уговаривать у меня вообще никогда никого не получалось, я сменил тон.
– Иди умойся, успокойся, я сейчас вернусь и договорим, – я вышел в зал и начал искать Ксюхана. Увидев Бруталика, я подбежал к нему.
– Бруталик, дарова!
– Дарова!
– Чувак, помоги, пож! Можешь выцепить Ксюхана и отправить его к бабскому толчку?
– Без проблем.
– Скажи, что я его там жду.
– Ладно.