– Благодар, – я вернулся обратно.
Елеанны на месте не было. Я заглянул в женский туалет, она стояла у зеркала и смотрела на себя, я закрыл дверь и стал ждать её снаружи.
– Чё звал? – подошёл Ксюхан.
– Ксюхан, можешь замутить такси?
– На хуя? – он, конечно же, как всегда, ничего не понял.
– Чтобы было до хуя!
– Чего ты истеришь-то?
– Да чтоб я увёз её из клуба, – пояснил я.
– Кого? А, ладно, сейчас сделаем, у входа стоят какие-то. А где твоя чикса?
– В толчке.
– Ну давай.
– Пасибо, чувак! Мы сейчас выйдем.
Ксюхан ушёл. Я заглянул в туалет, Елеанна продолжала стоять у зеркала. Я зашёл внутрь, надеясь, что там, кроме неё, никого нет.
– Елеанна, пойдём домой, – я подошёл к ней и обнял её.
– Я схожу с ума, – тихо произнесла девушка. – Что я делаю?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Тупишь.
– У меня столько проблем, – продолжала девушка, не обращая на мои слова никакого внимания.
– Это мелочи, их можно легко решить, – я примерно представлял мысли в её голове.
– Нет, я не знаю – как, – она начала плакать.
– Я тебе помогу, – я взял её за руку.
Ну да, ну да. Я терпеть это не мог, мне было противно от этого, но это – переходный возраст, и никуда от него не деться. Я не хотел ничего говорить Елеанне, но объективно – в другой раз я бы поржал над её так называемыми проблемами и сказал бы ей, что это всё детский лепет на зелёной лужайке и ерунда по сравнению с мировой революцией. Ну правда же, ну что за хуйня? Кто-то смертельно болен, кто-то торчит кучу бабок крутому авторитету, кто-то инвалид, кто-то приговорён к смертной казни, кого-то вот-вот насмерть собьёт машина, кого-то изнасилуют, а кто-то вот прямо сейчас получает пизды и, возможно, даже в этом клубе и ещё более вероятно, от Ксюхана. Хотя он сейчас должен мне такси мутить. Не важно. В общем, на свете есть проблемы и посерьёзнее, и то люди их как-то умудряются решать.
Конечно, всё это никак не поможет Елеанне в её ситуации, но ведь, по сути, у неё сейчас только одна беда – отчисление, и то – беда с точки зрения потери времени, когда после восстановления снова придётся учиться на втором курсе. Всё остальное – это накручивание и раздувание. Как это ещё можно было назвать?
– Я в таком дерьме, – сказала Елеанна и опустила голову.
Как по команде, после слова "дерьмо" в какой-то из кабинок послышался слив воды.
– Блядь, Елеанна, не переигрывай и не усугубляй, пошли домой, решим твои проблемы и всё забудем! – я уже начинал раздражаться от этих подростковых депрессняков на пустом месте.
– Я не переигрываю! – она снова начала повышать голос.
– И не заводись, спокойнее, – я попытался её обнять.
Из крайней кабинки вышла девушка, удивлённо посмотрела сначала на меня, потом на Елеанну, подошла к зеркалу, поправила причёску и вышла, даже не помыв руки.
"Либо постеснялась меня, либо помыла руки в унитазе, либо свинья", – подумал я.
– Что ты вообще обо мне знаешь? – продолжила выступать Елеанна после паузы. – Кто ты такой вообще? – она меня оттолкнула.
– Что за цирк? – уж смотреть сценку из жизни трудного запутавшегося подростка в бабском толчке я не планировал и не собирался.
– Какой цирк? Ты вообще ничего обо мне не знаешь! – она начала кричать.
В туалет зашла другая девушка и посмотрела на меня с недоумением. Елеанна замолчала.
– Мы уходим, – сказал я зашедшей девушке, улыбнулся, схватил Елеанну за руку и потащил к двери.
Я бы, может, ещё бы поругался с Елеанной в женском туалете, но наблюдать, как красивые девушки не моют руки после всех своих женских (и не очень) дел для меня было противнее, чем наблюдать за процессом выполнения этих дел.
– Отпусти меня! – она стала вырываться. – Отвали!
Я силой вытащил её из туалета и снова наткнулся на Бруталика.
– Ксюхан уже ждёт, давайте быстрее.
– Идём, идём, – сказал я, насильно таща Елеанну.
– Я никуда не пойду, мне и здесь хорошо! – продолжала она упираться. – О! – тут она присмотрелась к Бруталику. – Снова будешь меня выгонять?
– Чего? – Бруталик её совсем не помнил.
– Ничего! Козёл!
– Хохо, – я слегка хихикнул, – Бруталик, не обращай внимания, это она мне. Сама козёл! Мы уже идём.
– Так вы знакомы? – Елеанна продолжала шуметь. – Значит, ты мне тогда врал?
– Я могу всё объяснить, – процитировал я реплику из всех фильмов про любовь.
– Не надо мне ничего объяснять! – так же блеснула знаниями мирового кинематографа девушка. – Ты специально всё тогда подстроил?
– Да какая уже разница? – я продолжал её тащить.
– Стой! – она выхватила руку. – Мне больно!
– Тогда иди сама.
– Я с тобой никуда не пойду!
– Ну вы идёте? – подал голос Бруталик.
– Да! – сказал я.
– Нет! – сказала Елеанна.
– Идёт! – ответил я за неё и снова потащил Елеанну к выходу.
– Пусти меня! Отстань! – кричала она.
И вот так она кричала и дёргалась, пытаясь вырваться, а я в сопровождении охранника и взглядов многих посетителей тащил её к выходу.
С трудом успокоив её и уговорив одеться, я вывел её на улицу.
– Чего так долго? – Ксюхан был разозлён. – Вон тот барыга, – он показал мне наше такси.
– Ага, – я повернулся к нему, – слушай, а не подогреешь меня ещё баблом на проезд? – я вдруг вспомнил, что даже не догадался взять с собой хоть сколько-нибудь и побежал быстрее в клуб на своих двоих, совсем не подумав о машине.
– Ну ты даёшь: мотор замути, филы на барыгу дай. Лоха, что ли, нашёл? – такой наглости от меня Ксюхан точно не ожидал в этот вечер, да и вообще – никогда не ожидал.
– Отдам хоть завтра, я сейчас совсем на голяках, я даже не знаю, сколько надо.
– Я договорился, он скинет, – Ксюхан полез в карман брюк и достал несколько денег. – На, тут хватит.
– Спасибо, чувак! Завтра отдам.
– Да забей, хуйня.
– Как скажешь. Ксюх, благодар тебе за всё! Увидимся.
– Бывай, ихтиандр.
Я пожал ему руку, развернулся и побежал к Елеанне, которая куда-то медленно шла. Я догнал её, развернул в сторону такси и посадил в машину. Потом залез сам, назвал таксисту свой адрес, и мы поехали.
– Как ты узнал, что я здесь? – опомнилась Елеанна, сидя на заднем сиденье. – Я ведь не говорила тебе, в каком я клубе.
– А… – я растерялся, я же был уверен, что она не задастся этим вопросом. – Мне позвонил знакомый, который тебя тут увидел, сказал, что ты танцуешь стриптиз.
– Я не танцевала стриптиз, только кофту сняла на сцене, – засмущалась девушка. – Знакомый охранник, который выгнал нас в тот раз? – спросила она недовольным голосом.
– Нет, другой, – ответил я.
– Я не знаю, как мне выбраться из этого дерьма, – Елеанна снова обратилась к цитатам из классики современного кино. – Меня тошнит.
– Терпи, скоро приедем, – ответил я, радуясь, что она сама закрыла тему нашего знакомства. – Нечего было жрать всё подряд в таком количестве.
– А если я тебе скажу, что регулярно употребляю "Э"? – Елеанна посмотрела на меня.
Эта новость меня потрясла ещё сильнее, чем девушка с немытыми руками после туалета и упоротая Елеанна, вместе взятые. Я даже не знал, что ей сказать на это.
– Мозгов нет, жри дальше, – тихо произнёс я.
Когда мы приехали, Елеанна вылезла из машины, отошла к сугробу и наклонилась. Я расплатился с водителем и посмотрел на неё.
– Характерных звуков я не услышал, следов блевания тоже нет. Так и будешь стоять раком на морозе, раскрыв рот? – я подошёл к ней и повёл её в подъезд. – Только тихо, у меня уже родители спят, не шуми, пожалуйста, и не чуди, – сказал я, открывая ключом дверь в квартиру.
Я помог ей раздеться и провёл в свою комнату.
– Что с тобой случилось? – я посмотрел на неё.
– Не знаю, мне плохо, я устала от всего…
– Может, сходишь умоешься?
– Да, – сказала она еле слышно.
Я проводил её до ванной, дал своё полотенце и чистую футболку.
– Только не вздумай тут вены порезать, а если надумаешь, то режь их вдоль, а не поперёк, бритва там, – я махнул рукой в сторону старой папиной опасной бритвы и вышел.
Елеанна закрылась и включила воду. Прошло полчаса, я уже начал беспокоиться, но стучать в дверь ванной не решился, а просто встал рядом. Когда вода перестала течь, я ушёл обратно в свою комнату, через несколько минут туда тихо зашла Елеанна и села на диван.
– Зачем ты жрёшь всякую дрянь, и кто тебе её дал? – задал я вопрос, который вертелся у меня в башке и не давал покоя с того момента, как она призналась в своём увлечении.
– Как твоя рука? – поинтересовалась девушка, пропустив мой вопрос мимо ушей.
– Спасибо, хорошо, почти зажила, – кивнул я на ранку, которая была уже залеплена пластырем. – Елеанна, я тебе задал вопрос.
– Первый раз дала попробовать Rjyxtyyfzik.[f, – начала рассказывать девушка, – второй раз угостили на одной вечеринке, а потом я уже не могла остановиться, – она выждала паузу и закончила: – Но я буду тебе очень благодарна, если ты поможешь мне вылезти из этого дерьма, – Елеанна посмотрела на меня своими широкими зрачками.
Я чуть не заржал, настолько мне эта ситуация казалась дурацкой.
– Из какого ещё дерьма? – спросил я, сдерживая смех. – Слово какое-то позёрское, говори нормально.
– От зависимости, – ещё тише произнесла девушка.
– Что за бред? – я начал смеяться.
– Что тут смешного?
– Ты только mdma жрала или что-то ещё? – спросил я серьёзно.
– Что это? – Елеанна наморщила брови.
– Это твоё любимое "Э", – пояснил я.
– Откуда ты знаешь название?
– Мне кажется, про такую херь даже в школе рассказывают.
– Не рассказывают!
– Хорошо, примерным отличницам не рассказывают.
Девушка цыкнула:
– Да, только его.
– Так вот, – начал я, мысленно изменяя в паспорте своё имя "Автор" на "Моро", – чистый mdma ты не могла попробовать, его почти не достать, ты наверняка жрала mda или mde, хз.
– Почему? – возразила девушка. – Желтоватая таблетка со смайликом.
– Да хоть зелёная таблетка с птичкой, звёздочкой или членом. Ладно, пусть так, – я посмотрел на её зрачки. – От mdma нет зависимости, ты просто сама себе накручиваешь что-то и паришься на этом фоне.
– Да? – услышав это, Елеанна будто протрезвела.
– Да, – подтвердил я свою мысль.
– Откуда ты знаешь, может, есть? – засомневалась девушка.
– Сколько раз ты ела своё "Э" за всё время? Название ещё какое-то мудацкое – "Э". Будто гопник тормозит: "Э, дисудабля!", – ворчал я.
– Раз десять где-то, – пожала плечами девушка.
– Часто?
– Ну так, раз в месяц или нет…
– Если и есть какая-то зависимость, то не физическая, хотя у кого какой организм. У тебя точно ничего нет, не выдумывай.
– Не знаю, – она была растеряна.
– Я не понял, тебе что, охота почувствовать себя сраной наркоманкой?
– Нет, – ответила девушка, – но бывали случаи, когда я не могла без "Э".
Я захихикал и понял, что разговор серьёзным не получится.
– Извини, что смеюсь, я правда очень пытаюсь себя сдерживать, – я вдохнул в себя воздух и выдохнул со звуком "ооойбляяя". – Елеанна, ты же умная девочка, как мне казалось, приди в себя. Что ещё за тупой подростковый прикол – быть торчком? Я тебе скажу, что ты ела – mda, принцип действия примерно одинаковый, внешний вид такой же, отличить от mdma практически невозможно, только он токсичен, после его употребления в организме уменьшается кальций, начинают крошиться зубы…
– Фу, не рассказывай мне такую гадость! – поморщилась Елеанна.
– А как ты хотела, залезть на ёлку и жопу не ободрать? Короче, одну твою проблему мы решили – зависимости у тебя нет. Что у тебя ещё за проблемы?
– У меня долги, – нехотя начала Елеанна ведать о своей следующей проблеме. – Мне должны много, я должна ещё больше.
– Сколько?
– Много!
– А, то есть ты съела свою таблеточку и больше никому не должна, да? Тебя вернули обратно в универ, проблемы исчезли. Елеанна! Сколько ты должна и кому, и кто должен тебе?
– Я должна одному знакомому двенадцать тысяч денег, ещё нескольким знакомым поменьше, девчонки мне должны в общей сложности где-то восемь тысяч денег.
– Ты на своё говно занимала?
– Два раза – да. А все остальные разы – на жизнь брала.
– На какую ещё жизнь? – не понял я.
– В клуб сходить, на косметику…
– А родители тебе, что ли, не высылают?
– Я купила себе недавно дорогие шмотки, и у меня не осталось на проживание, а просить больше не хочу. Думала устроиться на подработку после сессии…
– Продумано, – оценил я план. – Rjyxtyyfzik.[f тебе тоже должна?
– Да.
– А знакомый, которому ты должна, случайно, не охранник из общаги?
– Да, он, – кивнула Елеанна.
– Если я раздам все твои долги, ты обещаешь больше не делать глупостей?
– В смысле – раздашь? А потом я тебе буду должна?
– Нет, я хочу тебе просто помочь.
– Ты уверен?
– В том, что хочу тебе помочь? Конечно, уверен, – когда ты учишься и полностью зависишь от родителей, проблемой может стать даже сумма в три сотыги денег, а когда работаешь, да ещё и откладываешь половину своей зарплаты на протяжении полугода, деньги есть. – Елеанна, ты мне очень нравишься, даже больше, чем нравишься, и мне неприятно, что ты занимаешься какой-то хернёй, – наверное, я глупо выглядел с такими словами. – Ты даже не представляешь, насколько это всё страшно. Сначала ты пробуешь алкоголь; в жизни должна быть гармония: выпил – покури, потом берёшь сигарету…
– Я не курю, сегодня просто настроение такое было, – перебила меня Елеанна.
– Не обязательно в таком порядке, и я не конкретно тебя имею в виду. Конечно, процесс скатывания не последовательный, типа – сначала дудка, потом таблетосы, затем ширево. Но для впечатлительных любознательных мокрощелок это, мне кажется, вполне применимо.
– У меня хватит мозгов не колоться! – категорично заявила девушка.
– Не хватит, если у тебя не хватило ума не есть всякое говно и не устраивать стриптиз…
– Да не стриптиз это был, я просто кофточку сняла под музыку!..
– На сцене.
– Мне иногда от "Э" потанцевать охота.
– Э, – произнёс я как "буээ", будто зову Эдика. – Не важно! Даже если брать твой случай – Rjyxtyyfzik.[f дала тебе попробовать одну таблетку за твои деньги. Тебе понравилось, ты просишь ещё. Затем вы идёте в клуб, там она тебя знакомит с какими-то чуваками, они, из мысли замолодить двух мокрощелок, зовут вас к себе на хатку, и вы туда, конечно, приходите, потому что они такие милые и забавные. Ведь в таком состоянии вам на уши упасть – пустяки. И если твоя Rjyxtyyfzik.[f хоть кого-то там знает или видела, ты же знаешь только её, а её уже повели ебать в другую комнату три мерзких хачика. И ты сидишь скромно и, немного волнуясь, тянешь алкоголь из стаканчика, чтобы не выделяться из всех присутствующих. А на хатке этой кто-то дует, кто-то нюхает, кто-то лижет, кто-то сосёт, а кто-то бахается. И вот к тебе подсаживается уродливый чурка и говорит: "Ой, а что это за красивая девушка тут сидит и киснет?" А ты улыбаешься, смущаешься, ведёшься на каждое его слово, он падает тебе на уши весом общей массой триста тонн брутто груза, спрашивает, что ты пьёшь, узнаёт твои предпочтения, ты ему говоришь, что уже какое-то говно пробовала, и он тебе говорит, что есть вещь покруче – гердос, – я говорил быстро и без остановок. Если честно, я не знал, как это всё происходит, а только предполагал. Про хачиков вообще просто так ляпнул, это первое, что мне пришло в голову. Моей задачей было напугать Елеанну, а она слушала, раскрыв рот. – В жизни каждого человека хоть один объебос, но попадается, который скажет, что колоться – это круто. И ты веришь ему, потому что глупая, потому что не знаешь, как решить свои проблемы, и пробуешь. Но в первый раз ничего не понимаешь и решаешься на второй и на третий, потом понимаешь, что от гердоса и правда нет проблем и нет плохого настроения, всё круто, а дальше – зависимость и надо кучу бабла. И твоя учёба вместе с будущей карьерой отходят на последний план, ты только думаешь, где бы ещё найти бабок на дозу, твой моральный уровень становится всё ниже, и вот ты уже за дозу даёшь в жопу всем подряд и отсасываешь каждый член, я ещё молчу про разные заболевания. И ты будешь ползать и скулить: "Мама, мама, я пропала, меня любит кто попало". Ну или начнёшь воровать, но, скорее всего, станешь самой доступной чиксой на районе. А потом в твоей жизни обязательно появится какой-нибудь сочувствующий и скажет: "Елеанна, ну чё ты тратишь столько денег, когда можно обходиться меньшей суммой?" И ты незаметно для себя переходишь на седло, радуясь, что таких финансовых проблем больше не будет.
– Что? – переспросила Елеанна. – На что переходишь?
– На седло, – повторил я, – дезоморфин.
– Что это такое?
– Это жёсткая грязная смесь из йода, красного фосфора и кодеина. Одна врезка седла стоит раз в восемь дешевле, чем доза гердоса. Ёпти, кодеин по-винтовому, – добавил я.
– Это как – по-винтовому? – Елеанна совсем ничего не понимала.
– А ты с какой целью интересуешься? Я тебе рисую твои возможные перспективы, если ты и дальше будешь идти на поводу своей ёбнутой подружки, – я попытался съехать с темы, потому что сам не сёк в этом вопросе.
– Ну расскажи, чтоб я знала, что меня ожидает в будущем.
– А хочешь, покажу? – мне в голову вдруг пришла гениальная идея: самый лучший социальный ролик про наркоманию – привести человека на хату к торчку и показать, как он выглядит и живёт. Тем более без Гасты мы не пойдём, а Гаста знает об этом в разы больше.
– Давай, – легко согласилась Елеанна.
– Гаста сегодня в ночь, отрабатывает долг, завтра я ему позвоню и попрошу, чтобы он нас отвёл в гости к торчку, но я тебя сразу предупреждаю, что зрелище там не для слабонервных.
– Почему?
– Потому что он седловар! У него дома хуже, чем в бичатне.
– А далеко идти?
– В соседний дом.
– А родители?
– Его родители? – уточнил я.
– Да.
– Родители его отселили куда подальше и забыли, как страшный сон! – сказал я, вспоминая Гену.
– А почему "седло"? – Елеанну, похоже, всерьёз заинтересовала эта тема.
– Потому что кодеин раньше выбивали из препарата "седал-м", "седальгин". Теперь из других добывают.
– Как это понять – выбивали, добывают?
– Тебе рассказать весь процесс приготовления?
– Расскажи. А ты откуда это всё знаешь? Пробовал, что ли?
– Нет, у меня хоть и нет высшего образования, но хватило мозгов не считать это крутым, и родители доступно объяснили, что хорошо, а что плохо. Как видишь, я даже не бухаю и не курю.
– А откуда ты тогда это знаешь?
– А где я живу, по-твоему? Это самый криминальный и отмороженный район в городе, у меня полподъезда бахались, только в прошлом году два торчебоса загнулись с разницей в три месяца. Гаста вообще живёт в общаге, в которой раньше комнаты давали только врачам, а сейчас там куча торчков живёт. Правда, они дохнут, но новые тоже, наверное, появляются…