* * *
День начинался по давно заведенной Дюрыгиным канве, что в его понятии соответствовала красивой европейской жизни. Дюрыгину вообще нравилось ощущать себя не каким-нибудь там рязанским азиатом, а самым что ни на есть заправским европеянином, который и зарплату в евро получает, и в отпуск на Мальдивы летает, чтобы там под парусом походить, да винд-серфер с волны на волну покидать…
Дюрыгин встал, сходил в свой любимый сверкавший германецкой белизною и взлелеянный молдавскими рабочими санузел, включил радио Эхо Москвы, не без самолюбивого удовольствия надел обтягивающие полу-лосины, туклипсные тапки на шнуровке, наколенники с налокотниками, обтекаемый каплевидный шлем. Погляделся в зеркало - хорош ли собой?
Хорош!
На все сто процентов - хорош!
Сволок вниз по лестнице свой американский алюминиево-титановый лисапет, что за три тысячи евро купил себе на прошлый День варенья, оседлал его во дворе и сделал сперва круг по их дворовой охраняемой консьержем парковке, дабы убедиться, что его Дюрыгина "маздочка" стоит себе в полном порядочке и ждет - не дождется своего хозяина.
Приветливо поздоровался с парой соседей - чьих имен не знал, но чьи машины уважал за их юный возраст, престижную дороговизну и ухоженность.
На втором круге нажал кнопку привешенной на шее инфракрасной "лентяйки" и выехал за открывшиеся ему ворота.
Въехал в дорожный карман, дал по нему резкий спурш до самого парка, где по тенистым аллейкам бегали - трясли грудками стройные студентки, и куда стайками выводили погулять хозяйских пуделей и лабрадоров наёмные выгульщики собак.
Собак то как раз Дюрыгин и не любил.
Привяжется какая-нибудь дура, бежит, лает, да все пытается зубами за шину или за педаль ухватить.
У Дюрыгина на раме для таких дур специально баллончик с перцовым газом был прицеплен.
Пару раз он его даже в ход пускал.
Но, вроде кажется только себе навредил, потому как хозяин ротвейлера - по роже явный мент, вдруг наорал на Дюрыгина и пообещал на следующем кругу его догнать и морду ему набить.
Теперь Дюрыгин всегда сворачивал в соседнюю аллею, когда ротвейлера с толстомордым хозяином замечал.
Проезжая мимо трусящих по периметру парка длинноногих бегуниц, Дюрвыгин приветливо приподнимал руку и протяжно, на американский манер выкрикивал "ха-а-ай".
И девочки тоже, улыбались и радостно повизгивали, - "хай-хай".
Приехал до дому.
Втащил велик на второй этаж.
Стянул с себя едва увлажнившуюся потом футболку.
Принял душ, побрился, надел свежую, приготовленную Людой сорочку.
В холодильнике йогурт и апельсиновый сок.
В шкафу быстрая овсяная каша, которую только надо лишь залить кипятком.
Поглядел машинально - что там показывают по телевизору?
Пощелкал туда-сюда.
Новости "евроньюс", индекс доу-джонса, курс доллара, цена барреля нефти марки "брент"…
Неинтересно, но нужно.
Щелкнул на спутниковый канал - "дива футюра", там девушка с бюстом снимала с себя трусики - интересно, но не нужно!
На обоих мобильных уже было по два безответных вызова.
Поглядел.
На одном Людмила - звонит спозаранку, на другом - Витя Бакланов и какой-то неопознанный абонент.
Ю-Эф-Оу…
Аниндентивайд флаинг обжект.
Людмиле он перезвонит потом из машины, когда встанет где-нибудь в пробке там на Профсоюзном проспекте, Вите Бакланову позвонит из офиса, а вот кто этот Ю-Эф-Оу? Может это из канцелярии генерального?
Впрочем, что гадать?
Перезвонят, если надо.
* * *
С Людмилой у Дюрыгина отношения были просто образцово-классные.
Он целых полтора года выводил привередливую Людочку на такой канон отношений, чтобы ему - минимум ответственности и обязанностей, а от нее - максимум самоотдачи, верности и тепла.
Приятели, наверняка завидовали ему.
Особенно женатые.
Людмила - бывшая чемпионка Федерации по прыжкам в воду, призерша Олимпийских игр…
Фигура - умопомрачительная.
И что ценно - сама приедет на уикенд, за ней и заезжать никогда не надо, своя машинка у нее, и приедет причем всегда со своей снедью, сготовит, в хате бардак приберет, вещи его после стиральной машины погладит…
Сын Людмилы двенадцати лет на все выходные всегда к ее бывшему супругу отбывал - маме руки развязывал.
Людка сама тренером работает - в модном шейпинг-фитнес-фигитнесс - клубе. Деньги неплохие зарабатывает. А дружбой с Дюрыгиным гордится.
Пара они.
Как же!
Сам то Дюрыгин - известный продюсер и режиссер.
И телеведущим успел достаточно побыть. Настолько достаточно, чтобы гаишная шобла придорожных милиционеров вежливо его узнавала и если что - отпускала по здорову и по добру от греха - а то ведь с этими журналистами можно и на гласность нарваться!
Московское утро.
"Мазда" весело катила по Профсоюзному.
Удивительно!
Пол-двенадцатого, а пробки нет.
Что эти думские и из министерств? Уже все проехали? Или они все в Питер подались на юбилей реки Невы и Ладожского озера с Вороньим камнем? Вслед за главным питерским уроженцем?
Они лет шесть тому назад с ребятами из Ар-Пи-Тэ-Вэ как-то специально ездили в Питер снимать родной двор державного начальника, где будущий порфироноситель прыгал с дровяных сараев и играя в войнушку, вместо "лимонок", бросал в неприятеля вывернутые в подъезде лампочки… Басков переулок… Номер дома Дюрыгин уже позабыл. Помнил только, что неподалеку от главных державных пенат, возвышалось какое-то строгое военное здание - не то штаб округа, не то еще какое-то строго-секретное системное "блэк-бокс-чемодан". Может оттуда, в далеком пятьдесят седьмом - наблюдая за невинными детскими забавами мальцов-огольцов с Баскова, какой-то прозорливый аналитик отдела кадров в погонах майора и вычислил и предугадал в пацане Вове будущего царя?
Однако, зря надеялся и напрасно радовался Дюрыгин.
На траверсе гостиницы ЦК Профсоюзов встал-таки в пробке.
Сейчас что ли этого фокусника премьера в его Белый дом повезут?
Дюрыгину нравился придуманный одним его приятелем образ фокусника, достающего шарики изо рта и зайцев из шляпы, образ так удачно и остроумно подходивший к их нынешнему главе правительства.
Похож!
Вот уж на все сто процентов похож!
Тоненько и мелодично затенькал телефон и музыкальный центр, управляемый умным компьютером, автоматически убавил звук.
- Але? Валерий Максимович? - Дюрыгин узнал в гарнитуре голосок секретарши самого главного, - с Михаилом Викторовичем можете разговаривать?
С самым главным Дюрыгин не то что из машины мог разговаривать, да будь он теперь в постели с девушкой или разбираясь на обочине с прилепившимся дотошным гаишником - всегда и в любом виде стал бы он говорить с самим Михаилом Викторовичем…
- Соединяю, - бодренько пискнула в трубку секретарша…
Пискнула и не соединила…
Обманула, или разъединилось?
Дюрыгин, заходя в приемную самого главного, всегда пялился на ювелирно-аккуратные очертания Оленькиной фигурки и грешен - рисовал себе в своем испорченном детскими фантазиями воображении эротический картинки соития секретарши Оленьки с ее шефом.
Может, она и теперь как раз занялась напряженными чреслами его высокопревосходительства?
Но нет, вот тенькнуло и соединилось.
- Валера? - Дюрыгин услыхал в правом ухе неповторимый тембр голоса шефа, - говорить можешь?
- Могу, - ответил Дюрыгин, пропуская из правого ряда наглую девицу на красной "рено".
- Я насчет твоей заявки. Там не все однозначно, мне твоя идея нравится, но ты сам знаешь твой главный минус.
- Знаю, - буркнул в гарнитуру Дюрыгин.
- Вобщем, старина, если надыбаешь классную ведущую, я твой союзник.
- Сколько у меня еще времени? - спросил Дюрыгин - Если начинать шоу в сентябре, - задумчиво пробормотал главный, - если начинать шоу в сентябре, то у тебя еще шесть недель.
Шесть недель…
Велика Москва, как говорил комиссар Клочков, но в иной ситуации хорошую ведущую на этой самой Москве и в шесть месяцев не найдешь!
2
Натаха предательница.
Агаша сама давно смутно подозревала что эта подруга ее рано или поздно бросит где-нибудь раненую помирать - не вынесет с поля боя, не подаст руки, не протянет тонущей багор, не кинет круг, не войдет за ней в горящую избу…
Агашка потащилась с утра в свое вонючее кафе на каторгу и визитки этого Джона в сумочке не обнаружила.
Ах, какая она доверчивая дура!
И ведь даже не догадалась списать телефон с визитки, сделать копию или вбить его в память телефона.
Теперь на свиданку с продюсером с Джоном пойдет Натаха, а Агаша останется в пролете.
И вот сейчас, пока Агаша на своей смене, Натаха наверняка, ну просто наверняка звонит Джону и договаривается с ним о пробах, о кастинге или о чем там еще?
Дружба - дружбой, а телевизионная карьера врозь!
Агашка вздохнула горестно.
Вздохнула, вспомнив, как однажды отдувалась за Натаху…
Они тогда первый год были на Москве - зелеными дурочками были совсем.
Ничего не знали и не понимали правил никаких.
Ну и зашли по несознанке в одно нерусское кафе.
Не соображали еще по зелени своей, что в спальных районах вообще лучше ни в какие ресторации не ходить - там везде сплошь одни хачики да урюки с шашлычниками.
Ну, и затащили их обеих в тесную гардеробную, де, давайте, девчонки, порадуйте братских представителей Кавказа оральным сексом!
Хитрая Натаха тогда в тубзик попросилась - ее пустили, а один урюк на дверях встал… А она - ловкая такая, через окошко под потолком - сперва в мужской тубзик переползла, а оттуда через окно на улицу.
И не вернулась.
Ни хоть бы даже и с ментами - но не вернулась.
Ох, отдувалась за нее Агашка, ох отдувалась…
А потом Натаха сказала, де в ментовскую бесполезняк - голый номер обращаться, менты сами заставят всей их смене сосать. Так что надо просто забыть - и все…
Агашка две недели злилась на Натаху, хотела даже с хаты от нее с другой компаньонкой отъезжать, но потом отошла.
Помирились до поры.
Год вместе прожили и вот увлеклись идеей на телевидение просочиться.
Сперва в массовки, а оттуда - кто знает?
Смену еле-еле доработала.
И так устала что почти половину от своих чаевых - заработанных натруженными ножками - решила истратить на такси. Вернее на частника, потому как на такси из Текстильщиков до Новогиреева и всей суммы едва бы хватило.
Приехала, ввалилась - сил не было уже даже душ принять, не то чтобы на чай да на разговоры.
А Натаха та вся светилась прям-таки и судя по всему как раз нуждалась в слушателе.
- Ну что? - спросила Агаша, валясь лицом на подушку, - изменила мне? С Джоном встречалась?
- Ага, встречалась, - бесстыдно призналась подруга. И тут же поспешно принялась оправдываться, - ты понимаешь, я бы и тебя бы обязательно взяла бы с собой, и без тебя бы ни за что одна бы не поехала, но ты ведь в своем кафе сегодня весь день на смене была, а у меня выходной. Я позвонила, дай, думаю узнаю, есть ли он вообще этот Джон на белом свете, или все это вранье. А он возьми, да и предложи мне сразу на встречу к нему приехать. Я тебе уже хотела звонить…
- Да не ври ты, - сквозь подступающий сон пробормотала Агаша, - ты же его визитку у меня из сумочки стырила, а говоришь, хотела потом позвонить.
Обидно было Агаше.
Обидно, что предала ее Натаха.
Третий раз уже предала.
Но спать хотелось ужасно.
- Утром поговорим, - сказала Агашка засыпая.
* * *
А утром Натаха собиралась на работу в свой магазин.
Не магазин, а ларек на метро Войковская.
Собиралась и как всегда опаздывала.
- Ну, рассказывай, что там у вас вчера с этим Джоном то было? - спросила Агашка едва почистив зубы и поплескав на мордашку.
Натаха в предстартовой суматохе металась по квартирке.
Из ванной на кухню - из кухни в комнату.
Смешная - заполошная в черном лифчике и белых кружевных стрингах.
- Лак мой не брала?
- Не брала я твой лак, ты про Джона то расскажи!
- Слушай, некогда мне, Агаша, опять на работу опаздываю, Тофик мне морду набьет, ей-Богу!
- Ну так отдай тогда мне визитку Джона, - ровным спокойным голосом попросила Агаша, - у меня сегодня выходной, и я ему позвоню.
И тут Натаха раскололась.
Она напряглась сразу, как кошки напрягаются при виде собаки.
Даже перестала на работу торопиться, как напряглась.
- Слушай, Агаша, а ведь Джон просил меня, чтоб больше никому его телефон не давать.
Сказала сучка и глядит не мигая.
Агашку даже оторопь взяла.
А Натаха совсем стыд потеряла, перешагнула за внутреннюю пограничную черту дозволенного, и преодолев ее тоже вошла в раж игры в справедливость, сутью которой является полная подмена белого черным и черного белым.
- Погоди, постой, но ведь он сам мне первой свой телефон дал и ты у меня его попросту вытащила, - беспомощная перед вопиющей ложью, обезоруженная жуткой несправедливостью подруги, лепетала Агаша.
А Натаха вылупила на Агашу свои бельма, застыла с колготками в руках, будто уже и не торопится совсем на работу свою.
- Ну и что, что тебе первой дал, надо было первой и звонить, тут, подруга, кто первый съел, тот и смел.
- Ну уж, - Агаша даже поперхнулась от такого поворота в Натахиной логике, - значит не дашь телефон?
- Значит не дам и не обижайся.
Хлопнула за компаньонкой дверь.
Агаша так и осталась сидеть на неубранной кровати.
Опустошенная и брошенная.
- Надо искать кого-то с кем другую квартиру снимать, - сказала она себе и вздохнув, повалилась спиною обратно в подушки.
3
- У нас в прямом эфире Ирма Вальберс, здравствуй Ирма!
- Здравствуй, Сережа.
Джон стоял, прислонившись спиною к стене так называемой "большой" эфирной студии, откуда делались передачи с приглашенными гостями.
На самом деле "большой" эта студия называлась с определенным уровнем условности, с большой натяжкой… Как условно бывают в природе большими комары или муравьи.
Комнатка "пять на четыре", где посредине стоит эфирный микшерский пульт "саундкрафт - штудер" с диск-жокеем, а напротив него, впритык к пульту придвинут стол на который можно поставить три микрофона и к которому можно подсадить максимум трех гостей.
На радио по сравнению с телевизионными масштабами - вообще все всегда гораздо меньших размеров. И студии, и сами блоки АСБ, и деньги что вертятся здесь, да и сами люди - соответственно. И пенисы у этих людей - тоже… короче и меньше. Джон всегда считал себя человеком более телевизионным, чем радийным, но АСБ-2 не брезговал и на радио частенько забегал, обделывая здесь всякие свои делишки.
Вот и сегодня - это он привел на утренний эфир Ирму Вальберс. Привел ее в эфир к ди-джею Серёже Мирскому за тысячу долларов своих административно-посреднеческих.
Ирма, естественно ничего об этом не знала, а Джону лишняя тонна грюников никак не помешает. В этом вся его останкинская жизнь - крутись, вертись, прокручивай поганки.
Он стоял, прислонившись спиною к стене в тесненькой студии и наблюдал за тем, как Сережа Мирский раскручивает Ирмочку на то, чтобы та сказала какую-нибудь сальную непристойность.
Тесная студия. Даже дивана здесь не поставить, чтобы сопровождающим с комфортом присесть.
Джон вспомнил, как однажды был здесь с ребятами из "Мазерз Продакшн", которые привозили в Москву группу "Грин Калчур". Трех англичан-музыкантов рассадили тогда за столик с микрофонами, рядом на корточках примостился программный директор, у того на спине сидели продьюсеры из "Мазерс" и администраторы с канала Эм-Ти-Ви. Да еще вдоль стен, подобно кариатидам, подпирая низкий в дырочках подвесной потолок, теснились охранники, которых по договору с принимающей стороной "Грин-калчуровцы" таскали за собою даже в ванную и в туалет.
Тесные здесь все-же студии на этом радио!
Вот на телевидении в АСБ - 1 - там да. Где деньги, там и простор. И наоборот, где простор, там и деньги.
Но и радио - оно тоже иногда бывает полезным. Радио - этот младший маленький брат большого и сильного брата - телевидения. Это все знают.
Сережа Мирский уже вошел в раж и соря повсюду своими привычными, ставшими частью его имиджа орешками и чипсами, крутился на своем стуле, подпрыгивал толстым неспортивным задом, хохотал, трясся своими салами и спиною в мелкую жировую складочку - отчего всегда и носил просторные рубахи навыпуск - хихикал, повизгивал своим шуточкам и все подводил Ирму к тому, чтобы в тон ему - пошляку та сказала бы в эфире что-то тоже этакое, сексуально-непристойное.
- Ирмочка, скажи пожалуйста, а ты когда ты у себя в квартире одна, ты утром встаешь, ты голая по квартире расхаживаешь? На кухню там, в ванную, в бассейн?
У тебя есть в квартире бассейн?
- Я, Сереженька не в квартире, я на даче живу.
- По Рублевке что ли?
- Нет, по Киевскому, в Переделкино.
- Ух ты, тоже неплохо! Бибигона там голого не видала?
- Нет, голого Бибигона не видела.
- А на меня голого хочешь посмотреть?
- Нет, Серёжа, на тебя голого не хочу.
- Но если захочешь, Ирмочка, я к твоим услугам, - Мирский в очередной раз подпрыгнул своим жирным задом и зайдясь в восторге, протяжно крикнул, - у нас в эфире секс-идол и одновременно секс-символ современности, Ирррр-ма Вальберррррррс! Она разыгрывает в эфире сексуальные призы от нашей сексуальной радиостанции, сегодня это чашки в виде, пардон, в виде задницы, очень такие красивые чашки или вернее кружки из которых удобно и приятно пить чай по утрам и вечерам и глядя на эти кружки можно мечтать о маленькой круглой попочке Ирмы Вальберс.
- Или о большой толстой заднице моего виз-а-ви Сережи Мирского, - вставила-таки Ирмочка - Правильно, дорогая Ирма, if You feel lonely tonight you may dream of my sweet ass - Это ты по какому сказал?
- По иностранному, Ирмочка, прости дорогая, но я еще хочу напомнить нашим радиослушателям телефон, по которому надо звонить, чтобы выиграть кружку в виде попочки, похожей на попку нашей Ирмы, это телефон нашей студии 888-5-888, легко запомнить, звоните и выигрывайте, а мне, как самому главному победителю представится возможность воочию полюбоваться попкой Ирмы Вальберс - Воочию? - изумилась Ирма, - ты хочешь сказать, что у попки есть очи?
- А и есть, - подпрыгнул в своем кресле Сережа, - не даром обитатели тюрем на своей фене попу еще называют "очком", впрочем, по этому поводу есть анекдот, но я расскажу его после песни "Буча-Буча-Буча" в исполнении ансамбля "Загадка-Би", которую мы сейчас будем все вместе слушать.