Патрону сейчас было не до сомнительных жестов. Он понимал насколько предложенное Фиником дело и прибыльно, и опасно. За и против рвали его на части. Трактирный слуга вовремя появился с графином и рюмками. Полученная информация требовала серьезного осмысления. Не одно грязное дельце обделывал Патрон с бандой, но убийство такой важной персоны, это не с лавочников золотые трясти.
– Патрон, может, да ну его, – подал голос Наушник, – на наш век и без него работы хватит, а то греха не оберешься.
На последних фразах его голос нервно дрогнул. Патрон смерил подельщика тяжелым взглядом, говорящим: "тебя не спрашивали, ожидай своей очереди". Но комментарий товарища по разбоям, как какой-то подлый червь засел в голове.
Его размышление прервала потасовка в соседнем зале. Чтобы вернуть Патрона к актуальной теме, Финик, прихвативший с собой задаток, правда, предварительно отложив часть про запас, побренчал им перед носом у Жужу и кинул толстый кошель на стол. Крупные монеты со звоном рассыпались, сверкая в тусклом свете настольных ламп, заворожив присутствующих.
– Ладно! – зарычал неопределенно Патрон, злясь на себя за колебание. – Будь, что будет.
Никто из присутствующих в "чистой" половине ни словом, ни взглядом, ни знаком больше не посмел вмешаться в принятое старшим решение. Все, открыв рот, даже забыв о выпивке и остывающей еде, смотрели на Патрона, ожидая дальнейших указаний. Их было шестеро, и Патрон держал подельщиков в ежовых рукавицах, и за определенные заслуги повышал или понижал ранги своих подопечных в иерархии их банды.
Патрон, задумавшись, ковырял ложкой в тарелке. Мир вокруг был так заманчив: великолепные магазины и лавки, экипажи с разодетыми господами. И среди этой роскоши, многообразия, блеска – он ничто. А слова Финика звучали с таким убеждением, с такой верой в успех, что он решился.
– В общем, так! – сказал он, обращаясь ко всей компании. – Микроб разведает, куда он ходит, кто его сопровождает, когда он возвращается домой и с кем…
– Он всегда один или верхом, или пешим, – бесцеремонно вмешался Кабан, – и не боится соваться в наши места. Я грешным делом один раз его чуть не, – Кабан провел ребром ладони по горлу, – а чего он разгуливает здесь, весь из себя, – уточнил он, заметив недобрый взгляд Патрона, – я же для всех старался.
– Ну а дальше-то что? – смилостивился Патрон.
– Он, как будто почувствовал меня, и так посмотрел в мою сторону, так посмотрел…
Кабан поежился, словно этот взгляд так и остался перед его глазами на всю оставшуюся жизнь.
– Не знаю, – подытожил он, – не облажаться бы.
Патрон, чтобы скрыть смущение, смачно сплюнул в сторону.
– Ничего, познакомимся поближе. Микроб, ты понял? – спросил босс.
– Угу, – ответил юнец, сверкнув исподлобья серыми глазами в сторону Кабана.
– Хорошо, на том и порешили, – сказал последнее слово Патрон и, подняв рюмку, молча ее опрокинул.
А между тем, пока банда обсуждала предстоящее дельце, Бриар и Аврора, забыв о времени, общались. Действительность, не прикрытая завесой лжи и тайн, пугала. Тем более что сейчас Аврора отчетливо поняла: она часть этой действительности. Странности, происходившие с ней, наконец, обрели имя. Мутант! Химера! И единственный человек, с которым она могла быть самой собой, сейчас был подле нее. Бриар Конте. Ее кумир, ее волшебник, ее любовь.
Ближе к одиннадцати часам внезапно сильно хлопнувшая дверь и звук торопливых шагов заставили молодых людей переглянуться.
– Постойте, куда вы идете? – раздался голос Марго.
Аврора в ужасе посмотрела на Бриара. Охваченная дурным предчувствием, она поднялась и опять села.
– Мне нечего бояться, – успокаивала она себя, – я ничего плохого не делала.
Бриар, только пожав плечами, спокойно ждал, когда откроется дверь в кабинет.
– Господин, я пыталась его остановить, – оправдывалась служанка, влетевшая в комнату вслед за вбежавшим мужчиной, казавшимся подростком из-за маленького роста и хлипкого телосложения.
– Я почему-то был уверен, что ты тут! – воскликнул он, останавливаясь и буравя взглядом замершую девушку.
А потом, не обращая внимания на хозяина дома, сорвался с места с явным намерением схватить свою собственность и силой увести домой. Но на полпути его ноги как-то смешно завязались узлом, и он рухнул на мраморный пол, как труп, не согнувшись, не выставив руки, лицом вперед. Кровь из разбитого носа тоненькой струйкой потекла, заляпывая его белую рубашку. Аврора подозрительным взглядом окинула Бриара, а потом очень медленно и спокойно вытащила из сумочки батистовый платочек и, не вставая с дивана, кинула его жениху. Тот в полном замешательстве вместо того, чтобы подняться, уселся на полу и с глупым выражением лица пытался осознать, что только что произошло. Бриар, презрительно пожав плечами, отошел к окну, предоставив им возможность поговорить. Взгляд Берсе выражал полную растерянность. Казалось, что, ударившись, он совсем забыл, зачем сюда пришел.
"Жалкое зрелище!", почти одновременно пронеслось в головах Авроры и Бриара.
Наконец Берсе смущенно поднялся и, увидев на столике бокал с виски, одним глотком заглотил остатки. А потом, не поднимая глаз, спросил Аврору:
– Что ты здесь делаешь?
– Обсуждаю политическую ситуацию в мире, – спокойно, без тени насмешки ответила она.
– Едем домой, – тихо предложил он, почти не надеясь услышать положительный ответ.
– Зачем?
– Надо обсудить нашу свадьбу, сейчас это важнее.
Они заспорили. Бриар, слушая их вялую ссору, тряхнул головой в раздражении и повернулся к молодым людям.
– Я так понимаю, вы собрались уезжать? – сухо спросил он.
Прозвучавшие два ответа "да и нет" подняли в нем новую волну раздражения. И еще он уловил брошенную мольбу Авроры:
– Помогите!
Глаза девушки с болью смотрели на него.
– Ты действительно этого хочешь? – отправил ей телепатический посыл Бриар.
Она, даже не удивившись этой странности, интенсивно закивала. Берсе в замешательстве наблюдал за их немым диалогом, переводя взгляд с одного на другого.
– А как же свадьба? – опять спросил ее Бриар, нахмурившись. Между бровей пролегла строгая морщинка.
– Если она случиться, я умру!
– Но будет другая свадьба, и тебя опять не спросят.
Бриар грустно улыбнулся, а затем посмотрел прямо в глаза молчавшему молодому человеку. Аврора замерла, наблюдая случившуюся вдруг дуэль. Правда, заведомо неравную. Зеленые глаза смотрели сверху вниз и давили невыносимой тяжестью. Хотелось опустить глаза и убежать от этого взгляда. Вокруг собравшихся воздух словно загустел, и Аврора судорожно вздохнула. Бриар, подойдя к Берсе и проведя у него перед глазами ладонью, спросил:
– Ты действительно хочешь этой свадьбы?
Молодой человек не мог оторвать своего взгляда от гипнотизирующих его зеленых глаз.
– Нет!
– Почему ты настаиваешь на ней?
– Так решили родители.
– Ты хочешь от нее отказаться?
– Да!
– Ты сделаешь это?
– Да!
– Свадьбы не будет?
– Нет!
Бриар, не разрывая зрительного контакта, положил на его плечо свою руку, слегка надавив на него.
– Сейчас ты поедешь домой и забудешь о том, что был здесь, и подумаешь, как отменить свадьбу! Ты сделаешь это?
– Да!
– Иди!
Опять проведя раскрытой ладонью перед глазами Берсе, словно снимая чары, Бриар резко развернул его рукой и подтолкнул к двери. Жених, как сомнамбула, не оборачиваясь, отправился домой. Аврора была настолько поражена и взволнована происходящим, что какое-то время в глубоком шоке сидела, откинувшись на спинку дивана.
– В твоей голове роятся вопросы, – констатировал Бриар, – но…
Он опустил голову, однако глаза его метнулись к девушке. – Но я не хочу на них отвечать, по крайней мере, сегодня! Ты все поймешь сама.
Аврора чувствовала, что от него ничего не скрыть. Если бы она захотела защитить свои мысли, то не смогла бы это сделать. Его мощь изумляла. Она подошла к нему вплотную и положила руки на широкие плечи. В его серьезных глазах не было уже ни капли иронии. Девушка, повинуясь непреодолимому влечению, привстав на цыпочки, нежно коснулась его губ.
– Спасибо! – прошептала она, отстраняясь.
Ее желание оказаться в его объятьях, едва ли можно было скрыть. Это желание просто сжигало. Аврора видела его сверкающий взгляд, он колоссальным усилием воли сдерживал бушевавшие в нем эмоции и страсти.
– Почему ты не хочешь жениться на мне? – спросила она. – Неужели я тебе не нравлюсь?
Бриар склонил голову. Но он не должен поддаваться волшебному очарованию этой девушки.
– Сейчас ты ищешь защиты, и чувства твои спонтанны. Он нежно поцеловал ее в макушку.
Аврора покачала головой:
– Но я хочу быть с тобой! – воскликнула она.
Глава 7
В это время в дверь опять постучали.
– Сегодня день открытых дверей! – с горькой усмешкой воскликнул Бриар, испытывая в душе легкое раздражение изза того, что их опять потревожили. – Входи, Марго.
– К вам от господина Моро, – сказала служанка неторопливо.
С боязливой дрожью девушка отошла к дивану. Бриар, кинув ей успокаивающий взгляд, разрешил провести посланца в комнату. Дверь отворилась, пропуская крепко сложенного смуглолицего военного. Суровый вид вошедшего еще больше обеспокоил девушку. Он, кивнув, важно произнес:
– Господин Конте! Поймали одного мятежника. Его допрашивают, и господин Моро приказывает вам принять участие в допросе.
– Передайте господину Моро, что скоро буду. Посланец, опять важно откланявшись, вышел.
– Увы, мне надо идти, – произнес Бриар, поворачиваясь к затихшей девушке.
– Но мы же скоро увидимся?
Глаза Авроры были полны отчаяния.
– Увидимся, обещаю, – ответил он, по-отечески поцеловав девушку в лоб.
Он протянул ей левую руку. Аврора с грустной улыбкой вложила в его ладонь свою, и он, нагнувшись, коснулся губами ее руки.
– Прощайте, – прошептала она.
Он ласково сжал и отпустил ее руку.
Оставшись один, Бриар некоторое время стоял, размышляя. Из раздумий его вывел вопрос, произнесенный писклявым голосом:
– И что это были за запутанные комбинации? Хи, хи, твои чувства спонтанны, тьфу.
Бриар, не оборачиваясь, ответил:
– А ты пробрался сюда от скуки или по надобности? И зачем нужно было выплясывать перед девушкой, скажи на милость?
Но гость, проигнорировав вопрос, сказал:
– Тебе, дубина стоеросовая, девушка в любви призналась! Но не обольщайся, она не твоя судьба! Ты что, не видишь будущего?
Бриар, рассмеявшись, наконец, обернулся. На спинке дивана по-хозяйски расположился косматый колобок с тоненьким крысиным носиком и огромными блестящими глазами. Худенькие ножки были закинуты одна на другую. Домовой жил в доме господ Конте испокон веков. Его нрав с тех пор ничуть не изменился, он по-прежнему оставался язвительным и сварливым.
– Я телепат, а не экстрасенс, и, кстати, ты тоже будущего видеть не можешь. Вообще, ты не ответил на мой вопрос, – Бриар попытался сменить тему.
Один глаз маленькой вредины ехидно сощурился:
– Да ну ее! – бросило оно неопределенно. – Маргошка хочет моей смерти!
Бриар с улыбкой ждал пояснений. Существо с пыхтением копошилось на диване, занимая более удобное положение. А потом, решив вальяжно облокотиться на раскинутые диванные подушки, наконец, соизволило важно ответить.
– Я решил приучить ее к порядку и привить благочестие!
– Да ты что! – воскликнул Бриар, смеясь. – Судя по тому, что ты здесь, что-то пошло не так?
– Угу, – зло буркнуло существо. – Она не дрессируется. Я разбросал мусор, она молча убрала, я опять разбросал мусор, она молча убрала.
Оно повторяло и повторяло эту фразу, пока Бриар не выдержал:
– Так причем тут благочестие?
– А-а-а, вот если бы она помолилась, как все порядочные женщины, перед тем как убрать, я бы перестал разбрасывать мусор! – пафосно ответило существо.
– Шишимора, радость моя, так чем же сердце успокоилось? Существо, нахохлившись, начало возбужденно бегать по дивану взад-вперед, яростно жестикулируя:
– Она меня веником огрела! Вот вопрос, как она догадалась, где я находился-то? Она ведь меня не может видеть! Как еще жив остался! Старая грымза! И ведьма к тому же!
Бриар опять рассмеялся, смотря на расстроенную мордочку домового. Существо ворчливо пыхтело.
– Достал ты ее, нечего сказать! Ладно, иди, – вздохнул Бриар, вспомнив о неприятной миссии, – и я пойду.
А потом строго добавил:
– И перестань издеваться над бедной женщиной! А то посажу на хлеб и воду!
– Как же, бедной, – донеслось со стороны дивана.
Вся скорбь мира отразилась на обиженной мордочке домового. Он раздраженно спрыгнул на пол, и, заложив ручки за спину, как заключенный, медленно вышел из комнаты. Бриар рассмеялся, покачав головой.
Пока экипаж вез Бриара на допрос, он опять остро ощутил уязвимость своих планомерно уничтожаемых сородичей. Хотя именно они стали причиной, отбросившей человечество на сотни лет назад.
Тщеславие – одно из самых тяжело подавляемых человеческих страстей. К чему могут привести амбиции, перемешанные с чувством собственного превосходства?
Прошло более двух сотен лет с тех пор, как общество людей и мутантов, разделившись на два лагеря, развязало гражданскую войну, войну, в которой предки Бриара сыграли не последнюю роль.
Могучие Химеры – это сила, возможность и способность повелевать человечеством. А Химера, заполучившая всю полноту власти, всегда стремится к переустройству мира. Беспощадные предки Бриара Конте, сосредоточив в своих руках неограниченную власть, без малейшего колебания объявили общество людей изгоями. Они шли к этому переустройству, сметая на своем пути все. Обычные люди восстали, обратив на свою защиту весь накопленный веками опыт, применяя любые технологии, от которых Химеры не могли защититься. Армия мутантов оказалась малочисленна, и человечество победило. Однако это была пиррова победа. Учиненные в ходе войны разрушения не просто приостановили развитие цивилизации, а отбросили ее на сотни лет назад. Ужасы развязанной войны и мощь примененного оружия надолго отпечатались в памяти людей: Химеры были объявлены вне закона, а страх повторения пережитого не давал возродить промышленность и производство. Наступила новая эпоха мракобесия, когда в людях, владеющих знаниями и ратующих за прогресс, виделась угроза.
Выжившие Химеры ушли в глубокое подполье, начав партизанскую войну с властью имущих за равноправие. Однако они слабели с каждой вылазкой. Требовалась передышка. Эти воспоминания о смерти и опустошении, о мире, кричащем от боли, мятежники передали своим потомкам. Стена плача перегородила прошлое и будущее. Пусть слезы смоют кровь. Прошлого не осталось, летописи переписаны, а воспоминания о пережитом передаются из уст в уста, из поколения в поколение.
После роковой войны жизнь потекла, как река, мутные, грязные потоки которой захлестнули выживших людей с головой. Как в поговорке: "И хочется за реку, да стоишь на берегу". Горели поля и леса, горели деревни и селения, горели города. На дорогах лежал толстый слой пепла. Дни стали серыми от дыма и копоти. Казалось, что жизнь покинет Землю. За годы войны единственное, что люди хорошо научились делать, это убивать и воровать. Ведь нужно было как-то выживать в разрушенном мире. Со временем гражданская война затихла. Оставшиеся в живых начали возрождать разрушенное войной сельское хозяйство, чтобы прокормиться. Правда слабым и больным не было места в этом уничтоженном мире. Новое поколение, рожденное войной, имело полный набор пороков: злость, ненависть, нетерпение к слабым и немощным.
По закону природы выживал и процветал более приспособленный. Дед Бриара Конте, весьма преуспел в купеческом деле, а кровь Химеры и преданность Великой госпоже, сыграли не последнюю роль в становлении могучей, зажиточной и довольно замкнутой семьи. Угарная вонь и болезни остались далеко позади. Мир возродился. Вспышки мятежников Химер жестоко подавлялись, в мире людей не осталось им места. Обнаруженные мутанты просто уничтожались, поэтому выжившие дети Юны так же, как и семья Бриара, научились подстраиваться и сливаться с человечеством, не мутировавшим пока. В руки властей попадались единицы, и то случайно или по глупости. Химеры знали о существовании друг друга, они чувствовали друг друга, зависели друг от друга.
Бриар вошел в огромный зал с галереями. За исключением арестованного, жестко перетянутого веревками, нескольких конвойных, секретаря суда в вышитом золотом мундире и господина Моро, восседавшего в высоком председательском кресле, никого больше не было.
"Надо же", подумал Бриар, "как торжественно все обставлено, когда только успели?".
Арестованный был страшно избит, но сейчас это было в порядке вещей. Бриар перевел взгляд на господина Моро, о жестокости которого шла ужасная слава.
– Заставляешь нас ждать, – прошипел он, увидев фигуру вошедшего в зал Бриара.
– Простите, господин Моро, пришлось ждать, пока заложат экипаж, – ответил он.
В его голосе не было ни раболепства, ни заискивания. Возможно, именно это и выделяло Бриара среди других приближенных.
– Этот, – Моро кивнул в сторону арестованного, выругавшись, – говорит, что мы ошиблись, что он не принадлежит к мятежникам.
– Я не мятежник, – с трудом произнес он израненным ртом, и изо рта его вытекла тоненькая струйка крови.
Он попытался говорить уверенно и твердо, но голос начал дрожать и запинаться, казалось, что он вот-вот разрыдается.
– А с чего вообще решили, что он принадлежит к Химерам? – спокойно спросил Бриар.
– Господин Конте, его сдала невеста накануне свадьбы! – был ответ.
– Как трогательно! – покачал головой Бриар и, кинув гневный взгляд на арестованного, спросил у военных:
– И как это произошло? Вы невесту допросили? Военный выпалил, пожав плечами:
– Конечно, господин. Накануне свадьбы этот, решил признаться невесте, что он не человек.
"Идиот!", мысленно прошипел Бриар, чувствуя, что мысль дошла до адресата, а вслух произнес:
– Может, они поругались накануне свадьбы, и невеста решила ему так отомстить.
– Да что тут разбираться, – воскликнул господин Моро, теряя терпение, – кончать его надо!
Вдруг в зал вбежала девушка. Залитое слезами лицо было страдальчески искажено. Она рухнула на колени, схватив господина Моро за лодыжки так, что тот даже привстал от неожиданности.