– Ничего, несколько старых фотографий. Я стала запирать шкатулку и сломала ключ.
– Вы сожгли ее?
– Нет, знаете, я через несколько дней о ней забыла. Муж ведь очень тяжело умирал. Он был без сознания, бредил. Врачи так и не поставили конкретный диагноз. Я подумала, что это просто страхи больного человека.
– И что же? Спросил я.
– А потом, через два дня, или не помню точно, ко мне неожиданно приехала молоденькая девушка, дальняя родственница моего мужа. Какая-то племянница. Она представилась, показала документы, сообщила, что сирота, и никого, кроме дяди у нее нет, а теперь нет и дяди… Мы с ней поплакали, и я оставила девушку у себя. Я привязалась к ней, как к дочери. Наши дети уже давно живут отдельно, у них свои семьи, а я осталась совсем одна… вот тогда-то все и началось!
– Что? Подробнее, пожалуйста! – я почувствовал, что не должен упустить ни одной детали из ее рассказа.
– Мой муж стал приходить ко мне по ночам. Он был таким молодым, с такими свежими губами и шелковистой кожей. Он был так нежен со мной, как бывало в дни нашей молодости! Мы занимались с ним любовью… как я была счастлива! Я жила от ночи, к ночи, я ждала его. И он приходил, и был ненасытен! Конечно, я чувствовала, что слабею, что просыпаюсь с головной болью, вся разбитая. Но наступала следующая ночь, и она компенсировала все! Я снова и снова была в объятиях моего помолодевшего мужа…
Однажды утром я случайно глянула на себя в зеркало и ужаснулась! Вместо моего лица на меня смотрело серое лицо старухи с запавшими глазами, и еще: эти красные пятна на шее… У мужа тоже были такие. Я испугалась.
Когда он пришел в следующий раз, я попросила его больше не тревожить меня. Но он был неумолим. Я плакала и стояла на коленях, но мой нежный, добрый молодой муж, силой толкнул меня на спину, грубо раздвинул ноги и как-то по звериному изнасиловал меня.
Ночи любви превратились в ночи ужаса. Он приходил, доставал меня из углов, где я пыталась спрятаться, избивал и изощренно мучил меня, распоряжался моим телом, как резиновой игрушкой.
Когда утром я приходила в себя, то, естественно, думала, что у меня галлюцинации, что это все от перенапряжения, в общем, я снова обратилась к врачу. Врач лишь прописал мне успокоительные микстуры и посоветовал сменить обстановку. Я уехала на курорт, оставив дом на попечение моей родственницы.
Кстати, у нас сложились самые замечательные отношения.
Правда, последнее время она интересовалась о наличии прямых наследниках и завещании, поэтому первые сомнения в ее честности возникли у меня еще до отъезда.
Итак, на курорте я поправилась. Никто не мучил меня ночами, я хорошо спала; в общем, через месяц я вернулась домой абсолютно здоровым человеком.
Доктор поздравил меня.
Но в ту же ночь явился разъяренный муж, исполосовал меня ремнем и насиловал полубесчувственную. Утром я снова обнаружила красные пятна на шее.
В то утро я поняла – это она! Она подсыпает мне какой-то галлюциноген, может быть наркотик, или еще что-то. Игра беспроигрышная: либо я сойду с ума и тогда – психушка; либо умру от истощения нервной системы. Потом она доберется до других наследников, моих детей! – Женщина заплакала.
– Мне не к кому больше обратиться, на Вас вся надежда! Я знаю, Вы человек деликатный, но я богата! Любые деньги! Помогите мне!
Она заплакала, прижимая к лицу ладони. Я соскочил со стола и принялся ее успокаивать:
– Ну что Вы, голубушка, что Вы! Не плачьте! Я берусь за это дело!
Я взялся бы за него даже без денег, ты же меня знаешь, Василий, я – человек сентиментальный и женские слезы на меня всегда действуют. Но моя посетительница не воспользовалась моей слабостью:
– Ах, нет, нет, пожалуйста! У вас же будут затраты! – женщина дрожащей рукой порылась в сумке, достала чековую книжку и снова посмотрела на меня, – Сколько выписать?
– Сударыня, – ответил я, – я человек не богатый, но я возьму с Вас только обычный тариф. – И я подсунул ей бумажки договора. Она мельком заглянула в них и чиркнула в чеке сумму. Оторвала, передала мне – опять этот умоляющий взгляд…
Я, не глядя, сунул чек в карман.
– Распишитесь, пожалуйста, так положено, – попросил я. Женщина подписалась под договором.
– Идите спокойно домой. Скажите племяннице, что у Вас вечером будут гости.
Потом я записал ее адрес, это в пригороде.
– Так Вы придете? – забеспокоилась она.
– Непременно! И ничего не говорите вашей родственнице о шкатулке.
– Да, конечно.
Я проводил ее до двери, и мы распрощались. Вернувшись в кабинет, я достал чек из кармана, и глаза мои округлились. Энтузиазм необходимый для распутывания этого дела заметно вырос.
До вечера я бегал, как угорелый. Оплатил все счета, договорился в телефонной компании, зашел в банк. Итак, я свободен! Я даже позвонил своей секретарше и велел ей приходить на работу.
Ближе к семи вечера, я заскочил к себе домой, надел свой выходной костюм и вызвал такси. Моя машина в вечном ремонте.
По дороге я купил цветов, бутылку хорошего вина, конфеты…
Около восьми вечера я был у дверей моей клиентки. Позвонил. Двери распахнулись. И я остолбенел! Ты знаешь, Василий, я кое-что смыслю в женской красоте… Но это!
Совершенство мило мне улыбнулось:
– Вы к тете? – спросила красавица.
– Э-э… Я? Да!
– Проходите, мы Вас ждем.
И я рассеянно переступил порог жилища королевы, или нимфы, или ведьмы. Как тебе угодно.
На встречу мне выбежала моя утренняя знакомая, она вся светилась от радости. И я вспомнил, наконец, о своих обязанностях.
Дамы провели меня в гостиную, где я сразу почувствовал разницу между обычным домом и домом, над которым поработал дизайнер; усадили за стол, приняли мои свертки, долго ахали, восторгаясь цветами; а я все смотрел на прекрасную племянницу и не мог оторвать глаз.
Высокая, но не слишком, божественно сложена, без этой нынешней костлявости. Полупрозрачный сарафанчик позволял разглядеть все ее прелести почти досконально. Она не носила бюстгальтер. Он ей не был нужен. Ее тугая грудь лишь волнующе вздымалась, не нуждаясь в дополнительных подпорках. Абсолютно идеальное тело! А кожа! Гладкая, ни морщинки, как будто тело затянуто чем-то бархатистым, с легким налетом загара. Движения, как танец, завораживают, зовут. Каждый жест можно записывать и заставлять повторять балерин… Не знаю… Воздушная, эффимерная; и в то же время теплая, зовущая плоть. С ума сойти!
Когда она сидела со мной рядом за столом и иногда касалась моей руки своими пальчиками, я чувствовал сладостную дрожь во всем теле. Истома блуждала по моим клеткам горячими волнами; приливы рождали желание.
Я захотел ее безумно!
Она хохотала, запрокинув голову, и ее длинные волосы цвета луны, колыхались у нее за спиной, в такт ее дыханию, поднимающему полушария ее грудей под легкой тканью.
Я сидел красный, как рак, вцепившись в ручки кресла с такой силой, что мог их раздавить!
О! Даже сейчас, когда я пишу все это, обессиленный и выпитый этой женщиной, я чувствую, как моя плоть опять восстает против меня и тянется к ней, требует ее.
Ужин прошел, как в бреду. Хозяйки о чем-то весело болтали, а я только кивал головой, как китайский болван. Я наблюдал за движениями ее губ, таких сочных розовых губ; и еще – ее привычка: высунет кончик языка, быстро-быстро, как змейка, и касается им верхней губы… Я готов был бить копытом и орать, как бешеный самец!
Как я ушел в тот вечер, я не помню. Как добрался домой, не помню. Я повалился на свою кровать и провалился в сон как в черную яму.
Меня разбудил звонок в дверь. С трудом поднявшись, я пошел открывать. На пороге стояла она!
Ты думаешь, я вспомнил о чем-нибудь? Нет, Вася, я схватил ее прямо здесь, на лестничной площадке и стал жадно целовать эти губы, плечи, руки, грудь! О! Как сильно бывает желание!
Она отвечала мне так же неистово. Я подхватил ее горячее тело и бегом кинулся в квартиру, не заперев дверь, ничего не спросив, и не сказав. Мы упали где-то на полу, между прихожей и гостиной. Я рвал на ней платье, и она помогала мне. Моя плоть буквально вырвалась наружу, я не успел коснуться замка на брюках, как уже овладел моей нечаянной любовницей. В голове моей поплыли звезды; маленькие взрывы накрывали меня, я яростно проникал в нее все глубже и глубже, так глубоко, что мне начинало казаться: мы – одно целое. Она стонала, она билась подо мной, обвивая меня руками и ногами, и судороги сотрясали ее тело. Я ликовал! Я плыл, меня несло на бешеном прибое безбрежного океана, он принимал меня, накрывая с головой. Сколько это продолжалось, не помню.
Кажется, мы потом что-то делали еще: мы смеялись, пили вино, что-то взахлеб рассказывали друг другу. В памяти всплывают еще струи воды, бьющие в ванну; и наши тела, сплетающиеся снова и снова в радужных пузырях какой-то розовой пены, пахнущей цветами и кровью.
Она куда-то уходила, а я, то ли спал, то ли ждал ее, в бреду, в горячке. Она возвращалась, и все начиналось сначала. Я любил ее, как не любил никого и вряд ли смогу полюбить. Но это не человеческая любовь. Здесь все – на грани смерти. Здесь кончается жизнь; только страсть, только бесконечный оргазм… Для этого нет слов, нет определения. Если бы я верил в дьявола, я бы сказал, что это – дьявольское наваждение. Но я тогда не верил в дьявола…
Очнулся я от телефонного звонка. Дико болела голова, во рту стоял странный привкус. Я потянулся за телефонной трубкой, мучительно силясь открыть глаза.
– Да – а, – простонал я в телефон.
– Иван Иванович, это Вы? – иголкой кольнуло в мозг. Я вспомнил: моя клиентка! Милая измученная женщина, которая надеялась на меня, как на последнюю инстанцию.
– Да, да! Это я!
– Что с Вами? Вы пропали на целую неделю?! – взволнованный голос, – представляете, он перестал приходить, я спокойно сплю, и моя племянница стала куда-то бегать.
Я вслушивался в ее слова, мне было невыносимо стыдно, плохо и страшно.
– Любовь Николаевна! Голубушка! Спасибо Вам, что позвонили, со мной все в порядке. Я Вам позвоню, буквально через час хорошо?
– Да, конечно, – ответила она.
Я кладу трубку, встаю с трудом и, шатаясь, бреду в ванную.
Что со мной? Куда девался здоровый, крепкий мужик? Из зеркала на меня смотрела бледная немочь со свалявшимися седыми волосами, сероватой кожей, многодневной щетиной, и, О, Боже! – На шее алели красные пятна. Я задумался. Очарование пережитого кануло куда-то в пятки и вернулось липким страхом. Я набрал воду в ванну и долго растирался жесткой мочалкой. Потом я принял контрастный душ и затем растер себя полотенцем до красноты. Побрился, расчесал волосы. Немного полегчало. Зеркало показало худощавого молодого человека, немного бледного. Я даже понравился себе. "Это ничего, – думал я, – это бывает". Из ванной я направился на кухню, сделал себе большую порцию кофе, порылся в холодильнике, достал плитку шоколада и несколько яиц. Яйца выпил сырыми. Шоколад съел целиком, обжигаясь черным кофе. Затем оделся и вызвал такси. Немного тошнило, и кружилась голова. Заехал в аптеку, купил железо и витамины. Тут же, в такси все это и принял. Попросил водителя остановиться у телефонного автомата и подождать. Водитель понимающе кивнул.
– Любовь Николаевна? Это я. Я сейчас у Вас буду.
Когда она увидела меня, то всплеснула руками и сразу усадила обедать. Все время подкладывала куски мяса, налила красного вина. Я ел с жадностью, до тех пор, пока не стал похож на сытую пиявку, только тогда я отвалился от стола.
– Любовь Николаевна, покажите мне шкатулку, – возникшее утреннее подозрение не покидало меня.
– Конечно, конечно, пойдемте, – она не задавала лишних вопросов, как будто понимала, что мы с ней в одной упряжке, мы связаны одной тайной и говорить об этом вслух не рекомендуется.
Мы прошли в ее спальню, она порылась в маленьком прикроватном столике и достала небольшую деревянную шкатулку, видимо старинную.
– Вот, она открыта. Ключ сломался давно, вместе с замком.
Я принял ящичек, откинул крышку и увидел стопку пожелтевших фотографий, достал и принялся рассматривать.
Сомнений не было. На фотографиях начала прошлого века была изображена одна и та же женщина, и она была очень похожа на Лилю, мою злополучную любовницу, как две капли воды.
– Вы не знаете, кто это? – спросил я у Любви Николаевны.
– Кажется, какая-то родственница моего мужа, по линии матери, – неуверенно ответила женщина, всматриваясь в нечеткие снимки, – Наверное, прабабушка.
– Понятно. Любовь Николаевна! Сожгите сейчас же шкатулку! И еще, где родился Ваш муж?
Любовь Николаевна только серьезно кивнула на мое требование и отдала мне все документы, касающиеся ее мужа, и адреса всех родственников, каких знала.
Перед уходом я приказал ей продать дом, уехать в другой город и вообще, поменять в своей жизни все! Она согласилась так же молча и так же серьезно, как и на мое первое требование.
– А как же вы, голубчик, как же Вы? – только и шептала она.
– Обо мне не беспокойтесь.
Я поцеловал ей руку и убежал, надеясь, что у нее и у меня все получится.
Я направился на вокзал, где взял билет до городишки, некогда ставшим родиной ее мужу.
Я перерыл все городские архивы, я ходил в военкомат, обратился к епископу, чтобы меня допустили до церковных архивов. Я развил кипучую деятельность и нашел!
Я нашел дело столетней давности, которое вел следователь местной полиции, впоследствии сошедший с ума и умерший от странной болезни, будучи уже в доме для умалишенных.
Дело было заведено на молодую женщину, подозревавшуюся в убийстве всех своих родственников, очень необычным способом. Так вот, это очень туманное дело ничем не закончилось. Улик практически не было, кроме сумбурных свидетельских показаний, потом следователь умер, дело прикрыли. Но, через несколько десятков лет история повторилась, почти с точностью. Молодая девушка, сирота, хоронит одного за другим своих зажиточных родственников, оставшись, в конце концов, наследницей огромного состояния. Затем, она выходит замуж, быстро вдовеет и остается с сыном. Дальше – больше. Сын взрослеет, женится, у него родится дочь, и снова девочку зовут Лилия! И так далее… я вскрыл всю генеалогическую цепочку этого злосчастного рода! Я собрал кучу документов и доказательств. Совершенно адская работа!
Наконец, я вернулся в наш город, и первым делом попытался узнать, где же моя неугомонная Лили, ибо так звали вечную бабушку. Не смейся, я уверен!
Где ты думаешь, я ее обнаружил? У себя дома! Она расположилась там полной хозяйкой.
Я выложил карты на стол, я сказал ей, что знаю все! Я… Но, Василий, это такая женщина!
Она так плакала, стоя передо мной на коленях, она умоляла меня простить ее! Она обнимала мои ноги, и я чувствовал кожей затвердевшие соски на ее груди, ее подрагивающее от рыданий тело! Я сломался! Меня словно током било от ее прикосновений, не касаясь, ее я уже обладал ею. Невесомый халатик распахнулся, и я опустился к ней, боясь дотронуться. Я изнывал от желания и страха. А она все что-то шептала и скользила руками по моей груди, животу, потом я почувствовал ее быстрые пальцы у себя в паху и все! Я взорвался! Оргазм потряс меня, но желание вновь накатило и я кинулся на нее, обезумев, я раздвинул ее бедра и целовал исступленно ее лоно, слизывая капли янтарной росы с пушистых волос на ее лобке, я рыдал, я бесновался, я готов был съесть ее!
Она подалась ко мне, и я губами проникал в нее, захлебываясь от слез и восторга. Я торопился, а она была нежна и не давала мне возможности войти в нее, пока не раздела меня полностью. И только тогда взяла в руку мой перенапрягшийся член и осторожно ввела его в свою розовую, влажную вагину, похожую на разломленный плод персика…
Сейчас сижу, пишу тебе и не знаю, который сейчас день, час, век… Вчера я заключил с Лилией соглашение: она оставляет меня в живых за это я передаю всю свою контору в ее руки. Ха! Не велика потеря! Жить мне все равно осталось недолго. Чувствую чудовищное отвращение к себе, как к куску чьей-то пищи. Не знаю, сдержит ли она слово. Я свое сдержал.
Прощай.
Не поминай лихом. Иван".
Часть 2. Ответ
Василий Георгиевич еще раз пробежал глазами исписанные листы и задумался.
Он давно знал Ивана, можно сказать – с детства. Не смотря на некоторую разницу в возрасте: Василий Георгиевич был на несколько лет старше, они были довольно близкими друзьями. Оба холостяки; Иван по причине обилия женщин, Василий по причине некоторых проблем со здоровьем.
Характер человека определяет его профессию. Поэтому Иван стал частным детективом – все время на грани разорения; а Василий – известным в городе юристом, с большой практикой и очень приличным доходом.
Василий не верил ни в мистику, ни во что бы то ни было еще. После прочтения письма, он понял, что друг его в большой беде, опять "из-за баб", и решил действовать по-своему.
Он позвонил Ивану домой, ответа не было. Тогда Василий позвонил в контору Ивана. Приятный женский голос представился:
– Добрый день! Брачное агентство "Лили" к Вашим услугам.
Василий Георгиевич почти не удивился:
– Добрый, добрый… А мне бы хотелось услышать Ивана Ивановича.
Голос немного смущенно прощебетал:
– Ах, Иван Иванович? Прежний владелец? Видите ли, он себя в последнее время плохо чувствовал, решил отойти от дел… Я, собственно, приобрела его агентство… А он уехал…
– Уехал? Куда?
– Ах, не знаю, не знаю, – пропела женщина.
Василий извинился и повесил трубку. "Понятно" – пробормотал он, затем вызвал секретаря и попросил у него список больниц и частных клиник.
Надо сказать, что Василий Георгиевич держал у себя в конторе только мужчин. Он не терпел дам и обходил их за версту. Он всегда подшучивал над Иваном из-за его легковозбудимости по отношению к прекрасному полу.
Секретарь – очень красивый молодой человек, лет 25, был "абсолютно голубым", и Василий Георгиевич знал об этом. Его это не беспокоило, более того – устраивало. Тем более что молодой человек был исполнителен, умен, молчалив и деликатен.
Вдвоем они быстро обзвонили всех главных врачей и все медицинские клиники. Василий Георгиевич представлялся и вкратце излагал ситуацию. Ивана удалось обнаружить без особого труда в одной из закрытых частных больниц, за городом.
– Как он? – поинтересовался Василий Георгиевич у доктора.
– Очень плох! Общее нервное истощение, плюс малокровие. Делаем все возможное.
– Хорошо, я приеду, – пообещал Василий Георгиевич.
Вечером того же дня Василий побывал в клинике у Ивана. Оценив плачевное состояние друга и поговорив с его лечащим врачом, Василий распорядился отправить больного в одно из известных ему курортных местечек, нанял сиделку и заказал билеты на самолет. Проделав все необходимое, подписав бумаги и закончив со всеми формальностями, Василий еще немного поговорил с Иваном, и абсолютно довольный собой, уехал домой.
На следующий день, узнав, что Иван благополучно переправлен, Василий Георгиевич принялся наводить справки о клиентуре "Брачного агентства Лили". Узнал он предостаточно. Оборотливая дамочка заманивала к себе простодушных граждан, что-то с ними делала, и граждане благополучно отправлялись на тот свет, предварительно подписав завещания в пользу своей "благодетельницы".