* * *
Полный радостного предчувствия, явился председатель жилуправления на свое рабочее место. Вскоре пришли и покупатели, но, перед тем, как заключить сделку окончательно, они пожелали еще раз взглянуть на свое приобретение. И вот тут-то возникло совершенно неожиданное препятствие.
Никакой квартиры номер сто на этой лестнице не было! Была квартира номер девяносто девять, была сто первая, а там, где еще вчера находилась дверь, обитая коричневым кожзаменителем, теперь была абсолютно пустая стенка. Немного позже дверь с цифрой сто обнаружилась, но вела она совсем не в квартиру. За ней, в полном соответствии с документами, располагалась каморка с маленьким коридорчиком и окном, выходившим в закуток где стояли мусорные баки. Стены там были ободранные, с потолка давно осыпалась вся побелка, а пола, по всей вероятности, никогда не касалась циклевочная машинка. Выслушав от несостоявшихся покупателей все, что они думают, Сергей Викторович вернулся к себе в контору, но и там его ждал неприятный сюрприз.
У его стола сидела пожилая женщина в строгом синем костюме и черной шляпке с вуалью. Похоже, у женщины тоже были к нему какие-то претензии:
- Милейший, но это же форменное безобразие! В моей квартире живут какие-то посторонние люди! Потрудитесь немедленно их выселить! Я хозяйка этой квартиры, вот документы.
Сергей Викторович машинально взглянул на протянутые ему бумаги. Да, он прекрасно помнил, о какой квартире идет речь. Месяц назад он самолично оформил владелицей квартиры умершую старушку. А теперь, значит, виртуальная хозяйка явилась с того света качать права.
С трудом успокоив старушку, несчастный председатель отправился домой, надеясь, что все возможные неприятности уже произошли. Но он ошибался! У его подъезда стояла красная спортивная машина, в ней его ждала женщина, одетая дорого, но на редкость безвкусно. Сергей Викторович весь сжался, узнав свою давнюю клиентку: молодую весьма энергичную провинциалку, которая пару месяцев назад приехала покорять Питер. Для полного счастья ей не хватало только квартиры в центре. Сергей Викторович с радостью взялся решить эту проблему, для чего превратил свою заказчицу, разумеется, только на бумаге, в мать шестерых детей, один из которых умственно отсталый, а двое состояли на учете как очень трудные подростки.
Женщина находилась в сильнейшем стрессе. Она пыталась взять сигарету из пачки, но у нее так дрожали руки, что в итоге все дорогие сигареты оказались переломанными. Чтобы эта особа, не имеющая ни комплексов, ни моральных устоев так разволновалась, требовалась более чем серьезная причина. Увидев Сергея Викторовича, женщина выскочила из машины и едва не набросилась на него с кулаками:
- Ты, козел, волшебник хренов, не умеешь дела делать, так не берись! Кто мне говорил, что все это только на бумаге, что все эти дети и на свет не рождались?! Они ко мне заявились вчера, все шестеро! И говорят, что всегда со мной жили. Не надо мне ничего, не надо мне твоей квартиры, уезжаю к маме в Красные Зори. И деньги мне все до копеечки отдашь!
В полном недоумении пришел Сергей Викторович в контору на следующий день. На столе его ждало письмо, написанное тонким старинным почерком. "Хозяин, извини, произошла ошибка, меня отзывают. Последнее, чем я могу тебе помочь: все, написанное на этой бумаге, станет реальностью". И, правда, рядом с письмом лежало несколько листков странной желтоватой бумаги. Сергей Викторович взял авторучку и задумался. В этот момент радио, которое уже долгое время пылилось в бездействии на шкафу, включилось само собой и мужской голос пропел: "Ну, что бы, ну, что бы мне сделать хорошего?"
Вероятно, под влиянием услышанного, председатель жилуправления встал, открыл сейф, пересчитал деньги, полученные от недавних "превращений", и стал быстро что-то писать.
В результате получился договор с несуществующей фирмой "Благоустройство", предметом которого являлась грандиозная работа во дворе этого дома. В данный момент двор представлял собой заплеванную асфальтовую площадку, на которой непонятно как умещались три автомобиля, помойка и две сломанные скамейки рядом с остатками фонтана. Согласно договору, завтра здесь должны возникнуть детская площадка, деревья, действующий фонтан и три скамейки.
На оставшейся половинке страницы Сергей Викторович набросал сценарий торжественного открытия двора. Были предусмотрены речь районного депутата, выступление студентов циркового училища и бесплатная раздача мороженого. "Ну, вот я и совершил доброе дело - подумал председатель. - По крайней мере, на бумаге".
Разбудил его на следующее утро телефонный звонок. Это была секретарша.
- Сергей Викторович, ну, где же вы? Через десять минут открытие, все уже собрались и депутат и журналисты пришли. Ждем только вас!
Двор был просто неузнаваем. За несколько часов там появились пять высоких и пышных деревьев, детская площадка, клумба и скамеечки. Посреди двора журчал фонтан, украшенный фигурами трех лягушек со скрипкой, флейтой и саксофоном. Рядом, там, где всегда было окно, забитое ржавым листом железа, вовсю работал киоск с бесплатным мороженым.
Праздник получился замечательный. На следующее утро в контору явился представитель фирмы "Благоустройство", молодой человек в зеленом комбинезоне. У представителя фирмы были круглые зеленые глаза и рыжие волосы, торчащие в разные стороны. Денег, лежащих в сейфе, как раз хватило, чтобы оплатить созданное во дворе великолепие. Оставшись в кабинете один, Сергей Викторович поразмышлял немного, а затем собрал все бумаги, касающиеся предыдущих "превращений", и сжег их. Странное дело, пока они горели, на лестнице не смолкал кошачий концерт, а водопроводные трубы выдавали почти музыкальные трели. Но все встало на свои места. Вернулась на место квартира номер сто, сами собой уладились и другие неприятности. Впоследствии в эту квартиру и правда въехала многодетная семья, но ни умственно отсталых, ни трудных подростков там не было. Была только маленькая и очень усердная скрипачка, но это ведь если вдуматься, не так страшно.
* * *
Впоследствии Сергея Викторовича спросили, что же подтолкнуло его к решению благоустроить двор и тот честно ответил: "Фраза из музыкальной сказки, которую в тот день передавали по радио". Правда, кроме него никто сказки по радио не слышал, не значилось ее и в программе передач, а радиоприемник оказался давно и безнадежно сломан. Но это уже несущественно.
Никаких превращений для личных целей волшебники из жилконторы больше не предпринимают. Во-первых, почему-то не хочется, а, во вторых, страшновато: вдруг все, что они напридумают, произойдет на самом деле?
10.2001.
Те, которые ждут
Встретимся в метро, на выходе с эскалатора
(из телефонного разговора)
Ученые недавно подсчитали, сколько времени человек за свою жизнь тратит на ожидание. Солидная цифра получается. Я не говорю об ожидании в очереди или за столиком кафе. Там можно удобно расположиться в кресле, открыть газету или скоротать время за игрой по мобильнику. Нет, это не настоящее ожидание.
Истинный смысл открылся мне неожиданно, как двери вагона метро на полном ходу. Так же, как открылся он в своем время тем, кто входит в метро не для того, чтобы ехать. Они находятся рядом, но в то же время существуют в своей реальности. Реальности, которая лишь благодаря их усилиям не стала частью нашей жизни.
Они всегда узнают своих; стоит появиться члену их таинственного сообщества, двигаются, давая ему место. Они чувствуют его появление, даже не взглянув в ту сторону. Время от времени кто-то выбывает, и все как один снова приходят в движение, ощутив, что их стало на одного меньше.
Их можно видеть почти на каждой станции метро. Именно туда, на границу надземного и подземного мира смотрят они, не сводя глаз. Они стоят, выстроившись вдоль стен, подпирая колонны и декоративные торшеры, обтирая спинами рекламные щиты. Некоторые проводят здесь совсем немного времени, почти сразу устремляясь навстречу тем, ради кого, как всем кажется, они пришли сюда. Другие остаются, даже когда исчезают остальные и новые приходят им на смену.
Они - ждущие. Обычно их не замечаешь. Не замечаешь, пока воспринимаешь метро всего лишь как способ перемещения в пространстве, нечто, призванное доставить тебя из пункта А в пункт В. Не замечаешь, пока сам не становишься одним из них.
Так вот, что касается настоящего ожидания. Оно захватывает тебя целиком, делая ненужными все прочие мысли. Самым важным, нет, единственным, что имеет значение, становится движущаяся лестница, выплевывающая наверх все новые порции людей. Сперва это несколько человек, затем толпа, в которой так трудно разглядеть то самое лицо. Потом десяток самых медленных или самых беспечных. Или тех, кого никто не ждет. После наступает крохотный перерыв - это когда все, кто прибыл на предыдущем поезде, уже поднялись, а следующий еще не подошел.
Нет, не на этом поезде, может быть, на следующем… Тоже нет… Наконец в какой-то момент ожидание становится для тебя самодостаточным занятием. Ты вдруг понимаешь, что находишься здесь совсем не ради человека, появления которого так жаждешь. Ты пришел сюда ждать.
Именно тогда ты становишься законченным полноценным Ждущим.
* * *
Началось все с того, что я битых полчаса прождал эту девушку. Прождал в лучших традициях - на выходе с эскалатора одной из центральных станций. Нет, даже не прождал, а прожил эти тридцать минут в радостном предвкушении. Не могу сказать чем, но эта худенькая блондиночка здорово зацепила меня. Когда она согласилась встретиться, я обрадовался гораздо больше, чем когда увел выгодную сделку прямо из-под носа у конкурентов, больше чем когда занял пятое место на городских соревнованиях…
Вот сейчас она поднимется, я подойду к ней и скажу:
- Привет.
А потом достану из-за спины розу - ярко-розовую в белых мраморных разводах. Она улыбнется, и мы вместе двинемся к выходу, обсуждая планы на вечер. Вот сейчас она покажется, вынырнет из-за чьей-то спины…
Наступил назначенный час. Первые несколько поездов я отсчитал без особого волнения. Разумеется, уважающая себя девушка должна немного опоздать. Так сказать, освященная веками традиция. Прошло десять минут, потом еще. Я напряженно вглядывался в поднимающуюся толпу, пока глаза у меня не начали слезиться.
А потом она позвонила и наплела какую-то ерунду о внезапно возникшем деле и неожиданно приехавшей подруге. Одним словом, я понял, что не фигурирую в ее планах на ближайшее будущее.
Глубоко вздохнув и медленно сосчитав до десяти, я вернулся в окружающую действительность. Мир вокруг меня постепенно менял цветовую гамму. Он не выцветал и не искажался, он просто становился другим. Меня это ни капельки не удивило: теперь я пребывал в другой реальности - той, где маленькой мечте оказалось не суждено сбыться.
Что же, - утешил я сам себя, - обидно, досадно, ну ладно. Опустив розу на длинном стебле в ближайшую урну, я постарался выкинуть несостоявшуюся встречу из головы.
* * *
Прошло какое-то время, может быть неделя, а может и больше. Был утренний час пик, я ехал на работу, стараясь стоически не замечать толпу, стиснувшую меня со всех сторон, чью-то тяжелую сумку, стоявшую прямо у меня на ноге, запах духов, поразительно напоминающий "аромат" прокисшего черносмородинового варенья. Перед глазами привычно маячили головы, шляпы, прически. И тут я заметил нечто необычное. У стоявшего справа от меня парня рос ярко-фиолетовый гребень. Это не был головной убор или панковская прическа как я вначале подумал. Упругие кожистые пластины росли прямо из головы. Кстати говоря, обритой наголо.
Я закрыл глаза, снова открыл, поморгал, но странное видение никуда не исчезло. Неужели никого кроме меня это не удивляет? Хотя сейчас у всех мысли только о том, чтобы не опоздать в офис и не получить нагоняй от шефа. Даже появление инопланетян не привлечет ничьего внимания. Пока я размышлял таким образом, парень с фиолетовым гребнем протолкался к выходу и сошел на следующей остановке. Странно, даже те, кого он задевал своим необычным украшением, не проявили ни малейшего удивления.
Буквально через пару дней это повторилось. Я возвращался домой. День выдался просто сумасшедший, рухнуло несколько сделок, рекламаций огребли больше чем за всю последнюю неделю. Что скажет по этому поводу шеф, когда вызовет на ковер, не хотелось даже и думать. А может и правда послать эту контору куда подальше… В следующее же мгновение предстоящий разнос вылетел у меня из головы.
Прямо перед моим носом находилась чья-то рука. Рука, торчавшая из рукава дорогого фирменного плаща. Нет, это была лапа - худая, с острыми как бритва когтями, покрытая серо-зелеными чешуйками. Только не подавать вида, что я заметил, а то как в том ужастике: найдут меня… или на всю оставшуюся жизнь запрячут в психушку. Осторожно поведя глазами по сторонам, я пришел к выводу, что мой испуг остался незамеченным.
Впрочем, кошмары на этом не закончились. В переходе кто-то толкнул меня; пытаясь восстановить равновесие, я со всей силы врезался в благообразного старичка. Не успел я пробормотать извинения, как лицо того пошло бурыми пятнами, глаза за стеклами "профессорских" очков вспыхнули красным, разъехался в разные стороны рот, полный мелких острых зубов. Что опять за наваждение?
Я закрыл глаза, изо всех сил помотал головой, а когда снова их открыл, старичков было два. Первый удалялся, недовольно ворча себе под нос, второй, все более походящий на хищную рептилию, направился в противоположную сторону.
Остановившись у эскалатора, я наблюдал все более и более ужасающие картины. Представительная дама, которой наступили на ногу, вместе с нецензурной фразой выпустила изо рта множество черно-красных пиявок. Те принялись летать над головами пассажиров, ловя и пожирая друг друга. Но, стоило зазвучать рекламному ролику, как они начали стремительно размножаться. Со встречного эскалатора к ним присоединилась целая стайка гусениц, из тела которых росли крохотные ручки и ножки. Чудовища появлялись на свет прямо у меня на глазах!
В полной растерянности я протолкался в вагон. Неужели и правда поссорился с головой? Как же тогда все вернуть на свои места?
- Нельзя допустить, чтобы они вырвались наружу - неожиданно произнес кто-то прямо у меня за спиной. - Будет настоящий конец света, никакой фильм-катастрофа с этим не сравнится.
- Почему они тогда не начинают прямо здесь? - настаивал более молодой голос.
- Для этого им требуется солнечный свет. Как растениям для фотосинтеза. Поэтому так и стремятся наверх.
Рядом со мной говорили о чудовищах! Значит, они все же существуют и, самое главное, я не сошел с ума.
Я резко обернулся, но рядом никого не было кроме старухи в пестром восточном одеянии и парнишки в реперских штанах с ширинкой где-то на уровне колен. Половина вагона вообще пустовала, что было крайне необычно для этого времени суток.
И как в прошлый раз я постарался убедить себя, что все это только показалось. Нервы, духота, опять не успел пообедать - мало ли что…
* * *
И наконец это произошло, когда в большинстве учреждений заканчивается рабочий день и все спешат домой. Толпа медленно продавливалась через узкий коридорчик между ограждениями. На эскалаторе было ненамного свободнее, разве что толкотни стало чуть меньше.
Перед самым лицом маячила мощная спина в куртке, пахнущей сырой рыбой и несвежим тряпьем, в бок упирался острый угол какой-то коробки. Пространство передо мной манило свободой, но, поддайся я искушению шагнуть вперед, неминуемо бы упал и скатился вниз, запнувшись о громадную дорожную сумку. По крайней мере, хуже не будет, - утешил я себя и тут же убедился в своей неправоте.
В уши хлынул напористый бодрый голос, сообщивший о несчастных случаях в метро, лесных пожарах и распродажах. Мысленно выругавшись, я уставился в свободное пространство между эскалаторами. Вот только этого звукового террора еще не хватало! Как я успел заметить, большинство пассажиров разделяли мои чувства: на лицах одних появилось кислое выражение, другие схватились за наушники от плеера, третьи ожесточенно уткнулись в периодическую печать. Никто из них в упор не замечал того, что видел я.
Громадная неестественно гибкая собака, напоминающая королевского дога, парила под потолком. Точнее не парила, а, извиваясь всем телом, медленно продвигалась к выходу на поверхность. Жаба величиной с раскормленного кота, сплошь покрытая костяными шипами, целеустремленно карабкалась по пандусу. За ними летел, полз, просачивался целый сонм омерзительных и, безо всякого сомнения, опасных созданий. Звуковая реклама замолкла, и тут же все они будто оказались в вязкой жидкости. Движение теперь стоило им большого труда. Но через несколько мгновений жизнерадостный голос снова принялся настойчиво стучаться в сознание, и они с удвоенной силой устремились наружу. Страшно подумать, что будет, когда они вырвутся на поверхность! И, судя по всему, я здесь единственный, кто их видит. С одной стороны, надо срочно что-то предпринять, с другой…
Тем временем эскалатор поднял меня до самого верха. Там, как и всегда в это время, стояла группа тех, кто кого-то ждал. Вылетающие из подземного пространства монстры останавливались, будто налетев на невидимую стену, и после отчаянных попыток поворачивали назад. Нечто, напоминающее змею, вдоль тела которой росла целая бахрома клешней, задержалось наверху дольше всех. Кошмарное существо скреблось, тыкалось оскаленной пастью в поисках малейшей лазейки, но все же было отброшено назад неведомой силой. Падая, оно увлекло за собой целую стаю самых настоящих лонгольеров - таких, как в фильме: помесь мохнатых шаров с циркулярной пилой. Что же мешает им?
На пути ужасающих тварей ничего, кроме стенки павильона метро, нескольких банкоматов и… группы ждущих. Неужели все дело в них?
Я приблизился, старательно делая вид, что высматриваю кого-то знакомого. Вне всякого сомнения, эти люди видели монстров, стремящихся вылететь из подземного пространства. Старик, держащий свернутую трубочкой газету, даже чуть повернул голову вслед за гигантским пауком, голова которого обросла виляющими рыбьими хвостами.
Все они - мужчина с кейсом, пожилая женщина в старомодном пальто, юноша с длинным брезентовым чехлом за спиной - смотрели на меня, будто заранее знали о моем появлении. Так смотрят на соседа, с которым издали здороваешься, толком не зная по имени, или члена одного клуба. Как бы в подтверждение моей догадки, они раздвинулись, давая мне место возле неработающего киоска, прямо напротив выхода с эскалатора.
- Ты один из нас - не оборачиваясь, произнес сосед слева и будничным деловым тоном добавил:
- В это время они особенно активны.