- He-а. А на фига? Они сейчас на каждом углу толпами стоят. Вот, вроде нашел. Не знаю, та ли это Наташа, но если даже и не та, то тоже не откажет. Пиши.
- Говори, я запомню.
Пашка продиктовал мне номер телефона, и я повторил его несколько раз, чтобы не забыть. А затем спросил:
- А ты-то не хочешь к нам присоединиться?
- Не-е, - протянул он в ответ, - я сегодня Машку жду.
- Ну, смотри, если не дождешься, приезжай, я думаю, Наташа обрадуется. Ну, пока! Давай, заезжай, если что.
Я положил трубку и тут же набрал номер, который дал мне Пашка. Мне ответил ангельский голосочек, в обладательницу которого можно было б влюбиться заочно, если забыть по какому поводу ей звонишь.
- Наташа? - спросил я.
- Нет, Наташи здесь больше нет.
- А как ей теперь позвонить?
В ответ послышался смешок.
- Не знаю.
- Извините, - я хотел дать отбой.
- Алло, молодой человек! - послышалось из трубки.
Я вновь приложил ее к уху.
- Да.
- Вам нужна именно Наташа? Другая девушка не подойдет?
- Почему бы нет? - ответил я.
- Вы помните, как к нам проехать?
- Я у вас не был. Наташа к нам приезжала…
- Вам нужен выезд?
- Да, пусть девушка приедет ко мне.
- Тогда назовите ваш адрес.
- Улица Академика Комарова, дом одиннадцать-гэ, квартира пятьдесят четыре.
- А на сколько времени? Вы знаете расценки? - спросила девушка.
- Год назад это стоило сотню баксов.
- Времена меняются, - проворковал ангелочек. - Девушка стоит пять тысяч, выезд не менее десяти тысяч. Вы должны будете заплатить двенадцать тысяч. Десять - за девушку и две - за такси и охранника. Идет?
- Идет, - согласился я.
- Ну, хорошо, - резюмировала ангелочек. - Девушка приедет в течение часа. Желаю вам хорошо провести время.
- Спасибо. А вас как зовут?
- Алла. Но это не имеет значения.
И она положила трубку. А мне осталось надеяться, что не привезут крокодила.
Квартира наполнилась запахом чего-то очень вкусного, сотворенного Еленой Владимировной на кухне. И я испугался, что рано заказал девочку, поскольку из-за нее рисковал остаться без ужина, предложенного соседкой. Но тут заглянула Елена Владимировна и сообщила, что через пять минут она ждет меня к столу. Я обрадовался и подумал, что нехорошо идти ужинать с пустыми руками. Ругая себя за то, что не догадался сразу же сбегать в булочную, я отправился на улицу. По дороге мне пришло в голову, что неплохо купить и бутылочку какого-нибудь вина.
В булочной не нашлось ничего, что могло бы сделать ужин праздничным, и я поспешил в гостиницу "Останкино". В кулинарии я отстоял в длинной очереди и купил шоколадный торт и бутылку шампанского. Назад я бежал сломя голову, потому что боялся, что девочку привезут в мое отсутствие. И действительно, еще б немного и произошел бы конфуз. Когда я подошел к подъезду, с другой стороны подъехало такси. В окно из машины выглянул здоровенный жлоб.
- Эй, начальник! - окликнул он меня. - Это какой дом?
- Одиннадцать-гэ, - ответил я.
- А пятьдесят четвертая квартира в каком подъезде?
- В этом. Это моя квартира, - я понял, что это приехали по моему заказу, и нагнулся, чтобы рассмотреть девушку, сидевшую сзади.
Она показалась мне симпатичной.
- Значит, мы к тебе, - парень вылез из машины. - Ну, пойдем.
- Вообще-то я заказывал девушку.
- Остряк, - ухмыльнулся парень. - Я должен осмотреть квартиру.
- У меня там немного пыльно.
- Остряк, - повторил сутенер, открывая дверь в подъезд.
Мы поднялись в квартиру, где нас встретила Елена Владимировна.
- Саша, мы вас совсем заждались!
- Сейчас-сейчас, - проговорил я, проходя вместе с охранником в свою комнату.
- Кто это? - спросил он, когда я закрыл дверь.
- Соседка, - ответил я. - Это коммунальная квартира.
Решив, что в присутствии соседей с его подопечной ничего страшного не сделают, парень перешел к денежному вопросу.
- Тринадцать штук, - объявил он.
- Мне сказали двенадцать, - возразил я.
- Накладка вышла, - парень прицокнул и повторил. - Тринадцать.
Я решил не спорить из-за одной тысячи и выложил требуемую сумму. Парень спрятал деньги, взглянул на часы и сказал:
- Сейчас восемь, через два часа я приеду за ней.
- Как через два часа?! - удивился я. - Она мне нужна на всю ночь.
- Остряк, - ухмыльнулся сутенер. - Ночь стоит двадцать пять штук.
Мы немного поспорили и, в конце концов, я выложил еще пять тысяч, чтобы мне оставили девушку на четыре часа.
- Сейчас она поднимется, - сказал он.
Мы вышли на лестничную клетку.
- Желаю хорошо отдохнуть, - прокричал он, спускаясь по лестнице.
Через две минуты навстречу мне поднялась худенькая шатенка с короткою стрижкой, в джинсах и красной курточке.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Света, - пролепетала она, испуганно глядя на меня.
- Проходи, красавица, - я открыл перед нею дверь, и мы вошли в квартиру.
- Где же вы ходите? - налетела на нас соседка.
- Елена Владимировна, вы уж извините, наверно, мы поужинаем в другой раз.
- Вот еще глупости, - фыркнула она. - Пожалуйте на кухню. И вашей гостье мы будем рады. Вы познакомите нас?
- Это Света, а это Елена Владимировна, - представил я их друг другу.
Девушка смотрела на нас широко раскрытыми глазами, не понимая, что происходит.
Мы сидели вчетвером за кухонным столом и уплетали за обе щеки тушеную говядину с картофельными крокетами. Витя с интересом поглядывал на Свету, которая на вопрос соседки о том, чем она занимается, сообщила, что учится в одиннадцатом классе. Елена Владимировна с Витей приняли за мою невесту пришедшую на одну ночь путану, которая смотрела на нас испуганными глазами, будто предполагала, что охранник недобросовестно проверил квартиру и проглядел банду злобных кавказцев, приготовившихся поиздеваться над нею. А я думал о том, что где-нибудь в эти минуты, возможно, рвутся гранаты, деньгами от продажи которых я заплатил за то, чтобы провести ночь с очаровательной школьницей, и злился из-за того, что, пока мы ужинали, истекало оплаченное время.
Глава 2
Моя новая комната встретила нас настороженно.
Журнальный столик, кресла, диван, гардероб - все они как будто присматривались ко мне, прикидывая: как-то мы уживемся? Я раздевался, сидя на диване, в своей, пока еще не родной и не обжитой, комнате. Света, уже раздетая, сидела рядом.
- Неуютно что-то, - робко проговорила она, глядя на неразобранные тюки с одеждой.
Я только пожал плечами, а про себя подумал, что пройдет несколько дней и на столике появится недочитанная книга, из-за неплотно прикрытой дверцы гардероба будет выглядывать галстук, какая-нибудь рубашка заваляется на кресле и будет видно, что здесь живет человек, и комната наполнится уютом, именно уютом, а не холостяцким бардаком, потому что я терпеть не могу беспорядка. Я снял носки, запихнул их ногой под диван и повернулся к Свете.
- Ну что ж, красавица, на нас смотрит весь мир, мы должны оправдать его надежды и как следует постараться, чтоб эта ночь стала весомым вкладом в развитие древнеиндийского учения "Камасутра". Давай трахнемся так, чтоб ноздри склеились!
Девушка ничего не ответила. Она сидела, отвернувшись в сторону, и всем своим видом как бы говорила: делай, что хочешь, только побыстрее. Меня это ужасно разозлило. А вы бы как себя повели, если б купили телевизор, а дома в инструкции к нему прочитали, что включать и смотреть его не рекомендуется?! А чем от такого телевизора отличается проститутка, которая после того, как за нее заплачено, убеждает клиента в том, что ему благоразумнее воздержаться от случайных связей?! Заниматься сексом с благочестивым поленом мне не хотелось. Нужно было как-нибудь расшевелить юную афродиту. Я взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
- Эй, девочка, такое впечатление, что ты приехала на похороны.
Она молчала, упорно избегая моего взгляда.
"Наверно, нужно дать денег ей лично", - подумал я, но интуиция подсказывала, что материальная помощь не добавит ей веселья. Я вспомнил Наташу, с которой мы развлекались вдвоем с приятелем год назад. Вот это была телка! Она являла собой пример счастливого человека, для которого профессия была не только средством к существованию, но и любимым делом.
Я сжал подбородок девушки чуточку крепче, и она наконец-то посмотрела на меня. И в ее печальных глазах была такая обреченность, какую я видел лишь в глазах восемнадцатилетних юнцов, только что призванных в армию. Я растерялся, не зная, что предпринять. Было очевидно, что девочка не испытывает никакого восторга от работы на панели, и я б поступил гнусно, если бы переспал с нею. С другой стороны, я понимал, что ее уже трахнул добрый десяток, если не сотня таких же молодцов как я. Тем не менее, мне расхотелось вступать в их полк новобранцем. У меня мелькнула мысль, что было б неплохо помочь этой девочке выбраться из болота, в которое ее засосало. Но затем я подумал, что не стоит играть в благородство и вмешиваться в чужую жизнь. К тому же наверняка реально помочь ей можно б было, лишь откупив ее у бандитов, а я и без того уже потратил на нее восемнадцать тысяч рублей. Так я и сидел, удерживая девушку за подбородок и уставившись в ее глаза. В конце концов, она отвела взгляд, я отпустил ее и, похлопав по руке, сказал:
- Давай спать. Ты ложись здесь на диване, а я как-нибудь расположусь на полу. Приедет твой охранник - я откуплю тебя на всю ночь.
- Может, я лучше домой поеду, - проговорила девушка.
- А где ты живешь?
- В Голицыно, - ответила она.
- С ума сошла! - воскликнул я. - Время - первый час ночи! В какое Голицыно ты поедешь? Или ты хочешь, чтоб тебя на халяву изнасиловал в электричке какой-нибудь сексуальный маньяк?! Спи и ни о чем не беспокойся. Я не буду тебя трогать.
Света пожала плечами, затем отвернула одеяло, плюхнулась на спину, прижав к животу коленки, накрылась одеялом и вытянула ноги.
И заорала так, как будто сексуальный халявщик поджидал ее не в электричке, а в моей постели. Девушка выскочила из-под одеяла и, стоя на подушке ногами, продолжала визжать.
- Что случилось? - рявкнул я, схватив Свету за руку.
В дверь забарабанили, и раздался голос Елены Владимировны:
- Саша, что там у вас? Вам помочь?!
Я открыл дверь. Елена Владимировна куталась в халат, а из-за ее плеча выглядывал Виктор.
- Что у вас произошло? - переспросила соседка.
- Не знаю, - растерянно ответил я и, повернувшись к Свете, которая успела спрыгнуть с дивана и теперь стояла на полу, поеживаясь и всхлипывая, спросил. - Что с тобой?
- Там какой-то зверь? - прошептала она, кивнув в сторону дивана.
Я стащил одеяло, и мы увидели свернувшегося шаром ежа. Это был звездный час его жизни. Ради этого его растили и нежили - чтоб подсунуть кому-нибудь в постель.
- Витя, что здесь делает твой ежик? - раздался гневный голос Елены Владимировны.
Ее сын в ответ выпучил глаза и развел руками.
- Но не мог же он сам сюда пробраться?! - не унималась соседка.
- А это я! Я его сподобил! - послышался голос Игоря Анатольевича, и через секунду он появился сам.
- Зачем ты это сделал?! - накинулась Елена Владимировна на мужа.
- Чтоб не спать, - ответил он и добавил, обращаясь ко мне. - Здесь спать нельзя!
Для Елены Владимировны ситуация прояснилась и наступила пора решительных действий. Отодвинув меня в сторону, она прошла к моей постели, на краю которой сидела и всхлипывала пребывавшая в шоке Света, взяла ежа, ничуть не смутившись его колючестью, и всучила зверя в руки сыну.
- Ай! Колется же! - вскрикнул тот.
- А ну марш в комнату! - приказала соседка.
И видя, что она рассердилась не на шутку, Воронков-старший и Воронков-младший поспешно ретировались - каждый в свою сторону.
Сама Елена Владимировна ушла на кухню, но через секунду она вновь появилась в моей комнате со стаканом воды в руках.
- Выпей, - она протянула его Свете.
Та сделала несколько глотков и вернула стакан.
- Спасибо, - пролепетала девушка.
- Вы уж извините, - произнесла Елена Владимировна.
- Ничего-ничего, - пробормотал я.
- Надеюсь, мы больше вас не потревожим. Спокойной ночи, - с этими словами Елена Владимировна оставила нас одних.
- Может быть, я все-таки поеду домой?! - спросила девушка.
- Ложись спать, - махнул я рукой, - это же просто ежик.
Девушка пожала плечами и полезла под одеяло. А я устроился на полу.
Я лежал на спине и перебирал в уме события прошедшего дня. Переезд, дворник дядя Саша, сошедший с ума Воронков, его аппетитная жена, угрюмый Витя, Света, банда злобных кавказцев, ежик в дозоре… Мысли мои начали путаться, некоторое время я пытался бороться со сном, размышляя о всякой всячине, но, в конце концов, не выдержал. Мне начало грезиться какое-то сновидение, сознание медленно покидало меня, и неожиданно я куда-то провалился.
Обычно в таких случаях спящего человека охватывает глубокий сон до самого утра. Но вместо этого ко мне вернулось сознание, и я стал мыслить ясно и четко, отлично ориентируясь в происходящем, как будто я только что встал после восьмичасового сна, выпил две чашки крепкого кофе, выкурил сигарету и обругал матом дежурного по роте. Я лежал на полу на сымпровизированной постели, подо мной был жесткий паркет, и в то же время я продолжал куда-то падать со все возрастающей скоростью, причем, я падал один, а мое ложе оставалось на месте. Меня охватила паника, потому что со мною происходило нечто, не поддающееся никаким разумным объяснениям. Я пытался кричать, но крик застрял в горле. И вдруг я отделился от собственного тела. Да-да, я стал ощущать себя отдельно от физической оболочки. Тело оказалось чем-то вроде скафандра. Я продолжал падать теперь уже с реактивной скоростью, меня колотила дрожь и оглушал дикий рев. И кончилось тем, что я вылетел через затылок из собственного тела и повис в воздухе, как нечто невидимое и не имеющее ни формы, ни цвета. Я умер, - вот первое, о чем я подумал, сверху глядя на себя, распростершегося на полу. Второе - о том, что вопреки вызубренному в военном училище историческому материализму и после смерти можно жить. По крайней мере, я продолжал мыслить и видел сразу же все вокруг. Такими были мои ощущения в первый миг после того, как покинул бренное тело. А в следующее мгновение меня охватил такой неописуемый ужас, какого я не испытывал никогда в жизни ни до, ни после этого астрального путешествия.
Тут следует оговориться, что передать словами мои ощущения и события, произошедшие после того, как я отделился от тела, практически невозможно. И мой рассказ - это попытка юродивого, чудом исцелившегося от глухоты и немоты, объяснить другому глухонемому, что такое музыка. Мои первые впечатления полностью совпадают с описаниями, приведенными в книге доктора Моуди "Жизнь после жизни". Но упомянутый автор сделал неверные выводы. Послушать его, так после смерти всех нас ждет царство света, любви и умиротворения. К такому заключению пришел он, выслушав сотню рассказов о нескольких первых минутах пребывания на том свете. Представьте себе: женщина рожает двойню. Первый новорожденный лишь на секунду выглянул на свет божий и вновь скрылся в утробе матери. Что он расскажет брату-близнецу? - То, что страшен лишь первый вдох, а затем их ждет свет и люди в белых халатах, спешащие на помощь при малейшей необходимости. Окрыленные этим знанием, явятся они в эту жизнь, и очень скоро их животики будут сводить судороги от пучащих их газов и они узнают, что их папа - негр, и поймут, что мир полон боли и несправедливости.
Но вернемся в комнату. Итак, я завис над собственным телом, я видел все вокруг себя, но был не в силах пошевелиться. Мне было страшно, и этот страх парализовал меня. Но через некоторое время я понял, что этот самый страх есть не что иное, как притяжение моего тела, и если я преодолею это притяжение - читай: преодолею страх, - то смогу и полететь куда-нибудь. Я собрал все свое мужество, сделал рывок и начал витать по комнате над спящей девушкой, над своим телом и не разобранными тюками с одеждой.
Так я порхал-порхал и не заметил, как очутился в сумрачном лесу, видать, утратив правый путь порханья. Это был фантастический лес, пребывание в котором не вызывало никаких иных чувств, кроме отвращения и ужаса. Я так и не смог восстановить в памяти, как я оказался в тех джунглях. Знаете, как бывает: идешь по улице, о чем-нибудь задумавшись и не приметишь, как забредешь в незнакомое место. И тщетно пытаешься вспомнить, где именно ты зазевался так, что забрел не по назначению. Так и я витал-витал в воздухе, как мотылек, да и затесался нечаянно в дремучие дебри. Когда же я обнаружил себя пробирающимся через лесную чащу, сразу же понял, что было бы гораздо лучше, если б я оставался духом, парящим в комнате над своим телом и телом несостоявшейся наложницы. Потому что я не просто попал из квартиры в незнакомый лес, я перенесся в неизвестный, качественно другой мир. Мало того, что теперь я не парил в воздухе, а еле-еле передвигал ноги, продираясь сквозь отвратительный колючий кустарник, так вдобавок к этому пространство вокруг меня стало как будто теснее, если вы позволите так выразиться, чтобы хоть как-то передать свои ощущения. Я чувствовал себя сдавленным, словно из трехмерного пространства попал в двухмерное.
Вокруг меня надоедливо шепелявили причудливой листвой иссиза-голубые деревья, чуть дальше лес редел, возвышался и высился, рубился, и щепки летели в небо аустерлица, озаренное синим светом синего солнца, похожего на лампу для прогревания сопливых носов. Ниже на место под все тем же солнцем претендовали густой кустарник с острыми колючками на ветках и высокая трава, которая цеплялась за ноги, обжигая их. Сперва мне показалось, что эта поросль ядовита и раздражает кожу. Но, взглянув вниз, я обнаружил, что ступни моих ног от многочисленных порезов истекают кровью защитника родины. Трава, которой заросло все вокруг, была острой как бритва обоюдоострая, о которой в горячечном бреду бредило горло. Я удивился, поскольку считал, что у духов нет крови, но она лила рекой как из ведра. Однако об этом размышлять было некогда. Я думал лишь о том, как бы поскорей выбраться из этого леса, в котором невозможно было шагу ступить без того, чтобы не порезать себе ногу и не расцарапать руки. Мне едва удавалось защитить от колючек лицо. Неожиданно мне пришло в голову, что в местах с такой флорой должна быть и фауна соответствующая. И едва я подумал об этом, как услышал треск, издаваемый кем-то, кто, судя по усиливающемуся шуму, приближался ко мне, словно не запах крови, а именно мысль о возможности столкновения с местной тварью и послужила ей приманкой.