- Ты ошибаешься.
- Представь себе, нет!
- У кого-то еще, между прочим, медовый месяц не закончился, - напомнил Никита, притащивший из прихожей пакет, забытый там Даниловым. - Ссоры во время медового месяца - это очень плохой признак. Вам полагается нежно ворковать друг с другом и вообще вести себя, как два влюбленных идиота. А вы грызетесь, как нормальные люди.
- Ты прав, - согласился Данилов. - Мы загубили свой медовый месяц. Придется его переиграть. Уехать на море…
- А меня оставить присматривать за квартирой!
- Тебя мы возьмем с собой, - сказал Данилов, обламывая робкие детские надежды. - Рядом с двумя влюбленными идиотами должен быть разумный человек. Чтобы приглядывать за ними. А квартира без твоей опеки будет только целее.
- Мам, а за что ты давала Владимиру выговоры?
- Я плохо себя вел, - опередив Елену, сказал Данилов. - Не слушался, дрался с товарищами по работе, терял казенные вещи. Другой бы заведующий, на месте твоей мамы, уволил бы такого сотрудника к чертовой бабушке, а твоя мама надеялась меня перевоспитать. Она ради этого даже замуж за меня вышла…
- Все, Данилов, ты доигрался! Я пошла смотреть телевизор, а ты искупишь свое хамство каторжными работами - приготовишь ужин, а после него перемоешь всю посуду!
- Посуду помою я! - проявил солидарность Никита. - Будем считать, что это репетиция перед Восьмым марта.
Елена легонько щелкнула сына по лбу и ушла.
- Я вот никак понять не могу, зачем вы поженились? - спросил Никита. - Вот молодежь женится, чтобы им родители разрешили жить вместе, а вам-то чего? Вы же сами себе хозяева, зачем вам этот штамп в паспорте?
- Нам просто захотелось это сделать, - ответил Данилов. - А мне еще и любопытно было - я же никогда еще не женился.
- А я вот за свободную любовь, не отягощенную никакими обязательствами! - заявил Никита. - И не только я, но и все мое поколение.
- В твоем возрасте я тоже был сторонником свободной любви, - сказал Данилов, наливая подсолнечное масло в сотейник. - И все мое поколение думало точно так же. Что будем жарить - рыбу или стейк?
- Мне все равно, лишь бы кетчупа побольше.
- Тогда - рыбу, - решил Данилов, доставая из морозилки пакет филе морского окуня и пакет замороженной моркови. - Жареная рыба с тушеной морковью - это пища богов! Если, конечно, все правильно приготовить.
Ему удалось приготовить все правильно, во всяком случае Елена похвалила и рыбу, и гарнир, и все блюдо целиком.
- Как это тебе удается? - спросила она, расправляясь с добавкой. - Это же очень просто, никаких секретов и изысков, а вот у меня так не получается.
- Все дело в настроении, - улыбнулся Данилов. - А также в специях и времени приготовления.
Когда Никита, отказавшись от чая, ушел в свою комнату, Елена подошла к сидевшему за столом Данилову, запустила левую руку ему в волосы, а указательный палец правой наставила на него как пистолет.
- На твоем лице явственно читается какой-то невысказанный вопрос или какое-то желание. Колись, Данилов, не бойся. Ты же знаешь, что я, когда объемся, становлюсь очень доброй…
- Это и вопрос и желание, - не стал запираться Данилов. - Но если позволишь, я задам его после того, как ты закончишь чистку своих конюшен. Сейчас могу сказать только одно, что если даже, во что я сам нисколько не верю, ты не справишься, то у меня есть мысли, как мы можем обратить это поражение себе на пользу.
- Это интересно… - Елена потянула за волосы, вынуждая Данилова запрокинуть голову, и посмотрела ему в глаза. - А если у меня все сложится как надо, тема будет считаться закрытой? Или у тебя и на этот счет есть какие-то соображения?
Палец уперся в середину даниловского лба.
- Есть, конечно, - подтвердил Данилов, - но вряд ли стоит говорить об этом сегодня. Сегодня я могу обсудить с тобой другую идею. Только сначала тебе придется отпустить меня и сесть за стол.
- Почему? - Елена потянула за волосы еще сильнее.
Спустя секунду она сидела у Данилова на коленях.
- Если твой противник физически сильнее тебя, то не стоит подходить к нему слишком близко, - сказал Данилов, - лучше держать его на прицеле издалека.
- Пусти! - поняв, что высвободиться не удастся, Елена обняла Данилова за шею.
- Как ты смотришь на то, чтобы объединить обе наши квартиры в нечто приличное и просторное? - спросил Данилов.
- Положительно, - ответила Елена. - И желательно в пешеходном доступе от метро. Ездить по Москве на машине с каждым днем становится все напряженнее.
- Тогда, может, прямо сейчас и обсудим все в подробностях? - предложил Данилов, не любивший откладывать дела в долгий ящик.
- Давай обсудим, - согласилась Елена. - Отпусти меня и неси ноут, а я пока уберу со стола. Да и бумагу с ручкой не забудь.
К возвращению Данилова стол уже был пуст.
- Я буду вести протокол, - заявила Елена. - Пункт первый - близость к метро.
- Пункт второй - кроме первого и последнего этажей, - сказал Данилов, включая ноутбук. - Пункт третий…
- Наличие грузового лифта, - опередила его Елена. - Чтобы не приходилось два раза в день таскать коляску вверх-вниз по лестнице. Я угадала?
- Да, - улыбнулся Данилов, - угадала.
- Конспиратор из тебя никудышный, а знаток женской психологии еще худший, - констатировала Елена. - Нагнал столько тумана вместо того, чтобы просто сказать: "А не пора ли нам родить ребенка?" Никита, кстати, уже несколько раз интересовался, когда у него появится брат или сестра. Бедный мальчик устал быть самым младшим в семье…
Второе терапевтическое отделение отмечало женский праздник недолго - распили после приема всем коллективом, за исключением заведующей, две бутылки шампанского, закусили тортиком и разбежались по вызовам. Работа в первую смену не располагает к долгим застольям на рабочем месте - вызовы ждут, народ волнуется.
Совсем другое дело - вторая смена. Вызовы уже сделаны, прием можно ускорить, чтобы побыстрее, как принято выражаться, "раскидать" очередь, а когда коридоры опустеют, можно начинать праздновать.
Дожидаться официального окончания приема для этого нельзя - поликлиника работает до восьми часов, а в пять минут девятого охранник не всегда вежливо, но всегда очень настойчиво просит всех задержавшихся поскорее уйти. Уговаривать охранника бесполезно - разреши он кому задержаться, так назавтра ему влетит и от главного врача, и от своего охранного начальства. К тому же охранник, уставший за день от суеты и многолюдья, и сам желает поскорее остаться в одиночестве, запереть двери и наслаждаться покоем.
Оттого-то все вечерние празднества начинаются в промежутке между шестью и семью часами. Основная масса народа, пришедшего на прием, уже раскидана, а на тех, кто еще "заглянет на огонек", врачи много времени не тратят. Раз, два и вернулся в кабинет старших сестер, где обычно проходит веселье.
В этот раз праздновать начали ровно в шесть. Раннее начало объяснялось как отсутствием пациентов, так и главного врача и его заместителей. Антон Владимирович уже отбыл домой, Литвинова еще в обед уехала в управление и обратно ее сегодня не ждали, а Пахомцева вчера неудачно подвернула ногу на крыльце главного входа и на сегодня не то взяла отгул, не то просто отпросилась у главного врача.
Полномочия дежурного администратора достались заведующей отделением Ирине Станиславовне, которая и сама была не прочь немного повеселиться. Гулянка развернулась на всю поликлинику - к терапевтам присоединились уролог Сабуров, хирург Башкирцев и невропатолог Гаспарова. Женская консультация традиционно "блюла нейтралитет", а окулист Юнусова недавно села на диету и потому от участия в отмечании праздника воздержалась.
Накрытый стол блистал разнообразием съестного - колбаса, ветчина, сыр, соленые огурцы, оливки, домашние пирожки от доктора Ханиной, курица-гриль, торт бисквитный, торт песочный, эклеры с заварным кремом от Гаспаровой, большой пакет с сухофруктами с родины доктора Низматова… Под столом, куда из конспиративных соображений выставлялось спиртное, по выражению старшей сестры Ларисы Николаевны, "ногу негде было приткнуть". В добавление к традиционным напиткам - водке, шампанскому, клюквенной и рябиновой настойкам и винам в трехлитровых пакетах - доктор Гаспарова притащила литровую бутыль домашней тутовой водки, которую ей с оказией присылали родственники из Армении, а Сабуров "оторвал от сердца в общий котел" две бутылки молдавского коньяка.
К праздникам было принято готовиться основательно. Ведь куда проще и приятнее разобрать по домам то, что осталось, нежели посреди застолья бежать за водкой или за тортом.
Короткую, но эмоциональную торжественную речь сказал уролог.
- Девочки! - гаркнул он, поднимая к потолку стакан, на три четверти полный коньяка. - Дорогие мои! Хорошие мои! Люблю вас всех! Счастья вам и по три мужика каждой!
Коньяк Игорь Сергеевич пил как сок - спокойно и размеренно. Поставив на стол пустой стакан, он взял с блюдечка оливку, оглядел ее со всех сторон и отправил в рот.
- Попробуйте моего пирожка, Игорь Сергеевич, - предложила Ханина.
- С мясом? - уточнил Сабуров.
- С мясом.
Сабуров взял пирожок…
После общего тоста полагалось пить за каждую из присутствующих дам в отдельности. После третьего тоста (за старшую сестру) доктор Лебедев, каждый раз отпивавший из своей рюмки по малюсенькому глоточку, был уличен в "сачковании".
- Леша, ты не халтурь! - Сабуров погрозил ему пальцем. - Ты пей-наливай, а не губы полоскай!
- Да, Алексей Викторович, - поддержал Гвоздицкий. - Знаете правило - "кто не пьет наравне со всеми, тот стукач"?
- Это неуважение к женщинам! - возмутилось большинство присутствующих дам.
Лебедев покраснел, залпом опорожнил рюмку и тут же закашлялся.
- Чего вы пристали к человеку? - вступилась заведующая отделением. - Кто-то же должен оставаться трезвым, чтобы прием вести.
- Я остаюсь трезвым, - сказал Низматов, действительно пивший принесенный с собой апельсиновый сок, - так что доктор Лебедев может не стесняться.
- А ты Джамшид вообще не пьешь или только сегодня? - спросил Сабуров.
- Вообще, - ответил Низматов. - Мне чай больше по душе.
Несколько минут собравшиеся обсуждали полезные качества зеленого чая, а потом все, кроме Низматова, дружно выпили за здоровье доктора Гаспаровой.
- Совсем забыла! - Гаспарова нырнула под стол и вытащила бутылку со своей домашней водкой. - Зажигалка у кого есть?
- Коктейль Молотова?! - заржал Сабуров, протягивая ей зажигалку.
- Типа того, - Гаспарова отвинтила крышечку, осторожно налила в нее немного водки и чиркнула зажигалкой.
Над крышечкой заплясало голубоватое пламя.
- Чистый спирт! - восхитился Сабуров, протягивая пустой стакан. - Аида, ну-ка плесни мне сюда.
Гаспарова налила стакан до половины.
- У нас на Руси те по половинкам пьют, которые сами себя не уважают! - сказал Сабуров.
- Ночевать ты будешь здесь, - предупредила Гаспарова, доливая стакан до краев. - Семьдесят градусов это тебе не тру-ля-ля!
Разумеется, всем, кроме доктора Низматова, сразу же захотелось попробовать.
- Запах такой необычный, - поморщилась Воскресенская.
- Натюрпродукт, - ответила Гаспарова. - Напиток долгожителей. Никакой очистки сухим молоком и прочих извращений цивилизации.
- Ну раз так, - Воскресенская залпом выпила, крякнула и потянулась за ветчиной.
- Вещь! - одобрил Сабуров. - Сама гонишь?
- Родня мужа снабжает, - ответила Гаспарова. - Могу и сама, только самолетом проще водку везти, чем тутовник.
- Я пошла к себе, - Воскресенская встала. - Вы тут не очень-то шумите и в коридор не забывайте посматривать…
- Не забудем! - хором заверили врачи и сестры.
Мобильная связь - одно из величайших достижений прогресса. Уже и представить нельзя нашу жизнь без мобильных телефонов, этих незаменимых помощников человека.
Инвалид второй группы и ветеран Вооруженных сил Чупрыгин пришел к участковому терапевту Ханиной выписать лекарства - эналаприл, верапамил и феназепам. Чупрыгин логично рассудил, что вечером в предпраздничный день в поликлинике должно быть немного народу, и потому явился к семи часам вечера, зная, что Ханина принимает до восьми.
Потыкавшись в запертые двери врачебных кабинетов, Чупрыгин пошел туда, откуда доносились голоса - в кабинет старшей сестры. Он, в своей наивности, решил, что там проходит какое-то срочное собрание сотрудников. "Премии, что ли, раздают?" - подумал Чупрыгин, услышав на фоне голосов радостные взвизгивания.
Он взялся за дверную ручку, желая приоткрыть дверь и высмотреть - не здесь ли доктор Ханина, как дверь открылась, выпустив уролога Сабурова с незажженной сигаретой в зубах, причем открылась она так резко, что Чупрыгин чуть было не упал.
- Чего надо? - недружелюбно осведомился Сабуров, прикуривая от зажигалки.
По красному как помидор лицу доктора, а больше по исходившему от него запаху, Чупрыгину стало ясно, какого рода собрание проходит за дверью.
- Скажите, а Ханина там? - спросил он.
- Иди, дед, домой, - посоветовал уролог, хамски выпуская дым прямо в лицо собеседнику. - Поликлиника уже закрыта. Девятого числа придешь.
- Но сейчас же только семь вечера! - удивился Чупрыгин. - И у меня закончилось снотворное…
Сабурову не хотелось портить праздник доктору Ханиной, которая умела печь такие восхитительные пирожки. Пока она обслужит этого занудливого деда, пора уже будет расходиться. И вообще - что за манера на ночь глядя шастать по поликлиникам?
- В предпраздничный день работаем на час меньше! - рявкнул Сабуров. - Ты что, дед, законов не знаешь?
- Не надо мне тыкать! - возмутился Чупрыгин. - А законы я знаю получше вашего!
- Да пошел ты… - грубо толкнув настырного деда плечом, Сабуров нетвердой походкой пошел по направлению к своему кабинету.
Любимый внук Чупрыгина был врачом. Он работал в блоке кардиореанимации сто шестьдесят третьей больницы и, подобно большинству врачей стационаров, был о своих коллегах из поликлиник не самого лучшего мнения. Заботясь о нервной системе деда, внук собственноручно вбил в память дедовского мобильника номер дежурного по департаменту здравоохранения и посоветовал:
- Что не так - звони прямо сюда и излагай суть без лишних эмоций. Это куда проще, чем добиваться своего, бегая из одного кабинета в другой.
Чупрыгин верил внуку - тот не давал плохих советов. Он сел на одну из банкеток, достал из висевшего на поясе чехла мобильный телефон и без труда нашел нужный номер, потому что в памяти его мобильного номеров было всего семь - домашний, мобильный жены, мобильный и домашний дочери, мобильный и рабочий внука и телефон департамента здравоохранения.
Внук говорил, что телефон департамента работает круглосуточно и был прав - мужской голос ответил после третьего гудка.
- Я звоню вам из двести тридцать третьей поликлиники, - Чупрыгин помнил, что говорить надо по существу, без эмоций. - Я пришел к своему участковому врачу Ханиной, чтобы выписать лекарства, но здесь никто не работает. Все кабинеты заперты, а сотрудники пьянствуют в кабинете старшей медсестры!
- Имя и отчество участкового врача?
- Ханина Тамара Ефимовна.
- Номер участка?
- Седьмой.
- Ваши фамилия, имя и отчество, адрес и контактный телефон?
Чупрыгин представился, продиктовал адрес с почтовым индексом, а контактных телефонов дал два - домашний и мобильный.
- Спасибо за звонок, Виктор Александрович, - поблагодарил мужчина. - Мы ответим вам письменно или по телефону. Насколько я понимаю, фон, который я слышу в трубке - это шум праздника?
- Да, - подтвердил Ханин, сидевший на ближайшей к двери кабинета старшей сестры банкетке. - Скажите, а письмо вам надо написать?
- Нет, достаточно обращения по телефону. Ваше сообщение зарегистрировано за номером две тысячи семьсот четырнадцать и по нему будет проводиться проверка…
После разговора с Чупрыгиным дежурный по департаменту первым делом позвонил Медынской и осведомился - знает ли она о том, что происходит в двести тридцать третьей поликлинике.
В окружном управлении здравоохранения происходило нечто подобное, только в гораздо более пристойной форме - под сладости и фрукты сотрудники и сотрудницы, разбившись на компании, больше чесали языки, чем пили шампанское.
Выслушав сообщение, Элла Эдуардовна, уже собиравшаяся ехать домой, максимально ускорила сборы и уже через две минуты садилась в свою служебную машину.
- Сначала на Михеева в двести тридцать третью, а потом домой, - распорядилась она. - И побыстрей!
- Быстро поедем - за пятнадцать минут доедем, медленно поползем - за четверть часа доберемся, - пошутил водитель, но, поняв, что "хозяйка" шутить не намерена, сказал: - Не беспокойтесь, Элла Эдуардовна, через десять минут будем на месте. Нам же против потока…
Когда машина остановилась напротив главного входа поликлиники, Медынская проворно вылезла из салона и быстрым шагом пошла вперед.
На часах было без двенадцати минут восемь.
- Вы к кому? - спросил охранник.
- Ко врачу! - на ходу ответила Медынская.
Насчет верхней одежды охранник выступать не стал, потому что гардеробщица уже с полчаса как ушла домой.
Медынская на лифте поднялась на третий этаж и сразу же оказалась в самой гуще веселья, уже выплеснувшегося из кабинета старшей сестры в коридор.
После тесного кабинета было так приятно вольготно рассесться в коридоре со стаканами в руках и вести светскую беседу. Ирина Станиславовна, понимая, что ей не под силу унять разошедшихся сотрудников, сидела у себя в кабинете и в коридор не высовывалась.
Ушли домой Низматов, Гаспарова, Гвоздицкий и хирург Баширов, громко храпел в своем кабинете Сабуров, а все остальные продолжали веселиться. Впрочем, нет, не все - доктор Лебедев поправлял здоровье в туалете. Он то блевал в писсуар, то умывался холодной водой. Здоровье поправлялось медленно.
На Медынскую никто не обратил внимания. Она с минуту постояла в коридоре, наблюдая развитие событий и пересчитывая по головам участников торжества, а потом громко спросила:
- Где дежурный администратор?!
- Там, - указала на дверь кабинета заведующей одна из сестер.
Народ был настолько пьян и весел, что не заподозрил неладного.
Бедная Ирина Станиславовна никак не ожидала увидеть в своем кабинете начальницу окружного управления здравоохранения.
- Здравствуйте, - пролепетала она.
- И тебе, Воскресенская, не болеть! - Элла Эдуардовна подошла к столу, за которым сидела Ирина Станиславовна, и принюхалась к воздуху: - Ты тоже поддала. Хороша дежурный администратор, нечего сказать! Ты в курсе, что о вашем сабантуе уже известно в департаменте?
- Нет… - Воскресенской показалось, что у нее остановилось сердце.
- Так вот знай! Думаешь, чего я к вам приехала? Мне дежурный по департаменту позвонил и сказал, что у вас здесь пир горой, а больным в приеме отказывают…
- Элла Эдуардовна, мы никому не отказывали… Не было никого…
- А в департамент святой дух позвонил, да?! Короче, милая, там в коридоре восемь человек, ты девятая. Чтобы девятого марта до полудня у меня был пофамильный список участников этого беспредела! Всех девяти человек!