- У Усачёва елки лучше! - заявила заведующая первым терапевтическим отделением. - Они такие камерные, домашние, совсем не суматошные. И ехать недалеко. А подарок там всегда дают такой, что мои обжоры его за два дня съесть не могут…
Затем встала Литвинова и долго говорила о завершении года, сдаче всех отчетов, исправлении неправильно поданных талонов и всем таком прочем.
- В любой момент вы можете подойти к Алле Евгеньевне для сверки…
Данилов не знал, кто такая Алла Евгеньевна, но догадался, что это местный статистик. Не простой, разумеется, а медицинский, как и положено в медицинском учреждении. Медицинский статистик - это врачебная специализация.
- Повезло тебе, - сказал сидевший рядом Рябчиков. - Пришел под самый конец года, отчет с тебя требовать не будут.
- По идее, за три декабрьские недели все равно придется отчитаться, - предположил Данилов.
- Этот отчет спокойно напишет твоя медсестра. Если он вообще понадобится. А ты молодец - спокойно реагируешь на критику.
- Привык уже…
Данилов пообещал себе, что впредь станет заниматься только своей непосредственной работой, физиотерапией как таковой, и не будет обращать внимания ни на что другое. Каждому, как говорится, свое.
Однако долго не выдержал - в тот же день нарушил данное себе обещание. Произошло это совершенно случайно. Какой-то не в меру прыткий менеджер по продажам медицинского оборудования позвонил в регистратуру и, представившись сотрудником департамента здравоохранения, потребовал позвать к телефону врача-физиотерапевта. Уловка сработала - Данилова позвали, да еще всполошились немного, как же - из самого департамента звонят.
- Простите мне мою уловку, доктор, но мне надо узнать у вас потребность…
- Так вы не из департамента? - уточнил Данилов.
- Нет, я представляю фирму, - собеседник произнес длинное название похожее на "Медсантрудпросвет-трейд". - Мы предлагаем самое современное медицинское оборудование…
- Молодой человек, - строго и веско сказал Данилов. - Никогда больше не звоните мне, да еще с такой помпой. Вы меня поняли?
В трубке послышались короткие гудки.
Войдя в регистратуру, Данилов сразу же подошел к телефону, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Теперь же он увидел, что на двух сдвинутых вместе банкетках лежит полураздетый пожилой мужчина, опутанный проводами. Медсестра снимала кардиограмму на переносном кардиографе, а врач Овечкина изучала ленту сразу по выходе из аппарата.
- Ничего страшного, - успокаивающе говорила она. - Обычная ишемия. Кардиолог уже ушла, вы сейчас посидите немного, отдышитесь и ступайте домой. А завтра придете к Норе Ефимовне…
Из чистого любопытства Данилов через плечо Овечкиной взглянул на кардиограмму.
- Можно вас на секундочку, доктор?
- Вы что, не видите, что я занята? - высказалась Овечкина, но тем не менее вышла за Даниловым в коридор.
- Это не ишемия, а начало инфаркта, - сказал Данилов. - Сегмент "эс - тэ" уже попер вверх…
- Это наводка, - возразила Овечкина. - Вы, доктор, не знаете особенностей нашего аппарата.
- Зато я умею читать кардиограммы. Мужика надо госпитализировать с острым инфарктом.
- Правильно говорила про вас Татьяна Алексеевна, - Овечкина поджала губы. - Вы только и ищете повода блеснуть умом. Идите, доктор, и не мешайте мне делать мою работу. Это больной с моего участка и в услугах физиотерапевта он не нуждается!
- Дурака учить, что мертвого лечить, - сказал Данилов и чуть ли не бегом поднялся по лестнице на четвертый этаж.
Заместителя главного врача по медицинской части Данилов нашел в ее кабинете. В ответ на недоуменный взгляд - что вам здесь надо? - сказал:
- Надежда Семеновна, в регистратуре доктор Овечкина намерена отпустить домой мужчину со свежим инфарктом. Я пытался вмешаться, но она мне не поверила.
Литвинова выскочила из кабинета, даже не заперев дверь. Данилов счел свой врачебный долг выполненным и вернулся в кабинет - продолжать прерванный прием. Правда, принимать было некого - в преддверии Нового года людям было не до физиотерапии.
- Как долго вас департамент пытал, - посочувствовала Оксана. - Что им было надо?
- Да это не из департамента звонили, - ответил Данилов. - Так, идиотская шутка.
Рассказывать Оксане про Овечкину не стал, в лом было. Но в итоге рассказать пришлось, потому что минут через двадцать в кабинет вошла Литвинова.
- Оксана, не бледней, я не с проверкой, - сказала она, опускаясь на стул. - Я к Владимиру Александровичу, чтобы сказать спасибо. Вы были правы, там инфаркт. "Скорая" его уже увезла. Вы правильно поступили, что сразу же пришли ко мне.
- На следующей конференции мне снова достанется, - улыбнулся Данилов.
- На следующей конференции достанется доктору Овечкиной! - пообещала Литвинова. - Знаете, я вот сколько работаю, столько и не понимаю - почему расшифровка кардиограмм выделена у нас в отдельную специальность? Во всем мире, насколько мне известно, врачи читают кардиограммы самостоятельно, без "расшифровщиков". Вот и мучаемся. Наш кардиолог ежегодно проводит с участковыми врачами занятие по экагэ. Из года в год долбим одно и то же - признаки острого инфаркта миокарда и угрожающих жизни аритмий. И какой результат? Нулевой! Потому что все привыкли к тому, что кардиограмму им расшифруют и поднесут на блюдечке. Эх!
- Обошлось - и слава богу, Надежда Семеновна, - сказала Оксана.
- Когда-нибудь не обойдется. Ладно, пойду к себе. Владимир Александрович, в подобных случаях, не вступая в споры, сразу же приходите ко мне. Договорились?
- Договорились, Надежда Семеновна.
- Овечкина - это ходячий анекдот, - сказала Оксана, когда заместитель главного врача ушла. - Дура непрошибаемая. Иногда даже поверить трудно, что она в институте училась. В сентябре бабку с дизентерией две недели лечила на дому от обострения хронического гастрита…
- Может, хоть колита, а не гастрита? - предположил Данилов.
- Нет, именно что гастрита. Старуха чуть ласты не склеила. Спасибо, "скорая" ее в инфекцию увезла. А по весне она не госпитализировала женщину с внематочной беременностью. Посоветовала лежать и грелку к животу прикладывать. Ничего, муж сам вечером "скорую" вызвал, спас жену, можно сказать. Потом приходил в поликлинику скандалить… А иногда на Овечкину нападает зуд госпитализации - ходит по вызовам и всех подряд в стационар кладет по "скорой". Причем диагнозы ставит самые убойные, которые без обследования не снимешь. Такое у нее дня три длится. Вот уж больным радость!
- Это уже не врач, а мина замедленного действия, - оценил Данилов. - И давно она в поликлинике работает?
- Не поверите - то ли пятнадцать, то ли семнадцать лет. Но никак не меньше пятнадцати. Ее трогать боятся, знаете, как говорят - не тронь, вонять не будет. Если ее уволить, то всей администрации придется увольняться следом, потому что Вера Владимировна затрахает кляузами во все инстанции. Причем писать она будет со знанием дела, не с потолка факты брать. Кому ж охота связываться? Вот и работает наша Вера Владимировна. Медсестры от нее бегут, потому что она обожает на дому уколами лечить. Ну я понимаю, когда при пневмонии антибиотики колют - тут уж деваться некуда, но чтобы всем бабкам по кругу инъекции витаминов назначать - это уже разврат! Сейчас к ней Тоню Лисицыну посадили, до очередного запоя…
"Не поликлиника, а какой-то приют грешников", - подумал Данилов.
В его представлении, врачей, не умеющих диагностировать инфаркт и рекомендующих теплую грелку при "необследованных" болях в животе, следовало лишать диплома.
- В первом отделении тоже хватает клоунов, - продолжала Оксана. - Один Низматов чего стоит. А Лебедев? Вот уж тормоз, так тормоз! Одного больного по часу принимает, что там час можно делать? Представьте себе, с какой скоростью он по вызовам ходит… Многие спать ложатся не дождавшись, а назавтра жалобы пишут. Вызовы, если брать по уму, должны быть обслужены в часы работы поликлиники, то есть до восьми вечера, а не в полночь-заполночь. Но зато Лебедев - очень заботливый муж. Жене по пять раз в день с приема названивает: "Катюша, не забудь надеть теплые штанишки, сегодня холодно", "Катюша, не забудь взять шарф", "Катюша, не задерживайся на работе". Лизка разок удивилась, как с таким тормозом вообще жить можно, а я ей сказала, знаешь, подруга, если он и главное дело так же надолго растягивает, то только с ним и жить!
- Нет ли желания написать историю двести тридцать третьей поликлиники? - поинтересовался Данилов, поняв, что по собственному почину Оксана не замолчит. - При такой-то осведомленности…
- Я вам, доктор, помогаю освоиться, - обиделась Оксана, - в курс дела ввожу; что да как. А то вот вы, к примеру, в присутствии кардиолога скажете что-нибудь про участкового терапевта Ханину и наживете себе сразу двух врагов, потому что Нора Ефимовна и Тамара Ефимовна - родные сестры.
- Вот это полезная информация, - одобрил Данилов. - Надо запомнить. А кто еще из сотрудников состоит в родстве друг с другом.
- Больше никто. Но вам не помешает знать, что доктор Коканова крутит роман с урологом, а то мало ли, вдруг она вам нравится.
- Скорее всего мы оба взаимно не нравимся друг другу.
- Оно и к лучшему, - одобрила Оксана. - Коканова ужасно приставучая…
Через полчаса Данилову уже казалось, что он работает в двести тридцать третьей поликлинике чуть ли не со дня ее основания. Чужим мнением и сплетнями руководствоваться, конечно, не следует, но представлять, кто тебя окружает, просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы вести себя правильно с каждым из коллег. Собственный опыт, он, конечно, лучший из учителей, но в процессе его накопления можно испортить отношения со всей поликлиникой.
Под конец Оксана осмелела настолько, что дала Данилову совет. Как ей казалось - хороший.
- Вот с Пахомцевой у вас не сложились хорошие отношения, доктор, но все можно поправить. Возьмите коробку конфет подороже, купите бутылку "Мартини" и поздравьте ее с наступающим Новым годом. Татьяна Алексеевна любит, когда ей оказывают уважение.
- Это уже не уважение, а "пресмыкание", - заявил Данилов. - Спасибо за непрошеный совет, конечно, но он мне не подходит. Не мой стиль.
- Дело хозяйское, - не стала настаивать Оксана. - Только учтите, что с Пахомцевой лучше жить в мире.
- Со мной, представьте себе, тоже, - ответил Данилов. - При случае можете передать это Татьяне Алексеевне.
- Я из этого кабинета ничего наружу не выношу! - заявила Оксана.
"Так я тебе и поверил", - подумал Данилов.
- Ну и как впечатления от поликлиники? - спросила вечером Елена.
- Чем дальше, тем больше начинаю ценить "скорую помощь", - ответил Данилов. - Это же не работа была, а сплошной праздник. Начальство видел только по утрам, минут десять, а после сутки работал сам по себе.
- Кто мешает вернуться?
- Это уже пройденный этап. Да и не хотелось бы всю жизнь провести в разъездах… А потом мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Правильно подобранная физиотерапия приносит людям реальную и очень ощутимую пользу. Приятно, черт возьми. Я вот интуитивно чувствую, что все мои метания из специальности в специальность закончились. Все, побаловались и будет!
- А все-таки зря ты не стал продолжать карьеру на "скорой", - вздохнула Елена. - У тебя к этому были все предпосылки…
- Никаких предпосылок не было! Я не администратор, а практик. И в глубине души убежденный анархист. Работать люблю, а подчиняться - нет!
- Ты знаешь, я это давно заметила, - рассмеялась Елена.
- Тогда зачем заводить разговор о моей вероятной карьере на "скорой"? Лучше расскажи о своих перспективах. Или они еще не прояснились?
- Прояснились, - на лице Елены не было и тени радости. - Гучков считает меня паровозом, способным "вытянуть" отстающих. Сперва мне дали одну из худших подстанций, теперь дают самый разболтанный регион.
- Я всегда думал, что самый разболтанный регион - наш.
- Зря ты так думал.
- А в чем там проблемы? Конкретно?
- Частая смена заведующих подстанциями в последние два года, необоснованное благодушие директора региональной зоны… Знаешь, как бывает - все недочеты считаешь мелочами, которые утрясутся сами собой, а когда поймешь, что все плохо, уже и не знаешь, что делать. Как следствие - резкое падение дисциплины. На той подстанции, которой я буду заведовать попутно с директорством, две бригады в полном составе отправились на нары за торговлю наркотиками, один врач избил на вызове пациента, да так, что тот чуть не умер…
- Причина?
- Нахамил якобы. Да разве в причине дело? Все, хватит. Одним словом - там полная задница. А перспективы у меня такие - если за полгода изменю ситуацию, то из исполняющей обязанности стану "полноценным" директором региональной зоны, самой молодой в истории, заметь себе!
- А если не изменишь?
- Останусь заведовать подстанцией. Уж одну подстанцию я до ума доведу, есть опыт. С той только разницей, что на работу придется ездить куда дальше.
- А когда-нибудь… - Данилов мечтательно закатил глаза.
- Главным врачом "скорой помощи" я не стану, - оборвала его Елена. - Можешь не надеяться. Не тот у меня калибр!
- На мой взгляд, калибр у тебя тот что надо! - серьезно сказал Данилов. - Самый лучший калибр. Я, правда, не совсем понимаю, как можно оценивать женщин по этому параметру, но то, что ты лучше всех - знаю наверняка!
- Боже мой! - всплеснула руками Елена. - Какой закрученный комплимент! Это тебя в поликлинике так обтесали?
- Меня там могут только обломать! - вырвалось у Данилова.
Сказавши "а", надо говорить и "б", поэтому пришлось рассказать Елене о трениях на новой работе.
- Змеиное гнездышко, - высказалась Елена, когда Данилов замолчал. - Своих покрываем, не совсем своим ставим подножки. Знакомая ситуация… Жаль мне эту вашу зама по экспертизе.
- Почему?
- Доведешь ты ее до ручки. Она еще плохо понимает, с кем связалась.
- Я миролюбивый, покладистый, даже немного застенчивый и всегда готов идти на уступки.
- Рассказывай тем, кто помоложе и поглупее. Меня не проведешь. Я тебя так давно знаю…
- Кстати, насчет "так давно", - спохватился Данилов. - Когда мы подаем заявление?
- Давай в первые же рабочие дни нового года, - предложила Елена. - Чтобы у нас с тобой это дело не переходило бы с одного года на другой. Я не слишком суеверна, но мне почему-то так хочется.
- Ладно, пусть будет по-твоему, - согласился Данилов. - Но больше - никаких отсрочек!
- И учти, что как только мы подадим заявление, тебе нельзя будет меня домогаться…
- Почему?
- Потому что жених и невеста должны поддерживать исключительно платонические отношения, - Елена подмигнула Данилову и показала ему язык. - А то можно пресытиться и передумать жениться.
- Если я не пресытился тобой за все эти годы, то уж из-за одного месяца можешь не волноваться, - Данилов так же подмигнул в ответ, но язык показывать не стал. - К тому же я могу задействовать личные связи и попросить, чтобы нас расписали сразу же. Разживусь в поликлинике справкой о твоей беременности и…
- Нет! - Елена покачала головой. - Никаких липовых справок! Я не хочу начинать официальные отношения с обмана и потом… мне же нужно время, чтобы проверить свои чувства и разобраться в них.
- Ну раз так… - Данилов развел руками, демонстрируя отсутствие возражений. - Поступай как знаешь. Сама же первая нарушишь хрупкий "платонизм" наших отношений!
- И обвиню во всем тебя! Скажу, что ты меня соблазнил и обесчестил!
- Дай бог памяти, в каком это году… - сказал Данилов и тут же получил довольно увесистый подзатыльник.
За что - так и не понял. Уточнять не стал, просто счел его своеобразным, очень оригинальным выражением любви.
Глава седьмая
Высшая справедливость и предновогодние происшествия
Первым, кого увидел Данилов в поликлинике в последний рабочий день старого года, был Рябчиков. Рудольф Иванович стоял у окошка аптечного пункта и обменивался любезностями с аптекаршей Таней, за свои необъятные размеры прозванной Крошкой.
- Есть, есть высшая справедливость! - воскликнул он, устремляясь с протянутой рукой навстречу Данилову.
- Тебя назначили главврачом? - спросил Данилов, пожимая руку Рябчикова.
- Еще лучше! - объявил Рябчиков. - Подлый Барашко низвергнут и маммография остается при мне.
- "Король Лир", трагедия Шекспира, акт второй, - прокомментировал Данилов.
- Пойдем к тебе, я там все расскажу! Это долгая история!
Долгая история уложилась в десять минут - время, оставшееся до начало приема. Кроме Данилова, ее с удовольствием выслушала Оксана. Медсестра Лиза тоже бы не отказалась послушать Рябчикова, но она, использовав скопившиеся отгулы, еще вчера укатила на свою историческую родину - праздновать Новый год с родителями и семьей брата.
Врач-"узист" Барашко год назад женился. Его избранница была чуть ли не вдвое младше него - двадцать три против сорока двух. Разумеется, молодая жена требовала затрат, и немалых. Помимо основной работы в поликлинике и всех примыкающих к ней совместительств, Барашко пристроился делать УЗИ в один из небольших медицинских центров где-то в районе Таганки. Там с него тоже требовали нагрузку, причем в денежном выражении, то есть ничего приписать, как в поликлинике, было нельзя. К тому же от сумм, внесенных в кассу его клиентами-пациентами, Барашко официально имел двенадцать процентов личного дохода. Если клиент пер косяком, то выходило очень прилично. Даже с учетом высоких потребностей молодой жены.
Очень скоро Барашко начал "перебрасывать" пациентов из поликлиники в медицинский центр. Делалось это просто. Всякий, производивший мало-мальски платежеспособное впечатление, слышал от доктора по завершении "осмотра":
- К сожалению, этот аппарат не позволяет провести исследование с большой точностью. У меня остались кое-какие сомнения. Вот если бы у вас была возможность прийти ко мне на другой работе, где в моем распоряжении гораздо более лучшая техника, то…
- Найдем возможность! - обещали доверчивые пациенты и интересовались адресом.
- Нижняя Старгородская двенадцать, вход с торца под вывеской "Медицинский центр", - отвечал Барашко и добавлял: - Только это частная клиника, и обследование там платное.
Все, как один, соглашались. Барашко имел очень представительную внешность (высокий рост в сочетании с дородной комплекцией, умные глаза за стеклами очков, вальяжные манеры) и вообще умел, если надо, быть убедительным.
"Погорел" он, когда одна, не в меру внимательная пациентка, бухгалтер по профессии, обратила внимание на то, что оба аппарата для ультразвукового исследования, что в поликлинике, что в медицинском центре, похожи друг на друга как две капли воды. Они и впрямь были совершенно идентичными, одна и та же модель, никакой разницы. Можно представить себе степень негодования пациентки, понявшей, что ее просто "развели" на второе, точно такое же исследование, только платное. Было с чего превратиться в злобную фурию.