- Ну, расстояния тут, полагаю, отнюдь не линейны. Как и сама иерархия, быть может; и что оно, расстояние, для могущества? Всё связано со всем, а значит и обратные связи работают, срабатывают неявно, и земное влияет на небесное. Нет, всё и здесь, и там в принципе вариантно, причём в диапазонах самых широчайших… так можно представить, если в формате теизма рассуждать. Уж на что стадны люди и так их нивелируют успешно, но ведь и меж них разброс вариантов шире некуда, от вполне натуральных скотов до редких особей, о которых и сказано: человек - это звучит гордо!.. Что вы… надулись? Пешкова не жалуете?
- Горько-сладкого… Лгал и извивался, извивался и опять искренне лгал. Имитации. Долгался до оптимизма исторического всякого, в него и влип - как муха в мёд.
- Сурово, однако, вы… Нет, зачем же, дела-то делал - и немаловажные же, - с некоторым упрёком сказал, голову наклонил Владимир Георгиевич,
тонзуру показав. - Нет-нет, зря вы. Хотя… Бойтесь оптимистов, ибо их оптимизм, скорее всего, за ваш счёт. Афоризм, увы, мой…
- Увы?
- А как иначе? Из ничем, увы, не подслащённого опыта личного. И знаю, что одному не выстоять. Как и вам, как газете нашей. В известности ли вы, что к губернатору запрос от депутатов поступил, от ваших весьма ревнивых и говнистых коллег тоже - на закрытие? Не знали?
- Знаю теперь - от вас, спасибо. И насколько серьёзно это, по-вашему?
- В суд, разумеется, готовят дело - за разжиганье социальной и прочей розни, охранку пытаются подключить… ну, по суду пока вряд ли у них выгорит, есть у меня в знакомцах стряпчий один - зверь! Обвиненью хребет ломает, сразу. Но крик подымут, возопят, готовьтесь. И лучше бы упредить - обвиненьем встречным, подумайте. Однако, надо ж и понимать, что это лишь начало… Нет, кучковаться надо, силы собирать. А товариществом, как братья-хохлы кажуть, и батьку бить… э-э… сподручней. Впрочем, батьку если, то братством.
- Уж не масонским ли?
- Совсем даже необязательно, - живо отозвался тот и подвинул ещё раз чашечку ему. - Совсем нет! Пейте кофе, остыл же… Форм товарищества как такового более чем достаточно. Про масонские точно не знаю, хотя… Рациональные стороны и там есть, опыт у них, судя по всему, немаленький, но больше просвещенческий… так, нет? Подвернулась как-то книжка одна, читал-с, но что-то уж больно заумное, да и ритуалы эти… Нет, всё надо использовать. Уметь сами принципы использовать организационные, проверенные, долговременность обеспечивающие. Смею сказать - догматы: неизменность традиций, хорошенько продуманных, устава, дисциплины чёткой и… И, понятное дело, неуязвимость от внешних сил, от чуждого и враждебного, чего сейчас у нас, как видите, более чем; а это во все времена дать могла только самая безусловная тайна. Да, тайна, иной гарантии нет.
- Но вот вы говорите о том здесь, в помещении, а…
- Слесаря вызывали? - Глаза Мизгиря смеялись. - Компьютерного, на днях?
- Да, программу новую Дима ставил с ним…
- … и целый вечер проковырялись они, после работы - так? Был жучишко, как не быть… Но всё чисто теперь, не извольте беспокоится, Иван Егорович; и детектор на стрёме, тут где-то. Терпеть не могу посредничков.
- Новостей вы мне подкинули… Но цель этого… организации этой? Ведь любой инструмент под дело создаётся, а не наоборот, - в чём она, цель?
- Да хоть в самом товариществе, в человеческом, я вам скажу, неодиночестве, как самоцель - разве мало? А трансформация вот этого всего, - он мотнул головой за окно, - безобразия во что-то имеющее смысл и перспективу - не задача? Газета - да, но это лишь первый, лишь маленький самый шажок: ну, подзудим, разъярим эти самые массы, ну стряхнут они, уронят эту власть глупцов и мошенников - а кто её подымет, болезную? Второй ли, третий эшелон таких же мошенников наготове там, уж будьте уверены, это же почти ж закон. Старое радикальней некуда сломали, это у нас умеют, а к новому даже и на дальние подступы не подошли, да и с чем? Тупы же и корыстны, спинного мозгу больше у конкретных пацанов, чем головного, вот и рвут властёшку наличную, бабки пилят, собственность… кому там думать, бузотёру этому? Так у него только и хватает, что корму свиньям этим делить, на том и держится пока. А поделят - и его выбросят, ещё увидим, полюбуемся. И начни у них сейчас власть силой отнимать, они не то что дом тот белый - страну всю с четырёх углов запалят, не задумаются… А нам это, спрошу, надо - в горелой хате жить опять начинать? И потому отнюдь не захват, а перехват власти, и по возможности мягкий и основательный, без потрясений и случайностей всяких, у дураков совсем не случайных, а закономерных скорее… - Мизгирь с раздумчивой твёрдостью говорил, от недавней полуистерики и следа не осталось. - Переходная бодяга эта на десятилетье-другое, может, растянется, и возьмёт верх то, в конце концов, что будет по-настоящему делаться, расти и развиваться. Тут, в провинции нашей бездонной под шумок расти де-факто, жизнь под себя, знаете, выстраивать… Де-факто газеты с телебаченьем, банки и отрасли целые, акционированье с приватизацией по-нашему, а не по дяде Сэму, свои люди в депутатах, в судах и заповедниках административных… огромная черновая работа! А там ещё и набело суметь переписать, де-юре… Ты не успел - товарищ успеет, ученик, которого ты к этому приуготовил, посланец наш. Так и только так дела настоящие делаются ныне, а не митингами полуторатысячными, детским криком на лужайке… Смысл ещё имели бы сверхмассовые демонстрации, заварухи с самыми решительными целями, в блокаду всего и вся переходящие, - а где они? Кроме октября позапрошлого, не было и вряд ли будут теперь - мы не поляки, к позору нашему, и даже не румыны… Молчит богоносец, кряхтит только.
- Зато автоматчиков поразвелось…
- Кого, позвольте?
- Да это мы их так прозвали, - усмехнулся Базанов. - Эх, мол, дали бы
автомат - я бы всех их, гадов!.. А самим на митинг тот же лень прийти. Надоело, сказал как-то одному такому: автоматы не выдают - их берут. Как приднестровцы с абхазами, палестинцы. А выдадут если, то лишь тогда, когда вы по своим готовы пулять будете, с похмелюги пропагандистской…
- Ис-сключительно верно! А вывод?
- Он один: формы борьбы менять, - вынужден был признать Базанов. Вышло по-ученически, и пришлось добавить: - Уязвимое место у власти - в мнении народном, тут мы худо-бедно, а работаем. А вот в сферах, о которых говорите вы… Кто там действовать может, клуб богатых и сильных разве что? Или партия клуба этого, по меньшей мере…
- Ну, не такие, может, и богатые мы… средний класс, скажем, цели которого весьма расходятся с целями власти. Зато знаем, что делать. Да и вы сами - с газетой - не сильный разве? Любого богатенького или чинушу можем опустить, если с толком взяться. Номенклатура вшивая наша - она ведь разношёрстная по интересам, в соперничестве погрязла, в дрязгах разобщена, а если объединяется, то лишь в ответ на явную опасность, вроде протестантов этих, митингующих, которые по-настоящему-то и не опасны вовсе. Внутри гнила она, рыхла: сманивай, подкупай её, запугивай, каждый из них в одиночку - ничтожество, грязь… Думать не умеют, вот их самое-то слабое место, к прогнозу и неспособны, и не нужен он им попросту, к сиюминутному жадны слишком: на креслице удержаться, взятку хапнуть… И здесь-то они, учтите, менее всего ждут нас - со всеми преимуществами коллективного разума нашего, долговременности и даже, позволительно сказать, плановости действий. С рассчитанным соотношением средств и целей, с личным подходом к каждому, пардон, говнюку… изнутри, да, ибо внешнюю оборону со своим ресурсом административным они уже успели выстроить, окопались, не подступишься.
- Резон, конечно, в этом есть, - не стал спорить Базанов, хотя было о чём, о тех же средствах пресловутых, Мизгирём едва ли не предложенных; впрочем, и чистоплюйничать не приходится, слишком злой, решающий оборот приняло всё дело и запредельно гнусными были навязанные правила не борьбы даже - подавленья, избиения. - Но что-то я не представляю этого самого товарищества в политической реальности нынешней, не вижу…
- А его и не будет в ней, - заулыбался тот, совсем запрятав глаза в прищуре, погладил клочки бородки своей, - зачем?! Не в ней, этой помойке, а за ней… там, где оно только и может быть, существовать как нечто здоровое вообще. Совсем даже необязательно оформлять дело, действие любое заговором, некой организационной договорённостью субъектов. Всё можно сделать гораздо тоньше, изящней, я бы сказал… О сетевых структурах слышали? Надо лишь свести в одну пространственно-временную точку ряд выстроенных событий, а то и случайностей якобы, - и дело в шляпе. Вот в этой, - указал он пальцем на свою мятую шляпу чёрную, на колбу кофейного аппарата нахлобученную, и пальцем же в крутой бледный лоб постучал: - Только арифмометром прощёлкать, события и исполнителей, друг о дружке и о целях не знающих даже, надёжно… э-э… канализировать, направить. И главное - информация точнейшая: предупреждён - значит, вооружён. Тогда даже и точечные, незаметные уколы в болевые, в нервные узлы - да, как в иглотерапии, - поистине удивительный эффект дают. Нет, чудные бывают возможности, просто-таки, знаете, дивные, и как ими не воспользоваться?! А реальность политическая, она ж и любая другая… Вы, конечно, задумывались над судьбой идеала в так называемой жизни. И не могли не заметить, что доверять ей свои лучшие помыслы - всё равно что собакам выбросить… так у нас некогда говаривали. Много чести псам реальности… Так, говорите, есть резон?
- Не без сомнений. Дело, какое вы имеете ввиду, - такая ж реальность, и прятать её от другой… Вообще считаю, что тайное - это чаще всего орудие зла… поощряет вольно или невольно злое. Секреты во многих делах могут быть, в добрых тоже. - Что-то в нём всё-таки сопротивлялось этой задумке Мизгиря, и он пока не мог понять - отчего, не то что выразить. - Но само-то добро в особых тайнах не нуждается, по-моему, скорей уж наоборот…
- А борьба наша - не зло? - хмуро уже глянул Владимир Георгиевич. - В форме противо-зла? Мы сознательно причиняем зло врагу и хотим причинить его как только можно больше… залить его злом, с головой, чтоб захлебнулся! Чтобы подох!.. Впрочем, вы мне это можете растолковать куда даже лучше, чем я вам. А я о тайне как изначальном условии, главном в успешности дела, иначе нам сорвут его на первых же шагах… если вы против, то я удивляюсь вам! Первохристиане, кстати, тоже места сборищ своих, катакомбы там и прочее в большой конспирации держали, даже и под пытками…
- Но ведь не ученье, не дела свои, - не очень охотно возразил он, опять в разговоры всё уходило, в зубах навязшие, едва ли не в трёп… А может статься, в бесчисленных разговорах вот этих наших как раз и вырабатывается, вываривается то самое мнение народное, пусть медленно очень, с великим скрипом, но восстанавливается здравый смысл, определяется его отношение ко всему происходящему, к вопрошаемому будущему своему тоже… почему - может? Так оно и есть, и было всегда. Да и не однажды уже приходила эта мысль к нему, подзабываясь, но и всякий раз обновляясь несколько, расширяясь, - как и о том, что подспудное где-то, в самой что ни есть глубине того, что народом зовём, действо идёт соборное, мало кем по отдельности осознаваемое сопротивление непотребству нынешнему, противление мощное, иначе развалилось бы уже всё, и что рано или поздно наружу оно выйдет и скажется на всём, переменит всё… припозднится как всегда, беды попустит, усобицу, кровь, но не опоздает, переменит. Вот в эту работу глубокую, внутреннюю он и верит, в единственную, и в меру малых, мизерных сил своих старается ей помочь. И здесь всё годится, лишь бы помочь… всё? - Сердцевину дела, идею спасителя, спасения они-то как раз несли каждому встречному-поперечному…
- Ну так в чём дело: вот вам газета - несите, упражняйтесь. Но без фундамента, без подпирающей политической деятельности, практики - что она, газета? Выпуск пара всего лишь. Спасать можно только действием. А что он спас, этот?.. Гноище сие? Мир, им же самим созданный, дерьмом переполненный как лично мне знакомый сортир на станции Заманиловка? - Нет, одно даже упоминанье этого раздражало его, вздёргивало всего, будто бы равновесия самоуверенного обычного лишало - и тем раздражало ещё больше. - И от кого спасать своё творенье весьма отвратное, человека, - от себя же самого, от свехдурных условий существованья, нам навязанных? Ну так сними их - ты, всемогущий, в том числе и внутри самого человека сними, что тебе стоит! По-настоящему спаси, чем представленье на горе Лысой этой, Голгофе устраивать, трагифарс!.. Чем провинилось созданье твоё, этот самый сапиенс, в корчах живущий, в страданьях, - свободой воли, тобой же даденной и крайне сомнительной, кстати?!. И какая, к чёрту, свобода ему, от всего и вся зависимому?! Или что Адам согрешил, пал?.. Не смешите меня! Вся теодицея, все проблемы добра и зла от бога начинаются и на нём же и заканчиваются, на него закольцованы, замкнуты - минуя человека, какие там ещё адамы, евы, сказочки эти суемудрых евреев… - Его прямо-таки несло опять словами, самим кощунством этим бесстрашным, давно утратившим всякую опаску и потому пренебрежительным, презрительным даже. - Чтобы не спасать - не создавать бы эту парашу, мира этого, недоумка и недоделка одновременно, ведь бездарного же. Не-ет, зря он авралил ту неделю; нет бы квартал хотя бы взять, производственный, да подумать. При таком-то, якобы, могуществе - и так напортачить!.. А нам живи тут, расхлёбывай.
- Лихачите, Владимир Георгич? Боюсь, лбом это, интеллектом не прошибёшь…
- А мне, пардон, плевать! Лихачу, потому что мне - лихо… Лышеньки мени. Бутлегер у Хэма хоть при смерти, а скумекал верно: человек не может один ни черта. Только соединенье частных воль в одну что-то ещё сдвинуть может, решить, это даже муравьи знают, пчёлы. И если уж замахиваться, то… Можете себе такое представить: единый коллективный, на протяжении десятилетий, самое меньшее, действующий разум? Который последовательно претворяет, развивая и осмысливая всё глубже, ту самую идею, о какой вы так печётесь? Возможности - вот ведь что влечёт…
- Лишь бы не сумма нулей, - не то что пошутил, но от иронии не отказался Базанов. - Кадры в дефиците, ко всему прочему. Личности. Значит, всё же масонский вариант?
- А почему не эрэсдэрпэ - с ма-аленькой такой приставочкой "бэ"? - показал несколько расплющенными на концах пальцами, засмеялся Мизгирь. - Почему не… не "Молодая гвардия" даже - не мальчишеская, разумеется, а с совершенно другим вооруженьем и тактикой? Важна же не столько форма, сколько содержание, та же цель.
- Важен сплав формы с содержанием, разнобой тут губителен тоже… - И, переждав его: "Да-да… вы правы, вообще-то!" - решил и другое сказать, поточнее выразить: - Организации такого рода, Владимир Георгиевич, это ведь инструмент насилия - и прежде всего над адептами, членами своими, как тут ни крути; одним товариществом добродушным не обойдёшься, иерархия понадобится. И как, скажите, добровольную дисциплину, послушание согласить с жёсткой организационной структурой? А ведь безусловная тайна, на которой вы настаиваете, вместе с исполнительностью большевистской предельно ужесточит её, это надо сознавать… И тут нужна станет очень сильная, волевая идея объединяющая, мотивация - и её ведь тоже выстроить ещё надо, до адептов донести. И самых адептов поискать - днём с огнём… - Собеседник слушал, глаз не отрывая, молчал. - Не знаю… Да и логика развития, вы согласитесь, результат эволюции организаций таких чаще всего нехорош, это если мягко сказать, вырождаются быстро - в сектанство, в тотальщину внутреннюю и всякое такое прочее. Декабристов хоть возьмите хвалёных - чего там больше было, правды или интриганства отъявленного, вранья? Благородства или подлости, в верхушке особенно?
- Но это ж они, а не мы, лучшим своим жертвовали!.. - встрепенулся, с полуоборота завёлся Мизгирь. - Это они на отчаянное решились, на перемены - и кто же знает, хуже стало б, лучше?! Никто не скажет.
- Как это - не знаем?! Семнадцатый и показал: некуда хуже! А до них ещё - во Франции, пятую в ней часть населения изничтожили… пятую! - разозлился Базанов. - И никакая это не жертва была, а ставка в игре, в авантюрной - высочайшая! На диктаторство, уж не меньше. А на первых же допросах струсили, позорники, посдавали друг друга до единого… Нет, лжи развесистой и внутри декабризма, и вокруг него - немеряно, самой что ни есть либеральной, советской тоже. Тёмное это дело, паскудством от него несёт и заурядным предательством, накрутили-то их на подрыв, как игрушки заводные, во Франции той же, молодых дурачков, в побеждённой вроде бы … и направляли оттуда же, есть такие данные. Такая ж либеральщина, как и нынешняя, не умом своим жили, а интересом корыстным, властным. Свободолюбцы, а как торговали крепостными своими, так и… - И посбавил горячности, ни к чему она была сейчас. - Нет, если и брать их за пример, то за отрицательный… миф же, типичный. И то, что предлагаете вы…
- Да не предлагаю вовсе - советуюсь, скорее, очень уж идея сама заманчива, возможности. Можно сказать, мечта моя - подзадержался, как видите, в мечтателях. А вы, оказывается, больше моего успели подумать над этим… глубже, да, и теперь моя очередь, загрузили вы мне чердак… Нет, какое тут, к чертям, масонство, в дыре-то нашей. Не до изысков гуманитарных. О другом совсем речь: как выстоять нам, русским, формы сопротивленья найти какие… тошно, понимаете?! Наливайте, что ли... В дыре да с нашим простодырством, вы правы, и людей-то найти - проблема… Почему я и к вам.
- Дыра как дыра, - согласился Базанов, даже и вздохнулось невольно. Отказывать ему он не собирался пока, а дальше время покажет. - Думать надо, это уж в любом случае - надумается, нет ли. Но трудностей внутренних здесь, может, побольше будет, чем внешних… да, больше, это не шайку сколотить. Ладно, а то за разговорами и дело забыли… - Пить не очень-то и хотелось, лучше бы - с устатку, в Заполье добравшись; но плеснул себе малость, за компанию. И вспомнил, для перемены затянувшегося и чем-то неприятного ему разговора годилось: - А кстати, хотел же сказать вам: ведь Адам к лику святых церковью причислен, с Евой вместе… не знали?