А я - нет, - ответила она. - Знаешь, когда начали укорачиваться женские юбки? После Первой мировой войны. Мужчин хорошо побило свинцом - и пошла конкуренция за тех, кто остался. Мини-юбки придумали после Второй мировой. В каждом миллиметре открытых женских ног живет мужская смерть.
- Готично, - вспомнил Анатолий сленг молодых.
- Нет. Но я знаю, где готично по-настоящему.
Она вытянула руку с ключами.
- Что это?
- Слышал, в музее Достоевского филиал одной выставки открылся?
- Музей? - Анатолий поскучнел.
- Филиал выставки "Камера пыток", - она широко улыбнулась, - как в Петропавловке - только натуральнее. Я там экскурсии вожу, и сторож - хороший знакомый. Иногда беру у него ключи на ночь. Когда хочется отдохнуть душой, - Злата метнула на него взгляд и опустила глаза, - и телом.
…А самочка с подвывертом. Тем лучше. Говорят, рыжие в постели ураган. Вот сегодня и проверим… Он на время задумался и просиял лучшей улыбкой из коллекции.
- У меня идея!
- Внимательно…
- Я приглашаю тебя на ужин. Ужин в камере пыток - звучит? - Он тайком взглянул на себя в зеркало и остался доволен. - С тебя ключи. С меня все остальное…
Она чуть замешкалась с ответом.
- Ты чего это зарумянилась? - гоготнул он.
- Справка: рыженькие девочки очень легко краснеют - вдруг пропищала она и попыталась одернуть юбку-пояс, как стыдливая длинноногая секс-бомба из подростковых анимэ.
Анатолий с трудом сдержал желание наброситься и свалить ее прямо на стол, со звоном смести бокалы и… Спокойно… Как там у арабов? Ожидание увеличивает аппетит.
Она внимательно смотрит на его попытки восстановить дыхание и кивает:
- Согласна.
Златозубый таджик на ржавой "шестерке" подхватил их и понес по пустым ночным дорогам Петербурга. Анатолий неотрывно смотрел на нее, а Злата глядела в окно на мелькающие мимо подсвеченные громады старых домов и чему-то улыбалась.
Забавное местечко! - сказал он, когда за спиной лязгнул металл замка. Пошатываясь, прошел в узкий дверной проем. - Чем это так воняет?
- Этиловый спирт. Особо впечатлительным здесь плохо становится, приходится выводить из тургеневского обморока. Ватка со спиртом под нос - и готово.
Прихожая музея встречала огромным чучелом бородатого палача. В гипсовых руках человека в красном балахоне поблескивал топор. Анатолий игриво ткнул пальцем сталь. Тупо.
Злата щелкнула выключателем в первом зале. Жидкий желтый свет облил хищные вещи, по-пираньи застывшие за стеклом витрин. Анатолию показалось, что кто-то из них даже нетерпеливо шевельнулся. Он похолодел, провел ладонью по лбу и расхохотался.
- Привет! - Анатолий дружелюбно щелкнул по носу манекен, ладно насаженный на кол в пятнах бутафорской крови. Тот не ответил, и Анатолий рассмеялся еще громче. От приключения и дайкири приятно кружилась голова.
- Где наша снедь? - Она подошла к разделочному столу, где в углу приткнулся широкий тесак. - Предлагаю поднять бокалы!
- А ты все-таки оригиналка! - Анатолий звонко шлепнул ее широкой ладонью и немедленно получил тычок в грудь.
- Юноша, соблюдайте приличия…
- Конечно-конечно! - шутливо поднял руки, сглотнув.
Он вынул из пакета выкупленные в том же баре бокалы и плеснул мартини.
- А экскурсия будет? - Анатолий подмигнул.
- За эту ночь! - Злата пригубила.
- Она прекрасна, - неуклюже сменил тактику Анатолий.
Девушка поморщилась. Он налил по второй, не выдержал и плеснул в третий стаканчик припасенного виски.
Злата заметно хмелела.
"Момент, - подумал Анатолий, как всегда думал в таких случаях. - Я разложу тебя прямо на этом столе, рядом с блестящим тесаком и буду наблюдать, как в широком лезвии корчится голая, мычащая от удовольствия стерва, которую грубо…"
- Эй! - Она тягуче поднялась. - Видел когда-нибудь стриптиз в камере пыток?
- Обожаю! - Анатолий вскочил и с грохотом обрушил стул. - Я могу… сам…
Он с трудом сдернул с себя треснувший под мышками "Хьюго" и попытался выпростать "Версаче" над туго опоясанным брюхом.
- Спокойно, дикий мужчина, - усмехнулась она, - займите места в зрительном зале.
Анатолий шутливо сложил потные ладони в покорную стопочку на груди. Он поднял упавший стул и скрипуче уселся.
- Э, нет! - Она погрозила ему пальцем и расстегнула три верхние пуговицы клетчатой мужской рубашки, за которой уже угадывалась глубокая ложбинка. - Так меня не заводит…
- А как? - задышал Анатолий. - Как?
Она взяла его за галстук и потащила к деревянным брусьям.
- Вот эту руку - сюда, эту - сюда… голову - так… Порядок…
Он стоял на коленях, с просунутыми в шершавые отверстия бревенчатой стенки руками, чуть повыше оказалась зафиксирована шея. Запястья надежно схвачены толстыми кожаными ремнями.
Начинай! - приказал Анатолий.
Она закусила губу и медленно освободила от рубашки тугую белую грудь. На Анатолия уставились маленькие розовые соски, заставив его замычать от предвкушения.
- Видишь? - сказала она с придыханием, приближаясь.
- Да…
- Смотри внимательнее, - ее горячий рот рядом с его мохнатым ухом, - эти сиськи ты видишь в последний раз. Как и все остальное.
Ее колено с хрустом врезалось в челюсть мужчины, и хмель оставил его. И понял все протрезвевший Анатолий, и стены камеры пыток стали сжиматься, как его испуганный сфинктер, а наколотый кровавый манекен открыл глаза, поднял голову и рассмеялся пластмассовым смешком. Анатолий выплюнул зуб, закричал и тут же заработал кусок скотча на размазанный рот.
Злата взглянула на платиновый циферблат на его левом запястье.
- Полночь! Час ведьм! Пора! - провозгласила она.
Сорвала с него рубашку и ловко спустила брюки с трусами, показав тусклой музейной лампочке шерстистый зад. Критически оглядела жертву. Сладко потянулась, запахивая тело клетчатыми полами.
- Уважаемые дамы и господа! - объявила она застывшим в вечных корчах манекенам в глубине зала. - Ведьмы и ведьмаки! Братья и сестры! Перед вами - соискатель справедливости суда Линча Анатолий Николаевич Квадрат. Лидер предвыборного кривляния за депутатский портфель, образцовый семьянин, вчерашний спортсмен, сегодняшний бард, бла-бла-бла, - боже, как это скучно! Куда интереснее неофициальное досье, с душком… - Она громко расхохоталась. - Его мы и сопроводим красочными иллюстрациями. Тем более, что подопечный в качестве последнего желания изъявил интерес к небольшому экскурсу в историю казней и пыток.
Ведьма подошла к стеклянной витрине, где теснились предметы, издалека напоминающие потемневшие от времени инструменты хирурга.
- Ты у нас, Толя, из комсомольских работников в демократы подался? Не кругли глаза! Старый пес свою кость не уступит, правильно? Власть вы просто так не отдаете… Бюджет пилил? Только честно! Да знаю, что пилил…
Она сосредоточенно мазала черным маркером поверхность какой-то небольшой, но очень страшной для распахнутых глаз Анатолия стальной вещицы.
- Итак, пришло время ознакомиться с первым экспонатом нашей выставки.
Она медленно подошла к голому мужчине. Тот издал глухой звук и замотал головой.
- Клеймо! Прообраз тюремной татуировки! - выкрикнула она и с силой вдавила в лоснящийся от пота лоб Анатолия нечто, напоминающее большую бритву с шипованной пластиной на конце. Он закричал из-под скотча и снова заелозил ногами.
- Тот же самый принцип - шипы с краской на спиртовой основе загоняли под кожу осужденного. Самым распространенным клеймом в России было слово…
Она вынула из сумочки зеркальце и поднесла его к бледному лицу жертвы.
"ВОР", - прочитал он надпись-шрам в выступивших капельках крови на своем лбу.
Замычал, задергался, но скоро устал и глухо закашлялся. Выпученные глаза следили за каждым ее движением.
- Страшно, Толенька? Отчаяние? Не надо. Ты не знаешь, что это. Отчаяние - это когда ты молод, здоров и тебе не хочется жить. Потому что работаешь на десяти работах и не можешь купить гребаный угол для существования. А ты знаешь, что такое быть нищей швалью? Образованной нищей швалью с честными образованными родителями - нищими швалями. Не знаешь, сука, такие, как ты, этого не знают, а мне уже скоро тридцать и ничего кроме западни но иногда бывают моменты которые ненавидят такие как ты потому что вы прекрасно знаете что виноват не тот кто виноват а тот кто попался так вот ТЫ ПОПАЛСЯ и ответишь и искупишь грехи за всех и скорее всего это будет единственным твоим красивым поступком за всю никчемную жирную жизнь… Кнут! - Она сняла со стены кожаную плеть. Возвела глаза к потолку и нараспев процитировала: - "За первую татьбу виновный подвергался наказанию кнутом и лишению левого уха…" Татьба - это кража, - пояснила она Анатолию, - так наказывали по Соборному уложению семнадцатого века… Справка: выражение "подлинная правда" пошло от второго названия кнута - "длинник". А сейчас будет немного больно…
Она щелкнула кнутом, и по телу Анатолия прошла мелкая испуганная рябь. Он взвыл и дернулся. Ремни держали крепко.
После десятого удара она отбросила кнут в угол и сделала несколько упражнений, стараясь удержать тяжелое дыхание. Она раскраснелась, из-под растрепанных волос блестели глаза с расширенными зрачками.
- Любопытный способ казни расхитителей государственной казны придумал Иван Грозный, - сказала Злата, переведя дух. - Тебе, Толя, как человеку власти со швейцарским счетом это должно быть интересно. Царь подвесил казнокрада вниз головой, привел его родных и заставил смотреть, как отца семейства пилили пополам обыкновенной веревкой. Это длилось долго, очень долго…
Она рассмеялась, убирая с влажного лба несколько огненных прядей.
- Еще один предмет нашей экспозиции называется просто и неярко - "груша". - Злата подошла к следующей витрине. - Но иногда одно упоминание груши палачом приводило в трепет молчаливых героев. Обрати внимание - существовали груши для введения в рот, анальное отверстие, были вагинальные груши. Человек, как известно, отличается от животного абстрактным мышлением и способностью творить.
Она приблизилась к Анатолию, поигрывая устройством, похожим на металлического жука, брюхо которого украшал большой металлический винт.
Справка: при введении в естественное отверстие человека груша раскрывается с помощью винтового механизма - в тебе словно распускается железный цветок с лепестками-лезвиями. Внутренние органы лопаются, как воздушные шарики. А знаешь, кто были первыми претендентами на анальную грушу? Любители мальчиков… - Она возвысила голос, снова обращаясь к молчаливым манекенам: - И кто бы мог подумать, уважаемые господа, что этот образцовый семьянин, отец двоих детей, между прочим без пяти минут законотворец… стыдно, Толик, так тщательно скрывать от электората свою любовь к мальчиковым попкам…
Он закрыл глаза.
"Эта ведьма откуда-то знает про меня все. Все… Она безумна, реально долбанутая и, значит, способна… на все… Но за что?! Что я ей сделал?! Что?!"
Смертная тоска сделала ватными руки и ноги. Анатолий несколько раз дернулся на полу и затих. Груша легла рядом с ним.
- Прелюбодеяние - смертный грех… - пропела ведьма, - но смерть от груши приходит иногда слишком быстро. Поэтому фрукты оставим на сладкое.
Она повозилась у другой витрины, затем подошла к Анатолию и брезгливо тронула носком туфли маленький съеженный член. В ее руке тускло блестел клинок, похожий на столовый ножик.
- Супружеская измена, Толя, каралась безжалостно - несмотря на регалии подсудимого. А ты еще, я слышала, до госслужбы девочками барыжил? Так вот, сутенеров ждало то же самое. Понимаешь, о чем я? Обыкновенная кастрация. Справка: как показали вскрытия трупов евнухов, половой член кастрата мал и недоразвит. Волосы на теле скудны, на конечностях и у заднего прохода отсутствуют. В подмышечных впадинах и на половых органах волос почти нет. - Она вдруг подмигнула. - Но если бы за тебя взялись пораньше, кастрация помогла бы сохранить твою пышную шевелюру - волосы на голове евнухов растут прекрасно. Но теперь, увы, слишком поздно…
Нож звякнул рядом с металлической грушей. Анатолий тихо заскулил, медленно покачивая головой.
- Я устала, - доверительно сказала она, возложив руку на его большую голову, - но мы с тобой скоро закончим. Чем бы ты хотел завершить нашу наглядную экскурсию после ее практической части с апробацией груши и еще парочки вещей? Кол? Петля? Топор? Прости, топоры здесь бутафорские, потому в нашем распоряжении всего два варианта… Хотя, погоди… У меня появилась идея, как нам все совместить! Начнем с колосажания. Смотри, что у меня есть! Чем не колышек?
Кандидат в депутаты с ужасом увидел в ее пальцах толстый черный "дилдо". Злата неторопливо извлекла тюбик с лубрикантом и выдавила щедрую струю на пластик.
- У тебя появился реальный шанс узнать, что же испытывают гаванские шлюхи на своей неблагодарной работе… Не дергайся, прошу… Ты мне мешаешь… Вот так…
Из-под окровавленного скотча вырвался глухой поросячий визг.
- Алло, Стас? Дело сделано. Там, где условились. Да, он почти дохлый валяется. Смерть обещанную поджидает. Да. Собирай своих продажных писак, телевизоров, зевак каких-нибудь и рвите на место происшествия. Дубликат ключа у тебя. Бабки как договорились.
Она выключила сотовый, вытащила аккумулятор и сим-карту. Заперла дверь музея. Подставила лицо холодному ночному ветру и быстро нырнула в темные дворы.
Заказ выполнен: минус один. Был кандидат - и весь вышел. Неплохой спектакль получился - этот урод теперь будет грешить на левый фронт. Сработано четко, жаль, правда, подкупленного сторожа музея. Но с другой стороны, незачем продаваться с потрохами за ящик водки, дешевка… А этот теперь искать будет. Ветра в поле, ха! Меня вычислить сложно - я никогда не повторяюсь. Никогда. Запомните это, мои хорошие. Бывшие и будущие. Кандидаты…
Она вышла на маленькую площадь у любимой церкви отца Родиона Раскольникова. Остановилась, глядя на застывшие над землей черные ядра куполов. Кресты царапали низкие ночные облака, неслышно скользившие по темному небу. Она закрыла глаза и прислушалась - как в детстве, когда казалось, что там, на небе, кто-то ходит. Нужно лишь зажмуриться, замереть - и услышишь шаги…
На небе было тихо. Она усмехнулась и открыла глаза. Из города нужно двигать прямо сейчас. На полученные бабки можно джусовать целых полгода - до новых выборов.
Где-нибудь на Дальнем Востоке. Или в Костроме. Я мечтала путешествовать всю свою нищую жизнь - до. О чем я мечтаю после? Да пошли вы к черту.
Справка: каждый зарабатывает, как может.
Работа должна доставлять удовольствие.
Часть II
ВОДЯНАЯ МОГИЛА
Наталья Курчатова
Ксения Венглинская
ОСЛИНАЯ ШКУРА
Рыбацкое
…История эта началась тогда, когда Колян, что жил в красном кирпичном доме под самым Вантовым мостом, узнал о том, что белокурая бродяжка у метро "Рыбацкое", где тусуются в основном безработные чурки, цыгане и барыги, - его родная дочь Шура.
Колян, если кто не знает, в молодости был королем районной голытьбы. Потом какими-то правдами-неправдами, через наследство или прихватом, стал он хозяином небольшого строения на самом берегу Невы, там, где она, еще не стесненная гранитными набережными, свободно течет меж берегов, заросших сорным ивняком, тополями и горами пивных банок, оставшихся от вольных пикников местного пролетариата. Когда-то на этом месте стояло село Рыбацкое, жителям которого дарована была императрицей Екатериной Великой благодарственная стела - за то, что добровольно дали рекрутов в один из шведских походов. Весь район так и называется до сих пор - Рыбацкое.
Красный домик Коляна - одно из немногих строений, уцелевших на берегу во время возведения нового Вантового моста. В отличие от старых мостов, просвет его таков, что позволяет проходить речным судам, поэтому Вантовый никогда не разводится. Также он соединен развязками с кольцевой автодорогой и проспектом Обуховской Обороны и представляет собой основу целой транспортной системы. И еще - он очень красив на рассвете, когда с востока, со стороны Ладожского озера-моря, плывут пушистые персиковые облака; да и когда не плывут - тоже ничего.
Красный кирпичный домик Коляна, прилепившийся на береговом склоне, до сих пор смотрит в гибкое, пружинящее под транспортным потоком брюхо Вантового моста, а также одним из первых в городе встречает баржи, идущие в залив с Ладоги, летним вечером выстраивающиеся в очередь на проход по реке.
С тех пор как увидел Шуру среди чумазых таджиков и цыганят, Колян, считай, заболел. Дело в том, что жену свою (да и была ли она ему женой? Вряд ли!) Колян не видел уже много лет и с полным основанием считал умершей. Скорее всего, так оно и было - так, да не совсем. Коля с Настей сошлись еще в отрочестве - ей было едва пятнадцать, ему оставалось полгода до армии. По молодой дурости Настя вскоре залетела; мать ее и бабка гнали его с порога, про ребенка сказали - изведут. Вскоре после этого Колян пошел по призыву, и вот ведь везение - на войну не попал, но служил в ЮФО, с теми же черными, которых бивал на раёне. Ну, тут уж и ему досталось, огреб по не балуйся, вернулся, считай, инвалидом, с усохшей левой, потому как гнуться под дагов не хотел.
Вернулся - справился о Насте, конечно. Кореша сказали, что после того, как забрали его, она вскоре заторчала и сгорела в героиновом бреду. Погибла от передоза. Сдохла в канаве. Мыкалась по хатам, под любого ложилась за дозу. Обычная сказка в этих краях.
Колян горевал недолго - чего там, бабы будут еще, а жить как-то надо. Шоферил, в бригаде шестерил, много чего испробовал, и вот к тридцати годам оказался владельцем небольшого краснокирпичного домика и своего бизнеса.
А тут - Шура. Мелькнула, как видение - худенький подросток с чумазыми коленками, в обрезанных джинсах и светлой короне волос. Волосы как у матери - льняные кучеряшки, редкая по нынешним временам масть. Так и увидел Николай свою пятнадцатилетнюю Настьку!
Подошел к тетке Алле, цыганке, которая травой барыжит у метро и знает всех.
- Чья, - говорит.
- Так это, - отвечает, - Настены дочь, той, что на инвалидном заводе работает.
У него так и пересох рот.
- Где, - говорит, - найти ту Настю.
- Адрес не скажу, - лукавит Алка, - но подойди-ка ты, мил Колян, в пятницу к общаге бывшей ткацкого училища - там на проходной спирт продают, там Настена всегда на выходные по дешевке затаривается.
Все тут понял Колян, но в пятницу все же пошел к общаге - это такой дом желтый, с окошками узкими, видимо, чтобы ткачихи, толстые от доли своей, не спрыгнули. У проходной уже начинался парад уродов. Тонкой, с льняными кучеряшками Насти, конечно же, не было среди них.
- Настя! - наудачу крикнул Колян.
В очереди произошло шевеление. Худая бабка с лицом синюшным, как зимняя луна, хрипло каркнула ему:
- Чаво?..
Кинул Колян оземь скомканную пачку сигарет и зашагал к себе, под Вантовый мост.
Ничего теперь не осталось ему, кроме детки. Заперся он тогда на два дня в кирпичном домике, что встречает суда на Неве заперся с лучшим своим другом - псом Вольдемаром и секретаршей Зоенькой, что носила ему виски "Джек Дэниелс" и ветчину на ржаном хлебе. И отрядил верных своих нукеров - узбека Арифа и получечена Романа следить за тусой беспризорников у метро.