* * *
Псих не узнал голос Евграфа. Пятнадцать минут спустя он подбежит к окну на кухне. Выглядывая из-за занавески, увидит во дворе человека, только что покинувшего подъезд. Что-то в фигуре, в походке молодого мужчины покажется лже-Скворцову удивительно знакомым. В следующее мгновение тот обернется. Псих поймет: по его душу приходил Тюрморезов…
…На удивление, женщина, услышав из-за двери, что мужчина интересуется, не сдаёт ли на этом этаже какая-нибудь старушка комнату, тут же повернула ручку замка.
Евграф оказался в тамбуре.
Женщина оказалась маленькой, хрупкой. Выглядела лет на тридцать. В указательном и безымянном пальце правой руки зажата тонкая дамская сигаретка.
Через мгновение Псих, притаившийся за дверью квартиры, расслышал, как Евграф, – для него он пока был просто "какой-то незнакомец", – спрашивает соседку, в какой квартире живет старушка, сдающая комнату.
Ответа лже-Скворцов не расслышал, но догадался, что соседка просто показала гостю на дверь, за которой он, Псих, стоял. Что произойдет дальше, было очевидно.
Дарья Дмитриевна в этот момент с интересом смотрела у себя в комнате сериал…
* * *
"Но кто же это?! Как он на меня вышел? В чем его цель?" Никакого объяснения у Психа не было. Одно было понятно: встречи с гостем необходимо избежать.
Псих метнулся к двери, за которой старуха смотрела телевизор. Звонок прозвучал в момент, когда он распахнул ее.
Старуха вздрогнула от неожиданности. Вид жильца поразил ее: глаза лже-Сковрцова имели совершенно безумное выражение.
– Это из налоговой инспекции! – выпалил Псих.
Дарья Дмитриевна мгновенно посерела.
– Я слышал, – продолжал лже-Скворцов, уже убедившись, что ложь возымела отличное действие. – Они только что обзванивали соседей. Те сказали им, что вы сдаете. Ни в коем случае не открывайте. Ведь они увидят меня…
"А может, это и вправду из налоговой инспекции?! – Псих поразился тому, как его ложь неожиданным образом способна оказаться истиной. – Узнали, что старушка извлекает доходы… Почему бы им не побеседовать с ней?"
Дарью Дмитриевну словно парализовало. Звонок прозвучал вновь. Старуха смотрела перед собой невидящим взором.
– Не имеют права вламываться… Переждем! Они уйдут, – выпалил Псих. Вид перепуганной насмерть хозяйки усилил его собственный страх.
"Кто это?.. – лже-Скворцову мерещилось нечто чудовищное. Казалось, сейчас неминуемо что-то произойдет. Что-то, связанное со случившимся в пивном ресторане. Он уже не верил собственным словам, только что сказанным старухе. – Если начнут ломать дверь, попытаюсь уйти через окно… Слишком высоко!.. Кто сломает дверь? Там же был один человек!"
Лже-Скворцов чувствовал, что сейчас упадет в обморок. Дарья Дмитриевна сидела все так же не шевелясь, глядя в одну точку перед собой. По телевизору шел сериал.
В дверь больше не звонили.
– Я же говорил вам… – пробормотал лже-Скворцов и поспешил на кухню. Там он встал у окна и принялся незаметно наблюдать за двором.
Если тот, кто звонил, оставил свои попытки попасть внутрь квартиры, он должен спуститься вниз и выйти из подъезда.
* * *
Сразу после визита "налоговой инспекции" Дарья Дмитриевна словно бы ушла в себя. По крайней мере, так показалось Психу. Несколько часов подряд она просидела в комнате за закрытой дверью. Когда лже-Скворцов проходил мимо – не слышал звука работавшего телевизора. Значит, хозяйка квартиры не была увлечена просмотром очередного сериала.
"Обдумывает… – предположил Псих. – Но что?"
В его представлении старуха уже должна была несколько раз выйти на кухню. Начать готовить какой-нибудь суп. Или заваривать чай в старом чайнике. Но этого не происходило.
В эти часы Псих не столько размышлял о визите неожиданного гостя, сколько беспокоился о поведении старушенции. "Почему она ничего со мной не обсуждает?! – терзался лже-Скворцов. – Кольцо вокруг меня сжимается. Еще немного, и произойдет что-то ужасное… Так, все! Стоп!"
Псих вдруг почувствовал неожиданное облегчение: первая трезвая, "нормальная" мысль за последнее время – нельзя поддаваться никаким страхам. Могут быть навеяны болезнью.
В эти минуты он не способен отличить паранойю от реальной опасности.
С какой целью приходил старый знакомый, он подумает позже. А сейчас – заняться тем, для чего Псих снял комнату именно в этом районе, рядом с метромостом.
Огромным усилием воли заставил себя усесться на тахту…
До этого несколько раз прошелся из комнаты в кухню и обратно. Повертелся в коридоре у холодильника, заглянул в ванную. Потом подошел к входной двери, вслушался в тишину, царившую в тамбуре, – никак не мог побороть нервного напряжения. Нужно было разработать хотя бы приблизительный план действий. Дело предстояло нешуточное. Но в голове не было ни одной мысли. Мозг отказывался думать. От этого Псих нервничал еще сильнее…
…Он вскочил с тахты, забегал по комнате. Она была тесной. Через минуту вышел в коридор, вновь оказался у входной двери, прислушался. Снаружи не доносилось ни звука. Лже-Скворцов бросил взгляд в сторону старухиной комнаты. Дверь в нее была по-прежнему прикрыта. Он вернулся к себе.
В голове, как и пять минут назад, – ни одной мысли о будущем "деле". Ему нужен какой-то внешний стимул, что-то, что вдруг "перещелкнет контакты", переведет одним рывком мозг из состояния оцепенения, откуда он до сих пор не мог выбраться, в деятельное и подвижное "утро". Псих вскочил с тахты. Взгляд его заметался по убогой меблировке съемной комнаты. Шкаф… В два энергичных шага преодолел расстояние до него, резким движением распахнул дверцы. Внутри ничего не было. Лишь в самом низу стояла картонная коробка, доверху засыпанная какими-то пожелтевшими от времени бумаженциями.
Псих взял коробку в руки и, – отчего-то он сделал это очень бережно, – вынул ее из шкафа.
* * *
В коробке были старые документы, исписанные, рассыпавшиеся от долгого использования блокноты и пожелтевшие тетради, принадлежавшие то ли покойному мужу старухи, толи какому-то ее родственнику.
На самом дне коробки Псих обнаружил настоящий бинокль. Этот предмет вернул его к "жизни". "То, что нужно!" – с восторгом подумал он.
Было видно: биноклем раньше много пользовались. С металлических деталей во многих местах облетел темный лак.
Теперь Псих знал, что делать. Как бы ни складывались обстоятельства, должен выполнить задание, полученное от "Группы личностей". Просто нет выбора. Если он не сделает этого, через короткое время за ним будет охотиться не только Тюрморезов, но и… "Стоп! А может то, что произошло в ресторане… Да и Евграф…"
Псих положил бинокль на стол, быстро собрал старые тетради, блокноты и документы обратно в коробку, задвинул ее в шкаф. Взяв бинокль в руки, вышел в коридор. Старухина комната по-прежнему закрыта. На холодильнике лежал пустой полиэтиленовый пакет. Лже-Скворцов положил в него бинокль, сунул пакет под мышку, обулся. Стараясь не шуметь, медленно провернул ручку на замке входной двери…
Через несколько минут он был уже на улице.
* * *
Люди из группы, которой было поручено осуществить захват террористов, нервничали. Команда провести операцию поступила с самого верха. Несколькими часами раньше офицер полиции, руководивший сейчас группой, получил оттуда же неожиданную информацию: те, кого он так долго искал, и на чей след никак не удавалось напасть, подчинены воле одного единственного человека. Прежде он никогда не попадал в поле зрения спецслужб.
Судя по тому, каких "успехов" предводителю террористов удалось достичь, и какую масштабную операцию он планировал в будущем, этот человек был незаурядной личностью.
Офицер полиции не мог сосредоточиться на плане захвата. Мешало чувство досады. Кто-то преподнес начальству разгадку, которой не смог добиться он сам…
Около семи часов вечера на квартиру к главарю террористов придет вся его немногочисленная боевая группа. Встреча – экстренная. Связана с тем, что на ближайшее время назначено "главное событие года" – масштабное умерщвление жителей столицы. Главарь передаст исполнителям последние важные подробности, взрывные устройства. Из его квартиры люди разойдутся полностью укомплектованными.
Высокое начальство решило, что отреагировать на сведения остается лишь одним способом – немедленно арестовав участников сходки.
До начала сбора террористов оставалось чуть меньше часа.
Начальство не сообщило офицеру, командовавшему группой захвата – его фамилия была Ягуткин, – откуда, от какого тайного осведомителя, получены эти сведения. Чем еще больше ранило самолюбие полицейского.
Времени у него было очень мало. И исход порученного дела не казался ему однозначным. Он наделялся особыми полномочиями. Все, что знал – улица, дом, квартира…
Группа захвата собрана из сотрудников разных подразделений. С бору по сосенке…
* * *
Разглядывание в бинокль метромоста увлекло Психа. Он уже с десяток раз внимательно проследил, как по нему с шумом пробегает длинный поезд. Успел изучить и обстановку на своем берегу Москвы-реки. План, давно существовавший в голове, обретал законченные черты. Набережная, двигавшийся по ней не очень плотный поток автомобилей, отстоявшие от реки на приличное расстояние здания с офисами, – все как нельзя лучше подходило к задумке.
Теперь лже-Скворцов на всякий случай изучал обстановку на противоположном берегу реки. Тщательно выискивал обстоятельства, которые могут помешать осуществлению плана. Но их не было. "Отлично! Это идеальный план!" – думал Псих.
К этому моменту настроение его полностью переменилось. Больше не был неуверенным в себе, постоянно балансировавшим на краю черной пропасти сумасшедшим. Восторг от собственного плана, от преимуществ, которые сулил удачный выбор места, настолько подействовал на лже-Скворцова, – воля его окрепла. Он полностью владел собой, мысль работала четко. Ощущал себя человеком, способным свернуть горы. Впервые в жизни его посетила подобная самоуверенность.
Из-за этого чувства собственного могущества он позабыл обо всем на свете.
Это и спасло его.
* * *
Ягуткин и члены наскоро собранной группы захвата никогда не бывали в этом дворе. И уж тем более, в этом доме. Старый район с одной стороны был ограничен железной дорогой. Ее рельсы убегали израйона в унылую промышленную зону. Там по обе стороны насыпи тянулись заборы из глухих бетонных плит. За ними громоздились неприглядные заводские постройки. Другой стороной район примыкал к оживленной улице. В любое время суток по ней мчались вереницы машин. Чуть ли не до полуночи возле магазинов и кафе сновали люди.
Обычно перед такими "мероприятиями" Ягуткин тщательно изучал район, в котором придется действовать. Должен знать его не хуже тех, кого предстоит задержать.
Теперь времени шататься по окрестностям не было. Сергей Алексеевич, – так звали Ягуткина, – выбрался из милицейского автобуса. До дома, чей адрес написан на бумажке, лежавшей у него в кармане, нужно проехать еще квартал.
Вся группа осталась в длинном темно-синем "форде", а Ягуткин пошел к цели пешком.
Где находится нужный ему дом он знал, успев изучить этот район с помощью карты.
У подъезда офицер остановился. Рация, лежавшая во внутреннем кармане пиджака, молчала.
Дверь оборудована домофоном. Цифр, которые его отпирали, Ягуткин не знал. До встречи, о которой сообщил информатор – десять минут. Квартира находилась на третьем этаже.
"Да-а… Подготовили операцию!" – подумал с досадой Ягуткин.
– Мы будем последними… – раздалось за спиной.
Сергей Алексеевич обернулся. Тут же инстинктивно достал из кармана мобильный телефон. Сделал вид, что набирает номер кого-то, кто ждет его наверху, в одной из квартир…
Двое мужчин быстрым шагом подошли к подъезду. На Ягуткина не обратили ни малейшего внимания. Оба – без особых примет. Единственное, что могло выделить обоих в толпе: высокий рост и худоба.
Один из них набрал на пульте домофона номер, нажал кнопку вызова. Раздалось мелодичное пиликание.
Ягуткину удалось засечь: "Та самая квартира!"
– Все уже собрались… Точно тебе говорю! – произнес один из двоих. Не тот, что говорил прежде. – Этот черт терпеть не может, когда опаздывают.
– Ха-ха! Мне плевать на него! – откликнулся второй. – Я ученый, и больше ничего… И больше никем, и больше нигде…
Домофон запищал. Не спрашивая, кто ждет у входа в подъезд, в квартире нажали кнопку. Замок открылся.
Тот, кто говорил про черта, покосился на Ягуткина, первым нырнул в подъезд. Второй последовал за ним.
Что-то во всем этом показалось Сергею Алексеевичу странным. Эти два человека… "А с чего ты решил, что знаешь, как выглядят террористы? – спросил самого себя Ягуткин. – Они с виду такие же, как и все…"
"В том-то и дело: эти двое… В них есть что-то, что отличает их от всех" – подумал он следом.
Надо торопиться. Слишком долго стоял перед этим подъездом! Если компания уже собралась, стоило просто вломиться в квартиру, захватить всех, а потом начать разбираться, кто есть кто.
Ягуткин засунул мобильный телефон в карман, пошел обратно к автобусу.
Он мог достать рацию и отдать приказ подогнать автобус к подъезду. Но не сделал этого. Хотел использовать время, которое ему понадобиться, чтобы дойти до ожидавшей его группы захвата, на то, чтобы обдумать – правильное ли принял решение?
Хотя в глубине души Сергей Алексеевич был уверен – ничего нового в голову не придет. Проще было сразу воспользоваться рацией и подогнать сюда автобус.
Глава семнадцатая
Более удачливый следит с насыпи за менее удачливыми
Неожиданно для себя Псих осознал: он так увлекся, что не обращает внимания на время. Но, – и это самое плохое, – он также позабыл о встрече, которая была назначена на… "Подожди, какое сегодня число?!" – от этого вопроса, заданного себе, Псих вздрогнул, опустил бинокль, который только что держал у самых глаз…
"Точно! Это сегодня!" Судорожным движением лже-Скворцов поднял с сухого, пыльного асфальта полиэтиленовый пакет, сунул туда бинокль. "Все позабыл. Не могу удержать в голове даже самые важные вещи".
Еще час назад это умозаключение повергло бы его в глубочайшую тоску. Но теперь собственная забывчивость показалась ему чем-то таким, из-за чего не стоит переживать вовсе.
Его охватило сильнейшее желание немедленно узнать, сколько сейчас времени. Он уже догадывался, что опоздает на встречу самое меньшее на час. Чтобы опоздание не оказалось еще большим, нужно скорее идти к метро…
Вместо этого он выскочил на проезжую часть. Воспользовавшись просветом в потоке автомобилей, перебежал, едва не попав под машину, на другую сторону. Но на тротуар не выскочил, остался на полосе движения. На самом краю. В этом месте набережная пересекалась с проездом. Он тянулся вдоль линии метро. Та бежала по насыпи, в которую переходил мост, и ныряла чуть дальше под землю.
Двигавшиеся в крайнем правом ряду машины перед тем, как повернуть, притормаживали.
Отчаянно размахивая руками, Псих пытался остановить их. Было понятно: он хочет поймать такси. Но в его внешности что-то не так. И место для остановки – неудобное. Десятка полтора автомобилей проехали мимо не останавливаясь, прежде чем какой-то молодой парень тормознул возле Психа старенькую отечественную легковушку с боками, изъеденными ржавчиной.
Боковое окно было немного опущено. Схватившись двумя руками за стекло, о которое с громким стуком ударился бинокль в пакете, Псих наклонился, чтобы лучше видеть сидевшего в салоне водителя. Молодой парень повернулся в его сторону, ожидая, что остановивший его человек сейчас скажет, куда ему надо ехать.
– Время!.. Не подскажешь, который час? У меня нет часов… – проговорил Псих.
– Куда тебе? – с вызовом прокричал парень. Когда лже-Скворцов повторил свой вопрос про время, выпалил ему в лицо целый набор самых грязных ругательств. Следом резко тронул легковушку с места.
Псих еле успел отпустить стекло. Бинокль с резким звуком ударился о стойку.
Лже-Скворцов еще несколько раз останавливал машины. Их водители крутили пальцем у виска, ругались, молча отворачивались и нажимали на педаль газа, пока, наконец, один дедок за рулем новенькой иномарки не отогнул левую манжету рубашки. Назвал странному человеку точное время.
Удовлетворенный Псих поблагодарил его. Быстрым шагом направился к станции метрополитена. На то, чтобы выяснить, который час, потратил не меньше двадцати минут.
Его опоздание, значительное и без этого, только увеличилось.
* * *
– А если там у них взрывчатка? Какая-нибудь штуковина, готовая к подрыву?.. Надо брать их, когда станут выходить из квартиры…
– Я уже думал об этом, – проговорил Ягуткин. – Откуда ты знаешь, что они пойдут не на "дело"?.. Снарядят устройство, выйдут с ним из квартиры. Нет, надо брать их, пока они там… И потом уже поздно – нашумели.
Полицейские стали подниматься по лестнице вверх – не третий этаж…