5
У человека, одетого в грязные рваные лохмотья, не было при себе часов. Безделушка с закаленным стеклом и бриллиантами категорически не соответствовала выбранному на сегодня образу. Так что он оставил их где-то в другом месте. Скорее всего, в одной из сейфовых ячеек или на другой конспиративной квартире в другом городе.
"Там было хорошо…", – вспоминал он.
Но сейчас он был не там, а здесь. Человек, одетый в грязные рваные лохмотья, стоял перед лакированной деревянной дверью черного цвета с сине-желтой табличкой нумерологической идентификации квартиры и неистово ждал, когда же его пригласят внутрь. Он ждал, но приглашения все не было и не было.
"Какого черта?"
Да, у него не было при себе часов. Но он чисто логически предполагал, что время уже успело достичь пяти часов пополудни.
"И где же ты чертова сука?"
Пять минут ожидания сделали из человека, одетого в грязные рваные лохмотья, крайне раздраженного персонажа. Он был недоволен. Он был очень недоволен. Ну а когда после очередного звонка в дверь, шум отпирающихся засовов так и не проявился, вся эта ситуация его кардинально утомила.
"Да идите вы все…"
День у человека, одетого в грязные рваные лохмотья, выдался тяжелым, а потому терпения уже не хватало ни на что. Он немного пошарил в грязных и рваных карманах, откуда вскоре вытащил то, что координатор его миссии некогда назвал "дополнительной страховкой".
"Что ж не зря, не зря…".
Пальцы правой руки сжимали плоский серебристо-металлический ключ.
"А я еще сомневался…".
Но прямо сейчас человек, одетый в грязные рваные лохмотья, совершенно точно не сомневался. Без лишних раздумий он сунул ключ в предназначавшуюся ему замочную скважину, прокрутил два полных оборота влево и дернул дверную ручку на себя…
"Вот так-то!"
Дверь отворилась с тихим скрипом…
"Надо бы смазать каким-нибудь солидолом…".
– Татьяна!
Человек, одетый в грязные рваные лохмотья, очень надеялся на ответ. Но ответа не было.
"Черт, черт, черт…".
– Татьяна! Вы дома?..
Он позвал во второй раз, потом в третий, но ответа так и не дождался. Конечно, вывод о том, что связного по каким-то тайным, загадочным и непонятным причинам нет на месте, напрашивался еще в тот самый момент, когда дверь в квартиру номер сорок шесть еще была закрыта. Но была надежда. Во всяком случае, человек, одетый в грязные рваные лохмотья, старался ее в себе придержать. Только вот напрасно…
"Вот блин. Ну и что теперь прикажите делать?"
Человек с неоправдавшимися надеждами посмотрел себе за спину. Признаков ловушки или засады он там не обнаружил.
"Может это всего лишь паранойя?"
– Эй, где вы там? Я тут…, – тихо позвал человек, полный страхов.
Но никто не явился на зов.
"Надо же…".
Но искушать судьбу ему очень не хотелось. И тогда еще немного помявшись на пороге, он все-таки вошел в квартиру с порядковым номером сорок шесть. Внутри было темно и тихо. Планировка квартиры была таковой, что ни одно из окон не бросало свет в сторону прихожей. А потому едва за спиной раздался щелчок закрывшейся двери, тут же возникла острая необходимость найти выключатель.
"Так-так-так…".
Но ничего сложного в этом не было. Все выключатели располагаются именно там, где им положено быть. По-другому быть не может. Противное положение вещей было бы слишком иррациональным. Это было бы чересчур неоправданно…
"Нашел…".
Щелчок. Возникший звук был очень тихим, однако, пронзив тишину, он показался чрезвычайно громогласным. Это немного испугало, но не слишком. Впрочем, суть не в этом. Главное, что благодаря простому щелчку прихожую благоденственно осветила яркая лампочка накаливания мощностью в сто ватт.
"Странно", – подумал человек, волей случая оказавшийся в чужой квартире.
Две-три секунды его взгляд был созерцательно прикован к раскаленной вольфрамовой пружинке внутри стеклянного сосуда. Но затем изумление от встречи с исторически изжившим себя человеческим деянием растаяло как дым.
– Неужели еще кто-то пользует это старье, – критически настроено прошептал тот, кто ожидал чего-то большего от очередной конспиративной квартиры.
В последнее время его очень часто раздражало всякого рода "убожество". Однако злость на данный момент была бесполезна. Так что немного погодя взгляд человека, стоящего в прихожей конспиративной квартиры, переключился на большой пластиковый бак черного цвета с приклеенной бумажной надписью "ХЛАМ".
– Вот это совсем другое дело.
В голосе и мыслях проявилась некоторая благосклонность.
"Хоть о чем-то позаботился этот чертов связной".
Да только главный вопрос так никуда и не исчез.
"И все же где она?"
И снова кровь немного вскипела. Ненадолго, но все равно вскипела.
"Ничего не могут сделать по-нормальному. Все время что-то да не так. Ну, разве можно эффективно работать при таком раскладе?"
Недовольство внешними обстоятельствами было вполне обоснованным, и все же при всем при этом ответ был:
"Можно".
Человек, одетый в грязные рваные лохмотья, был живым примером данного утверждения. Да, ему было трудно, ему многое не нравилось, но он все равно работал. Он работал старательно и кропотливо. Почему? Разве нельзя быть проще? Почему не делать спустя рукава? Ну, наверное, потому, что он сам выбрал этот путь…
"Да, да, да…".
В очередной раз плюнув на тот факт, что все опять получается не так как надо, очень старательный и ответственный человек начал понемногу раздеваться. Сначала он освободил ноги от грязных вонючих ботинок с множественными пробоинами в каждом из них. Затем стянул с себя еще более вонючие и еще более дырявые носки.
Далее своей очереди постепенно дождались некое подобие ветровки, чумазая футболка, спортивные штаны с возможностью вентиляции промежности и останки трусов. Все вышеперечисленное не бросалось на чистый и ухоженный ковер, расстеленный в прихожей. Все элементы грязной рваной одежды незамедлительно отправлялись большой пластиковый бак черного цвета с приклеенной бумажной надписью "ХЛАМ" для последующей утилизации.
– Отлично, – произнес человек, стоявший в прихожей конспиративной квартиры, когда полностью избавился от грязной и вонючей маскировки. Или же еще не полностью…
Да, теперь он был голым. Однако ранее созданный образ все еще был при нем. Мусор в грязных сальных волосах, кожа пропитанная грязью, сажей и потом, двухнедельная щетина. Наблюдая себя в зеркало, голый человек готов был и сам испугаться, а потом убежать. Но возможность сбежать и не вернуться оценивалась как непозволительная роскошь. У него было задание. Это была очень важная миссия. И было очень важно с ней разобраться.
"Да, да, да…".
Не отрывая глаз от зеркала, голый человек дотронулся правой ладонью до левого плеча, ощупал напряженный трицепс, немного погладил его. Ощущение было определенно приятным, расслабляющим. Но не только руки были напряжены. Во всех остальных мышцах тоже чувствовалась усталость. Все-таки день выдался изматывающим и тяжелым. И хотя он еще не закончился, все равно хотелось немного расслабиться.
"А почему бы и нет?"
Здесь и сейчас не было никого, кто мог бы запретить голому человеку, стоявшему в прихожей конспиративной квартиры, потворствовать своим желаниям. И именно поэтому его правая ладонь не стала долго задерживаться на левом плече. Она медленно и неторопливо скользнула вниз, нежно пробежалась пальцами по груди, немного потеребила набухший сосок и отправилась дальше вниз по животу. Добравшись до паха, ладонь обнаружила член, который уже начал постепенно подниматься от ее интересных прелюдий. Естественно, волос в паху было много, потому как в последнее время было совсем не до депиляции. Впрочем, настроение в этот раз было таким, что обильная интимная растительность воспринималась как нечто пикантное.
"Я слишком измотан, чтобы обращать внимание на такую ерунду", – решил для себя тот, кто в данный момент любовался в зеркале собой и своим членом.
Погладив жесткие курчавые волосики, ладонь нежно, но уверено обхватила ствол полового члена и немного оттянула вниз крайнюю плоть.
"О, да!" – голый человек мысленно взмолился самому себе.
Он целых две недели провел без секса и без мастурбации. Что поделать, такова была миссия. Но вот теперь он наконец-то дорвался…
"Да-да, детка…".
Несколько медленных поступательных движений заставили член стоять колом, бедра и ягодицы напряглись. Голый человек смотрел на себя в зеркало и упивался эротическим восприятием своего собственного тела.
"Как же мне хочется трахнуть самого себя", – размышлял он между делом.
Однако ощущений все еще было недостаточно…
– А…
Обрывистый стон вырвался из полуоткрытого рта, когда ранее бездействовавшая левая рука стала поглаживать грудь и принадлежащие ей соски.
– А… а… а… а…
Звуки радости нарастали с каждым новым прикосновением. Да и правая рука не забывала работать. Она трудилась, наращивала темп, сладострастно сжимала ключевой источник блаженства и удовольствия…
И тут вдруг:
– Дзын-н-дзын-н-н-дзын-дзын-н-н!!!
"Черт! Черт! Черт!"
Большой пластиковый бак черного цвета с приклеенной бумажной надписью "ХЛАМ" как оказалось не смог просто взять и сожрать грязное и рваное тряпью. Большой пластиковый бак позволил себе халатность. Или же Вселенная в очередной раз проявила свое призрение и недовольство, заставив вышеупомянутый бак вибрировать и звонить.
"Черт! Черт! Черт!"
Поверьте, голый человек, стоявший в прихожей конспиративной квартиры с эрегированным членом в правой руке и мастурбирующий на свое зеркальное отражение, не был примером идеально дисциплинированного поведения. И потому он совершенно спокойно мог бы продолжить дрочить и доводить себя до оргазма. Но сегодня звезды на небе сошлись почему-то иначе, чем обычно. Так что продолжить у него как-то не получилось.
– Твою мать! – гневно произнес голый человек сквозь зубы.
И вот он, оставив в покое свой член, полез копошиться в большом пластиковом баке черного цвета с приклеенной бумажной надписью "ХЛАМ". Понадобилось некоторое время, чтобы отыскать в зловонной куче именно то, что нужно. И когда это случилось, в руках голого человека с поникшей эрекцией снова оказалось некое подобие ветровки.
"Чертова беспечность", – подумал голый человек между делом.
А рука его тем временем нырнула в карман, в котором что-то яростно звонило и не менее яростно вибрировало.
"Надо было отключить звук!"
Но уже было слишком поздно об этом думать. Теперь была совсем другая история.
В ней были другие правила.
"И мне уже сложно бездействовать…".
Еще одна короткая маленькая секунда и в руках оказался небольшой коммуникатор, по которому большое и сердитое начальство настойчиво вызывало своего сильно засекреченного агента…
"Как же они достали…".
Сильно засекреченный агент пристально смотрел на голубой экран своего коммуникатора и никак не мог решиться. Анимированная картинка, изображавшая входящий звонок, вызывала похожие на тошноту чувства. И очень хотелось остановиться.
"Может уже пора?" – спрашивал он самого себя.
Но ответ и так был ясен, даже очевиден. Он слишком далеко зашел, чтобы возвращаться на исходную позицию. Или же все прежние жертвы бессмыслены?
"Нет. Бессмысленно думать об этом сейчас. Здесь и сейчас нужно действовать".
Таким образом сильно засекреченный агент принял свое очередное решение. А затем он просто взял и нажал кнопку приема звонка.
И это было сделано уже без колебаний.
– Я слушаю…
– Почему так долго не отвечали?!
Голос из коммуникатора проявлял недовольство.
"Да они всегда недовольны", – подметил сильно засекреченный агент.
Тем не менее нужно было поскорее выдать некую правдоподобную версию.
"Не могу же я внезапно заявить, что уже не в первый раз сомневаюсь в возложенной на меня миссии. Тогда меня точно не похвалят…".
– Непредвиденные обстоятельства…
"Неплохо!"
Сильно засекреченный агент и сам удивился, как вертко и вовремя ему удалось вставить умную фразу. Однако это всего лишь дало очень коротенькую отсрочку. Так что нужно было думать дальше…
– У меня здесь чп. Связного не оказалось на месте…
"Еще лучше. Теперь я смогу все свалить на кого-то еще. Или хотя бы отвлеку прицельное внимание в другую сторону".
В коммуникаторе повисло молчание.
"Видимо я сумел их озадачить".
Тот, кто все еще был голым и непристойно грязным более не хотел удерживать в левой руке зловонное подобие ветровки. С него было предостаточно того обстоятельства, что правая рука сжимала ненавистный коммуникатор со светящимся голубым экраном.
Он мог вынести только одно самодостаточное зло в своей жизни и поэтому без грамма сожаления отправил фрагмент грязного и рваного тряпья обратно в большой пластиковый.
"Проваливай!" – сильно засекреченный агент мысленно проронил едкое прощальное напутствие тому, что исчерпало свое полезное предназначение.
– Проваливай! – повторил он случайным образом вслух.
– Что вы сказали?
"Черт! Черт! Черт!"
Некий женский и уже менее предвзятый голос внезапно обратился за пояснением.
"Вот же… попал…".
А он-то думал, что про него уже забыли. Или же ему просто хотелось надеяться на эдакий нескончаемо желанный исход дела?
"Так что? Наверное, все же второе? Хотя кто его знает?..".
– Это я не вам…
– Не мне?
"Глупо! Очень-очень глупо".
Несомненно, в последний раз такую невероятную глупость сильно засекреченному агенту удавалось сморозить только будучи сопливым школьником.
Но в данный очень странный день школа вроде бы существовала где-то далеко позади, а сам агент вроде как давным-давно вырос в самого настоящего мужчину. И все же…
"Очень-очень глупо. Что тут еще сказать?"
– Так вы же вроде сообщили, что связного не оказалось на месте?
Женский голос в коммуникаторе спрашивал. Женский голос в коммуникаторе не понимал. И именно поэтому пока еще доброжелательно настроенной женщине нужно было непременно что-то сказать в ответ.
– Да. Именно. Так оно и есть.
Но очередной координатор миссии, являющийся женщиной, вел себя точно также как и все прочие представители его пола, то есть не останавливался на достигнутом. Видите ли, ему внезапно захотелось (но что более вероятно – это приспичило) знать все до самого глубокого и дальнего конца.
– Тогда с кем же вы там разговариваете? – это был новый вопрос.
– Ни с кем, – довольно быстро ответил сильно засекреченный агент.
– То есть?
– Сам с собой.
Безусловно, тот, кто в данный момент находился на этапе выполнения сильно засекреченной миссии, мог бы обойтись без таких порочащих личное дело откровений. Однако человек, загнанный в угол собственной усталостью, не смог найти в себе еще немного сил на то, чтобы изворотливо кривляться в хитросплетениях бюрократической риторики. И потому он просто взял и выложил проблему в чистом виде.
– Сам с собой? – переспросил женский голос.
– Так точно.
По тону последнего вопроса несложно было догадаться, что координатор миссии основательно опешил от полученного ответа. Она-то привыкла думать, что на миссии во внешние пределы отправляются исключительно роботоподобные мужланы с пустыми черепными коробками и чугунными яйцами. А тут вот как вышло… Оказывается, некто способен перегореть на работе…, и может быть даже способен что-то чувствовать…, что-то большее, чем нескончаемую потребность гоняться по Вселенной в поисках ненавистных трансгалактических гопников…
"За что боролись, на то и напоролись…".
Женщине, дающей ценные указания из коммуникатора с голубым дисплеем, понадобилось секунд пятнадцать на то, чтобы пропечатать в своем мозгу нечто новое и крайне одиозное. И только тогда она смогла начать выдавать гораздо более адекватные вещи.
– По возвращении обязательно обратитесь к личному психологу. Кажется, вы немного переборщили с командировками во внешние пределы…
"А может и не такие уж и адекватные…", – подумал сильно засекреченный агент.
И тем не менее он ответил:
– Вас понял.
– Повторяю: обязательно…
– Я вас услышал и все понял.
Но он так и не понял, что же будет дальше…
– Так как мне быть?
– Не знаю, что у вас там твориться. Никакой информации по этому поводу не поступало. Поэтому действуйте в соответствии с установленными протоколами…
– Я хотел бы…, – агент попытался было вставить что-то дельное посреди чужой реплики, только вот не получилось.
– … отправляйтесь в координационный центр № ё7539ёпвери21. Там обязаны вам помочь и во всем разобраться.
"А если нет?", – пожелал спросить, но так и не спросил сильно засекреченный агент. Немного пораскинув мозгами, он все же решился поинтересоваться проблемой "а что если?", но было уже слишком поздно, потому как очередной голос из коммуникатора с мигающим голубым дисплеем донес следующее:
– Сеанс связи закончен.
А потом тишина.
"Да чтоб вас всех…", – подумал сильно засекреченный агент.
Однако же злиться, как обычно, было бесполезно.
"Бессмысленно".
Агент посмотрел в зеркало. Мир остался на месте. Конспиративная квартира отнюдь не провалилась в тартарары. В зеркале по-прежнему присутствовало его отражения и в этом самом отражении практически ничего не изменилось за последние быстро испарившиеся минуты. Конечно, эрекция поникла окончательно, но все прочее никуда не подевалось. Сажа, пот и грязь по-прежнему присутствовали на его теле.
"Надо бы помыться".
Тоже неплохая идея. Голый, грязный, но все равно тот же самый сильно засекреченный агент еще раз посмотрел на свой личный коммуникатор с голубым дисплеем. От него как обычно было мало толку.
"От кого: от меня или от коммуникатора?"
"От обоих", – решил тот, кому очень хотелось помыться.
Он положил коммуникатор на тумбу под зеркалом и направился к ванной комнате. Она находилась справа далее по коридору. Коричневая лакированная дверь, ведущая внутрь ванной комнаты, была приоткрыта на четверть. И это позволяло лицезреть внутреннюю темноту вышеназванного помещения.
"Нужен еще один выключатель".
Это была просто гениальная мысль, потому как мыться в темноте было бы очень сложно и неэффективно. И в принципе найти очередной выключатель не составило большого труда, раз уж в прихожей уже горела огромная лампа накаливания. Однако у всего, как обычно, имелись свои последствия.
– И вновь продолжается бой!..
"Очень странно…".
Сначала очень сильно засекреченного агента едва не хватил сердечный приступ. Ведь он вроде как просто пытался осветить погрязшие во мраке внутренности ванной комнаты. Он точно не собирался оглушить себя странными воплями:
– И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди!..
Но чуть погодя, когда адреналин в крови стал зашкаливать не так сильно, ему все-таки удалось понять и оценить всю курьезность произошедшего.