Прожил он жизнь, как будто вовсе не был.
Ну что сказать вам, люди, посему?
Не надо памяти! И вместо неба
Будь вечное забвение ему!
Или вот такую... Довольно, сказал я. Меня вполне устраивает первая.
К Нему и к Поэту у меня отношение различное. Его я уважаю, а Поэта люблю. Он приходит ко мне без приглашения. Поэта же обычно разыскиваю я сам. От Него нет спасения. Поймать Поэта - целая проблема. Если Он появился, от Него трудно избавиться. Поэт же имеет тенденцию исчезать при всяком удобном случае.
Она
Сравнительно молодой мужчина в моем положении обычно имеет одновременно с десяток существ, к каждому из которых применимо понятие "Она". Множество таких существ со временем изменяется по составу. Каждое из существ этого множества входит одновременно в аналогичные множества других существ, каждое из которых может быть обозначено для нее словом "Он". Многие ученые и философы склонны в этом усматривать новую форму брачных отношений, одни - особую форму группового брака, другие - особую форму промискуитета. Думаю, что они ошибаются. Никаких брачных отношений тут вообще нет. Это - особая форма социального (подчеркиваю) общения. И главным в ней является не физиологический, а духовный элемент. Это у тебя духовный элемент - главное, говорит Он. А возьми ты, например, Барабанова из сектора диамата. О какой духовности тут может идти речь?! Дурак, дурак феноменальный... Стоп, говорю я. Я говорю о духовном, а не об интеллектуальном элементе. А это далеко не одно и то же. Барабанов дурак, но и в нем есть некая доля духовности. Сдаюсь, говорит Он. Ты, конечно, прав. Безусловно, сексуальные общения у нас становятся носителем чего-то другого. Возможно, это - некая форма духовности. Это надо обдумать не спеша. Кто знает, может быть, тут ты сделаешь серьезное открытие. Ну, где мне открытия делать, смущаюсь я. Но все же любопытная штука получается. Представляешь, огромная часть населения образует сетку таких сексуальных групп! По ней с молниеносной быстротой распространяется информация. В ней формируются мнения, оценки... Это же сила! А что, если... Не увлекайся, говорит Он. Эта сеть очень непрочна. В ней не удержится даже мелкая рыбешка.
Он, как всегда, ухитряется остаться правым. Вот, например, попал я на Новый год в одну компанию. Меня заинтересовала одна молодая женщина. И я ее тоже. Болтали обо всем. Чуточку потанцевали. Она сказала, что хотела бы увидеть меня без бороды. Я сказал, что без бороды я зауряден. Вот без штанов... Она обозвала меня за это хвастуном, но потом изъявила желание проверить, насколько мое хвастовство соответствует действительности. Я сказал, что я лишь для красного словца... В общем, мы потом поехали ко мне. Некоторое время мы встречались. Познав друг друга вполне, спокойно и незаметно разошлись. Потом мы несколько раз сталкивались с нею, но с таким видом и состоянием, как будто между нами ничего не было. И в наших душах абсолютно никакого следа от нашей связи не осталось. И так со всеми. В этом есть известный плюс: гарантия от тоски в семье с ее неоправданными хлопотами. У одной из моих знакомых, входящих в множество "Она", сын кончает школу. И она заранее уже вся извелась от мысли о его будущем. Парень без особых способностей. И эгоист порядочный, как почти все единственные дети в семье. Перед ним альтернатива: либо любой ценой в институт, либо армия. В первом случае есть шансы удержаться в том слое общества, к которому принадлежит она сама, во втором - опуститься рангом ниже. Она, естественно, пойдет на все, чтобы осуществился первый вариант. Но это превращает ее жизнь в кошмар. Я не буду жениться и тем более заводить детей хотя бы из-за того, чтобы не оказаться в таком же положении. К тому же я сам до сих пор ощущаю себя в некотором роде еще ребенком.
На женщин обращаю взор
Я лишь до тех до самых пор,
Пока потребность в теле чую.
А позже я без них ночую.
Родители
Теперь все более обычной становится семья с одним ребенком. А то и совсем без детей. Правда, при этом остается спорным вопрос о том, считать такую пару семьей или нет. Я думаю, что это - вопрос определения. Если включить в понятие семьи продолжение рода, то эта пара не будет семьей. Но ведь продолжение рода есть лишь следствие сексуальных связей. Так что если считать достаточным для семьи устойчивую связь, в основе которой лежало (или лежит, или послужило толчком и т.п.) сексуальное влечение, то эта пара будет считаться семьей. Короче говоря, я был единственным ребенком в нашей семье. В семье без всяких сомнений. Хотя я сомневаюсь, что целью объединения моих родителей в брачную пару было производство на свет моей персоны. Если даже они такую цель имели, они потом в ней разочаровались. Не то чтобы у них не было любви ко мне и заботы обо мне. Этого было навалом. И до сих пор я в некотором смысле сижу у них на шее. Скорее, я не оправдал их тщеславных желаний. Иметь единственного сына, вложить в него столько сил, средств и чувств, а он даже не кандидат наук! Есть отчего прийти в отчаяние. Раньше, когда мы еще жили совместно, каждый раз, приходя домой, я видел в глазах своих родителей молчаливый упрек: ты все еще не кандидат?! И я не выдержал. И однажды сказал им следующее. Дорогие мои родители! Я вас очень люблю. И благодарен вам за все, что вы сделали для меня. Но кандидатом я не буду. Не хочу. И лауреатом не буду. И вообще, не буду. К тому же классики учат: от близких держись подальше! И потому предлагаю: давайте делиться. Родители сначала накинулись на меня. Потом остыли. Обдумали. И решили делиться. Вернее, я остался в своей комнате, а другую комнату они выменяли на однокомнатную квартиру. Разумеется, с доплатой. И с блатом. И теперь я постиг, что такое коммунальная квартира и соседи. И теперь я езжу к родителям только в гости. И в крайних случаях, когда переживаю финансовый кризис или когда возвращаться домой тошно. И отныне я мечтаю об одном - стать обладателем отдельной квартиры. Это огромная удача - иметь отдельную квартиру, не иметь семьи и семейных хлопот, иметь минимум зарплаты и не иметь никакого тщеславия и стремлений возвыситься. И как это прекрасно, быть одиноким! Не обольщайся, сказал по сему поводу Он. Человек не может быть один. Если он остается физически один, он в самом деле раздваивается, растраивается и т.д. А как же... заикнулся я. А ты почитай их воспоминания, сказал Он. Элементарно просто различить в них пласты двух, трех и более различных личностей. Это - психологический закон. Психологически личность есть по крайней мере диалог, но не монолог. Монолог есть лишь фрагмент полилога. Или замаскированный полилог. Ладно, сказал я. А при чем тут родители? А при том, сказал Он, что, пока они есть, проблема смерти не актуальна. Банально, сказал я. Все банально, сказал Он. Аминь!
Благодорение родителям
Благодарю, что породили
Меня случайно вы на свет.
И кашей манною кормили
До тридцати почти что лет.
Что на грошовую зарплату,
Как сын министра, был обут.
Что помогли попасть по блату
В какой-то вшивый институт.
И вот теперь я сам с усами.
Чем жив, не стоит говорить.
Но что вы пережили сами,
Я не хотел бы повторить.
Теория
Особенность нашего общества, вещает главный коридорный теоретик института Добронравов, состоит не в том, что у нас есть недостатки (недостатков-то в нем как раз и нет), а в том, что они своевременно исправляются. Я с этим не могу согласиться, становится в позу болван Субботич. Согласно марксизму, человек выделился из животного мира не только благодаря тому, что стал ходить на двух ногах (курицы, как известно, тоже ходят на двух ногах), но и благодаря тому, что у него высвободились передние конечности, которые развились в современные руки, знаменующие собою… Руки, говорит пьяница Ширяев, освободились для того, чтобы держать бутылку, стаканы и штопор, разливать спиртное, отбиваться от милиции и добираться до дому. Позвольте вам напомнить азбучную истину марксизма, лепечет болван Субботич, высказанную, если мне не изменяет память...
Добронравов моргает мне левым глазом, что означает: "Пора смываться! Сбор у музея!" Я беру под руку качающегося Ширяева, и мы по черной лестнице спускаемся вниз, к выходу. На втором этаже нас догоняет Учитель. Мне пришла в голову забавная мысль, говорит он. После того как у человека освободились передние конечности, он получил возможность заниматься онанизмом, что имело следствием развитие самосознания, рефлексии. И в конце концов - осознание своего "я". Вы смеетесь, а между тем все великие продукты истории имели и имеют грязные источники.
Идеология
После крупных перепоев я довольно часто ночую у Учителя. И мы обычно разговариваем до рассвета на самые разнообразные темы. Он любит поговорить, а я люблю послушать, так что мы - идеальные собеседники.
Рассмотрим нашу официальную идеологию, говорит Учитель. Хочу обратить внимание на два ее аспекта. Первый касается способа мышления, воплощаемого в ней и продуцируемого ею. Второй касается формального механизма ее функционирования. Другими словами, первый касается поворота мозгов индивидов, второй - способа принуждения к такому повороту. Начнем со второго, ибо он проще.
В сегодняшнем номере комсомольской газеты опубликован отчет о съезде комсомола в одной маленькой союзной республике, в которой население не более двух миллионов человек. Вот несколько цифр из отчета. Более двухсот тысяч комсомольцев являются участниками Всесоюзного Ленинского зачета по теме "Решения XXV съезда КПСС - в жизнь". В сети комсомольской политической учебы занято более тысячи пятисот пропагандистов. Они ведут кружки и семинары, в которых занимается более пятидесяти тысяч юношей и девушек. И это - только по комсомольцам. И это - только по маленькой республике. А если учесть все слои населения и всю страну! А если учесть все формы идеологической работы - вечерние университеты марксизма-ленинизма, комсомольские школы, газеты, журналы, школьные уроки, лекции, радио, телевидение... Не играет роли, как люди к этому относятся про себя или в беседах с близкими. Важно тут одно: они постоянно находятся в мощном поле идеологического воздействия, и, как бы они к нему ни относились, они так или иначе суть частицы в этом поле, они от него имеют определенный заряд, положение, ориентацию и т.д. Они не могут покинуть это идеологическое поле просто физически. Будучи создано однажды, это идеологическое поле воспроизводится, расширяется, укрепляется, становится более профессиональным и эффективным. Да, именно более эффективным. Это, пожалуй, единственная сфера производства, в которой мы не имеем конкурентов! И это не случайно, ибо это - основная сфера производства этого общества. Подчеркиваю, основная задача этого общества - создание внутри себя и вокруг себя идеологического поля. Остальное все есть лишь средство для этого. У нас даже заводы существуют для того, чтобы было где воспитывать "нового человека", а не наоборот. Марксистский тезис о примате материального производства над общественным сознанием здесь оказывается вопиюще ложным. Здесь примат идеологов перед всеми прочими сферами жизни не подлежит сомнению. Но здесь идеология не есть нечто идеальное. Здесь это есть материальное бытие в неизмеримо более правильном смысле, чем "материальное производство". Подсчитай, сколько сил тратит общество на собрания, заседания, съезды, конференции, занятия кружков и семинаров, на газетную болтовню, на торжественные шествия и т. д. и т. п., и ты будешь потрясен огромностью полученных величин. Даже наша могучая армия создается и укрепляется с одной целью - сохранить этот идеологический угар и распространить его на всю планету. И преступно недооценивать идеологическую опасность, которую мы несем миру!
Чтоб путь к успеху не был долог
И чтоб не сбился ты с пути,
Тебе покажет идеолог,
Куда положено идти.
А если ты шагнешь не в ногу,
Потянет в сторону тебя,
К нему примчится на подмогу
С Лубянки рота кагэбят.
Каждый день ленинской вахты - ударный
Входя в наш институт, первым делом увидишь на глухой стене большой лестничной площадки огромные позолоченные буквы "Советский мыслитель". Так называется наша стенная газета - неотъемлемый атрибут всякого советского учреждения. Под золотыми буквами висит сама стенгазета, выпущенная еще месяца два назад к празднику. На первом заглавном листке изображен Ленин (судя по гигантской черепушке и поднятой руке), а рядом с ним - таинственные кроваво-красные слова: в ДНИ ВСЕНАРОДНОГО ТОРЖЕСТВА ПРОДОЛЖАЕТСЯ УДАРНАЯ ПРАЗДНИЧНАЯ ВАХТА. На прочих листах мелькают красиво вырисованные заголовки статей:
С ПОЛНОЙ ОТДАЧЕЙ
В ТВОРЧЕСКОМ ПОИСКЕ
УВЕРЕННОЙ ПОСТУПЬЮ
ВО ИМЯ НАРОДНОГО СЧАСТЬЯ
РАБОТАТЬ БЕЗ ОТСТАЮЩИХ
РЕЗЕРВЫ - В ДЕЙСТВИЕ
ПРАВОФЛАНГОВЫЕ В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ СОРЕВНОВАНИИ
К НОВЫМ РУБЕЖАМ
ВОЖАК МОЛОДЕЖИ
ПЯТИЛЕТКА НА МАРШЕ и т. п.
Под заголовком В ТВОРЧЕСКОМ ПОИСКЕ фотография самого директора, академика Петина. Он дает интервью заведующему производственным отделом стенгазеты, очень прогрессивному и критически настроенному ученому, доктору наук Булыге. Под заголовком ПРАВОФЛАНГОВЫЕ... фотография ведущего параноика нашего сектора, доктора наук Смирнящева, который в пьяном виде поклялся поднять несуществующую советскую логику на уровень мировых достижений. Под заголовком ВОЖАК МОЛОДЕЖИ фото секретаря комсомольского бюро института, молодого карьериста и проходимца. Вожак сфотографирован в профиль - это его любимая поза. Институтские остряки утверждают, что он тренируется занять освободившееся после разоблачения Сталина место рядом с классиками. И шансы у него на это есть, ибо он облысел еще до окончания факультета. Правда, лысеть он начал с затылка. Но это ничего не значит. Говорят, сам Ленин начал лысеть тоже с затылка. В отделе САТИРЫ И ЮМОРА несколько карикатур, в центре которых изображена синяя бутылка, а в ней - красная рожа признанного институтского алкоголика Шубина. В общем, не газета, а материализованная скука и серость. А говорят, что когда-то в институте выходила мощная стенгазета; слухи о ней доходили и до факультета. Но мне так и не удалось увидеть ни одного из тех талантливых и острых номеров. Думаю, что в этих разговорах больше преувеличения, чем истины.
На лестничной площадке каждое утро тебя неизменно встречает КГБ. КГБ это не Комитет государственной безопасности, а инициалы заведующей отделом кадров института Клавдии Григорьевны Быковой. Она стоит неподалеку от стола, на котором лежат книги прихода-ухода сотрудников, и круглыми всевидящими глазами смотрит сквозь спешащих и заискивающе хихикающих мелких сотрудников. Она ждет звонка, чтобы забрать книги и унести их к себе в отдел кадров, отделенный от прочего внешнего мира железной дверью с окошечком. После этого она будет ждать робких постукиваний в это окошечко и трепетных извинений по поводу опозданий. И неумолимо требовать объяснительных записок, просмотренных и подписанных заведующими секторами или их заместителями. Меня она ненавидит пролетарским чутьем бывшей ткачихи (?) и смотрит на меня как на классового врага, как на проводника тлетворных влияний, в общем - как на потенциального диссидента. И каждый раз, когда она замечает меня, ее физиономия выражает безмерное удивление: мол, как этот негодяй ухитрился пролезть в наше идеологически выдержанное и непорочное учреждение?! А началось с того, что однажды я высказал сомнение относительно ее пролетарского происхождения. Не может быть, сказал я ребятам на малой лестничной площадке, чтобы с таким задом - и ткачиха. Наверняка в райкоме комсомола начинала. Мое подозрение подтвердилось. И вместо того чтобы по достоинству оценить мой комплимент насчет ее фигуры, она одарила меня непреходящей ненавистью. И мне она не прощает опоздания даже на сотую долю секунды. Моя рука может уже протянуться к той страничке книги прихода-ухода, где вписано мое имя, но, если при этом прозвенел звонок, книга уплывает из-под моего носа за железную дверь отдела кадров, и я начинаю лихорадочно искать Труса (это заведующий сектором) или Смирнящева (это его заместитель), ибо размер моего опоздания будет исчисляться временем сдачи объяснительной записки.
Расписавшись в книге прихода-ухода (на сей раз я не опоздал) и скользнув безразличным взглядом по выдающемуся заду КГБ, я исчезаю долой с ее немигающих глаз в узком коридоре, ведущем на малую лестничную площадку. Тут около научного кабинета вокруг умнейшей дуры института Тормошилкиной, недавно защитившей докторскую диссертацию по Джордано Бруно, столпилась группа мыслящих дур института, еще и не помышляющих о докторской. Тормошилкина стоит и вещает с таким видом, будто она сама горит на костре за передовые убеждения и героически переносит муки. При моем приближении дуры умолкают, из чего я делаю вывод, что они трепались об интимных тряпках, а не об идеях, ибо Тормошилкина недавно была в Париже.
Дверь в отдел борьбы с антикоммунизмом приоткрыта. В щель виден сверкающий глаз Тваржинской, самого непримиримого и темпераментного борца с врагами марксизма и ревизионистами. Она стоит на страже и бдит. Мне показалось, что она прислушивается к разглагольствованиям Тормошилкиной. Навстречу мне плетется сотрудник сектора философии естествознания Качурин. Меня он не любит и проходит мимо, не здороваясь. Дело в том, что раньше он был единственным сотрудником института, носившим длинные волосы и бороду. Пришел я и затмил его красотой своей бороды и кудрей. И он бороду сбрил, а волосы отрастил еще длиннее моих. Они теперь жирными и жиденькими прядями болтаются у него чуть ли не до пояса. По образованию Качурин физик-теоретик. В силу выдающейся бездарности был оттуда вытолкнут к нам в аспирантуру. И здесь вовсю расцвел его талант трепача на модные темы современной науки. Он начал такие штучки откалывать, что даже видавшие виды философские зубры посинели от зависти. И его слегка одернули - подловили на чем-то и, по слухам, заставили стать стукачом. После этого его стали выпускать за границу, где он имел успех среди французских маоистов.
Когда я поравнялся с кабинетом секретаря партбюро, навстречу мне с круглыми от ужаса глазами вылетела Вирусик, ведущая сплетница института. Как ее звать и чем она занимается официально, известно лишь в отделе кадров. Как, набросилась на меня Вирусик, так ты ничего не знаешь?! Снимают! Кого?? Да ты что, с Луны свалился? Директора!! И она умчалась дальше разносить эту сплетню. Особенность Вирусика состоит в том, что, несясь в одну сторону коридора, она разносит одну сплетню, а возвращаясь обратно - противоположную. И потому ее сплетни всегда подтверждаются. Не успел я дойти до малой площадки, как меня обогнала Вирусик, бросив на ходу, что директор уходит в ЦК с повышением.