После похорон, коротко помянув покойного, деревенский люд разошелся по домам. А семья, немного прибрав в доме, присела к столу. Клара сидела рядом со Степкой.
Здесь никто не знал, что они разведены. Лишь Иван… Но он молча наблюдал за обоими и думал свое:
- Живой старик помешал их жизни, разбил семью. Может, его смерть помирит и соединит вновь…
Степка не желая того, невольно касался руки, плеча Клары. Та несколько раз глянула недовольно, словно обругала. Степка рад бы не задевать бабу, но за столом было тесно. Помянув ушедшего, кто-то тяжело вздохнул, сдержав злое слово, другие старательно молчали, третьи говорили о чем угодно, но не об ушедшем. Его старались поскорее забыть. И только Степка спросил мать:
- Кто увидел отца в лесу, как узнали, кто домой привез папашку?
- В лесу мужики работали. На сруб бревна готовили. Им в лесхозе разрешили. Это они валили лес неподалеку. Сговорились, что ночевать в зимовье будут. Ну, так-то вот два дня прошли. А на третий, наш обормот похвалился, что нынче медвежонка отловит на своем участке и свезет в городской зоопарк, чтоб тот в культуре жил, на всем готовом. Того дитенка ему заказали и обещались деньги дать. Вот и уговорился. Дарма не уломали б. Ну, мужики отговаривали. Дескать, зачем рисковать башкой? Но разве его переломишь, коль вздумал? И пошел с утра в буреломы. Люди своим делом занятые не враз услышали медвежий рев и крик Прохора. Тот орал так, что все разом почуяли беду и побежали на голос с топорами. Когда подскочили, матуха уже рвала человека в куски. От ей не спастись. Свово дитенка вызволила из веревок, а нашего драла. К ей подступиться было жутко, чтоб самому под матуху не попасть. Кое-как отбили, спугнули, она ухватила свово дитенка и в бурелом сиганула. Ну, мужики нашего в телегу и домой привезли. Он весь в крови запекся. Где что не понять. Все вывернуто, выкручено, оторвано. От боли сам медведем рычит, аж жуть взяла. Тронуть нельзя, так страшно было. Кишки и те наружу выволокла. Кожу с головы содрала. А врача пока нашли, Прошка уж дух выпустил. Да и кто помог бы? Мужика в котлету измесила вражина. Его в деревне десяток мужиков не могли осилить. А ента одна управилась. Вот и сходил на свиданку старый дуралей. Обещался приголубить зверюгу. Она ему показала свое, что он всего-навсего мужик и со зверем ему не тягаться. Всяк хозяин в своем доме. И не бахвалься. Вот и уложила! Не случись мужиков, не собрали б Прошку. Зря он на медвежонка полез, свою душу потерял, рассказала мать.
- А когда помирал, испускал дух, все тебя звал, Степушка. Кричал на всю избу. Уже хрипел, но орал:
- Прости, Христа ради! Отпусти душу с покаянием… Дай отойти! Не поминай лихом… И вдруг затих, будто словами подавился. Мы поняли, что это конец. А тут врач подоспел. Ну, чем сумел бы помочь? Мертвому и живая вода ни в помощь. Глянул наш фельдшер и обомлел со страху. Всякое видывал, но не такое. Видать, в штаны налудил, что во двор тут же выкатился. У самого сердце зашлось. Оно и немудро. Как мы с Вовкой живы осталися и сами не ведаем, - оглядела детей. Те сидели за столом, отодвинув от себя тарелки. Есть не хотелось. После услышанного пропал аппетит.
- Нынче наши мужики из деревни не выходят и в лес боятся сунуться. Про сруб забыли. Из домов никакими деньгами не выманить. Жизнь дороже, - сказал Вовка и добавил:
- А мне бревна надо напилить для ремонта дома. Некогда отсиживаться на печке, завтра в лес пойду.
- После девяти дней! Раньше не смей. Слышь, Вовка! Ни сам, с мужиками иди, чтоб ничего худого не приключилось, - встряла Настя дрожащим голосом.
- Давайте окна откроем, хоть дом проветрим, - предложила Клара. Кто-то из братьев тут же открыл окно нараспашку, раздвинул занавески и все за столом услышали тяжелый вздох со двора. Там не было никого. Зато вздох услышал каждый.
Клара в ужасе прижалась к Степе, тот обнял женщину, прижал к себе. Сестры ухватились за братьев. У тех тоже волосы на голове зашевелились. Стыдно признаться, ведь мужики, а даже мертвого отца испугались. А что, как теперь с кулаками в дом вскочит и понесет всех, вломит каждому, чтоб не поминали загодя.
- Давайте окно закроем. Что-то страшно и холодно! - передернула плечами Настя. Но подойти к окну никто не решался.
- Да это корова вздыхала. Я ее подоила во дворе, а вернуть в сарай запамятовала! - вспомнила мать и спокойно вышла из дома.
- Ну и напугала, холера рогатая!
- Я чуть под стол не влезла, - призналась сестра-учительница.
- Ты там до самого института жила, все от папашки пряталась, - напомнили ей дружно.
- Ладно вам ехидничать. Иль забыли как вас тятька из баньки голышом повышвырнул в сугроб, за то, что бутылку самогонки у него сперли. Все задницы ремнем ободрал! Да еще грозил уши оборвать каждому. Вот тогда в избу воротиться боялись, все до единого спали на чердаке! - напомнила братьям.
- Да, крутой был пахан, - не выдержал Ваня.
- Крутой, не то слово! Лютый! - поправил Степан, оглянувшись на окно на всякий случай. За ним непроглядная тьма вползала громадным медведем.
- Задерните занавески, - попросила Настенька, сжавшись в комок рядом с матерью.
- А помните, как папашка принес шкуру медведя и положил ее на пол перед койкой. На нее долго наступать боялись. Все казалось, что оживет и набросится, изломает всех! Пока привыкли, взрослыми стали, вспомнил брат.
- А куда она делась? - спросил Вовка.
- Я ее из дому вынесла. Волосы полезли и разносились во все углы. Поначалу картоху ей укрывала, а потом она вовсе сопрела, - ответила мать и добавила невесело:
- Отец за ту шкуру все кишки мне достал. Упрекал, что сгноила. А куда б примостила ежели от ней тяжелый дух на весь дом шел. Надо было избавляться. Вот и вынесла. Так Прохор меня за это цельную неделю в дом не пускал. Грозился с самой шкуру снять до самых пяток.
- Я когда замуж вышла, мои попросили познакомить с родителями. Я им чуть-чуть рассказала про тятьку. У свекрухи сразу отшибло желание с ним знакомиться. Она так и сказала, что с таким лучше не знаться. Муж его однажды увидел. И потом меня жалеть и понимать стал. Но никакой связи не поддерживали. Обозвал он моего обидными словами. Тот мне посочувствовал, как я с ним в одном доме жила, - пожаловалась Настя.
- А ко мне в гости завалился, такой шорох навел, жена с детьми к соседям убежала, жила покуда тятька не уехал. Я и сказал, чтоб больше не возникал в гости. Детей перепугал так, что в постели ссаться стали.
- Ни дед, сущий зверь! - согласилась мать.
- И у меня устроил шабаш! Куражился три дня. А в другой раз и вовсе невесту из деревни приволок. У меня уже Алеша имелся. Года три мальцу было. А папашка на своем, мол, женись на этой! Совсем сдурел! Я его с той телкой еле выпихнул. Слышали б вы, как он меня на весь двор и улицу обосрал! Устроил цирк, старый дуралей! - вспомнилось свое Степану. И все тут же подскочили. С грохотом открылось окно на кухне. Со звоном брызнуло на пол стекло.
- Что это? - побледнели женщины, поверив в проделки покойного.
- Давайте не будем его ругать, - предложил Вовка дрожащим от страха голосом.
- Хвалить не за что! - огрызнулся Степка.
- Да это чердачная лестница упала. Соскользнула по стене и попала прямо в окно, - вернулся со двора Иван.
- Давай другое поставим. Из кладовки возьмем новое. Я три окна сделал на замену. Это старое, уже сгнило! - предложил Вовка. Когда заменили разбитое окно, а женщины убрали стекло, все снова подсели к столу.
- Ну, что? Помянем тятьку?
- Хватит с него поминок! Давайте о себе вспомним. Столько лет не виделись и не собирались вместе. Забыли, кто как выглядит. Давайте выпьем за встречу! - предложил Степа и невольно вздрогнул от громкого стука калитки. Казалось, она вылетела из петель.
- Да что такое? Кого там черти носят? - выглянули в окно и увидели, что к крыльцу прошли двое. Это была сестра, та самая, какая покинув богатого мужа, ушла к любимому вместе с дочкой. Ей отец еще при жизни запретил переступать порог своего дома. И вытащив из петли, отдал другому, но вслед сказал:
- Нету больше у тебя родителей!
- Уже похоронили? Мы так торопились, чтоб успеть и все же опоздали. Как досадно, - сетовала сестра.
- Дальше ждать было нельзя. От отца несносный дух пошел, потому с похоронами поспешили, - оправдывалась мать и подвела к столу дочь с зятем.
Клара внимательно рассматривала родню Степана.
- Вовка! Принеси стул из кухни, - командовала старшая сестра. Когда тот принес, поймала младшего за вихры, притянула к себе, расцеловала в обе щеки.
- Мы тут на ремонт дома скинулись, давай и ты отслюнь! - потребовала учительница.
- За нами не заржавеет! И на ремонт, и на велосипед Вовке дадим, - полезла в сумочку, достала деньги, отдала матери, та сыну подвинула:
- Теперь ты хозяин в доме, всему голова! Будь бережным, но не скупым.
Вовка понятливо кивнул головой.
- Как дома? Все в порядке? - спросила мать старшую дочку.
- Мы уже в дороге были, в отпуск собрались. А тут твой звонок. Пришлось вернуться с полпути. Но что делать? И на похороны опоздали, и отпуск скомкан.
- Ничего, завтра на могилу сходим! - успокаивали женщину.
- Отец не велел мне приезжать сюда, запретил навещать могилу. Но, думаю, теперь он разрешил бы, все мы при жизни ошибаемся, и прощаем друг друга. И хотя отец к нам частенько был неправ, я прощаю его. Пусть Господь отпустит отцовские грехи и не помянет его злое…
- По-моему, кроме лиха он ничего не делал. Другого не умел, - продолжил кто-то из братьев, и услышали грохот на крыльце. Казалось, по нему и по крыше промчалась тройка лошадей.
- Труба посыпалась! - вернулся в дом побледневший Володька.
- Завтра сделаем. Угораздило ж ее на ночь глядя повалиться, - досадовал Степан.
- А напугала как! - дрожала Анна.
- Уж чего только ни подумаешь, во всякую чертовщину поверишь, - поскреб затылок Толик.
- Да что там говорить, так и кажется, что папаша всех испытывает, как в детстве, - вставила Анна и предложила:
- Давайте все на чердаке спать. Там прохладно, полно сена, вспомним детство. Ведь вот тогда мы от отца туда убегали. Он нас на чердаке не искал. И мы до самого утра спокойно спали.
- А что, и верно, там свежо, - поддержал сестру Толик. И взяв одеяло с подушкой, вышел из дома.
- Ты пойдешь со мной на чердак? - спросил Степан Клару.
- От твоего папаши поневоле сбежишь куда угодно! - отозвалась баба заикаясь.
- Я тоже с вами пойду, - сказал Вовка.
Димка с Иваном молча вышли из дома, прихватив одно одеяло на двоих.
- Мам! Давай и ты с нами! - позвала Настя, но женщина отмахнулась:
- Мне пужаться нечего. Ежели Прошка вздумает набедокурить, он достанет, где хошь. От него нигде не спрячешься. В избе останусь заместо домового, - пошла в свою комнату и вскоре уснула.
Вся родня, расположившись на чердаке, вскоре успокоилась, люди разговорились:
- А мой сорванец весь в деда пошел. В школе все жалуются. Дерется змей со всеми прямо на уроках. Во дворе никому от него прохода нет. Поймал как-то дворник его. Он у подъезда курил, сделал замечание. Так мой шельмец отмочил! Горящий окурок бросил старику за шиворот. Тот и загорелся вскоре. Дым со всех дырок повалил. А мой бандюга хохочет во всю глотку. Нет бы помочь погасить старика, убежал домой и с балкона наблюдал, как там дворник поджаривается. Вот разбойник! Не терпит замечаний!
- Дед в порядке остался?
- Какой там! В больницу попал. Вся спина до задницы обгорела. Пришлось мужику лечение оплатить. А уж как он ругался, на весь двор! - жаловался на сына брат.
- Это еще мелочи. Мой, совсем мелкий, во второй класс пошел. А уже приспособился девчонок в очередь целовать. Его друзья держали девок, а он целовал!
- Ну и что такого? Подумаешь, целовал!
- Сегодня так, а завтра, только ли целовать будет? На него учительница приходила жаловаться!
- За что? Иль в очередь не попала? Иль твой отказался целовать старуху? - рассмеялась Анна и вступилась:
- Позавидовала девчонкам та училка. Нет бы в шутку обратить, раздула случай до неприличия. Глупая баба, против себя ребятню настроила. Не-ет, я таких промахов не допускаю!
- Сама с пеленок со всеми деревенскими мальчишками целовалась. За то отец как видел тебя, враз за вожжи хватался! - хохотнул Андрей.
- Ладно, меня вожжами лупил, а за тобой с колом гонялся и обещал живьем на огороде закопать. Помнишь, как ты самогонку у него из телеги стащил?
- Это верно! Если б поймал тогда, окалечил бы. Одно не пойму, как понял, что именно я уволок?
- Он не слепой! Видел, кто из бутылок и банок остатки допивал. Вот и дошло! Никто из нас этим не баловал!
- Меня тоже отучил. Чуть уши вместе с башкой не открутил. Я не только на чердак от него, под крыльцо забился и жил там с неделю вместе с собакой и котом. Так мамка еле отыскала. А ведь уже с псом из одной миски жрал.
- А как меня отмудохал! Года четыре было. Я ему жабу в сумку с харчами бросил. Тятька из меня головастика чуть не слепил. Так ремнем выпорол, с неделю на жопу сесть не мог. Все болело, - вспомнил Толик.
- Ну и сволочь! - трясло Клару. Она легла рядом со Степкой. Человек хотел обнять ее, но баба откинула его руку и отодвинулась.
- А я всякий день от него получал, то в ухо, то по морде. Ладно бы дома, а то и во дворе, и на улице, даже в магазине колотил, когда увидел, что курево себе купил, - шмыгнул носом Вовка.
Степка подвинулся к жене. Но баба повернулась к нему спиной.
- Я хотел на Рождество к нему приехать, а он сказал, что уезжает в лес на неделю. Так и не увиделись. Он не позвал, не сказал когда приехать, а незванно к нему возникать не решился. Знал поганый норов, - жаловался Андрей.
- Клара, повернись ко мне, - тихо попросил Степка, но баба прикинулась спящей.
- Думал, помиримся. Но куда там? Отвернулась спиной, целуйте ее в задницу! - обиделся человек и задремал под негромкий разговор родни. Ему уже снился сон, когда почувствовал, как прижалась к нему Клара. Обняла, и, дрожа всем телом, спросила:
- Степка, что это?
- Где? - не понял человек.
- Да ты послушай. Чуешь, кто-то воет!
- Не слышу, - проснулся окончательно.
- Да ты вслушайся. Кто-то стонет, как на погосте! - обхватила человека дрожащими руками. И вдруг до слуха Степки донесся вой. Он шел откуда-то сверху, с крыши, словно кто-то оплакивал покойного покинувшего дом.
Вот стон перешел в рыданья, с хрипом и надрывом.
- Слышишь? - трясло Клару.
- Ага! Ну, папашка дает! - не выдержал Степка стенаний.
- Я боюсь, - прошептала баба. И вдавилась в человека всем телом.
- А что сделает? Нас много, он один.
- Степка, он же бешеный!
- Справимся. Не обращай внимания. Повоет и устанет, надоест ему, - наклонился к жене. Та лежала в холодном поту и с ужасом вслушивалась в звуки всхлипов, охов и визгов.
- Я домой хочу! - взмолилась Клара.
- Утром уедем, - пообещал бабе и целовал ее, успокаивал. Степка пользовался моментом. Клара в страхе не сопротивлялась, и человек не упускал редкий случай. Но… Внезапно вой перешел в крик, потом послышалось рычанье.
- Мама родная! Кто это вопит? - проснулись родственники.
- Уж с час душу выматывает!
- Чего ему на погосте не лежится?
- У-у-х-х, ха-ха-ха! - услышали отчетливое.
Зубы у всех выбивали дробь.
- Ай-яй-яй! - взвизгнуло над головами. По крыше что-то с шумом грохнуло, пробежало и с гулом упало на землю.
- Да уймись ты, старый черт! - ругнулся Степан, думая, что отец даже мертвый, решил помешать его примирению с Кларой.
На чердаке уже все проснулись. Спать стало невозможно. Взрослые люди, как испуганные дети сбились в кучу.
- Пошли в дом. Тут все равно не уснем! - позвал Толик.
- Он и там достанет, - хлюпала Настя.
Когда вошли в дом, нечаянно разбудили мать. Та, прислушавшись к звукам, перекрестилась, подошла к печке, закрыла задвижку и сказала:
- Ветер на дворе разгулялся. А задвижку я забыла закрыть. Тут еще труба повалилась, все одно к другому. Ежли б трубу заткнуть, станет тихо. Это ветер фулюганит.
Иван не дожидаясь, кто решится, вперед всех, раньше других забрался на крышу и заткнул трубу телогрейкой покойного. И сразу стало тихо. Словно и не было ничего.
- Что теперь отчебучит папашка? - взялся Степка за сигарету, в душе ругал Прохора последними словами. Еще бы! Сорвал примирение на самом взлете.
- Чтоб тебя черти взяли! - обижался мужик то ли на ветер, или на покойника.
- Пошли спать! Теперь никто не помешает, - позвал Клару на чердак, но та категорически отказалась:
- Лучше на полу, но в доме! - заупрямилась баба. Все устроились в комнатах. Каждому нашлось место. Люди заснули и не услышали, как под утро пошел ливень. Он шел стеной, не прекращаясь ни на минуту. Он барабанил по крыше, в окна, под его голос хорошо спалось. Но вскоре обитатели дома снова проснулись. Не удержала крыша и с потолка в дом потекли ручьи. Когда Степка открыл дверь во двор, удивленью не было предела. Даже крыльцо оказалось в воде. Двор не узнать, он потонул, превратился в озеро, а дождь не прекращался, казалось, он только набирал силу.
- Степка, мне в туалет надо, - взяла за руку Клара, беспомощно глянула во двор, ахнула от ужаса.
- Какой туалет? Туда не пройти, только вплавь.
- А что делать? - округлились глаза.
- Выйди в сарай, там на ведро присядь.
- Проводи, - погладила Степкино плечо. Тот рассмеялся:
- А что за это поимею? Ведь никогда не провожал подружек в такое место.
- То подружки!
- А ты кто? - повернулся мигом. Обнял, прижал к себе накрепко.
- Бандюга! Даже за это навар сорвать решил! Во, отморозок!
- Ладно, коль ты так обо мне думаешь, придется с тобой согласиться, - подхватил бабу на руки, принес к двери сарая, открыл, но и там воды по колено.
- Что делать? Придется в кладовую идти. Там должно быть сухо, - открыл двери и ждал бабу.
- Ну и не повезло нам, - вышла Клара.
- Кому как! Жизнь в деревне постоянный экстрим. С этим надо смириться, иначе не выжить! Зато ругаться и разводиться никто не думает. Ни времени, ни желания нет, - обнял Клару, прижал к стене.
- Степка, не зверей! Нельзя ж вот так, прямо в коридоре!
- Мириться можно где угодно!
- А ты меня спросил?
- Зачем? И так понятно. Если б не хотела, рядом не легла. Случайность помешала. Зато теперь не отпущу! - сдавил Клару в жестких руках. Та не стала вырываться, расслабилась. И… в это время в коридор вышла Настя и, смутившись, сказала:
- Мы вас всюду искали. Пошли завтракать. Все на столе. Обоих ждем, - ушла в дом, покраснев.